Исчез модный парик, роскошный шелк и кружева сменились практичным суконным камзолом с весьма скромным галстуком; темные волосы были небрежно стянуты сзади, а скучающее выражение лондонского щеголя превратилось в ожесточенную гримасу отчаявшегося человека. Рори остался доволен этими переменами.
– Позовите врача! Она еще жива.
Убедившись, что девушка дышит, офицер с капитанской кокардой отдал необходимые распоряжения. Он не удостоил внимания мужчину, который держал ее на руках, пока не прибыл врач. Когда Рори безропотно отдал свою ношу, капитан обратил на него пронзительный взгляд и зычно осведомился, перекрывая рев приближающегося шторма:
– Ну что, Маклейн, похоже, мы вовремя подоспели? Вам следует благодарить свою счастливую звезду, что мы заметили пламя и бросились вдогонку за негодяями.
Гренвилл помедлил. Он разрывался между желанием увидеть, как над его соперником свершится суд, и стремлением следовать за Элисон.
– Нечего с, ним разговаривать, – рявкнул он. – Вздерните его, и дело с концом.
Капитан взглянул на графа с мягким упреком.
– Он должен предстать перед судом. Если он виновен, его повесят с соблюдением всех формальностей. – Повернувшись к Рори, он добавил: – Уверен, когда леди придет в себя, она пожелает дать против него показания.
Рори встретил взгляд капитана не дрогнув.
– Моя жена поступит так, как сочтет нужным, но, полагаю, с точки зрения закона, она не может свидетельствовать против мужа.
– Жена! Ах ты, подлец! Если ты думаешь, что какая-то языческая церемония может сойти за свадьбу…
Когда граф замолчал, захлебнувшись собственной злобой, Рори заговорил, обращаясь к капитану:
– Губернатор направил в Лондон официальный пакет с документами, подтверждающими законность брака. Помимо этого, на борту «Морской ведьмы» имеются подписанные и засвидетельствованные копии. Впрочем, все это можно проверить и на Барбадосе, если вы пожелаете вернуться туда. Эта женщина – моя жена. Я доверяю ее вашим заботам, капитан, но не этого мошенника.
Поскольку пленник держался с большим достоинством, чем взбешенный граф, капитан понимающе кивнул.
Ветер между тем крепчал, вздымая волны, которые могли забросить оба корабля на клубившиеся грозовые тучи. Рори связали за спиной руки, и вся компания поспешила перебраться на военный фрегат.
Элисон шевельнулась и застонала. Голова у нее раскалывалась, челюсть саднило, горло пересохло. Она беспокойно задвигалась, но, ощутив, приступ тошноты, с жалобным всхлипом снова откинулась на мягкую, подушку.
Шорох поблизости подсказал ей, что рядом кто-то есть, но она не могла заставить себя очнуться настолько, чтобы выяснить, кто именно. Спустя мгновение до нее донеслись голоса, затем в комнату вошел кто-то еще, более крупный и шумный, но Элисон слишком устала, чтобы беспокоиться по этому поводу. Она снова погрузилась в глубокий спасительный сон.
Корабельный врач покачал головой, а мальчик-юнга обеспокоенно нахмурился. Несмотря на все их усилия, девушка, похоже, не собиралась приходить в себя. Нетерпеливый стук в дверь заставил их обоих обернуться.
– Ну, как она? Может говорить? – Бросив взгляд через плечо врача на бледное лицо на подушке, незваный гость приглушенно застонал. – Разбудите ее, Баском. Я не могу больше терпеть.
Врач повернулся к девушке и положил прохладную ладонь на ее горячий лоб.
– Думаю, она тоже, милорд.
Гренвилл смотрел на бледные черты своей кузины и видел, к чему привели его необдуманные действия. Это ему совсем не нравилось. Да и сам он себе не нравился. В сущности, Элисон была не более чем ребенком, когда он вынудил ее бежать из родного дома и толкнул в объятия мошенника, охочего до чужих денег. Его неуклюжие попытки поправить дело позорно провалились. До конца своих дней ему придется жить с сознанием, что он явился причиной страданий, если не гибели несчастной девушки. Он должен найти какой-то способ искупить свои ошибки, и начнет с того, что заставит платить этого негодяя, которого держат в трюме.
Когда Элисон очнулась в следующий раз, вокруг было темно и тихо. Правда, не совсем. Снаружи доносилось поскрипывание мачт, хлопанье парусов и прочие звуки, сопутствовавшие движению корабля. Но никаких голосов. Облегченно вздохнув, она открыла глаза.
Тусклый свет, лившийся в иллюминатор, лишь немного рассеивал мрак, не позволяя разглядеть окружающую обстановку. Судя по покачиванию судна, они находились в море, но каюта казалась незнакомой.
Элисон неподвижно лежала, пытаясь оценить свое состояние. Она чувствовала себя измученной и разбитой, но телесная боль не шла ни в какое сравнение с болью, терзавшей ее сердце.
С самого начала она предчувствовала, что Рори заставит ее страдать, но упорно держалась за свои фантазии. Наверное, в этом мире нет любви и самое главное – выжить. Что ж, она выжила. Что дальше?
К утру Элисон поняла, что у дверей ее каюты выставлена охрана. Измученная жаждой, она издала хриплый возглас и испуганно смолкла. Кто-то снял с нее платье, оставив сорочку и нижние юбки, видимо, из соображений скромности. Одеяло укрывало ее до самого подбородка. Должно быть, похитители заботились о ее удобствах.
Свесив ноги, она села на постели. Все ее тело безбожно ныло, а желудок готов был исторгнуть то немногое, что в нем содержалось. Сбоку от койки находился деревянный столик с отверстием, в котором ловко сидел кувшин с водой. Элисон потянулась за жестяной кружкой, подвешенной рядом.
К тому времени, когда ей удалось наполнить кружку водой и сделать глоток, за дверью раздался сонный голос, обращавшийся к ее молчаливому стражу. Услышав стук в дверь, Элисон набросила одеяло и подтянула его к подбородку. Она подозревала, что выглядит ужасно, но не собиралась переживать по этому поводу.
Не успела она отозваться, как дверь распахнулась, впустив врача. Приятно удивленный, что девушка находится в сознании, он отметил отсутствие таких симптомов, как румянец и расширенные зрачки. Убедившись, что его пациентке не грозит лихорадка, врач вежливо поклонился.
– Добрый вечер, миссис Маклейн. Рад видеть, что вы наконец-то очнулись. Может, распорядиться, чтобы вам подали бульон или чай?
Мысль о еде была слишком отвратительной, и Элисон сосредоточилась на имени, которое он употребил, обращаясь к ней. Как жена Рори, она имела право именоваться леди Маклейн, но англичане не признали бы его шотландский титул, даже если бы знали о нем. С другой стороны, как дочь графа, ее следует называть леди Элисон, если только они не в курсе ее незаконного происхождения. Губернатор всегда обращался к ней именно так. У Рори не было причин рассказывать посторонним, что она незаконнорожденная. Оставалось только предположить, что этот человек знает Гренвилла. Элисон скорчила гримасу.
– Куда мы направляемся? – Она прижала ладонь ко лбу, пытаясь вспомнить, как она сюда попала.
Решив, что она еще не совсем оправилась, врач объяснил Элисон, где она находится и куда движется корабль. Когда он упомянул про Лондон, в ее глазах вспыхнула надежда, и он бодро продолжил:
– Вашему кузену не терпится вас увидеть. Он вне себя от радости, что вы наконец-то нашлись.
Паника исказила черты Элисон, и она отпрянула к стене, глядя на него испуганными глазами.
– А Рори? Где Рори?
Это была не совсем та реакция, которую он ожидал, но доктор Баском решил, что для жены естественно беспокоиться о своем муже, хотя это и ставило его в весьма щекотливое положение. Он вовсе не горел желанием оказаться тем самым человеком, кто сообщит молодой женщине об аресте шотландца.
– Ваш муж жив и здоров и находится на борту корабля. Позвольте мне распорядиться, чтобы вам принесли поесть. Вы почувствуете себя значительно лучше, когда немного подкрепитесь.
Элисон не понравилось, что он уклонился от ответа. Она задумалась, пытаясь разобраться в ситуации. Выходит, Гренвилл спрашивал о ней, а Рори нет. Что-то здесь не так. Даже если Рори не любит ее, его должно волновать ее богатство. Если только он не считает ее мертвой. Интересно, может ли муж наследовать состояние жены вопреки ее завещанию? Если так, это единственное объяснение чудовищному поведению Рори.
Баском озадаченно наблюдал за девушкой, мысли которой блуждали где-то далеко и, казалось, не собирались возвращаться. Она даже не пыталась отвечать на его вопросы и вообще вела себя так, словно забыла о его присутствии. Должно быть, бедняжка еще не совсем пришла в себя. Беспокойно пожевав губами, врач удалился, оставив свою пациентку наедине с ее мыслями.
Состояние Элисон, однако, не улучшилось с течением времени. Она выпила принесенный ей чай, но не прикоснулась к еде. Когда ей дали щетку, она начала послушно причесываться. Было видно, что она делает это по привычке, а не потому, что хочет лучше выглядеть. На корабле не было женщины, которая могла бы помочь ей одеться, но когда из ее сундука вытащили платье и разложили перед ней, Элисон бросила на него равнодушный взгляд и продолжила расчесывать густые пряди волос.
Не добившись от своей пациентки никакой реакции, кроме однозначных ответов, врач решил разыскать ее кузена, надеясь, что знакомое лицо возбудит ее интерес.
Когда Гренвилл вошел в каюту, Элисон начала кричать даже раньше, чем он открыл рот. В ее криках не было ужаса или какого-либо иного чувства, но чем ближе он подходил, тем громче она вопила. Когда граф ретировался в коридор и скрылся из виду, Элисон затихла и вернулась к расчесыванию волос.
Врач последовал за ним в коридор, сочувственно качая головой.
– Боюсь, потрясение сказалось на ее рассудке. Мы не можем знать наверняка, что ей пришлось пережить за последние месяцы. Возможно, со временем отдых и покой восстановят ее расшатавшиеся нервы.
Изогнув губы в горькой усмешке, Гренвилл бросил на своего собеседника сардонический Взгляд.
– Вы недооцениваете мою кузину, Баском. Скажите ей, что я свалился за борт, и она заулыбается. Приведите сюда Маклейна, и мы увидим, как на самом деле обстоят дела.
Они вели себя так, словно она была глухой или слабоумной, и Элисон, отлично слышавшая весь разговор, внутренне улыбнулась. Выходит, ее кузен не так уж глуп. Конечно, ему далеко до Рори, но, оказывается, он все же способен разумно мыслить, когда пытается пользоваться мозгами, а не силой.
К тому времени, когда к ней привели Рори, Элисон облачилась в платье, которое нашла в сундуке, доставленном из Чарлстона. Она не стала закалывать волосы, и длинные локоны свободно струились по серому кружеву платья. При виде состояния, в котором находился Рори, ее глаза слегка расширились, но никто, кроме самого Рори, не заметил ее реакции. Для сопровождавших его офицеров взгляд Элисон оставался пустым и лишенным всяких эмоций.
Она никогда не видела, чтобы волосы Рори были грязными и свалявшимися. Он предпринял попытку стянуть их на затылке шнурком, но со связанными руками это оказалось безнадежным делом. Рубаха с чужого плеча, кое-как заправленная в разорванные и запачканные бриджи, болталась бесформенными складками вокруг его узких бедер. Кожа на запястьях, связанных грубой пеньковой веревкой, была стерта до крови, и на манжетах рубашки отчетливо проступали кровавые пятна.
Распрямив плечи, Рори молча ждал приговора Элисон, но не мог удержаться, чтобы не ласкать взглядом ее лицо. Он поморщился при виде синяка, который был делом его рук. Элисон казалась чересчур бледной, а льдисто-серый оттенок глаз отражал страх и настороженность, которые она испытывала.
Мужчины, стоявшие за спиной Рори, ждали какого-нибудь признака узнавания, какого-то проявления любви, ненависти или страха. Поднявшись со своего места, Элисон прошла мимо Рори, проследовав в соседнюю каюту, где находились врач и Гренвилл, и подошла к столу. Когда она взяла нож, Гренвилл шагнул к ней, чтобы забрать опасный предмет, но Элисон с легкой улыбкой опустила нож на уровень его мужских достоинств. Кузен поспешно посторонился, уступив ей дорогу. Врач не вмешивался, наблюдая за ней с чисто профессиональным интересом. Не удостоив его вниманием, Элисон двинулась назад; голова ее была гордо поднята, длинный подол платья волочился по полу, как королевский шлейф.
Рори обернулся, когда она вошла в каюту и решительно направилась к нему с ножом в руках. Гренвилл хмыкнул.
– Ты получишь по заслугам, Маклейн, если она кастрирует тебя. Баском, может, нам ненадолго оставить счастливую парочку наедине?
Врач бросил на него сердитый взгляд, но Элисон, казалось, не слышала ядовитой реплики. Руки Рори были связаны спереди. Когда она просунула лезвие между его запястьями, явно собираясь проделать то, на что намекал Гренвилл, Баском поспешно шагнул вперед.
Рори бросил на него холодный взгляд.
– Оставьте ее в покое, если не хотите, чтобы и вам перепало.
Баском заколебался, но, увидев, что Элисон перерезает веревку, связывавшую руки Рори, успокоился.
– Почему она ничего не сказала?
Рори иронически выгнул бровь.
– А вы бы перерезали веревку, если бы она попросила?
– Но она ничего не говорит. Это неестественно!
Рори угрюмо хмыкнул.
– Элисон предпочитает действовать, а не говорить. И насколько я могу судить, она совсем не прочь отхватить у меня кое-что. Видит Бог, у нее есть для этого все основания.
Он облегченно вздохнул, когда его путы упали на пол и она отложила нож. Одарив Рори беглой усмешкой, Элисон склонилась над своим сундуком. Когда она извлекла оттуда баночку с мазью и начала втирать ее в запястья Рори, Гренвилл громко запротестовал:
– Этот парень опасный преступник! Вы же не позволите ему свободно разгуливать по прихоти женщины, у которой не все в порядке с головой.
Он попытался вмешаться, но Элисон снова вооружилась ножом, не проявив при этом и тени эмоций. Гренвилл перевел настороженный взгляд с ее безмятежного лица на угрюмую физиономию Рори. Пленник пожал плечами.
– На вашем месте я не стал бы рисковать. Вы и так слишком долго испытывали ее терпение.
Граф свирепо нахмурился, отметив его издевательский тон, однако отошел, позволив Элисон продолжить обработку израненных запястий. Когда она закончила, он потребовал:
– Баском, велите своим людям отвести этого негодяя назад.
Рори посмотрел на Элисон, которая, сложив руки на коленях, снова уселась на койку.
– Теперь ты свободна, девонька. Ты ведь это понимаешь, да?
Что-то мелькнуло в глубине ее серых глаз, и, к удивлению всех, кроме Рори, она произнесла чистым мелодичным голосом:
– Убирайся к дьяволу, Маклейн.
Глава 23
Лондон, осень 1760 года
Когда закованного в кандалы Рори увели, оставив Гренвилла на свободе, Элисон поняла всю чудовищность совершенной ею ошибки. Рори даже не обернулся, чтобы взглянуть на нее, когда спускался по сходням на пристань. Они не виделись с того дня, когда она перерезала его путы, а он освободил ее от всех обязательств перед ним. Теперь она свободная женщина, а их брак не более чем досадная помеха, которую мистер Фарнли скоро устранит. Разве не этого она хотела? Так почему же она чувствует себя такой опустошенной?
Рори заманил ее в ловушку, вынудил выйти за него замуж и чуть не довел до-гибели в плену у пиратов. Если он и питал любовь, то только к ее деньгам. Как еще можно объяснить его действия? Он произносил те же слова, что и Алан, и они так же мало значили. И, стало быть, бессмысленно сожалеть о том, чего никогда не было.
Гренвилл попытался проводить ее к ожидавшей на пристани карете, но она нетерпеливо стряхнула его руку.
На протяжении всего путешествия он обращался, с ней, как с хрупким фарфором, но Элисон была слишком несчастна, чтобы что-либо замечать. Она списывала свое подавленное состояние на морскую болезнь, продержавшую ее большую часть времени в постели. Теперь ей будет лучше.
Повернувшись к грубоватому капитану, с которым она успела подружиться во время плавания, Элисон попросила:
– Не могли бы вы распорядиться, сэр, чтобы меня проводили домой? Леди Кемпбелл, наверное, волнуется.
Граф попытался протестовать, но она проигнорировала его и двинулась прочь в сопровождении морского офицера. За жесткой маской Гренвилла на мгновение промелькнула боль, затем, распрямив плечи, он зашагал в противоположном направлении.
Дейдра выбежала им навстречу, но ее лицо вытянулось, когда она увидела, что Элисон сопровождает незнакомец. Во время предыдущего пребывания Элисон часто бывала тихой и сдержанной, но ее улыбка была заразительной, а в глазах светилось восторженное любопытство. Женщина, стоявшая перед ней сейчас, более не была той юной девушкой. Она по-прежнему держалась сдержанно, но в ее облике появилась властность. Мечтательное выражение, особенно запомнившееся Дейдре, сменилось холодным спокойствием, казавшимся неестественным на этих мягких чертах.
Не осмелившись поинтересоваться местопребыванием своего племянника, Дейдра поблагодарила офицера, взяла Элисон под руку и увела в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Позовите врача! Она еще жива.
Убедившись, что девушка дышит, офицер с капитанской кокардой отдал необходимые распоряжения. Он не удостоил внимания мужчину, который держал ее на руках, пока не прибыл врач. Когда Рори безропотно отдал свою ношу, капитан обратил на него пронзительный взгляд и зычно осведомился, перекрывая рев приближающегося шторма:
– Ну что, Маклейн, похоже, мы вовремя подоспели? Вам следует благодарить свою счастливую звезду, что мы заметили пламя и бросились вдогонку за негодяями.
Гренвилл помедлил. Он разрывался между желанием увидеть, как над его соперником свершится суд, и стремлением следовать за Элисон.
– Нечего с, ним разговаривать, – рявкнул он. – Вздерните его, и дело с концом.
Капитан взглянул на графа с мягким упреком.
– Он должен предстать перед судом. Если он виновен, его повесят с соблюдением всех формальностей. – Повернувшись к Рори, он добавил: – Уверен, когда леди придет в себя, она пожелает дать против него показания.
Рори встретил взгляд капитана не дрогнув.
– Моя жена поступит так, как сочтет нужным, но, полагаю, с точки зрения закона, она не может свидетельствовать против мужа.
– Жена! Ах ты, подлец! Если ты думаешь, что какая-то языческая церемония может сойти за свадьбу…
Когда граф замолчал, захлебнувшись собственной злобой, Рори заговорил, обращаясь к капитану:
– Губернатор направил в Лондон официальный пакет с документами, подтверждающими законность брака. Помимо этого, на борту «Морской ведьмы» имеются подписанные и засвидетельствованные копии. Впрочем, все это можно проверить и на Барбадосе, если вы пожелаете вернуться туда. Эта женщина – моя жена. Я доверяю ее вашим заботам, капитан, но не этого мошенника.
Поскольку пленник держался с большим достоинством, чем взбешенный граф, капитан понимающе кивнул.
Ветер между тем крепчал, вздымая волны, которые могли забросить оба корабля на клубившиеся грозовые тучи. Рори связали за спиной руки, и вся компания поспешила перебраться на военный фрегат.
Элисон шевельнулась и застонала. Голова у нее раскалывалась, челюсть саднило, горло пересохло. Она беспокойно задвигалась, но, ощутив, приступ тошноты, с жалобным всхлипом снова откинулась на мягкую, подушку.
Шорох поблизости подсказал ей, что рядом кто-то есть, но она не могла заставить себя очнуться настолько, чтобы выяснить, кто именно. Спустя мгновение до нее донеслись голоса, затем в комнату вошел кто-то еще, более крупный и шумный, но Элисон слишком устала, чтобы беспокоиться по этому поводу. Она снова погрузилась в глубокий спасительный сон.
Корабельный врач покачал головой, а мальчик-юнга обеспокоенно нахмурился. Несмотря на все их усилия, девушка, похоже, не собиралась приходить в себя. Нетерпеливый стук в дверь заставил их обоих обернуться.
– Ну, как она? Может говорить? – Бросив взгляд через плечо врача на бледное лицо на подушке, незваный гость приглушенно застонал. – Разбудите ее, Баском. Я не могу больше терпеть.
Врач повернулся к девушке и положил прохладную ладонь на ее горячий лоб.
– Думаю, она тоже, милорд.
Гренвилл смотрел на бледные черты своей кузины и видел, к чему привели его необдуманные действия. Это ему совсем не нравилось. Да и сам он себе не нравился. В сущности, Элисон была не более чем ребенком, когда он вынудил ее бежать из родного дома и толкнул в объятия мошенника, охочего до чужих денег. Его неуклюжие попытки поправить дело позорно провалились. До конца своих дней ему придется жить с сознанием, что он явился причиной страданий, если не гибели несчастной девушки. Он должен найти какой-то способ искупить свои ошибки, и начнет с того, что заставит платить этого негодяя, которого держат в трюме.
Когда Элисон очнулась в следующий раз, вокруг было темно и тихо. Правда, не совсем. Снаружи доносилось поскрипывание мачт, хлопанье парусов и прочие звуки, сопутствовавшие движению корабля. Но никаких голосов. Облегченно вздохнув, она открыла глаза.
Тусклый свет, лившийся в иллюминатор, лишь немного рассеивал мрак, не позволяя разглядеть окружающую обстановку. Судя по покачиванию судна, они находились в море, но каюта казалась незнакомой.
Элисон неподвижно лежала, пытаясь оценить свое состояние. Она чувствовала себя измученной и разбитой, но телесная боль не шла ни в какое сравнение с болью, терзавшей ее сердце.
С самого начала она предчувствовала, что Рори заставит ее страдать, но упорно держалась за свои фантазии. Наверное, в этом мире нет любви и самое главное – выжить. Что ж, она выжила. Что дальше?
К утру Элисон поняла, что у дверей ее каюты выставлена охрана. Измученная жаждой, она издала хриплый возглас и испуганно смолкла. Кто-то снял с нее платье, оставив сорочку и нижние юбки, видимо, из соображений скромности. Одеяло укрывало ее до самого подбородка. Должно быть, похитители заботились о ее удобствах.
Свесив ноги, она села на постели. Все ее тело безбожно ныло, а желудок готов был исторгнуть то немногое, что в нем содержалось. Сбоку от койки находился деревянный столик с отверстием, в котором ловко сидел кувшин с водой. Элисон потянулась за жестяной кружкой, подвешенной рядом.
К тому времени, когда ей удалось наполнить кружку водой и сделать глоток, за дверью раздался сонный голос, обращавшийся к ее молчаливому стражу. Услышав стук в дверь, Элисон набросила одеяло и подтянула его к подбородку. Она подозревала, что выглядит ужасно, но не собиралась переживать по этому поводу.
Не успела она отозваться, как дверь распахнулась, впустив врача. Приятно удивленный, что девушка находится в сознании, он отметил отсутствие таких симптомов, как румянец и расширенные зрачки. Убедившись, что его пациентке не грозит лихорадка, врач вежливо поклонился.
– Добрый вечер, миссис Маклейн. Рад видеть, что вы наконец-то очнулись. Может, распорядиться, чтобы вам подали бульон или чай?
Мысль о еде была слишком отвратительной, и Элисон сосредоточилась на имени, которое он употребил, обращаясь к ней. Как жена Рори, она имела право именоваться леди Маклейн, но англичане не признали бы его шотландский титул, даже если бы знали о нем. С другой стороны, как дочь графа, ее следует называть леди Элисон, если только они не в курсе ее незаконного происхождения. Губернатор всегда обращался к ней именно так. У Рори не было причин рассказывать посторонним, что она незаконнорожденная. Оставалось только предположить, что этот человек знает Гренвилла. Элисон скорчила гримасу.
– Куда мы направляемся? – Она прижала ладонь ко лбу, пытаясь вспомнить, как она сюда попала.
Решив, что она еще не совсем оправилась, врач объяснил Элисон, где она находится и куда движется корабль. Когда он упомянул про Лондон, в ее глазах вспыхнула надежда, и он бодро продолжил:
– Вашему кузену не терпится вас увидеть. Он вне себя от радости, что вы наконец-то нашлись.
Паника исказила черты Элисон, и она отпрянула к стене, глядя на него испуганными глазами.
– А Рори? Где Рори?
Это была не совсем та реакция, которую он ожидал, но доктор Баском решил, что для жены естественно беспокоиться о своем муже, хотя это и ставило его в весьма щекотливое положение. Он вовсе не горел желанием оказаться тем самым человеком, кто сообщит молодой женщине об аресте шотландца.
– Ваш муж жив и здоров и находится на борту корабля. Позвольте мне распорядиться, чтобы вам принесли поесть. Вы почувствуете себя значительно лучше, когда немного подкрепитесь.
Элисон не понравилось, что он уклонился от ответа. Она задумалась, пытаясь разобраться в ситуации. Выходит, Гренвилл спрашивал о ней, а Рори нет. Что-то здесь не так. Даже если Рори не любит ее, его должно волновать ее богатство. Если только он не считает ее мертвой. Интересно, может ли муж наследовать состояние жены вопреки ее завещанию? Если так, это единственное объяснение чудовищному поведению Рори.
Баском озадаченно наблюдал за девушкой, мысли которой блуждали где-то далеко и, казалось, не собирались возвращаться. Она даже не пыталась отвечать на его вопросы и вообще вела себя так, словно забыла о его присутствии. Должно быть, бедняжка еще не совсем пришла в себя. Беспокойно пожевав губами, врач удалился, оставив свою пациентку наедине с ее мыслями.
Состояние Элисон, однако, не улучшилось с течением времени. Она выпила принесенный ей чай, но не прикоснулась к еде. Когда ей дали щетку, она начала послушно причесываться. Было видно, что она делает это по привычке, а не потому, что хочет лучше выглядеть. На корабле не было женщины, которая могла бы помочь ей одеться, но когда из ее сундука вытащили платье и разложили перед ней, Элисон бросила на него равнодушный взгляд и продолжила расчесывать густые пряди волос.
Не добившись от своей пациентки никакой реакции, кроме однозначных ответов, врач решил разыскать ее кузена, надеясь, что знакомое лицо возбудит ее интерес.
Когда Гренвилл вошел в каюту, Элисон начала кричать даже раньше, чем он открыл рот. В ее криках не было ужаса или какого-либо иного чувства, но чем ближе он подходил, тем громче она вопила. Когда граф ретировался в коридор и скрылся из виду, Элисон затихла и вернулась к расчесыванию волос.
Врач последовал за ним в коридор, сочувственно качая головой.
– Боюсь, потрясение сказалось на ее рассудке. Мы не можем знать наверняка, что ей пришлось пережить за последние месяцы. Возможно, со временем отдых и покой восстановят ее расшатавшиеся нервы.
Изогнув губы в горькой усмешке, Гренвилл бросил на своего собеседника сардонический Взгляд.
– Вы недооцениваете мою кузину, Баском. Скажите ей, что я свалился за борт, и она заулыбается. Приведите сюда Маклейна, и мы увидим, как на самом деле обстоят дела.
Они вели себя так, словно она была глухой или слабоумной, и Элисон, отлично слышавшая весь разговор, внутренне улыбнулась. Выходит, ее кузен не так уж глуп. Конечно, ему далеко до Рори, но, оказывается, он все же способен разумно мыслить, когда пытается пользоваться мозгами, а не силой.
К тому времени, когда к ней привели Рори, Элисон облачилась в платье, которое нашла в сундуке, доставленном из Чарлстона. Она не стала закалывать волосы, и длинные локоны свободно струились по серому кружеву платья. При виде состояния, в котором находился Рори, ее глаза слегка расширились, но никто, кроме самого Рори, не заметил ее реакции. Для сопровождавших его офицеров взгляд Элисон оставался пустым и лишенным всяких эмоций.
Она никогда не видела, чтобы волосы Рори были грязными и свалявшимися. Он предпринял попытку стянуть их на затылке шнурком, но со связанными руками это оказалось безнадежным делом. Рубаха с чужого плеча, кое-как заправленная в разорванные и запачканные бриджи, болталась бесформенными складками вокруг его узких бедер. Кожа на запястьях, связанных грубой пеньковой веревкой, была стерта до крови, и на манжетах рубашки отчетливо проступали кровавые пятна.
Распрямив плечи, Рори молча ждал приговора Элисон, но не мог удержаться, чтобы не ласкать взглядом ее лицо. Он поморщился при виде синяка, который был делом его рук. Элисон казалась чересчур бледной, а льдисто-серый оттенок глаз отражал страх и настороженность, которые она испытывала.
Мужчины, стоявшие за спиной Рори, ждали какого-нибудь признака узнавания, какого-то проявления любви, ненависти или страха. Поднявшись со своего места, Элисон прошла мимо Рори, проследовав в соседнюю каюту, где находились врач и Гренвилл, и подошла к столу. Когда она взяла нож, Гренвилл шагнул к ней, чтобы забрать опасный предмет, но Элисон с легкой улыбкой опустила нож на уровень его мужских достоинств. Кузен поспешно посторонился, уступив ей дорогу. Врач не вмешивался, наблюдая за ней с чисто профессиональным интересом. Не удостоив его вниманием, Элисон двинулась назад; голова ее была гордо поднята, длинный подол платья волочился по полу, как королевский шлейф.
Рори обернулся, когда она вошла в каюту и решительно направилась к нему с ножом в руках. Гренвилл хмыкнул.
– Ты получишь по заслугам, Маклейн, если она кастрирует тебя. Баском, может, нам ненадолго оставить счастливую парочку наедине?
Врач бросил на него сердитый взгляд, но Элисон, казалось, не слышала ядовитой реплики. Руки Рори были связаны спереди. Когда она просунула лезвие между его запястьями, явно собираясь проделать то, на что намекал Гренвилл, Баском поспешно шагнул вперед.
Рори бросил на него холодный взгляд.
– Оставьте ее в покое, если не хотите, чтобы и вам перепало.
Баском заколебался, но, увидев, что Элисон перерезает веревку, связывавшую руки Рори, успокоился.
– Почему она ничего не сказала?
Рори иронически выгнул бровь.
– А вы бы перерезали веревку, если бы она попросила?
– Но она ничего не говорит. Это неестественно!
Рори угрюмо хмыкнул.
– Элисон предпочитает действовать, а не говорить. И насколько я могу судить, она совсем не прочь отхватить у меня кое-что. Видит Бог, у нее есть для этого все основания.
Он облегченно вздохнул, когда его путы упали на пол и она отложила нож. Одарив Рори беглой усмешкой, Элисон склонилась над своим сундуком. Когда она извлекла оттуда баночку с мазью и начала втирать ее в запястья Рори, Гренвилл громко запротестовал:
– Этот парень опасный преступник! Вы же не позволите ему свободно разгуливать по прихоти женщины, у которой не все в порядке с головой.
Он попытался вмешаться, но Элисон снова вооружилась ножом, не проявив при этом и тени эмоций. Гренвилл перевел настороженный взгляд с ее безмятежного лица на угрюмую физиономию Рори. Пленник пожал плечами.
– На вашем месте я не стал бы рисковать. Вы и так слишком долго испытывали ее терпение.
Граф свирепо нахмурился, отметив его издевательский тон, однако отошел, позволив Элисон продолжить обработку израненных запястий. Когда она закончила, он потребовал:
– Баском, велите своим людям отвести этого негодяя назад.
Рори посмотрел на Элисон, которая, сложив руки на коленях, снова уселась на койку.
– Теперь ты свободна, девонька. Ты ведь это понимаешь, да?
Что-то мелькнуло в глубине ее серых глаз, и, к удивлению всех, кроме Рори, она произнесла чистым мелодичным голосом:
– Убирайся к дьяволу, Маклейн.
Глава 23
Лондон, осень 1760 года
Когда закованного в кандалы Рори увели, оставив Гренвилла на свободе, Элисон поняла всю чудовищность совершенной ею ошибки. Рори даже не обернулся, чтобы взглянуть на нее, когда спускался по сходням на пристань. Они не виделись с того дня, когда она перерезала его путы, а он освободил ее от всех обязательств перед ним. Теперь она свободная женщина, а их брак не более чем досадная помеха, которую мистер Фарнли скоро устранит. Разве не этого она хотела? Так почему же она чувствует себя такой опустошенной?
Рори заманил ее в ловушку, вынудил выйти за него замуж и чуть не довел до-гибели в плену у пиратов. Если он и питал любовь, то только к ее деньгам. Как еще можно объяснить его действия? Он произносил те же слова, что и Алан, и они так же мало значили. И, стало быть, бессмысленно сожалеть о том, чего никогда не было.
Гренвилл попытался проводить ее к ожидавшей на пристани карете, но она нетерпеливо стряхнула его руку.
На протяжении всего путешествия он обращался, с ней, как с хрупким фарфором, но Элисон была слишком несчастна, чтобы что-либо замечать. Она списывала свое подавленное состояние на морскую болезнь, продержавшую ее большую часть времени в постели. Теперь ей будет лучше.
Повернувшись к грубоватому капитану, с которым она успела подружиться во время плавания, Элисон попросила:
– Не могли бы вы распорядиться, сэр, чтобы меня проводили домой? Леди Кемпбелл, наверное, волнуется.
Граф попытался протестовать, но она проигнорировала его и двинулась прочь в сопровождении морского офицера. За жесткой маской Гренвилла на мгновение промелькнула боль, затем, распрямив плечи, он зашагал в противоположном направлении.
Дейдра выбежала им навстречу, но ее лицо вытянулось, когда она увидела, что Элисон сопровождает незнакомец. Во время предыдущего пребывания Элисон часто бывала тихой и сдержанной, но ее улыбка была заразительной, а в глазах светилось восторженное любопытство. Женщина, стоявшая перед ней сейчас, более не была той юной девушкой. Она по-прежнему держалась сдержанно, но в ее облике появилась властность. Мечтательное выражение, особенно запомнившееся Дейдре, сменилось холодным спокойствием, казавшимся неестественным на этих мягких чертах.
Не осмелившись поинтересоваться местопребыванием своего племянника, Дейдра поблагодарила офицера, взяла Элисон под руку и увела в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49