Доктор Роберте сказал что-то в ответ, но Леон не разобрал.
— Это ее первые роды! — раздраженно повторил доктор. — Не паникуйте, все будет хорошо. И убирайтесь отсюда поживей к чертовой матери, пока не вызвали новый обвал своим криком!
— Он прав, — мрачно сказал уполномоченный по гражданской обороне. — Вибрация способна преподносить неприятные сюрпризы. Иногда достаточно шепота, чтобы обвалилась гора в сотни тонн.
Леон в сердцах чертыхнулся: сбывались его худшие опасения. Придется везти Кейт в больницу. Но как?
Он осторожно выбрался из развалин, с грустью отметив, что спасателям еще долго придется здесь потеть, пока они смогут достать из-под завала мать и ребенка. И вряд ли измученный доктор Робертс будет в состоянии принимать роды. Скорее ему самому потребуется медицинская помощь.
Он нырнул под канаты, которыми успели обнести место катастрофы, и снова побежал. Во что бы то ни стало нужно доставить Кейт в больницу! Если бы Гарриетта Годфри оказалась дома, никаких проблем вообще бы не возникло. Но ее сейчас дома не было. Леон стал подниматься по склону холма, прикидывая на бегу, у кого из жителей площади Магнолий есть транспортное средство. У Альберта Дженнингса имеется катафалк, но он всегда завален ящиками с овощами и фруктами или пустой тарой.
Леон почувствовал под ногами траву: значит, ноги вынесли его с мостовой па пустошь. Где здесь поблизости может быть телефон? Безусловно, в опорном пункте гражданской обороны. Оттуда можно вызвать «скорую помощь»! Но сначала, подумал он, нужно забежать домой и успокоить Кейт. Леон что было духу рванул через огибающую пустошь дорогу. Ему и самому хотелось удостовериться, что Кейт не поскользнулась, забираясь в ванну, не ушиблась и, не приведи Господь, не ушибла ребенка.
Лишь только он влетел в дом, как услышал ее стон. Настолько низкий и отчаянный, что несложно было понять: боль становится нестерпимой.
У него похолодело в груди. Навстречу ему выскочил Гектор.
— Кейт! — закричал Леон. — Я здесь, я иду к вам!
Он стал торопливо подниматься по лестнице, взмокшие ладони соскальзывали с перил. Следом за ним, тяжело дыша, карабкался Гектор. Зачем он позволил ей принять ванну, когда никого не было рядом? Следовало добежать до Ломэксов и позвать Мейвис. А если бы ее не оказалось дома, нужно было затащить сюда первого же попавшегося прохожего.
— Леон! — услышал он хриплый голос Кейт из спальни, чего он совсем не ожидал.
Он чуть не упал на дверь и распахнул ее, успев-таки схватиться за дверную ручку. Он предполагал увидеть самое худшее. Кейт лежала на кровати плашмя, вцепившись побелевшими пальцами в латунные прутья изголовья.
— Леон! — с облегчением простонала она, но глаза ее тотчас же снова наполнились тревогой. — А где же доктор Робертс? — упавшим голосом спросила она. — Леон, роды начались! Где доктор Робертс?
Он в несколько шагов пересек комнату, думая одновременно о самых разных вещах и подмечая все перемены, происшедшие в его отсутствие. Несомненно, Кейт удалось принять горячую ванну и переодеться в белую хлопковую ночную рубашку с воротником под самое горло. Рядом с кроватью на полу стояла плетеная корзинка, в которой лежало все необходимое для принятия родов.
На туалетном столике Кейт разложила детские вещи: крохотную распашонку, чепчик, пеленки и теплый платок. Кейт не преувеличивала, говоря, что роды начались: истерика, звучавшая в ее голосе, свидетельствовала, что она в критическом состоянии. Если страх возьмет над ней верх, ей будет трудно помочь. Только общими усилиями, сохраняя присутствие духа, они с Кейт обеспечат младенцу благополучное рождение.
Нарочито спокойным голосом Леон наконец ответил на ее вопрос:
— Доктор Робертс скоро придет. Сейчас он с попавшим в беду ребенком.
— Но я не могу задержать до его прихода младенца! — прохрипела Кейт. — Мне уже нужно тужиться! Схватки очень сильные!
И словно в подтверждение этих слов, Кейт сжала пальцами прутья изголовья кровати и изогнулась на матрасе дугой.
Леону стало окончательно ясно, что ему придется самому принимать роды. Времени на то, чтобы добежать до телефона и вызвать «скорую», не оставалось. Он застыл в напряженном ожидании.
Схватки продлились целую минуту, показавшуюся Леону самой длинной в его жизни. Когда Кейт смогла наконец перевести дух, лицо ее было мокрым от пота, а глаза подернулись пеленой. Он осторожно взял ее за руку и пожал ее.
— Слушайте меня внимательно, Кейт! У нас нет времени, чтобы отвезти вас в больницу или вызвать врача. Понятно? Рядом буду я один.
Она кивнула и сжала его ладонь.
— Да. Ой, Леон, кажется, опять начинается! Схватки следуют одна за одной почти беспрерывно…
Кейт закусила губу и, впившись ногтями в его руку, зажмурилась от боли, теряя контроль над собой. Как только ей полегчало, Леон сказал:
— Мне нужно вымыть руки! А Гектора я запру в ванной. Нечего собаке присутствовать при рождении ребенка: это негигиенично.
Она кивнула и разжала пальцы, быстро и судорожно дыша. Теперь она знала, что все обойдется. Леон позаботится о том, чтобы роды прошли хорошо. Она вынесет это. С его и Божьей помощью малыш вскоре появится на свет. Скоро ребенок Тоби будет кричать, требуя пищи, и отчаянно дергать ручками и ножками на ее руках.
Из ванной послышался звук льющейся воды и шипение пара. В следующий миг все тело Кейт содрогнулось в конвульсии нарастающей боли. Она согнула ноги в коленях и широко их расставила, уперевшись ступнями в матрас. Так ей стало легче тужиться. В такой позе можно было сжать руками ноги и облегчить боль. Сейчас ее меньше всего беспокоило, как она при этом выглядит; ей было уже не до приличий, требовалось тужиться, помогая ребенку выйти из материнского чрева.
Она даже не слышала, как Леон вернулся, на мгновение оглохнув от боли и колоссального напряжения.
— Все хорошо, Кейт, — наконец услышала она его голос, наполненный нежностью и уверенностью. — Кажется, уже появилась головка. Еще чуть-чуть — и все кончится.
Леон застал ее в полубеспамятстве, с голыми ногами, согнутыми в коленях, и на долю секунды утратил мужество. Но эта мимолетное чувство возникло только из-за тревоги о ее самочувствии и опасения оскорбить ее своим присутствием. Здравый смысл немедленно подсказал ему, что промедление неуместно и Кейт сейчас не до этих условностей.
— Леон, это вы? — прохрипела она. — Хвала Всевышнему, что он ниспослал мне вас! Как только появится головка, надо немедленно очистить от слизи ротик и носик, чтобы он не задохнулся…
Она издала утробный крик — и головка младенца на миг появилась у нее в промежности. Едва лишь Кейт перевела дух и собралась с остатками сил для новой потуги, а Леон протянул руки, чтобы подхватить и поддержать голову ребенка, как тело ее содрогнулось в новой конвульсии.
На сей раз вышла только макушка, но Леон успел заметить самое главное: жилку, бьющуюся под слипшимися золотистыми волосиками. Малыш был жив! Губы Леона непроизвольно стали нашептывать молитву: «Боже, даруй ему жизнь, сохрани от напастей! И пусть он закричит, как только появится на свет целиком!»
Кейт охнула, сдавленно вскрикнула — и в тот же миг появилась, лицом вниз, головка младенца. Кейт еще и еще раз охнула, и затем на сильные и ласковые руки Леона выскользнул ребенок Тоби Харви, весь в слизи и крови.
Леон ощутил неописуемое, ни с чем не сравнимое волнение: никогда раньше не испытывал он такой глубокой потребности защищать и лелеять.
— Это мальчик, Кейт! — срывающимся, чужим голосом воскликнул он. — Это мальчик! И он великолепен!
Слезы умиления и облегчения хлынули по щекам Кейт.
— Покажите мне его! — попросила она. — Умоляю, покажите! Почему он так тихо кричит? С ним наверняка все в порядке? У него все пальчики на месте? Ах, Леон, да он настоящий красавец! Ну скажите, разве это не так?
Леон бережно приподнял младенца и положил матери на живот.
— Он восхитителен! — сказал Леон, чувствуя, что не забудет этот момент, даже если доживет до ста лет. — Просто великолепен!
Кейт дотронулась до красной сморщенной ножки и с мольбой спросила:
— А когда я смогу взять его на руки? Когда вы перережете пуповину?
— После того, как выйдет послед! — ответил Леон, исчерпав на этом все свои познания в данной области. — Придется объяснить, как это делается, — робко добавил он, боясь, что Кейт и сама этого не знает, и тогда придется ждать доктора Робертса.
— Очень просто! — Кейт погладила слипшиеся волосики. — Вам понадобятся ножницы, бечевка, одна из приготовленных прокладок и антисептик. Ножницы я уже простерилизовала, они в кастрюльке с холодной водой на полочке в ванной.
Малыш перестал хныкать и закричал, дергая ручонками и ножками.
— Он уже проголодался, — улыбнулся Леон. — Нужно обернуть его полотенцем, чтобы он не замерз.
Кейт судорожно вздохнула, наблюдая за движениями Леона.
— Похоже, послед выходит. Вы не подстелите под меня газеты?
Он кивнул. Кейт, глубоко взволнованная всем, что он для нее сделал, и тем, как он это делал, промолвила:
— Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свою признательность, Леон! Даже доктор Робертс не смог бы так успокоить и ободрить меня, как вы.
Леон усмехнулся.
— Ваши слова свидетельствуют лишь о том, насколько туманно вы воспринимали окружающих. Я был так же спокоен, как дымящийся вулкан.
Кейт рассмеялась, и Леон, состроив строгую мину, наставительно сказал:
— Прекратите хихикать! Вы сотрясаете ребенка! Кстати, а как вы собираетесь его назвать?
— Мэтью Тоби Леон Карл! Мэтью — потому, что мне нравится это имя, Тоби — в честь его отца, Леон — в вашу честь, а Карлом, как вам известно, зовут моего папу.
У Леона подкатил ком к горлу.
— Не многовато ли имен для такого крохотного человечка? — спросил он, отводя глаза, чтобы Кейт не заметила, как он взволнован.
— Ничего, он подрастет, — с любовью посмотрела на сына Кейт, и вслед за тем лицо ее искривилось. — Выходит послед! — выдохнула она.
— Тужьтесь! — взволнованно воскликнул он, со страхом думая, что может начаться кровотечение. И что тогда ему делать?
Но все обошлось. Кейт откинулась на подушки, услужливо подложенные ей Леоном и, восторженно глядя на укутанного в полотенце малыша, погладила его по макушке, пока Леон быстро и ловко перевязывал пуповину и обрезал ее.
— Жаль, что на флоте не требуются акушеры! — заметила Кейт. — Из вас вышла бы отменная повитуха!
Леон уронил ножницы и бечевку в корзинку и улыбнулся.
— Может быть, я займусь этим делом, если вернусь к гражданской жизни. Вашего сына срочно нужно обмыть! Где взять подходящий тазик?
— В ванной.
— Я принесу его сюда и вымою мальчика в комнате, — предложил Леон, понимая, что матери так будет гораздо спокойнее. Он и сам страшно нервничал, не представляя, как будет мыть этого скользкого и орущего кроху. Ему понадобится ее руководство. Сердце Леона словно выстукивало азбукой Морзе слова, вертевшиеся у него в голове. Она ему нужна. Точка. Нужна, чтобы в его жизнь наконец вошли тепло и смех. Нужна, чтобы он был счастлив. Нужна, потому что он ее любит.
Леон резко повернулся и решительно пошел в ванную. Гектор, так и не дождавшись, когда ему уделят должное внимание, уснул. Переступая через спящую собаку, Леон загадал, чтобы между ним и Кейт когда-нибудь все-таки сложились отношения, о которых он пока только мечтал.
Чистый эмалированный тазик Кейт предусмотрительно поставила на видное место, и Леону оставалось только наполнить его. Наливая сперва горячую, а потом холодную воду, он корил себя за свои идиотские фантазии. Девушки из среднего класса, подобные Кейт, не выходят замуж за моряков-мулатов. Он отключил колонку и вспомнил, что порой случаются исключения из общего правила. Вышла ведь его мама за отца, и они были счастливы, несмотря на все напасти, свалившиеся на них.
Леон измерил температуру воды и подлил еще немного холодной. Родители поженились тридцать лет назад, а тогда темнокожие люди были в Англии еще в диковинку. Теперь черные лица встречались чаще, особенно в портах Лондона, Кардиффа и Портсмута.
Он уставился на воду, как ясновидящий. Когда война закончится, в Англии перестанут удивляться людям с темной кожей. Наверняка появится множество негров из числа американских солдат, воевавших против Гитлера, а также рабочих с Ямайки, Тринидада и Барбадоса, которые приедут восстанавливать страну из руин и поднимать британскую экономику на новые высоты.
И вот тогда в Англии перестанут считать смешанные браки чем-то из ряда вон выходящим. На девушку, осмелившуюся дружить с темнокожим парнем, не будут смотреть как на падшую грешницу. Леон вспомнил брезгливое выражение лица миссис Роберте, заподозрившей, что он — отец ребенка Кейт, и у него непроизвольно сжались челюсти. Да, пока в мире существуют такие, как она, изменений ожидать не следует.
Леон взял тазик с водой и, выходя, снова перешагнул через спящего Гектора. Зря он ломал голову над проблемой, которой для них с Кейт и не существует. Если бы Кейт влюбилась в него, никакие колкости и оскорбления не стали бы для нее помехой. Она сочла бы ниже своего достоинства обращать на них внимание. И вовсе не кровь темнокожего моряка с Барбадоса, текущая в его жилах, служила преградой тому, чтобы их дружба переросла в любовь. Кейт все еще оставалась верной памяти их любви с Тоби Харви. И рождение его сына, несомненно, всколыхнуло это страстное чувство.
Кейт тоже думала в этот момент о Тоби. Когда Леон принес из ванной тазик с водой и поставил его для удобства на туалетный столик, ей пришло в голову, что Тоби наверняка был бы безумно рад рождению сына. На глазах у нее вновь выступили слезы.
— Ну, малыш, пора мыться! — сказал Леон, осторожно беря на руки крохотного Мэтью Тоби Леона Карла. — Тебе это совсем не помешает.
— Вода не слишком горячая? Вы проверили ее локтем? — заволновалась Кейт.
— Не беспокойтесь, все нормально. И что мне с ним теперь делать? Просто опустить в воду? — спросил Леон, развернув полотенце и извлекая из него крохотное существо.
Кейт приподнялась повыше на подушках, чтобы лучше видеть купание сына.
— Держите его крепко, но осторожно! Сможете намылить и ополоснуть его одной рукой?
— Попытаюсь, но он постоянно пихается!
— Да, он отличный боксер! — с умилением глядя на сына, сказала Кейт. — В последнее время он частенько мешал мне спать, используя мой живот как боксерскую грушу.
Леон собрался с духом и осторожно опустил Мэтью в теплую воду. Малыш зажмурился и закричал во все горло.
— Молодец! — воскликнула Кейт. — Продолжайте, Леон. Быстренько намыльте его и тщательно вымойте. А когда сполоснете чистой водой, оберните его полотенцем и вымойте ему головку.
— Но как? — испуганно спросил Леон, боясь, что Мэтью выскользнет у него из рук и ушибется.
— Не волнуйтесь, я все объясню. Только постарайтесь не слишком намочить повязку у него на животике, хорошо?
Леон очень старался. Он старался изо всех сил, чтобы мыло не попало ребенку в глазки, чтобы он не выскользнул и не ушибся. При этом Леону нужно было не обращать внимания на то, что малыш пихается и кричит. Легче, пожалуй, было бы попробовать в одиночку управиться с эскадренным миноносцем.
— Теперь насухо оботрите его и поплотнее оберните полотенцем, а потом зажмите у себя под мышкой, как газету, и вымойте ему свободной рукой голову. Это просто, вот увидите!
К своему удивлению, Леон убедился, что она права. Мэтью даже перестал орать и перешел на жалобное похныкивание.
— Где вы всему этому научились, Кейт? — поливая водой из ладошки мыльную голову Мэтью, поинтересовался Леон.
— Я наблюдала, как Керри купает Розу, а случалось, что и сама мыла ее, — пояснила Кейт, ощущая невидимую нить, связующую ее с этим темнокожим моряком, с бесконечной любовью купающим ее сына. Такой близости она не испытывала еще ни с кем, даже с Тоби. Сердце Кейт замерло от этой удивительной мысли. Нет, это неправда! Такого не может быть!
Кейт затаила дыхание, ожидая, что внутренний голос подтвердит, что это ложь. Но он молчал, а в душе ее окрепла уверенность в справедливости ощущения. Они с Леоном так сроднились в своих чувствах, как раньше у нее не случалось ни с кем!
Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, разобраться, что с ней творится. Ведь она была безумно, безоговорочно и безоглядно влюблена в Тоби, и они с ним были близки во всем. Ну конечно же, Тоби ей ближе, чем Леон! Какие могут быть на этот счет сомнения?
И тут вмешался наконец ее внутренний голос. «Нет, — сказал он, — хотя вы с Тоби и любили друг друга и были с ним близки, но ведь жить вместе-то вам не пришлось! Вы не находились под одной крышей два месяца кряду, день за днем, как это случилось у тебя с Леоном. И Тоби ты не узнала так хорошо, как этого добродушного темнокожего моряка».
Но хуже всего было то, что это открытие породило чудовищный вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39