Сверху красовалась фотография Дженни Лайм. «Давняя подружка Кензи рассказала все!» – гласила подпись.«Признание» Дженни оказалось той грустной африканской историей, которую она сочинила в день их последней встречи. Хотя она упомянула, что это всего лишь ее предположения, Найджел Стоун вцепился в ее рассказ. Он также допускал, что Кензи и Дженни начиная со студенческих лет и включая годы брака с мисс Марло оставались любовниками. Но репортер не настаивал, он по-прежнему избегал откровенной лжи. Кензи отшвырнул газету. Если повезет, Стоун ухватится за намеки Дженни, отправится в Африку и постепенно волна публикаций угаснет.Но Кензи не мог отделаться от тревожного чувства, что удача может отвернуться от него. Глава 19 Заиграл орган, и все внимание Кензи сосредоточилось на торжественной плавной мелодии. Тщательно организованная свадебная церемония еще раз напомнила ему, почему он уговорил Рейн сбежать и обвенчаться тайно. Если бы ему пришлось пройти через подобную церемонию в реальной жизни, он бы уж точно не выдержал.Конечно, выбери они с Рейни официальный вариант бракосочетания, он все равно не получил бы послание от королевы Виктории с пожеланием вкусить блаженство семейной жизни и подарить империи как можно больше прекрасных сыновей, способных встать на ее защиту. Джон Рандалл, вынужденный уступить под нажимом своей возлюбленной, двух семейств, королевы и британской прессы, согласившись на свадьбу со своей любимой, к началу церемонии ощущал полную опустошенность.Девушки с букетами цветов, подружки невесты и гости… Именно викторианцы сделали белый цвет обязательным атрибутом свадьбы. Они ввели в обиход длинное белое платье невесты, похожее на роскошный свадебный торт.Когда мелодия достигла крещендо, в дверях церкви появилась Рейни – Сара под руку с Ричардом Фарли. Он выглядел очень изысканно в роли отца невесты. А сама невеста была красивой, нет, прекрасной, и вся точно светилась изнутри, излучая абсолютную уверенность, которая свойственна только ранней молодости. И Кензи вновь стал Джоном Рандаллом.Она шла к нему. Легкая походка, каждое движение преисполнено грации. Пока он наблюдал за ее приближением, чувство вины с новой силой овладевало им. Обесчещенный, опозоренный, да разве он достоин такой чистой, невинной девушки! Допустив эту свадьбу, он проявил преступное малодушие… но теперь уже поздно. Она подошла, он взял ее маленькую руку, и они обменялись клятвами… В его голове и душе стучали мрачные барабаны отчаяния.Для Кензи не представляло труда понять состояние своего героя. Он чувствовал то же самое на собственной свадьбе.Эпизоды венчания прошли так гладко, что появилась возможность вернуться в Морчард-Хаус и снять еще несколько сцен. Таким образом, они могли наверстать время, упущенное в Нью-Мексико, и провести этот день по незапланированному графику. Для Рейни несколько дополнительных часов были более ценным подарком, чем лишние деньги в банке, хотя она не отказалась бы и от этого.Как и полагается, день свадьбы постепенно перешел в первую брачную ночь. Сидя на краю постели в красиво убранной спальне, Сара ждала своего мужа. Пена кружев и белый шелк достаточно красноречиво намекали на невинность невесты, но под всем этим великолепием скрывалось тело, полное ожидания.Она сидела, опершись на подушки. Напряженно переплетя пальцы, считала минуты, убегающие безвозвратно. Мать рассказала ей, что ожидает ее в эту ночь. Сара доверяла своему мужу и решила, что позволит ему руководить собой. Но где же он?Она не заметила, как задремала, и очнулась, когда он наконец вошел в спальню – волосы растрепаны, одежда небрежна, а выражение лица невероятно мрачное.Он проглотил комок, подступивший к горлу, прежде чем сказать немыслимые слова: он совершил ошибку, женившись на ней, и они должны аннулировать брак. Вся вина лежит на нем, но она, сохранив невинность, сможет выйти замуж за другого мужчину.В ужасе Сара привстала с постели и подошла к нему. Припав к его груди, она молила объяснить, в чем дело. Его голос Задрожал, затем совсем стих… Он взглянул на нее затуманенными глазами. Дрожащей рукой погладил ее руку. Повинуясь первородному инстинкту Евы, она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его.Потеряв власть над собой, не соображая, что он делает, Рандалл обнял ее и склонил на постель, осыпая поцелуями ее лицо и шею… Она ощутила вес его тела, испуганная, молила быть более нежным… Он колебался, лицо застыло, в конце концов из его уст послышались слова:– О Боже, прости меня!Резко вскочив с постели, он споткнулся и упал на пол. Обхватил руками живот, словно пытался сдержать позывы тошноты.Кензи снова импровизировал. Не желая задаваться вопросом, что означает его жест, такой мощный и волнующий, она опустилась на пол рядом с ним и обняла его. Так и закончилась их первая брачная ночь. Она сидит на полу, прижимая к груди его голову, а он рыдает в неподдельном отчаянии.К тому времени как Рейн и Грег Марино приготовили все для съемок ночной сцены, демоны Кензи ожили и заявили о себе в полную силу. Отчаяние прорвалось наружу, и он исчез с площадки в ту же секунду, как съемка закончилась.На полпути к саду его догнал Джош:– У нас, кажется, есть время, чтобы снять еще одну сцену, Кензи. Где тебя искать?Он подавил проклятие, готовое сорваться с губ.– Если вы хотите снимать еще, найдите другую мишень. – Его ассистент двинулся было к нему, но, взглянув на лицо актера, застыл на месте.Кензи срезал путь, пройдя через аллею аккуратно подстриженных деревьев. Он гулял здесь и прежде и знал, что тропинка ведет в дальний конец парка, являющегося частью владений хозяев Морчард-Хауса. Туда, где не будет ни души…Рейн успела сказать, что ему прекрасно удалось передать переживания Рандалла по поводу свадьбы. Настоящее вдохновение. Даже при том, что она хвалила его исполнение, Кензи не мог не заметить ее беспокойства по поводу мрачных глубин, порождавших это вдохновение. Если бы она знала!Слава Богу, она не знает.Приступ тошноты снова одолел его, когда картина обнаженного женского тела и ранимой невинности всплыла перед его глазами. Он вцепился в дерево, пытаясь дышать поглубже, чтобы холодный воздух остудил его нутро. Подавив приступ, он слепо продолжил путь.Что и говорить, ночная сцена была не из легких. Но худшее еще впереди. Он не представлял, как дотянет до конца. Роль Джона Рандалла вынуждала его отбросить все защитные барьеры, которые давали ему возможность существовать. Но Рейн права, эта роль из тех, за которые дают «Оскара». Джон Рандалл был таким нестандартным, таким антигероем, что именитые киноакадемики, участвующие в голосовании, наверняка будут потрясены отважным решением Кензи Скотта пойти на подобное самоуничижение.Но разве те муки, что он испытывает, стоили этой безвкусной маленькой статуэтки?Хотя Джон Рандалл был натурой невротической, он куда благороднее, чем Кензи. Он хотя бы пытался не допустить свадьбу. Если бы Кензи не поддался импульсу и не сделал предложение Рейн, они и по сей день шли бы каждый своим путем. Может быть, продолжали встречаться, по-прежнему обожая друг друга, вместо того чтобы жить вместе. И праздник был бы всегда с ними! Только в их случае это было бы северное побережье Калифорнии, а не Париж.Он дошел почти да конца тропинки и оказался посреди лужайки, залитой солнцем и окруженной бордюром из цветов. В центре выделялась спиральная тропинка. Это, должно быть, и есть лабиринт, о котором упоминала Рейни. Что она говорила? Тропа, где человек обретает себя?Но он хотел этого меньше всего – он прекрасно знал, кто он и что собой представляет. И жил, стараясь не вспоминать об этом. Он уже повернулся, чтобы уйти, но вспомнил, что прогулка по лабиринту помогает успокоиться. Обрести мир в душе. А это ему необходимо сейчас, как никогда.Найдя отправную точку, он задумался: а что полагается делать, идя по тропинке лабиринта? Молиться? Медитировать? Стараться, как говорят буддисты, отрешиться от всех мыслей?Глубоко вздохнув несколько раз, он постарался избавиться от напряжения. Затем начал двигаться по лабиринту, сосредоточенно глядя вниз, чтобы не пропустить ни одного поворота. Это простое действие требовало максимального внимания и заставляло выбросить из головы все беспокойные мысли. Его сознание постепенно сфокусировалось на одном – надо идти, тем временем физическое состояние улучшилось: пульс стал ровнее, дыхание размереннее, ноздри вдыхали приятный древесный запах.К тому времени как он достиг середины лабиринта, демоны притихли. И хотя он знал, что они никогда не оставят его насовсем, это была уже победа. Зная всю его подноготную, они обладали необыкновенной силой воздействия на него.Но при этом он все же уцелел. Вместо саморазрушения, окончательной потери себя он создал комфортабельную, вполне удовлетворительную жизнь и даже добился успеха. Но увы, это не значило, что он избавился от демонов. Они жили в нем и будут жить дальше… просто сейчас они притихли. Но придет час, и они набросятся на него, разрывая на части. Они знают свой час очень хорошо. Через несколько недель съемки «Центуриона» закончатся и он перейдет в следующий проект. Ему не обязательно следить за окончанием этого фильма.Хотя ему будет мучительно недоставать Рейн, его жизнь станет проще. Возможно, он лишится тех ярких возвышенных мгновений, которые переживал с Рейн, но не будет и сокрушительных падений. Он сможет вернуться к привычному существованию.Чувствуя, как покой снисходит на его душу, он вышел из лабиринта и… подняв глаза, увидел Рейн. Напряжение тотчас вернулось с новой силой. Все еще одетая в нечто белое и воздушное, Рейн сидела на траве, обхватив колени руками. О Господи, пронеслось у него в голове, она и вправду выглядит как брошенная жена.Но страшно сексуальная… Несмотря на все его переживания во время съемок ночной сцены, проклятые гормоны реагировали на тот факт, что он лежал в постели с самой желанной из всех женщин, каких когда-либо знал.– Ты пришла, чтобы найти меня или потерять себя? – спросил он.– И то и другое. Я беспокоилась о тебе. Переживания персонажа порой выводят нас из строя…– Ты тоже была на грани.– Именно поэтому, как только мы закончили, я мельком взглянула на бумаги, которые Вэл приготовила для меня, и сбежала… Я могу быть режиссером, могу быть актрисой, но совмещать то и другое безмерно тяжело.Он ходил взад и вперед по лужайке, сохраняя дистанцию.– Так ты рада, что снимаешь этот фильм? После долгого молчания она сказала:– И да, и нет.– Ответ довольно-таки неопределенный, – сухо констатировал он. – Что именно привлекло тебя в этой истории? Почему ты так захотела снять ее?– Меня всегда увлекают необычные тенденции. Ты мог заметить.Он улыбнулся:– Я заметил. И все же?– Я хотела воспользоваться этим материалом, чтобы показать то, что выходит за рамки общепринятых правил. Герои несчастны до глубины души, но они не просто выживают, а становятся лучше и сильнее. И их брак тоже.Невольно напрашивалась параллель с их собственной неудачной семейной жизнью. Решив сменить тему, он спросил:– Ты видела последний «Инкуайер»? Я пока еще нет.– Сегодня довольно занятный материал. Найджел Стоун публикует две фотографии. Мальчик на них – предположительно ты в детстве.Кензи ощутил себя так, словно кто-то ударил его под дых.– Он похож на меня? Она пожала плечами.– На снимках маленький темноволосый мальчуган с овалом лица, чем-то напоминающим твой, и ямочкой на подбородке. Возможно, что это ты, но точно так же это могут быть десятки других людей. Фотографии прислал ему один парень из Шотландии, который клянется, что ты его давно пропавший брат Хью Маклеод.Он вздохнул с облегчением.– Как он пришел к такому заключению?– Очевидно, его брат ушел в армию, служил в стратегическом авиационном подразделении. Вертолет, на котором он находился, потерпел крушение над Персидским заливом во время одной секретной операции. Невозможно было провести идентификацию тела, так что он подозревает, что Хью спасся, но потерял память и впоследствии сделал карьеру в Голливуде.– Да, – протянул Кензи, – увлекательная история! И какой же вывод у Найджела?– Ему эта версия нравится, так как объясняет, почему ты так упорно умалчиваешь о своем прошлом. Оказывается, ты Просто не помнишь его.– Мне нравится эта история. Но завтра может появиться другая, еще лучше. Не исключено, если кто-то заявит, что я родился в Шервудском лесу и воспитывался среди волков.Она сдвинула брови.– А разве в Британии еще есть волки? Я думала, они все вымерли сто лет назад.– Их действительно нет, но если сказать, что я рос среди терьеров, то не будет нужного эффекта.– Я рада, что ты пришел в себя. – Она улыбнулась, но улыбка тут же угасла. – Ты не собираешься уйти с картины?– Не знаю, – честно признался он. – Если бы я обладал разумом, которым Бог наделяет воробья, я не задумываясь бросил бы все это, пока окончательно не сошел с ума. Но традиция говорит: шоу должно продолжаться, и именно это мне вдалбливали в академии. Начиная этот проект, я взял на себя ответственность и должен дойти до конца. – Он был прежде всего актер. Уйти посреди проекта – значит совершить предательство по отношению к самому себе. А это было еще более разрушительно, чем влезть в шкуру Джона Рандалла.– Что ж, от имени всей нашей съемочной группы благодарю академию.Он заметил мрачное выражение ее лица.– Про тебя тоже не скажешь, что ты выглядишь безмятежной.– Если ты уйдешь, я сойду с ума, но вместе с тем мне будет спокойнее. – Она положила подбородок на скрещенные руки. – Я никогда себе не прощу, если у тебя будет нервный срыв.– Хотя это будет и непросто, но не волнуйся, я продержусь до конца съемок. Я еще не сошел с ума и надеюсь, что не сойду.– Хотелось бы в это верить, но ты просто комок нервов. Это так не похоже на тебя, ходишь, как лев, загнанный в клетку. Ты всегда был такой вальяжный, Кен.– Я хожу взад и вперед, правда? – Он остановился на полпути между лабиринтом и росшими вокруг деревьями. – А так лучше?– Ненамного. – Она похлопала по траве рядом с собой. – Присядь и собери эти маргаритки или еще что-нибудь.Мгновение поколебавшись, он сделал то, что она предлагала. Если она забыла, что на ней полупрозрачный пеньюар, который сполз с одного плеча, то он заметил.– Ты выглядишь не лучше, чем я. Обычная рутина или что-то серьезное?– Я много думала о том, что ты сказал относительно поиска моего отца, и наняла частного детектива. Джо Муни посылает еженедельные отчеты о своих действиях, я хотя бы знаю, куда идут деньги. Один такой отчет прибыл сегодня. – Она наклонилась еще ниже, руки крепче стиснули поднятые колени. – У него по-прежнему несколько кандидатур, но его профессиональный опыт подсказывает, что я, возможно, никогда не получу точного ответа.– Неужели это так важно для тебя?– Это узел, который я хотела бы развязать. Но если мои поиски не увенчаются успехом, мне придется смириться.– Попытайся и в этом отыскать положительный момент. Вдруг ты найдешь своего отца, а он окажется вымогателем и решит сесть тебе на шею?– Я не думала об этом. – Она робко улыбнулась. – Что ж, тогда мне придется вспомнить, что я Упрямый маленький птенчик, и указать ему на дверь. Но все же я буду знать, кто он. Как странно, я прожила годы, не задумываясь об этом, но стоило мне начать поиски, и теперь я просто жажду ответа.– Неопределенность тебе не к лицу, Рейни. Ты сама не своя, неуверенность выбивает тебя из колеи.Она вздохнула:– Ты знаешь меня очень хорошо.– Это у нас взаимно. – Он сорвал маленький желтый цветочек и перекатывал его между пальцами. – Развод подразумевает не только раздел общей собственности, но и супружеского понимания. Я настаиваю, чтобы ты забыла свое пугающее искусство читать мои мысли.– А я требую, чтобы ты расстался со своей невероятной способностью предугадывать мои намерения, прежде чем я их осуществлю.Они посмотрели друг на друга и вдруг залились смехом.– Ты знаешь такие места на моем теле, которые очень чувствительны к щекотке, – продолжал он. – Ты должна выбросить это из головы.– А ты должен забыть раз и навсегда, на кого я похожа, когда просыпаюсь утром.Он посмотрел в ее изменчивые глаза, сейчас они были зелеными, вобрав в себя яркий цвет травы, и понял, что не он один взволнован предыдущей схваткой перед камерой.– Мой адвокат скажет тебе, что я отказываюсь.– Тогда ты не получишь назад секрет щекотки. – Она подняла руку и провела кончиком пальцев по контуру его уха. Щекотно не было, это был скорее провокационный жест. И она знала это. Он потянулся и поцеловал ее. Его рот жадно захватил ее губы.Она издала короткий гортанный звук и придвинулась ближе.– Мы оба заслужили награду после трудного дня, – пробормотала она. – А шоколада поблизости нет… мороженого тоже…Он рассмеялся, впервые после Нью-Мексико почувствовав себя лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39