Поколебавшись, шотландец взглянул на Фэнси и кивнул:— Хорошо, я почитаю немного.Фэнси встала из-за стола и показала ему свою маленькую библиотеку. Все книги были куплены у торговцев, случайно заезжавших на их ферму, и были изрядно потрепаны. Здесь были два школьных учебника, Библия и еще три толстых книги в кожаных переплетах. Шотландец просмотрел их, и легкая улыбка коснулась его губ, когда он провел пальцами по одному из корешков.— Ваш муж никогда не читал вам? — спросил он.— Он не умел читать, — призналась она.Его брови удивленно поползли вверх, и Фэнси догадалась, о чем он думает. Джон вырос в доме, который сейчас принадлежит Роберту. В таком доме должны были быть учителя.— Он говорил, что не смог научиться, — тихо объяснила Фэнси, чтобы не услышали дети. — У него были учителя, но не было способностей. Он не мог понять то, что с легкостью давалось его брату, — с горечью прошептала она. — Роберт всегда называл Джона тупицей, но он не был глупым. Джон был очень умным, и никто лучше его не разбирался в лошадях. Вот почему… — Фэнси запнулась, но все же закончила фразу, — вот почему отец Джона оставил лошадей ему, несмотря на то, что он был младшим сыном.Сазерленд снова окинул взглядом книги и вопросительно поднял бровь.— Значит, вы покупали книги, потому что… Наверняка он решил, что она ведет себя глупо, но Фэнси уже было все равно.— Потому что я знаю, что однажды смогу прочитать их, — решительно заявила она.На его щеке запульсировала жилка. Фэнси немного изучила шотландца и знала, что тик появляется, когда что-то взволновало его. На секунду ей показалось, что в его обычно непроницаемых глазах она прочитала одобрение. Но это выражение быстро исчезло, и Сазерленд вытащил книгу, которая вызвала его улыбку.— Это «Робинзон Крузо», — пояснил он.Наблюдая, как он бережно берет в руки потрепанный томик, Фэнси поняла, что этот человек получает немало удовольствия от чтения книг. Она нашла это странным, учитывая недавние слова о его занятиях в прежней, шотландской жизни. Он не был похож на обычного фермера. «Интересно, — подумала Фэнси, — сколько мне удастся узнать о нем, прежде чем он навсегда исчезнет из моей жизни?»Ее взгляд не отрывался от шотландца, когда он снова сел за стол и раскрыл книгу. Что-то в его движениях, в манере перелистывать страницы, подсказало ей, что ему гораздо привычнее иметь дело с книгами, чем, к примеру, с лопатой.Она прервала свои размышления, когда он начал читать. Фэнси полностью растворилась в словах и глубоком голосе с акцентом, произносящем их с таким выражением, что образы и события, казалось, сошли со страниц и стали явью.Фэнси хотела бы, чтобы Джон разделил с ними эту радость. Возможно, он сейчас улыбается, глядя на них с небес. Ведь это он привел шотландца в их дом. 7. Держа свечу в одной руке, Йэн сел на узкую кровать и раскрыл книгу, принесенную из дома. Это была история колонии Мэриленд, основанной в 1632 году по королевскому указу. Страницы текста чередовались с подробными картами местности.Боясь поверить своей удаче — нужные ему сведения буквально сами пришли к нему в руки, — Йэн нашел на карте Честертон, на реке Честер, и вычислил его примерное расположение. Удовлетворив минутное любопытство, Йэн начал изучать географию всего полуострова, составлявшего восточную часть колонии и представлявшего собой большой кусок земли между Атлантическим океаном и Чесапикским заливом. Весь полуостров пронизывали водные потоки, крупнейшим из которых и была река Честер, впадающая в Чесапикский залив.Приблизив свечу к карте, Йэн стал искать возможные маршруты побега. Удалившись от Восточного побережья — так назывался полуостров, — он смог бы найти порт и устроиться моряком на один из кораблей. Конечно, ближайшим портом был Честертон, но искать беглеца будут в первую очередь там, и, поскольку город маленький, обязательно найдут.Оповестит ли Фэнси Марш власти в случае его исчезновения? С ее стороны странно было бы этого не сделать. Ее муж заплатил за него сорок фунтов, и она ясно дала понять, как нуждалась в его помощи. Возможно, она и не хочет пускать ищеек по его следам, но, скорее всего, так и поступит.Вдова Джона просила его остаться лишь на три года, но он не располагал таким временем. Даже три месяца были для него огромным сроком. Кроме того, Йэн не мог рассказать Фэнси Марш о сестре. Если он сделает это, Фэнси поймет, что он не собирается обосноваться в колонии, а направится в Шотландию. В Шотландии его жизнь будет висеть на волоске, если кто-нибудь узнает о его возвращении.После изучения карты Йэну пришла в голову мысль, что если он найдет лодку, то сможет добраться до Балтимора, где у него больше шансов остаться не узнанным. На лодке можно доплыть и до Аннаполиса, расположенного на западном берегу Чесапикского залива. Аннаполис — столица колонии, и туда должно заходить больше кораблей, чем в Балтимор или в Честертон. Он найдет корабль, следующий в какой-нибудь нейтральный порт, а оттуда отправится во Францию. Из Франции он окольными путями доберется до Шотландии.Потом перед ним встанет другая задача — как сохранить свою жизнь в Шотландии. Он мог выжечь клеймо на большом пальце, но как скрыть шрамы от кандалов на запястьях? Проклятые англичане оставили эти отметины на всю жизнь.Закрыв книгу и потушив свечу, Йэн вытянулся на постели. Он лежал в темноте, строя и обдумывая планы побега. Он найдет способ скрыть шрамы — перчатками или длинными манжетами. В его душе затеплилась надежда. Он сделал первый шаг к возвращению на родину.Йэн отгонял от себя мысли о семье, спящей — или лежащей без сна — в доме в нескольких метрах от него, и о свежей могиле под старым дубом, выкопанной его руками. * * * Роберт Марш сидел в честертонской таверне со служащим фирмы, занимающейся продажей рабов и иммигрантов. Роберт приехал в город, чтобы разузнать о Йэне Сазерленде. Для него не составило особого труда выяснить, что Джон купил закладную шотландца, осужденного на четырнадцать лет каторги за измену.— Проклятый мерзавец, — пожаловался его собеседник, — не знал своего места. Пришлось преподать ему хороший урок. Я посоветовал джентльмену, купившему Сазерленда, держать его в кандалах, но он не послушал меня. У него еще будут с ним неприятности, вот увидите.— Четырнадцать лет, — задумчиво протянул Роберт.— Совершенно верно. У нас не много таких. Большинство осуждено на семь лет, но попадаются разные. Слышал, негодяя чуть было не повесили в Англии.— Сколько заплатил за него мой брат?— Сорок фунтов, но готов биться об заклад, что каторжник сбежит. Я был рад сбыть его с рук.Роберт заказал еще эля для них обоих и откинулся на спинку стула.— Ты что-нибудь еще знаешь о нем? Торговец осушил бокал до дна. Капли эля заблестели на его губах.— Он слишком заносчив для обычного каторжника. Один из заключенных из той партии рассказал, что Сазерленд был в Шотландии лордом или что-то в этом роде. Хотя мне так не показалось.Роберт задумался. Возможно, высокое происхождение было причиной столь резкого отказа от предложения работать в его поместье. Но подобная заносчивость не производила большого впечатления на Роберта. Сазерленд был всего лишь рабом, принадлежащим его брату, а теперь Фэнси. Глаза Роберта сузились. Если бы шотландец принадлежал ему, он бы быстро выбил из него все высокомерие. Эта мысль доставила Роберту удовольствие. Он все еще ощущал ненависть, исходящую от шотландца, который, невзирая на свои лохмотья, чувствовал себя хозяином положения.Воспоминания усилили ярость Роберта. Какое право имел презренный каторжник, хоть и благородного происхождения, судить о нем? Никакого. И за годы, прошедшие с тех пор, как старший сын Марша унаследовал Марш-Энд, он ясно дал понять, что ни один человек не имеет на это права. В нем все еще жила обида на несправедливое завещание отца, а взгляд Йэна, полный чувства превосходства, отвращения и сомнения в верности слов Роберта, напомнил взгляд отца много лет назад, тем самым уязвив еще сильнее.Он убеждал отца, что позаботится о Джоне. Разумеется, он бы обеспечил брата всем необходимым. Но отец не поверил ему. Он не доверял старшему сыну. Поэтому он отдал Джону лучшую землю и лучших лошадей из своей конюшни.Роберт всегда был убежден, что ферма и лошади Джона должны принадлежать ему. В конце концов, Джон был всего лишь жалким тупицей и к тому же младшим сыном в семье. Но в то же время, Роберт чувствовал, что благодаря умению разбираться в лошадях отец, всегда ценивший этих животных больше, чем табак, давший ему богатство, любил Джона больше его.Роберт знал, что не сможет забыть этого. Забыть и простить.Единственным утешением для Роберта все эти годы было то, что отец оставил ему всю недвижимость и большую часть земли. По крайней мере, у старика Марша хватило ума понять, что Джон не сможет управлять огромной плантацией.И все же Джон смог еще раз уязвить его, женившись на юной красавице Фэнси. Жена Роберта умерла три года назад, не оставив детей. Все эти годы Роберт подыскивал себе новую супругу. Но среди женщин его круга не было подходящих, и ни одна из них не могла похвастаться красивым лицом или фигурой. Ни одна не была столь же привлекательна, как Фэнси. Роберт испытывал тайное смущение и досадовал на себя за то, что столько лет не может выкинуть из головы эту женщину с сомнительным прошлым.Роберт искренне считал себя богобоязненным человеком, но не мог побороть влечение к жене собственного брата. Тайная страсть сводила его с ума, он проклинал себя, Джона и Фэнси.Но теперь Джон умер и был похоронен без последнего напутствия священника, в неосвященной земле. А Фэнси… Фэнси осталась одна… с каторжником.Ее упрямство приводило Роберта в ярость. Он хотел, чтобы она жила под его крышей. Он жаждал заполучить лошадей и превосходную землю у реки, несправедливо отданную Джону. И ни один каторжник не сможет встать на его пути.Роберт знал, что нужно сделать.Он поднялся со стула, и торговец подобострастно последовал его примеру. Этот человек знал свое место.— Нет, нет, приятель, — благодушно остановил его Роберт. — Оставайся и возьми еще эля. — Бросив на дощатый стол несколько монет, он вышел из таверны. * * * Стоя на пороге конюшни, Йэн подставил лицо солнечным лучам. Он чувствовал себя на удивление хорошо. Боже, как прекрасно быть свободным.«Относительно свободным», — тут же напомнил он себе.Ночью его мучили кошмары. Во сне он снова плыл в Америку, что оказалось худшим испытанием, чем неслыханно суровая зима, проведенная в эдинбургской тюрьме в ожидании плавания через Атлантику. В тюрьме у него по крайней мере было немного пространства, и хотя их плохо кормили, все же пищи было больше, чем им давали во время путешествия. Он никогда не забудет отчаяние и безнадежность, сковавшие его крепче кандалов в душном корабельном трюме.А теперь, под ласковыми солнечными лучами, яркими красками расцветившими утро, ему казалось, что нет ничего невозможного и все будет хорошо.Йэн обвел взглядом маленькую ферму: покосившийся забор, курятник, свинью и четырех поросят, резвившихся в загончике, который был для них явно мал. За фермой простиралось пастбище, граничащее с полем, а рядом с ним — пашня, готовая к посеву. И маленький белый одноэтажный дом.Повсюду раздавались обычные для фермы звуки. Звуки жизни.К Йэну подбежал трехногий пес, радостно виляя хвостом. На заборе важно восседала ворона, неподалеку старательно умывался кот. Детей нигде не было видно, но Йэн знал, что кто-то уже встал, потому что над трубой в доме вился дымок.Обогнув конюшню, Йэн увидел Фортуну, стоящую на коленях у могилы Джона Марша.Почувствовав его взгляд, Фортуна испуганно подняла глаза, и Йэну показалось, что она сейчас убежит в лес, росший за речкой. Однако она не убежала, а подняла руку, приветствуя его.Йэн медленно приблизился к девушке, остановившись в десяти футах от нее.— Здравствуй, Фортуна, — поздоровался он.Рукой она показала на него, потом сложила ладони и склонила на них голову, изображая сон.Он понял ее жесты.— Да, я хорошо спал.Почему она не могла говорить? Фэнси Марш ничего не рассказывала об этом, а он не хотел спрашивать. Тем не менее его одолевало любопытство.— Спасибо, что спросила, — добавил Йэн. Поколебавшись, Фортуна изобразила открытую книгу, затем развела руки, словно задавая вопрос.— Да, — ответил Йэн. — Я почитаю вам сегодня.Ее смуглое лицо осветила застенчивая улыбка, будто луч света, пробившийся сквозь тучи.Счастливчик довольно тявкнул, словно разделяя чувства Фортуны. Все еще улыбаясь, девушка показала на Счастливчика, потом на него, потом снова на Счастливчика.Йэн догадался, что она пытается выразить свое удивление тем, что пес сразу принял его.— Думаю, он любит всех, — смутился он. Фортуна покачала головой и состроила гримаску.— Он не любит людей?Она подняла вверх большой и указательный пальцы, пытаясь яснее выразить свою мысль.— Он любит только некоторых людей?Фортуна закивала. На лице девушки была написана радость от того, что он понял ее.Ее руки вновь задвигались, рассказывая историю. Он внимательно наблюдал за выразительными жестами. Она показала капкан, собаку, пытающуюся вырваться, кто-то — Фортуна? — открыл капкан. Затем она изобразила страх и показала на пса.— Он был напуган?Она кивнула. Затем, махнув рукой в сторону дома, девушка наклонилась и коснулась героя истории пальцами, словно забинтовывая его лапу.— Фэнси вылечила его, — догадался Йэн. Фортуна снова кивнула. Затем, подойдя к нему ближе, она показала на его запястья и коснулась своих.— Да, — подтвердил Йэн, — она вылечила и меня. — Действительно, раны уже не болели. Фэнси умела проявлять заботу. Если он не проявит осторожность, она позаботится о своих проблемах, предоставив их решение ему, а у него достаточно и своих.— Фэнси сказала, что ты наполовину чероки, — продолжил он разговор с Фортуной.Блеск в глазах девушки внезапно погас, и она отвернулась.— Я читал, что чероки были смелыми людьми, — сказал Йэн и, видя ее заинтригованный взгляд, добавил: — Они были хорошими людьми.Фортуна недоверчиво посмотрела на него, затем кивнула.— Ты должна очень гордиться своим народом.Она распрямила плечи, а ее темные глаза, казалось, заглянули ему прямо в душу. Она была очень красива. Ее смуглое лицо с высокими скулами и точеными чертами привлекало взгляд, а загадочные темные глаза, казалось, хранили множество тайн. Фортуна была эфемерной, неземной. Йэн не мог представить подобную хрупкость в Фэнси Марш. Несмотря на красоту, в Фэнси чувствовался стальной стержень, которого была лишена Фортуна.Фортуна подошла вплотную к Йэну и, легко прикоснувшись к его руке, быстро убежала.Йэн смотрел ей вслед, одновременно удивленный и смущенный. Ему было приятно знать, что она доверяет ему, однако он не хотел завязывать более тесные отношения ни с кем из семьи Марш.Вздохнув, Йэн повернулся и направился ко входу в конюшню, но остановился, увидев подошедшую Фэнси. Он не был готов к разговору с ней.— Куда пошла Фортуна? — спросила Фэнси.— Она просто… исчезла. Она рассказывала о Счастливчике и…— Рассказывала?!— Да, жестами. — Помедлив, он решился спросить: — Как случилось, что она перестала говорить?— Она говорила раньше, но потом… — Фэнси осеклась, и Йэн больше не расспрашивал ее. Происшедшее с Фортуной его не касалось. Он ругал себя всякий раз, когда невольно пытался лучше узнать Маршей.— Боюсь, что я обидел ее. Я сказал, что знаю о ее происхождении, что читал об индейцах и что она должна гордиться своими предками. После этого она убежала. Я поступил неправильно?Фэнси облегченно вздохнула.— Многие люди, в том числе Роберт, называют ее полукровкой, совершенно не считаясь с ее чувствами. Думаю, она просто удивилась, что вы отнеслись к ней с пониманием.— Я лишь хотел…— Быть добрым с ней, — закончила за него Фэнси.— Мне очень жаль, — сказал Йэн.— Не нужно сожалеть. Вы нравитесь Фортуне. Не думаю, что прежде она пыталась с кем-то общаться, не считая, конечно, Джона, детей и меня. Вчера она сказала мне, что вас послал Бог.Йэн закрыл глаза. Если его послал Бог, то сделал это слишком жестоким способом.— До завтрака мне нужно накормить лошадей, — резко сказал он, злясь на себя за то, что не может обуздать свои эмоции. Он не хотел продолжать этот разговор.— Завтрак почти готов, — сказала Фэнси. Он сухо кивнул.— Спасибо за вашу доброту к Фортуне. Он снова кивнул и быстро скрылся за дверями конюшни. * * * Проводив Йэна Сазерленда взглядом, Фэнси вернулась в дом.Книга, которую он читал прошлым вечером, все еще лежала на столе в гостиной. Взяв ее, она провела пальцами по раскрытым страницам, словно пытаясь проникнуть в глубину души шотландца, найти объяснения противоречиям, которые она видела в нем. Например, его акцент. Он то пропадал, то появлялся вновь по неизвестной причине. Несколько минут назад она с трудом понимала его, но, когда он читал «Робинзона Крузо», его речь лилась легко и свободно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37