— До свидания. Да хранит вас Бог!
Леон повернулся и вышел из дома, все еще чуть прихрамывая. Если будет на то Божья воля, он вернется сюда. И тогда, возможно, назовет наконец площадь Магнолий своим домом.
— Он ушел незадолго до восьми часов, — сказала Эллен, опуская на кровать поднос с поздним завтраком. — И просил передать тебе и Гарриетте самые лучшие пожелания. Да, доктор Робертс обещал заглянуть сюда сегодня, он…
Но Кейт уже не слушала. Леон ушел! Да, она обещала оставить для него комнату, но вернется ли он? Будет ли писать ей письма? Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Как ей будет его не хватать! Выдержит ли она разлуку?
— Ну и натерпелся же вчера бедный доктор Робертс! — говорила между тем Эллен, деловито подготавливая все необходимое для утреннего туалета Мэтью — присыпку, вазелин, мыло и полотенце. — Спасателям только ночью удалось частично освободить девочку из-под завала, и доктор Робертс оставался с малышкой до прихода Альберта Дженнингса, который и вытащил ее из-под обломков дома наружу.
— А что с ее мамой? — Боясь расплакаться, Кейт решила отвлечься от мыслей о Леоне. О нем она подумает позже, оставшись наедине с раздумьями и неизбежными слезами.
Эллен замялась: она не ожидала, что Кейт осведомлена о подробностях происшествия на Пойнт-Хилл, и хотела скрыть от нее известие о гибели матери девочки.
— Она умерла, Кейт, — все-таки сказала Эллен.
— Альберт и Мириам взяли малышку к себе, — сообщил Кейт Чарли, усевшись на явно маловатый для его грузной фигуры стульчик возле трюмо. — Бедняжка осталась круглой сиротой: отец погиб, сражаясь с макаронниками, а в дом ее бабушки и деда, живших рядом с трамвайным депо на Нью-Кросс, в аккурат под Рождество угодила бомба. Царство им небесное!
— Девчонка не пала духом, — дополнил его рассказ второй гость. — Она хочет учиться в льюишемской школе. Ее придется отводить туда бабуле. Поэтому Берил тоже будет учиться в Льюишеме, чтобы бабуле не пришлось ежедневно делать огромный крюк, провожая их в разные школы.
Выпалив все последние новости, к чему обязывал его долг посетителя, Билли перенес внимание на подарок, который он приготовил для малыша.
— Это лакричный лимонад, — кивнул он на грязноватую бутыль, которую поставил на трюмо. — Мы с Берил его сами приготовили. В нем совсем мало лакрицы, так что напиток получился слабенький. — Он с сожалением взглянул на бутылку, с которой ему не хотелось расставаться. — Но для ребенка, возможно, он окажется чересчур крепким, — с надеждой добавил он.
Кейт с трудом подавила улыбку.
— Мэтью слишком мал для лакричного лимонада.
Билли облегченно вздохнул.
— Может быть, заберешь бутылку? А когда малыш подрастет, вы с Берил принесете новую.
— Да, так нам и придется сделать — ведь лакричный лимонад долго не хранится, — с деланным сожалением заметил Билли. — Знаешь, а ведь от него зубы не так уж сильно чернеют, — доверительно добавил он. — Хотя для малышей это не имеет значения, ведь у них нет зубов!
— Мисс Хеллиуэлл просила передать тебе открытку, — сообщила спустя два дня Гарриетта, вернувшись из утомительного похода по магазинам. Ей пришлось полчаса простоять в очереди за буханкой хлеба и еще час за маленьким кусочком грудинки.
Она поставила корзинку с продуктами на кухонный стол.
— Мне показалось, ей хочется взглянуть на ребенка, но она опасается, что ей здесь не будут рады.
Кейт уже давно не сердилась на гадалку за то, что она оказалась в толпе, безучастно наблюдавшей, как полицейский уводил ее отца в лагерь для интернированных.
— Пусть приходит, я не против, — сказала она, доставая пеленки из бадьи, в которой она замачивала белье, и перекладывая их в бак с горячей мыльной водой. — Вы знаете, что они с Леоном подружились? Он спас ее кота Фауста от челюстей бультерьера.
Этого Гарриетта Годфри не знала. В твидовом костюме, грубых башмаках и с жемчужным ожерельем на шее, она протиснулась мимо лохани к креслу-качалке и, с облегчением упав в него, угрюмо изрекла:
— На площади Магнолий и так полно бездомных собак. Не понимаю, зачем Эллен привела в дом еще трех из других кварталов. Вчера Кориоланус перемахнул через изгородь и пропал до вечера. Потом его разыскал и привел домой Чарли.
Кейт обтерла руки полотенцем и вскрыла конверт с поздравительной открыткой мисс Хеллиуэлл. Она оказалась самодельной и сплошь разрисованной звездами, полумесяцами и астрологическими символами.
— Мне удалось раздобыть немного фруктов на рынке у Дженнингсов, — продолжала Гарриетта. — Встретила там Каролину. Я сказала ей, что ты родила мальчика.
Кейт оцепенела.
— И что же Керри? — наконец спросила она. Гарриетта, знавшая, что между подругами пробежала черная кошка, помолчав, ответила:
— С ней была Кристина Франк, так что она особенно не распространялась. Правда, просила передать тебе поздравление и наилучшие пожелания.
Кейт побледнела. Только малознакомые люди так поздравляют мать с рождением ребенка! От Керри она вправе была ожидать большего. Ей вспомнилось, как она безумно обрадовалась, узнав, что Керри родила Розу, как тотчас же помчалась к ней и как они целовались и обнимались от переполнявшего их восторга.
Гарриетта угадала, чем она расстроена, и с несвойственной ей проникновенностью сказала:
— Мне кажется, Керри не меньше, чем ты, огорчена вашим разрывом. Почему бы тебе не зайти к Дженнингсам, когда ты повезешь Мэтью в колясочке на прогулку? Всем приятно взглянуть на новорожденного! Дети помогают восстановить утраченную дружбу.
Прошла неделя, Эллен вернулась к себе в Гринвич, а Гарриетта — к обязанностям водителя кареты «скорой помощи». Кейт укутала Мэтью и положила его в коляску, намереваясь навестить во время прогулки сестер Хеллиуэлл и Керри.
День был ветреным и холодным, как обычно в марте, пахло дождем. Кейт кое-как скатила коляску по ступенькам на садовую дорожку и прикрикнула на Гектора, чтобы не вертелся под ногами.
Сосредоточив внимание на коляске с малышом, она не обратила внимания на лимузин «бентли», стоявший на противоположной стороне напротив ее калитки.
Кейт наклонилась и подняла брезентовый верх детской коляски. И, лишь распрямившись, услышала тяжелые мужские шаги по мостовой. Гектор залаял. Кейт подняла голову, ожидая увидеть Чарли, Альберта Дженнингса, Дэниела Коллинза или мистера Ниббса. Но ее улыбка моментально погасла.
— Я хочу видеть правнука! — пробасил Джосс Харви, одетый в теплое пальто с поднятым каракулевым воротником.
Она вцепилась в ручку коляски, остолбенев от изумления и возмущения. Как же ей не пришло в голову, что Джосс Харви примчится к ней, как только до него дойдут слухи, что она уже родила? Ей следовало быть готовой к такой встрече.
— Это мальчик или девочка? — Не обращая внимания на Гектора, Джосс приблизился к коляске.
— Мальчик, — ответила она, поставила коляску на тормоз и нехотя приоткрыла откидной верх, чтобы мистер Харви мог взглянуть на малыша. — Я назвала его Мэтью. Мэтью Тобиас Леон Карл — таково его полное имя!
Джосс Харви хмыкнул, видимо, раздраженный тем, что два последних имени явно не английские и он не услышал своего.
— Мальчик родился здоровым? — бесцеремонно поинтересовался он.
Она кивнула, приготовившись к возобновлению разговора об усыновлении им ребенка.
Но Джосс не затронул эту тему. Он наклонился и рукой в кожаной перчатке откинул край платка с личика Мэтью, чтобы лучше его рассмотреть.
— Нельзя оставлять его в Лондоне, — не отводя от Мэтью глаз, наконец произнес он. — Это небезопасно. Не исключено, что город снова начнут бомбить. Ребенка нужно отправить с няней в Сомерсет или в Дорсет. Я это устрою…
— Нет! — Кейт готова была выхватить Мэтью из коляски и прижать к груди. — Вы хотите отобрать у меня сына! Вы мечтаете, чтобы он заменил вам Тоби!
Джосс Харви распрямился и резко сказал:
— Я предлагаю вам это, потому что не хочу, чтобы мой правнук погиб под бомбами проклятых немцев! Они отняли у меня сына в 1918 году! Они отняли внука! Но будь я проклят, если отдам им своего правнука!
Это было произнесено настолько искренне и страстно, что Кейт едва не дрогнула. А вдруг действительно германские самолеты начнут бомбить площадь Магнолий, как они бомбили Ист-Энд и Детфорд? Что, если Мэтью погибнет, а она останется в живых? Как тогда ей жить, зная, что только из-за ее эгоизма ребенок остался в Лондоне, а не уехал в Сомерсет или Дорсет, где наверняка бы уцелел?
— Нет, — сдавленным голосом наконец произнесла Кейт. — Другие женщины ведь не отсылают детей из Лондона…
— У них нет выбора, вот и все!
Гектор угрожающе зарычал, недовольный агрессивным тоном чужого человека.
— Пора бы вам задуматься, чего бы пожелал Тоби для сына, — не обращая внимания на пса, продолжал раздраженно Джосс Харви. — А ему в первую очередь наверняка бы хотелось, чтобы его сын был в безопасности.
Кейт сняла коляску с тормоза, не желая ни секунды оставаться в обществе этого грубияна. Он так распалился, что от него можно ожидать чего угодно…
— У меня назначена встреча, до свидания, — сдавленным голосом солгала она.
Джосс насмешливо хмыкнул.
— Я вам не верю, юная леди! Вы испугались, потому что я вам твержу прописные истины. Зря вы не хотите к ним прислушаться. Я могу обеспечить Мэтью безопасность, пока бомбардировка Лондона окончательно не прекратится. Подумайте над этим. А также о возможных последствиях вашего упрямства.
Кейт толкнула коляску и решительно прошла мимо него, стараясь не выказать сомнений и страха. В конце концов, успокаивала она себя, в желании прадеда взглянуть на своего правнука нет ничего особенного. Ведь он искренне любил Тоби, так почему бы ему не позаботиться и о его сыне?
За ее спиной слышался злой лай Гектора, но Кейт не обернулась. Она знала, что Гектор только попугает Джосса Харви, но не укусит, зато тот прекратит сверлить ей спину ненавидящим взглядом и сядет, багровый от злости, в свой лимузин с шофером.
Занятая своими мыслями, Кейт не стала ждать Гектора, а свернула в палисадник мисс Хеллиуэлл, надеясь, что ясновидящая поможет ей принять правильное решение. По звуку мотора она догадалась, что лимузин удаляется с площади в сторону Магнолия-Террас. Гектор наконец перестал лаять и, догнав ее, стал вертеть хвостом, бегая вокруг коляски.
— Долго же ты провожал его, — сказала она, погладив Гектора по голове. — Что случилось? Ты учуял, что он родственник?
Родственник! Как бы нелепо это ни звучало, Джосс Харви был связан с ее сыном кровными узами, а следовательно, был и ей не совсем чужой. И наверняка этот человек сделает все от него зависящее, чтобы Мэтью со временем узнал об этом.
— Ах, моя дорогая, ну какой же славный у тебя малыш! — приговаривала Эстер Хеллиуэлл, держа на руках Мэтью и разглядывая его с умилением и восторгом. Она сидела в инвалидном кресле в комнате, превращенной в убежище, рядом с сестрой, глаза которой подозрительно блестели.
— Он прелесть! Ну просто прелесть! — восклицала гадалка. — Я сейчас же займусь составлением его гороскопа. Уверена, что он окажется счастливым: я нутром чую, что этому малышу предначертаны великие свершения. Возможно, он станет знаменитым музыкантом, или поэтом, или исследователем.
Прощаясь в дверях с Кейт, Эмили робко спросила:
— Ты ведь навестишь нас еще разок? Мы так без тебя скучали, дорогая! Твой жилец рассказывал, как идут у тебя дела. Чудный молодой человек! Он вернется к тебе целым и невредимым. Это сказали мне звезды, а они не лгут.
Вновь оказавшись на площади, Кейт улыбнулась, окрыленная предсказанием прорицательницы. Мисс Хеллиуэлл ни разу не ошиблась, подумала она, ни в отношении женитьбы Керри и Дэнни, ни, как это ни печально, увидев на ладони Кейт знак гибели Тоби. Тогда, много лет назад, она предвещала ей огромную сердечную боль.
Кейт покатила коляску к дому Керри. А еще гадалка сказала, что на смену сердечному горю придет большое счастье! Уж не Леон ли станет его источником? Дружелюбный, непосредственный, он уже принес в ее дом много радости и счастья. Пальцы Кейт сжали ручку детской коляски. Она скучала по Леону и с нетерпением ждала его писем. Сердце подсказывало ей, что он обязательно даст о себе знать. А как только получит увольнение на берег, непременно вернется на площадь Магнолий.
— Будь ты проклята, шлюха! — раздался срывающийся мужской крик, и Кейт едва не подскочила на месте от испуга. — Будь прокляты все коммандос!
Облупленная входная дверь дома Ломэксов распахнулась, и Тед, в армейской форме и с вещевым мешком за плечом, выскочил на дорожку едва ли не бегом, с искаженным яростью и обидой лицом.
Кейт замерла на месте. Сделай она еще пару шагов, и они с Тедом столкнулись бы.
Из распахнутой двери доносились истерические рыдания. На крыльцо пулей вылетел бледный и напуганный Билли.
— Папа! Папа! Вернись! — закричал он и побежал за удаляющимся быстрыми шагами отцом. — Вернись, папа! Пожалуйста, вернись!
Тед Ломэкс не выказывал намерений вернуться к Мейвис. Провожаемый изумленными взглядами соседей, повыскакивавших на крыльцо, он продолжал стремительно шагать в сторону Магнолия-Хилл, преследуемый Билли.
Кейт взглянула на входную дверь. Мейвис не было видно, но ее рыдания разносились по всей округе. На крыльцо вышла Берил. С затравленными глазами, в широких штанишках до колен, выглядывающих из-под подола платья, она смотрелась очень сиротливо. Кейт стало так ее жалко, что она решительно завернула коляску в сад Ломэксов.
— Мы с ним не виделись почти год, а он заявляется и говорит, что бросает меня! — надрывно воскликнула Мейвис, едва Кейт вошла в дом, ведя за руку Берил. — Он меня ударил! Тед, мой ласковый, любимый Тед меня ударил!
Мейвис сидела за кухонным столом, зажав в руке носовой платок и размазывая по лицу слезы и тушь для ресниц.
— Разве можно быть таким дураком! Мы с Джеком всегда дружили, вся улица об этом знает. Но мы только друзья и не более того! Проклятые соседи!
Кейт стала наливать воду в чайник, рассудив, что прежде всего следует напоить Мейвис горячим крепким чаем, а уж потом разговаривать. Керри давно предсказывала, что дружба с Джеком Робсоном не доведет Мейвис до добра. Ставя чайник на плиту, Кейт задалась вопросом: кто на площади Магнолий не поленился сообщить Теду в армию о том, что Джек проводит в обществе его жены все увольнения?
— Между нами ничего не было, — бубнила Мейвис сквозь слезы, и Кейт показалось, что в ее голосе звучат правдивые нотки. — Джек влюблен в Кристину Франк, он влюблен в нее вот уже несколько лет. — Она окончательно размазала тушь по щекам и в сердцах воскликнула: — Ну почему у мужчин нет мозгов? Да задумай я закрутить с Джеком роман, я бы давно это сделала, не дожидаясь, пока грянет эта проклятая война!
— Тед вернется, — заверила ее Кейт, моля Бога, чтобы так оно и случилось. — Успокойся, не плачь. Выпей лучше чаю!
— Что за тарарам, моя милая? Что за шум и гам? — послышался из прихожей голос Лии Зингер.
При звуке шагов бабушки Мейвис расправила плечи и вытерла нос платком.
— Ну вот, теперь она замучает меня вопросами и упреками! Заладит свое: «Ведь я же тебя предупреждала!» — вздохнула она. — Слава Богу, Керри не вернется с работы до восьми вечера! Если бы и она оказалась дома, конца бы их наставлениям не было!
Следом за Лией примчалась Мириам, и Кейт поспешила уйти. Зная, что Керри нет ни дома, ни на рынке, она не стала заходить к Дженнингсам и не пошла в Льюишем. К радости Гектора, Кейт направилась на пустошь и дальше, в Гринвичский парк.
Вечером, в начале восьмого, звук радиоприемника сперва стих, а потом вообще исчез. Спустя мгновение надрывно завыли сирены воздушной тревоги. Это произошло впервые после того, как родился Мэтью, и впервые Кейт предстояло спускаться в убежище без Леона.
Не теряя надежды, что к ней нагрянет Гарриетта или, на худой конец, мистер Ниббс, Кейт взяла ребенка на руки, приговаривая:
— Мы переждем это с тобой вдвоем, мой маленький!
Малыш открыл глазки и недовольно замахал кулачками. Стараниями Леона их укрытие стало заметно уютнее. Теперь здесь стояли раскладушки, масляный обогреватель и штормовой фонарь. Под жалобное завывание Гектора, жавшегося к ее ногам, и канонаду зенитных орудий, открывших огонь по самолетам противника, Кейт торопливо прошла по темной дорожке и спустилась по ступенькам в бомбоубежище.
Ночь, полная страха, тянулась мучительно медленно. Время от времени Кейт отдергивала тяжелую завесу над входом в убежище, и каждый раз, когда она делала это, ее взгляду представало ночное небо, исчерченное лучами сотен прожекторов, которые искали среди туч бомбардировщики. Похоже, немецкие самолеты сбрасывали свой смертоносный груз не только на центр Лондона и доки. Чудовищные отголоски мощных взрывов доносились со стороны Элтама, стоящего от Темзы даже дальше, чем Блэкхит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39