Наклонившись вперед, она положила голову на спинку сиденья, чувствуя себя слишком измученной, чтобы найти в себе силы даже для слез. Каждая косточка ее тела ныла от усталости, и конца этим пыткам не было видно. Она находилась в пути целую вечность, но так никуда еще и не прибыла.
— А далеко до Орлиного Озера? — услышала она голос Маккриди.
— Где-то четыре мили, — ответил проводник.
— За это время я могла бы добраться до Колумбуса, даже если бы шла из Галвестона пешком, — пробормотала она вполголоса.
— Но самое ужасное — то, что, даже когда мы дотащимся туда, это будет всего лишь меньшая часть пути до Сан-Антонио. У меня появляется такое ощущение, что Пенсильвания находится на другом конце света.
Глянув на пестрое сборище оставшихся в вагоне пассажиров, она вздохнула и добавила:
— По сути, Техас — это какая-то другая, совсем чужая страна.
— Вам пока приходится видеть далеко не лучшее из того, чем может похвалиться Техас, — проговорил Маккриди. — Ладно, по крайней мере, худшие из этой ватаги сошли на предыдущей остановке.
— Хотелось бы верить, что это так.
— Разве я хоть раз вам солгал? — спросил он шутливым тоном.
— Разве вы когда-нибудь говорите правду? — кольнула она его в свою очередь.
Он напустил на себя обиженный вид:
— Знаете, я мог бы вас оставить в теплых объятиях ваших объявившихся родственничков, но я этого не сделал.
— Говоря откровенно, я и сама до сих пор не понимаю, почему вы этого не сделали, — призналась она.
Маккриди поднял глаза на проводника и спросил:
— Может быть, есть какая-нибудь возможность, чтобы нас подбросили до Орлиного Озера, не дожидаясь, пока отремонтируют путь?
Проводник перевел взгляд на Верену:
— Что, вашей миссис снова нехорошо?
Прежде чем она успела возразить, Маккриди предупреждающим движением положил ей руку на плечо и, кивнув головой, ответил:
— Наверно, это из-за жары. Боюсь, если не дать ей подышать свежим воздухом, она упадет в обморок.
— Вы можете выйти и походить с ней возле поезда.
— Это ненадолго поможет. Ей придется снова возвращаться в вагон, а из-за того, что мы стоим, внутри станет еще жарче. Если к тому же учесть, что закрыт туалет…
— Сюда должны прислать повозку с ремонтной бригадой, но я не знаю…
Он перевел взгляд на остальных пассажиров. Многие из них уже и сейчас недовольно бурчали, переговариваясь друг с другом, а по мере подъема температуры внутри вагона страсти накалятся еще выше.
— Я даже не знаю… в этой повозке не хватит места для всех, кто захочет уехать, — закончил он неуверенно.
— А пока что я хотел бы поместить ее куда-нибудь, где она могла бы прилечь и немного передохнуть, и готов сейчас же заплатить за это.
Опустив руку в карман пиджака, Маккриди нащупал пачку денег и, вынув их, отделил от пачки десять долларов одной купюрой.
— Может быть, вы смогли бы найти для нее подходящее место? — спросил он как бы между прочим.
Не сводя взгляда с денег, проводник некоторое время раздумывал, а потом согласился:
— Что ж, пойду посмотрю, что можно сделать.
— Уж постарайтесь, — вполголоса проговорил Маккриди, вручая проводнику банкноту. — У меня есть еще одна точно такая же, если у вас получится.
Не веря своим глазам, Верена завороженно наблюдала, как проводник аккуратно складывает десятидолларовую бумажку и прячет ее в кармашек для часов. Едва дождавшись, пока он выйдет из двери вагона, пятясь, словно краб, она повернулась к Маккриди и решительно заявила:
— Я ни разу в жизни не падала в обморок. Ни единого разу. И все это нельзя назвать иначе как чистой воды подкупом.
— Угу.
— Вы что, всегда бросаетесь так деньгами?
— А вы предпочитаете сидеть в вагоне и вариться в собственном поту? — отвечал он, явно не чувствуя раскаяния за содеянное. — Через десять-пятнадцать минут здесь будет настоящее пекло, как в раскаленной печи.
— Ну а все остальные? Как это будет выглядеть, когда мы встанем и спокойненько выйдем отсюда, оставив их мучиться в этом аду?
— Если им будет совсем невмоготу, они тоже что-нибудь придумают.
— Вы ведете себя как настоящий эгоист, мистер Маккриди, — принялась отчитывать его Верена. — И не думайте ни на секунду, будто я не понимаю, что всю эту вашу заботу обо мне вы используете лишь как повод самому укрыться от жары.
— Мама всегда мне говорила: «Умей за себя постоять, сынок, а о других пусть позаботится Господь Бог», — спокойно произнес в ответ Маккриди. — Понятно, она тогда говорила это с воспитательными целями, но впоследствии я пользовался ее советом в каких угодно других ситуациях.
— Я уже успела это заметить.
Она повернула голову к окну и стала смотреть, как над прерией поднимаются и зыбко колышутся дымчатые волны марева. А на горизонте чередой тянулись пологие холмы, поросшие густым высокоствольным лесом, манившим под свою уютную сень. Но в такую жару, подумала она устало, добираться до него на собственных ногах — дело абсолютно немыслимое. Шелковые чулки, пояс с эластичными подвязками, доходящие до колен панталоны, сорочка, лифчик, накрахмаленная нижняя юбка под платьем и без того почти довели ее до теплового удара. Если ей и есть за что благодарить Бога в настоящую минуту, так это за свое решение не надевать корсет.
— Как вы считаете, сколько времени займет ремонт пути? — нарушила она молчание.
— Я карточный игрок, а не железнодорожник, — напомнил он ей.
— Все равно у вас должно быть какое-то суждение на этот счет. Во всяком случае, мне показалось, что у вас есть свое мнение по любым остальным вопросам.
— Знаете, у вас от жары совсем в голове помутилось, — безжалостно сказал он, но, видя, как ее лицо зарделось от обиды, смягчился и добавил: — Ну хорошо, если бы мне пришлось заключать пари, я бы сказал, что меньше чем за несколько часов им не управиться.
— Я все готова отдать за ванну и приличную еду, — едва слышно проговорила она. — Я чувствую себя мокрой посудной тряпкой, которую забыли вывесить просушить.
— Вы могли бы иметь и то, и другое, но за это надо платить.
— Увы, я не могу сейчас позволить себе такую роскошь. Я должна экономить оставшиеся у меня деньги.
— Но я же предлагал вам взять часть моего выигрыша, — напомнил он ей.
— Я не хочу быть обязанной кому-либо, мистер Маккриди. Единственное, чего я хочу, так это… Впрочем, сейчас слишком поздно об этом говорить. Он умер, а я… а я не должна была уезжать из дома.
Отвернувшись, она прижалась головой к теплому оконному стеклу и закрыла глаза.
— Ничего, со мной все в порядке, — сказала она, убеждая в этом скорее себя, чем его, — как-нибудь выкарабкаюсь.
— Я в этом не сомневаюсь.
Он почувствовал себя очень утомленным — не меньше, чем она, судя по ее виду. Но вместо того чтобы поддаваться усталости, он решил размять затекшие ноги и встал с места. В пальцах ног, втиснутых в ботинки с толстыми подошвами, ощущалось болезненное покалывание. Чтобы восстановить кровообращение, он принялся ходить по вагону, сначала в один конец, потом обратно — и так несколько раз.
— Сыграем, мистер?
Он обернулся и увидел совсем еще юного, желторотого ковбоя. В первое мгновение он готов был поддаться соблазну. Но нет, он еще не опустился до такой степени, чтобы обдирать младенцев. К тому же было заметно, что паренек и так уже на грани отчаяния. Он отрицательно покачал головой:
— Слишком жарко.
— А я так думаю, надо отвлечься, чтобы забыть про жару, — отозвался юнец. — Ты, я слышал, играешь по-крупному. Эл и Билли, до того как сойти, говорили, что ты, мистер, кого хочешь облапошишь в карты.
— А сколько у тебя денег?
— Неважно — хватит.
— И все-таки?
— Достаточно, — настаивал паренек. — Я еще не все продул.
— В таком случае покрепче держись за то, что осталось.
Отвернувшись от юнца, он собрался идти дальше, но тут же услышал за спиной характерный щелчок взводимого курка, и у него на затылке зашевелились волосы. Первым его побуждением было выхватить свой армейский «кольт», но это могло бы спровоцировать парня на беспорядочную стрельбу, и кто знает, чем бы это окончилось для окружающих. Кроме того, убив этого юнца, он совершил бы большую глупость — интерес к нему со стороны закона стал бы намного более пристальным, чем ему этого хотелось. Так что оставалось одно — уповать на свою звезду и надеяться, что малый не станет стрелять ему в спину.
— Если каждый будет мне говорить, что его не устраивают мои денежки… — В ровном голосе паренька слышалась нескрываемая угроза.
Маккриди ничего не ответил и намеренно сделал еще один шаг вперед.
— А ты, я погляжу, ко всему еще и заячья душонка, мистер, — раздался за его спиной голос юнца.
Маккриди и на этот раз промолчал.
— Убери-ка свою пушку, сынок, ненароком еще угодишь в кого-нибудь, — вмешался ковбой, сидевший позади парня.
— Не бывало такого, чтоб кто-то давал от меня деру и оставался живым, — произнес юнец и наставил револьвер на удаляющегося Маккриди: — Ну, мистер, тебе теперь в самый раз молиться.
Все кругом затаили дыхание, а Маккриди продолжал двигаться.
Наступившая тишина невольно привлекла внимание Верены. Она села и, вытянув шею, посмотрела в другой конец вагона, туда, где находился Маккриди. Ей было интересно узнать, что там происходит. Она заметила, что все как-то неестественно замерли на месте. А потом, привстав с сиденья, чтобы лучше было видно, она рассмотрела за спинами ковбоев какого-то мальчишку, целящегося в Мака Маккриди. В ужасе она кинулась в проход и, пытаясь отвлечь внимание юного бандита, крикнула во весь голос:
— Не стреляй!
Все разом повернулись к ней, а она крепко зажмурила глаза, задержала дыхание и, делая вид, что лишилась чувств, упала на пол. В тот же миг в ноздри ей ударил острый запах табачной жвачки, грязи и опилок. Ее чуть не вырвало от такой смеси ароматов, и страшно подумать, во что, должно быть, превратилось ее платье.
Юнец от неожиданности вскочил с места и, увидев лежащую Верену, досадливо чертыхнулся. Воспользовавшись его замешательством, Маккриди резко повернулся кругом, нагнул голову и бросился на него. Выставив плечо вперед, он сильно толкнул юнца в грудь, и тот повалился назад. Револьвер при этом выстрелил, и пуля, просвистев, ударилась о металлический потолок вагона. Ковбой постарше — тот, что пытался урезонить своего юного соседа, — быстро сориентировался и, прежде чем юнец успел подняться, саданул его по голове рукояткой своего старого шестизарядного револьвера. Тело паренька обмякло, и ставший уже не опасным револьвер выпал из его руки на пол.
— Никто нынче не учит молокососов приличным манерам, — заметил матерый ковбой, пряча оружие в кобуру.
Не совсем еще понимая, чем вызван такой неожиданный поворот событий, Маккриди пробился сквозь толпу зевак, собравшихся в проходе, к Вере-не, опустился на колени возле нее и приподнял ее голову.
— Расступитесь! — обратился он к сгрудившимся вокруг них ковбоям. — Ей не хватает воздуха. Она без сознания.
Произнося эти слова, он почувствовал, как она вся напряглась. Близко наклонившись над ней, чтобы заслонить от взглядов любопытных, он тихонько проговорил ей на ухо:
— Пока что не двигайтесь — и спасибо вам.
— Мое платье… оно погибло, — сокрушенно отозвалась она.
— Я куплю вам новое.
— Не сможете.
Подставив для опоры согнутое колено и одной рукой поддерживая Верену в полуприподнятом положении, другой рукой он быстро расстегнул верхние пуговицы на ее платье и продел пальцы под ткань. Ее тело еще больше напряглось, и, схватив его за руку, она выдохнула:
— Нет!
— Тссс! — прошептал он ей в самое ухо. — Все будет выглядеть правдоподобнее, если я слегка расслаблю вам корсет.
— Но на мне нет корсета, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — И если вы хоть раз еще ко мне прикоснетесь, я закричу.
— Каким же я выглядел бы супругом, если бы не сделал этого? — парировал он ее вспышку, а затем, обернувшись, сообщил для всеобщего сведения: — Мне нужно вынести ее из вагона — она здесь задыхается.
В этот момент через дверь с надписью «НЕТ ВЫХОДА» ворвался проводник и требовательно вопросил:
— Что тут за шум? Кто стрелял?
В этот момент он увидел лежащую на полу женщину и подумал худшее:
— Бог ты мой! Что случилось?
— Малыш хотел пристрелить ее мужа, ну и она, понятно, сомлела, — ответил кто-то из пассажиров.
— Ты, приятель, лучше-ка побеспокойся о его супружнице, — обратился к проводнику другой, — а о мальце за тебя уже позаботился Том. Стукнул его по башке своей пушкой, и теперь малыш до самой ночи не оклемается.
— С ней все в порядке? — спросил проводник у Маккриди. — Ее не ранило?
— Виновато это проклятое пекло, — вступил в разговор еще один пассажир. — Она перегрелась, вот и все дела. Потому и сомлела — чего уж удивляться.
— Бьюсь об заклад, что и в аду не бывает такой жарищи, — поддержал его третий ковбой.
— Если даже и так, меня один черт туда не заманишь, — ввернул его сосед.
— Нужно найти для нее какое-нибудь место, где она могла бы немного отдохнуть, — сказал Маккриди, глядя снизу вверх на проводника, — и тогда, я уверен, ей стало бы лучше. Но здесь ее оставлять нельзя ни в коем случае. И ей понадобится вода.
У бедняги проводника было такое ощущение, будто все считают виновником жары его одного. Он поднял руки, призывая всех к молчанию, и, как бы оправдываясь, сказал:
— Я делаю все, что могу, граждане. Я знал, что ей плохо, и потому договорился, что ее отвезут к миссис Гуд. С минуты на минуту сюда прибывает повозка с рабочими.
— На кой черт сдалась твоя повозка, если дамочка может помереть еще до ее появления! — решительно заявил какой-то дюжий парень. — Джейк верно сказал — уж больно сильно она подогрелась в этом пекле.
— Перегрелась, — слабым голосом поправила его Верена.
— Ну да, а я чего говорю?
Какой-то человек, видимо, отнесся к просьбе достать где-нибудь воды вполне серьезно, потому что как раз в тот момент, как она собиралась приподняться, он вылил ей на голову целую флягу воды, отчего волосы у нее стали мокрыми. Вода попала ей в рот и нос, и она, отфыркиваясь и чуть не задыхаясь, стала отчаянно вырываться из плена удерживавших ее в лежачем положении рук.
— Ты гляди — да у нее, никак, настоящий припадок!
— Ну, ну, любимая, — успокаивал ее Маккриди, — лежи тихонько, и тебе станет лучше.
Опасаясь, что по ее милости может обнаружиться их маленькая хитрость, он закрыл ей ладонью рот и нос и, подняв голову, снова сообщил для всеобщего сведения:
— Она вся горит — должно быть, высокая температура.
Верена представила, как ужасно она выглядит в перепачканном платье, да еще с мокрыми волосами, и от стыда закрыла глаза.
— Говорил я вам — дамочка сжарилась в этом пекле. Ее хватил этот — как его — тепловой удар, — продолжат настаивать здоровяк с победоносным видом.
А в другом конце вагона несколько ковбоев, не переставая чертыхаться, с ожесточением колотили по чему-то металлическому, производя страшный грохот. Затем раздался торжествующий вопль:
— Черт возьми, получилось! А ну-ка, Тад, подсоби мне маленько.
И над головами пассажиров поплыл передаваемый из рук в руки и провожаемый крепкими словечками плоский кусок металла, еще несколько минут назад служивший дверью в туалете. Когда он достиг той части вагона, где лежала Верена, кто-то из стоявших рядом ковбоев опустил его на пол возле нее.
— Так, ребята, а теперь давайте положим ее на эту штуку и вынесем на открытый воздух.
Ее ухватили за ноги и плечи, и глаза ее непроизвольно открылись. Она заметила, что Маккриди стоит несколько в стороне и, всем своим видом выражая озабоченность, прячет в уголках глаз сдерживаемую улыбку. Не было сомнений, что этот наглец внутренне потешается над ней.
— Я и сама могу идти — уверяю вас, — запротестовала она, когда ее перенесли и уложили на что-то очень жесткое. — Прошу вас, не нужно…
Но никто ее и слушать не хотел. Подоткнув ей юбки, ковбои подняли импровизированные носилки и понесли. Боясь потерять равновесие, она не осмеливалась перевернуться и занять более удобное положение. Ей оставалось лишь пялиться в движущийся потолок и беззвучно молиться. Когда ее спускали из вагона на землю, она испытала настоящий ужас и только чудом не свалилась, уцепившись обеими руками за дверь. Очутившись внизу, она наконец решилась поднять глаза и увидела над собой плотное кольцо незнакомых людей, многим из которых нелишне было бы хорошенько помыться и побриться. Они глазели на нее, словно она была каким-то экспонатом на выставке диковинок.
— Я чувствую себя вполне нормально, — неуверенно произнесла она, снова пытаясь привстать.
— Нет, это вам только кажется; лучше лежите тихо и не двигайтесь, — отозвался один из стоявших и, бесцеремонно толкнув ее, возвратил в прежнее положение.
Поворачивая голову в разные стороны, она пыталась увидеть Маккриди, но этот прохвост бесследно исчез.
— Где… где мой муж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37