На кухонном столе лежала записка, где в нескольких словах майор извещал Лили, что отправляется с патрулем в дальний рейд и вернется не раньше чем через неделю. Заканчивалась записка весьма лаконично: «С приветом, Калеб».— С приветом! — возмущенно пробормотала Лили, держа записку в слегка дрожавших пальцах. — Этот мужлан лишает меня девственности, содержит пленницей у себя в постели, словно наложницу из гарема, а теперь имеет наглость посылать мне приветы!
Прошло немало времени, пока Лили оправилась от уязвленной гордости и осознала, что на самом деле недельное отсутствие Калеба — это своего рода подарок судьбы. До того, как майор успеет вернуться, Лили уже переедет на свою землю и будет иметь свой дом, на который не сможет предъявить права армия Соединенных Штатов.Напевая, Лили принялась за уборку в доме — то немногое, чем она могла бы отплатить за его гостеприимство, — и уже почти успела закончить свои хлопоты, когда появилась миссис Тиббет.— Вы не выпьете со мной чаю? — предложила Лили, отряхивая пыль с передника.— Итак, вы все-таки вышли за него замуж, — расцвела Гертруда. — Ох, Лили, это же великолепно!— Но, понимаете ли, это не так, — пробормотала Лили, потупив взор. Ей стоило немалых усилий сказать правду, которая, несомненно, разочарует миссис Тиббет. — Дом давно нуждался в уборке, и я бы не хотела быть обязанной…— Ах, милочка, — вздохнула Гертруда, все еще стоя в передней и комкая в руках перчатки. — Я даже сказать вам не могу, какой это для меня удар. А я-то была уверена, что вы наконец-то образумились.— Да, так как насчет чаю… — начала было Лили, натянуто улыбаясь.— Я не в состоянии ничего проглотить, — перебила миссис Тиббет, и она на самом деле выглядела расстроенной. Неохотно она прошла в гостиную и рухнула в кресло. Однако когда она заговорила вновь, голос ее прозвучал весьма решительно: — Лили, я просто не в состоянии дальше терпеть такую ситуацию. Вы не только безнадежно разрушаете собственную репутацию, моя милая, но и ставите крест на дальнейшей карьере Калеба.— Я никогда не хотела причинить Калебу вреда, — растерянно возразила Лили.— Я об этом не знаю, — отвечала Гертруда, строго и осуждающе посмотрев на Лили. — Вы околдовали его, вы сами признались мне, что позволили себе с ним близость. И тем не менее вы не хотите выходить замуж за этого мужчину. Разве вам не ясно, что это наверняка помешает ему продвигаться по службе?— Наверное, вы правы, — прокашлявшись, призналась Лили, — но я ведь люблю его и оттого не в состоянии устоять, когда он хочет… — Тут она замолкла и покраснела до корней волос, — когда он хочет меня. И здесь я оказалась только потому, что мой коттедж сгорел и у меня нет больше крыши над головой.— Вы прекрасно знаете, что могли бы обратиться к полковнику и ко мне! — возмутилась миссис Тиббет, грозя Лили пальцем.— Я знаю. — У Лили снова перехватило горло от подступивших слез. — Но Калебу достаточно прикоснуться ко мне, и я теряю голову.— Хотите верьте, хотите нет, — сказала миссис Тиббет мягче, видя искреннее отчаяние на лице Лили, — но я вас отлично понимаю. То же испытали когда-то и мы с полковником. Разница лишь в том, что я не тянула со свадьбой: как только Джон сделал мне предложение, я согласилась.— В воскресенье, если все сложится хорошо, я уеду из форта, — наконец сообщила Лили. Похоже, было бесполезно объяснять кому бы то ни было, почему она не может стать женой Калеба. По правде говоря, временами она и сама толком этого не понимала. — Можно ли мне до той поры остаться у вас?— Несомненно, хотя и слишком поздно, если этим вы надеетесь сохранить свою репутацию. Здесь вам ничего не поможет, кроме свадьбы!Лили упрямо прикусила губу. Что ж, пусть ее репутация провалится в тартарары, если Калебу не угодно жить вместе с ней на ее земле. А кроме того, даже если он согласится, она непременно возьмет с него клятву не пытаться увезти ее к себе в Пенсильванию.— Благодарю вас, — сказала она просто. Поскольку собирать ей было нечего, они с миссис Тиббет тут же отправились в дом полковника.
Вечером того же дня, прислуживая за обедом, Велвит едва не выронила из рук полную супницу, когда вошла в столовую и — здравствуйте пожалуйста! — обнаружила, что за столом сидит ее Хэнк. Он пробежался взглядом по ее фигуре, и внезапно Велвит ощутила себя такой же привлекательной, как Лили.— Хелло, Велвит, — просто сказал он.— Хелло, — пробормотала Велвит, грохнув супницу посреди стола. Ее взгляд растерянно переметнулся на Лили. Приятельница превесело улыбалась — верный знак, что пригласить к обеду Хэнка было ее идеей. Пока Велвит возилась с супницей, ее грудь слегка коснулась головы Хэнка, и ей показалось, что в нее ударила молния.Кое-как она добралась до кухни, где добрых пять минут соображала, что же теперь делать. Единственное, что приходило на ум — сию же минуту придушить Лили.Поскольку пора было подавать следующее блюдо, ей пришлось снова явиться в столовую и нарезать ростбиф, и на этот подвиг ушли последние остатки ее отваги. Она послала Лили взгляд, который смог бы поджечь даже мокрое насквозь одеяло, при этом старательно избегая встречаться глазами с Хэнком.— Мистер Роббинс как раз только рассказал нам, что и в мыслях не имел покинуть тебя, Велвит, — объявила во всеуслышание Лили, сияя улыбкой. — С ним произошел несчастный случай — ты видишь, он хромает на одну ногу, — и в ту минуту, когда он собирался предстать с тобой перед алтарем, он был в больнице в соседнем городе.— Он что же, не мог дать мне знать… — Лицо Велвит исказила давняя боль, которая терзала ее все эти годы.— Я сделал это, — негромко отвечал Хэнк, — и, насколько могу судить, это твой папаша не пожелал поставить тебя в известность. Ведь он только того и хотел — забрать тебя с собой на Запад, чтобы иметь бесплатную кухарку и прачку.— Ты сообщил ему обо всем? — переспросила Велвит, думая о том, что даже если ее па когда-то и совершил этот бесчестный поступок, то Господь все равно давно простил его и принял на небеса.— Я ведь говорил тебе, что люблю тебя, — кивнул Хэнк. — И все эти годы я старался отыскать тебя, Велвит.— Мы когда-нибудь будем есть десерт? — прогремел голос полковника.— Я присмотрю за обедом и уберу потом со стола. — Лили расторопно вскочила со своего стула. — Велвит, почему бы вам с мистером Роббинсом не прогуляться?— Если бы ты знал, что я-то делала все эти годы! — разрыдалась Велвит в передник, поспешно скрывшись на кухне.Она помчалась дальше, на заднее крыло дома, но тут ноги отказались ее нести. Она так и приросла к месту, сотрясаясь от безутешных рыданий.Хэнк стоял в нескольких шагах от нее — она чувствовала это всем телом, чувствовала еще до того, как он тронул ее за руку и окликнул по имени.Она заставила себя обернуться к нему, но слова по-прежнему не шли у нее из горла.— Что с тобой такое? — спросил он, глядя на нее с искренним сочувствием. — Что тебя так пугает?Тело Велвит снова затряслось от рыданий. Ох, ведь как только Хэнк узнает правду, он ни за что не простит ее, но не может же она без конца бегать от него или пытаться врать. Нет, не ему. Она взяла протянутый ей носовой платок и вытерла слезы.— Дела пошли совсем плохо, как Господь прибрал моего па и Элдона, — еле выговорила она, снова промокая глаза.Хэнк молча кивнул, ожидая продолжения и с нежностью глядя на Велвит.— Пока я не попала в форт Деверо, кормилась все больше, убирая в господских домах. — Велвит изо всей силы вцепилась в створку ворот. Впервые в жизни ей показалось, что она может вот-вот лишиться чувств. — И вот я прослышала, что здесь можно неплохо подзаработать, если стирать солдатское белье. — Она надолго замолкла, беспомощно глядя на цветущие в саду апельсины, словно ожидая от них поддержки. — Но очень быстро поняла, что здесь и без меня полно женщин, промышляющих стиркой, — на всех ее никак не хватало. И я… я кончила тем, что стала брать деньги от мужчин.— За что? — с лица Хэнка мгновенно слетела вся краска, а голос стал низким и хриплым.Велвит чувствовала себя так, словно ее режут на куски заживо. Она потупила было взгляд, но все же нашла в себе силы встретиться с Хэнком глазами. Он уже все понял — это было видно по его лицу, — но все же хотел услышать это от нее самой.— За то… что они со мной спали, — закончила она.С невнятным проклятием Хэнк отвернулся, и его широкие плечи, обтянутые грубой выцветшей рубашкой, бессильно поникли.Велвит потянулась было к нему, но ее руки бессильно повисли вдоль тела. Она теряла его уже во второй раз, и сейчас это было так же больно, как и в первый. Ей казалось, что она этого не переживет.— Прости меня, — прошептала она.Он развернулся к ней так неожиданно, что она невольно отшатнулась. Его лицо было искажено от боли и гнева.— Ведь ты была моей женщиной, — прошептал он яростно. — Как же ты позволила прикасаться к тебе другим мужчинам?Стойкость, которая помогла Велвит выстоять в жестоких невзгодах, помогла ей набраться сил и сейчас, и она выпалила в лицо Хэнку:— Не была я твоей женщиной. Я не была ничьей женщиной. Я осталась одна-одинешенька на всем белом свете и делала то, что должна была делать, чтобы не умереть с голоду!— Не было дня или ночи, чтобы я не думал о тебе, Велвит. — Хэнк нерешительно коснулся ее лица. Его пальцы отерли слезы с ее щек.— Я не могла полюбить ни одного из тех мужчин, — сокрушенно созналась Велвит, стараясь унять слезы, — и я могла подпустить их к себе, если только представляла, что это не они, а ты.— Я не хочу снова терять тебя из-за гордости. — Улыбка Хэнка была полна нежности и боли. — Мне не по нраву, что ты брала деньги от тех мужчин, но мне кажется, что я сумею со временем это простить. Единственное, о чем я забочусь, это сегодняшний день, Велвит. Сегодня, и завтра, и следующая неделя, и следующий год, и все годы за ним, которые мы проживем вместе.Велвит с трудом верила своим ушам. В своей жизни она видела так мало хорошего, и свалившееся на нее огромное счастье даже напугало ее.— Люди-то кругом ни за что не забудут, Хэнк… они будут болтать и…— А ну-ка, тихо, — перебил ее Хэнк. — С сегодняшнего дня все пойдет по-иному. Совсем по-иному.Часом позже Хэнк и Велвит были обручены прямо здесь, в гостиной у Тиббетов, и на всем протяжении церемонии Лили и миссис Тиббет плакали. Велвит решила, что слезы Лили вызваны романтичностью ситуации, а миссис Тиббет плачет из-за того, что снова теряет экономку.Но, по правде сказать, Велвит не беспокоило нечего, кроме стоявшего подле нее мужчины.На закате солнца Хэнк проводил ее в свой фургон, стоявший на заднем дворе у Тиббетов. Внутри было сыро и темно и пахло химикалиями, но Велвит этот фургон бродячего фотографа показался дворцом.
Вид фургона Хэнка, стоявшего перед окнами дома Тиббетов, усилил у Лили чувство одиночества. Она представила, как Калеб расправляет свою походную постель, и вспомнила, как они вдвоем ночевали на ее земле, когда во тьме слышалось лишь журчание ручья.Она снова ощутила в себе огонь желания. Тогда ей казалось, что сами звезды вот-вот посыплются с неба…Лили решительно отвернулась от окна и начала раздеваться.Вполне вероятно, что Калеб, когда она окончательно переберется на свой участок, умоет руки и вступит в связь с менее беспокойной особой. К примеру, с той же Бианкой.Представив себе, как Калеб, весело насвистывая, выходит из дома Бианки в Тайлервилле, Лили сморщилась от боли. Может быть, Велвит и миссис Тиббет были правы: ей просто нужно обзавестись обручальным кольцом Калеба на пальце и его же ребенком в утробе (если этого еще не произошло) и выбросить из головы мысли о фермерстве.Лили вся так и пылала. Боже, если она не выйдет за Калеба, что делать в такие ночи, как эта? А ведь за этой ночью придет и другая, и третья, и так пройдут годы и годы.— Калеб, — прошептала Лили, и ей показалось, что майский ветерок, веявший в открытое окно, прошептал в ответ его имя.Встряхнув головой, она постаралась выбросить мысли о нем. Она прекрасно знает, что нельзя ставить себя в зависимость от других, особенно от мужчин, как бы она в них не нуждалась. Лили с силой вытянула ноги и выгнула спину, и после нескольких томительных минут лихорадка, сжигающая ее тело, утихла, словно боль в застарелой ране.Ох, как же ей все-таки не хватало Калеба. Лили даже поплакала немного, прежде чем заснуть.
В воскресное утро, когда служба в церкви еще только начиналась, стены будущего дома Лили были погружены на две пары дрог, запряженные рослыми, откормленными армейскими мулами. Лили подумала, что Господь не одобрил ее начинания — ведь была Пасха, — когда одна из стен выскользнула из-под державшей ее веревки и грохнулась наземь, не успели дроги доехать даже до ворот.Следом за дрогами двигался фургон, груженный дровяной печью и кое-какой мебелишкой, ранее стоявшей в лачуге Велвит. Лили коробило при мысли о том, что ей придется сегодня спать на матраце, служившем Велвит во время ее. недостойного промысла. Но ведь это было лучше, чем валяться на голом полу, К тому же, скоро должны прибыть те вещи, которые она заказала в Спокане. А до той поры можно и потерпеть.К полудню небольшая процессия добралась до участка Лили.Она расправила изрядно потрепанную карту и показала Уилбуру границы своих владений, а также то место, где намеревалась поставить свою лачугу. Капитальный дом Лили планировала поставить в конце участка, чтобы из окон можно было любоваться на то, как процветает возделанная ею земля.Лили еще до рассвета принялась суетиться на кухне у миссис Тиббет, готовя сандвичи для мужчин. Приготовленная ею еда ехала в корзинке для пикников, помещенной в углу фургона. Кроме того, были припасены и бочонок гвоздей, и ящик с разнообразными инструментами, чтобы собрать стены домика.Вооружившись взятым взаймы топором, Лили направилась на дальний край участка, поросший лесом, и разыскала там поваленное дерево. Она рьяно принялась обрубать с него сухие ветки, чтобы раздобыть топливо для печки, но не успела она набрать и охапки дров, как уже взмокла от непривычного труда, словно мышь.Тогда Лили решила, что дело пойдет лучше, если в руках у нее окажется пила, и направилась за ней обратно к фургону.Стены дома уже оказались установленными, и расторопные молодые солдаты принялись за потолок. Когда Лили подошла, они уже начали заносить внутрь вещи из фургона. Она так засмотрелась на их спорый труд, что вспомнила о дровах для печи, только когда в дом понесли эту самую печь.Разыскав не очень большую пилу, она направилась обратно к лесу, но теперь следом за ней увязался капрал Пирз.— А ну-ка, — безапелляционным тоном сказал он, отнимая у нее пилу и сноровисто пуская ее в ход.— Рано или поздно мне все равно надо научиться рубить дрова самой, — слабо попыталась возражать Лили.— Может, оно и так, — вежливо отвечал Уилбур, сдвинув кепи на затылок, — да только на этот месяц я ушел в отпуск и намерен позаботиться о том, чтобы у вас было все необходимое. А кое-кто из парней мне поможет.— Нет, что вы! — горячо возразила Лили, поддавшись внезапному порыву и сжав руку Уилбура. — Я ведь знаю, как вы ждали этого отпуска и строили свои планы.— Естественно, у меня были планы на отпуск, — широко улыбнулся Уилбур, и Лили не смогла не ответить ему такой же дружеской улыбкой. В мозгу у нее пронеслось, что, если бы не Калеб и не разница во взглядах, она могла бы вполне влюбиться в этого милого юношу. — И в этих планах значилось, что я буду валить лес и строить дом, когда прибудет все необходимое из Спокана.— Я так рада, — честно призналась Лили, невольно задержав свою руку на плече у солдата. Когда она снова взглянула ему в глаза, то прочла в них искреннее обожание.Но тут они снова занялись дровами, и Уилбур набросился на несчастное дерево с утроенными силами. Лили не могла вот так стоять рядом, сложа руки. Она взяла оставленный здесь до этого топор и стала обрубать ветки потоньше.Не прошло и часа, как возле дерева возвышалась изрядная куча дров, и Лили решила было, что надо набрать охапку-другую и отнести в дом, но тут подошедший сзади Уилбур мягко обнял ее за плечи и заставил выпрямиться.— Вы так прекрасны, — с усилием произнес он, словно это обстоятельство причиняло ему немалую тревогу.— Уилбур… — Лили почувствовала себя крайне неловко.Не успела она что-то добавить, как капрал прижал ее к себе и поцеловал в губы. Лили не сразу нашла в себе силы, чтобы оттолкнуть его, и это больно уязвило ее. Она не ожидала, что ей будут приятны поцелуи другого мужчины, что они разожгут в ней столь знакомое пламя, и встревожилась.Стало быть, она была права, когда опасалась, что унаследовала характер своей матери. Лили торопливо присела на корточки и принялась собирать дрова, стараясь не подать виду, что готова вот-вот расплакаться.— Не смейте никогда больше этого делать, Уилбур Пирз, — прошептала она. — Вы слышали меня? Никогда!— Простите меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Прошло немало времени, пока Лили оправилась от уязвленной гордости и осознала, что на самом деле недельное отсутствие Калеба — это своего рода подарок судьбы. До того, как майор успеет вернуться, Лили уже переедет на свою землю и будет иметь свой дом, на который не сможет предъявить права армия Соединенных Штатов.Напевая, Лили принялась за уборку в доме — то немногое, чем она могла бы отплатить за его гостеприимство, — и уже почти успела закончить свои хлопоты, когда появилась миссис Тиббет.— Вы не выпьете со мной чаю? — предложила Лили, отряхивая пыль с передника.— Итак, вы все-таки вышли за него замуж, — расцвела Гертруда. — Ох, Лили, это же великолепно!— Но, понимаете ли, это не так, — пробормотала Лили, потупив взор. Ей стоило немалых усилий сказать правду, которая, несомненно, разочарует миссис Тиббет. — Дом давно нуждался в уборке, и я бы не хотела быть обязанной…— Ах, милочка, — вздохнула Гертруда, все еще стоя в передней и комкая в руках перчатки. — Я даже сказать вам не могу, какой это для меня удар. А я-то была уверена, что вы наконец-то образумились.— Да, так как насчет чаю… — начала было Лили, натянуто улыбаясь.— Я не в состоянии ничего проглотить, — перебила миссис Тиббет, и она на самом деле выглядела расстроенной. Неохотно она прошла в гостиную и рухнула в кресло. Однако когда она заговорила вновь, голос ее прозвучал весьма решительно: — Лили, я просто не в состоянии дальше терпеть такую ситуацию. Вы не только безнадежно разрушаете собственную репутацию, моя милая, но и ставите крест на дальнейшей карьере Калеба.— Я никогда не хотела причинить Калебу вреда, — растерянно возразила Лили.— Я об этом не знаю, — отвечала Гертруда, строго и осуждающе посмотрев на Лили. — Вы околдовали его, вы сами признались мне, что позволили себе с ним близость. И тем не менее вы не хотите выходить замуж за этого мужчину. Разве вам не ясно, что это наверняка помешает ему продвигаться по службе?— Наверное, вы правы, — прокашлявшись, призналась Лили, — но я ведь люблю его и оттого не в состоянии устоять, когда он хочет… — Тут она замолкла и покраснела до корней волос, — когда он хочет меня. И здесь я оказалась только потому, что мой коттедж сгорел и у меня нет больше крыши над головой.— Вы прекрасно знаете, что могли бы обратиться к полковнику и ко мне! — возмутилась миссис Тиббет, грозя Лили пальцем.— Я знаю. — У Лили снова перехватило горло от подступивших слез. — Но Калебу достаточно прикоснуться ко мне, и я теряю голову.— Хотите верьте, хотите нет, — сказала миссис Тиббет мягче, видя искреннее отчаяние на лице Лили, — но я вас отлично понимаю. То же испытали когда-то и мы с полковником. Разница лишь в том, что я не тянула со свадьбой: как только Джон сделал мне предложение, я согласилась.— В воскресенье, если все сложится хорошо, я уеду из форта, — наконец сообщила Лили. Похоже, было бесполезно объяснять кому бы то ни было, почему она не может стать женой Калеба. По правде говоря, временами она и сама толком этого не понимала. — Можно ли мне до той поры остаться у вас?— Несомненно, хотя и слишком поздно, если этим вы надеетесь сохранить свою репутацию. Здесь вам ничего не поможет, кроме свадьбы!Лили упрямо прикусила губу. Что ж, пусть ее репутация провалится в тартарары, если Калебу не угодно жить вместе с ней на ее земле. А кроме того, даже если он согласится, она непременно возьмет с него клятву не пытаться увезти ее к себе в Пенсильванию.— Благодарю вас, — сказала она просто. Поскольку собирать ей было нечего, они с миссис Тиббет тут же отправились в дом полковника.
Вечером того же дня, прислуживая за обедом, Велвит едва не выронила из рук полную супницу, когда вошла в столовую и — здравствуйте пожалуйста! — обнаружила, что за столом сидит ее Хэнк. Он пробежался взглядом по ее фигуре, и внезапно Велвит ощутила себя такой же привлекательной, как Лили.— Хелло, Велвит, — просто сказал он.— Хелло, — пробормотала Велвит, грохнув супницу посреди стола. Ее взгляд растерянно переметнулся на Лили. Приятельница превесело улыбалась — верный знак, что пригласить к обеду Хэнка было ее идеей. Пока Велвит возилась с супницей, ее грудь слегка коснулась головы Хэнка, и ей показалось, что в нее ударила молния.Кое-как она добралась до кухни, где добрых пять минут соображала, что же теперь делать. Единственное, что приходило на ум — сию же минуту придушить Лили.Поскольку пора было подавать следующее блюдо, ей пришлось снова явиться в столовую и нарезать ростбиф, и на этот подвиг ушли последние остатки ее отваги. Она послала Лили взгляд, который смог бы поджечь даже мокрое насквозь одеяло, при этом старательно избегая встречаться глазами с Хэнком.— Мистер Роббинс как раз только рассказал нам, что и в мыслях не имел покинуть тебя, Велвит, — объявила во всеуслышание Лили, сияя улыбкой. — С ним произошел несчастный случай — ты видишь, он хромает на одну ногу, — и в ту минуту, когда он собирался предстать с тобой перед алтарем, он был в больнице в соседнем городе.— Он что же, не мог дать мне знать… — Лицо Велвит исказила давняя боль, которая терзала ее все эти годы.— Я сделал это, — негромко отвечал Хэнк, — и, насколько могу судить, это твой папаша не пожелал поставить тебя в известность. Ведь он только того и хотел — забрать тебя с собой на Запад, чтобы иметь бесплатную кухарку и прачку.— Ты сообщил ему обо всем? — переспросила Велвит, думая о том, что даже если ее па когда-то и совершил этот бесчестный поступок, то Господь все равно давно простил его и принял на небеса.— Я ведь говорил тебе, что люблю тебя, — кивнул Хэнк. — И все эти годы я старался отыскать тебя, Велвит.— Мы когда-нибудь будем есть десерт? — прогремел голос полковника.— Я присмотрю за обедом и уберу потом со стола. — Лили расторопно вскочила со своего стула. — Велвит, почему бы вам с мистером Роббинсом не прогуляться?— Если бы ты знал, что я-то делала все эти годы! — разрыдалась Велвит в передник, поспешно скрывшись на кухне.Она помчалась дальше, на заднее крыло дома, но тут ноги отказались ее нести. Она так и приросла к месту, сотрясаясь от безутешных рыданий.Хэнк стоял в нескольких шагах от нее — она чувствовала это всем телом, чувствовала еще до того, как он тронул ее за руку и окликнул по имени.Она заставила себя обернуться к нему, но слова по-прежнему не шли у нее из горла.— Что с тобой такое? — спросил он, глядя на нее с искренним сочувствием. — Что тебя так пугает?Тело Велвит снова затряслось от рыданий. Ох, ведь как только Хэнк узнает правду, он ни за что не простит ее, но не может же она без конца бегать от него или пытаться врать. Нет, не ему. Она взяла протянутый ей носовой платок и вытерла слезы.— Дела пошли совсем плохо, как Господь прибрал моего па и Элдона, — еле выговорила она, снова промокая глаза.Хэнк молча кивнул, ожидая продолжения и с нежностью глядя на Велвит.— Пока я не попала в форт Деверо, кормилась все больше, убирая в господских домах. — Велвит изо всей силы вцепилась в створку ворот. Впервые в жизни ей показалось, что она может вот-вот лишиться чувств. — И вот я прослышала, что здесь можно неплохо подзаработать, если стирать солдатское белье. — Она надолго замолкла, беспомощно глядя на цветущие в саду апельсины, словно ожидая от них поддержки. — Но очень быстро поняла, что здесь и без меня полно женщин, промышляющих стиркой, — на всех ее никак не хватало. И я… я кончила тем, что стала брать деньги от мужчин.— За что? — с лица Хэнка мгновенно слетела вся краска, а голос стал низким и хриплым.Велвит чувствовала себя так, словно ее режут на куски заживо. Она потупила было взгляд, но все же нашла в себе силы встретиться с Хэнком глазами. Он уже все понял — это было видно по его лицу, — но все же хотел услышать это от нее самой.— За то… что они со мной спали, — закончила она.С невнятным проклятием Хэнк отвернулся, и его широкие плечи, обтянутые грубой выцветшей рубашкой, бессильно поникли.Велвит потянулась было к нему, но ее руки бессильно повисли вдоль тела. Она теряла его уже во второй раз, и сейчас это было так же больно, как и в первый. Ей казалось, что она этого не переживет.— Прости меня, — прошептала она.Он развернулся к ней так неожиданно, что она невольно отшатнулась. Его лицо было искажено от боли и гнева.— Ведь ты была моей женщиной, — прошептал он яростно. — Как же ты позволила прикасаться к тебе другим мужчинам?Стойкость, которая помогла Велвит выстоять в жестоких невзгодах, помогла ей набраться сил и сейчас, и она выпалила в лицо Хэнку:— Не была я твоей женщиной. Я не была ничьей женщиной. Я осталась одна-одинешенька на всем белом свете и делала то, что должна была делать, чтобы не умереть с голоду!— Не было дня или ночи, чтобы я не думал о тебе, Велвит. — Хэнк нерешительно коснулся ее лица. Его пальцы отерли слезы с ее щек.— Я не могла полюбить ни одного из тех мужчин, — сокрушенно созналась Велвит, стараясь унять слезы, — и я могла подпустить их к себе, если только представляла, что это не они, а ты.— Я не хочу снова терять тебя из-за гордости. — Улыбка Хэнка была полна нежности и боли. — Мне не по нраву, что ты брала деньги от тех мужчин, но мне кажется, что я сумею со временем это простить. Единственное, о чем я забочусь, это сегодняшний день, Велвит. Сегодня, и завтра, и следующая неделя, и следующий год, и все годы за ним, которые мы проживем вместе.Велвит с трудом верила своим ушам. В своей жизни она видела так мало хорошего, и свалившееся на нее огромное счастье даже напугало ее.— Люди-то кругом ни за что не забудут, Хэнк… они будут болтать и…— А ну-ка, тихо, — перебил ее Хэнк. — С сегодняшнего дня все пойдет по-иному. Совсем по-иному.Часом позже Хэнк и Велвит были обручены прямо здесь, в гостиной у Тиббетов, и на всем протяжении церемонии Лили и миссис Тиббет плакали. Велвит решила, что слезы Лили вызваны романтичностью ситуации, а миссис Тиббет плачет из-за того, что снова теряет экономку.Но, по правде сказать, Велвит не беспокоило нечего, кроме стоявшего подле нее мужчины.На закате солнца Хэнк проводил ее в свой фургон, стоявший на заднем дворе у Тиббетов. Внутри было сыро и темно и пахло химикалиями, но Велвит этот фургон бродячего фотографа показался дворцом.
Вид фургона Хэнка, стоявшего перед окнами дома Тиббетов, усилил у Лили чувство одиночества. Она представила, как Калеб расправляет свою походную постель, и вспомнила, как они вдвоем ночевали на ее земле, когда во тьме слышалось лишь журчание ручья.Она снова ощутила в себе огонь желания. Тогда ей казалось, что сами звезды вот-вот посыплются с неба…Лили решительно отвернулась от окна и начала раздеваться.Вполне вероятно, что Калеб, когда она окончательно переберется на свой участок, умоет руки и вступит в связь с менее беспокойной особой. К примеру, с той же Бианкой.Представив себе, как Калеб, весело насвистывая, выходит из дома Бианки в Тайлервилле, Лили сморщилась от боли. Может быть, Велвит и миссис Тиббет были правы: ей просто нужно обзавестись обручальным кольцом Калеба на пальце и его же ребенком в утробе (если этого еще не произошло) и выбросить из головы мысли о фермерстве.Лили вся так и пылала. Боже, если она не выйдет за Калеба, что делать в такие ночи, как эта? А ведь за этой ночью придет и другая, и третья, и так пройдут годы и годы.— Калеб, — прошептала Лили, и ей показалось, что майский ветерок, веявший в открытое окно, прошептал в ответ его имя.Встряхнув головой, она постаралась выбросить мысли о нем. Она прекрасно знает, что нельзя ставить себя в зависимость от других, особенно от мужчин, как бы она в них не нуждалась. Лили с силой вытянула ноги и выгнула спину, и после нескольких томительных минут лихорадка, сжигающая ее тело, утихла, словно боль в застарелой ране.Ох, как же ей все-таки не хватало Калеба. Лили даже поплакала немного, прежде чем заснуть.
В воскресное утро, когда служба в церкви еще только начиналась, стены будущего дома Лили были погружены на две пары дрог, запряженные рослыми, откормленными армейскими мулами. Лили подумала, что Господь не одобрил ее начинания — ведь была Пасха, — когда одна из стен выскользнула из-под державшей ее веревки и грохнулась наземь, не успели дроги доехать даже до ворот.Следом за дрогами двигался фургон, груженный дровяной печью и кое-какой мебелишкой, ранее стоявшей в лачуге Велвит. Лили коробило при мысли о том, что ей придется сегодня спать на матраце, служившем Велвит во время ее. недостойного промысла. Но ведь это было лучше, чем валяться на голом полу, К тому же, скоро должны прибыть те вещи, которые она заказала в Спокане. А до той поры можно и потерпеть.К полудню небольшая процессия добралась до участка Лили.Она расправила изрядно потрепанную карту и показала Уилбуру границы своих владений, а также то место, где намеревалась поставить свою лачугу. Капитальный дом Лили планировала поставить в конце участка, чтобы из окон можно было любоваться на то, как процветает возделанная ею земля.Лили еще до рассвета принялась суетиться на кухне у миссис Тиббет, готовя сандвичи для мужчин. Приготовленная ею еда ехала в корзинке для пикников, помещенной в углу фургона. Кроме того, были припасены и бочонок гвоздей, и ящик с разнообразными инструментами, чтобы собрать стены домика.Вооружившись взятым взаймы топором, Лили направилась на дальний край участка, поросший лесом, и разыскала там поваленное дерево. Она рьяно принялась обрубать с него сухие ветки, чтобы раздобыть топливо для печки, но не успела она набрать и охапки дров, как уже взмокла от непривычного труда, словно мышь.Тогда Лили решила, что дело пойдет лучше, если в руках у нее окажется пила, и направилась за ней обратно к фургону.Стены дома уже оказались установленными, и расторопные молодые солдаты принялись за потолок. Когда Лили подошла, они уже начали заносить внутрь вещи из фургона. Она так засмотрелась на их спорый труд, что вспомнила о дровах для печи, только когда в дом понесли эту самую печь.Разыскав не очень большую пилу, она направилась обратно к лесу, но теперь следом за ней увязался капрал Пирз.— А ну-ка, — безапелляционным тоном сказал он, отнимая у нее пилу и сноровисто пуская ее в ход.— Рано или поздно мне все равно надо научиться рубить дрова самой, — слабо попыталась возражать Лили.— Может, оно и так, — вежливо отвечал Уилбур, сдвинув кепи на затылок, — да только на этот месяц я ушел в отпуск и намерен позаботиться о том, чтобы у вас было все необходимое. А кое-кто из парней мне поможет.— Нет, что вы! — горячо возразила Лили, поддавшись внезапному порыву и сжав руку Уилбура. — Я ведь знаю, как вы ждали этого отпуска и строили свои планы.— Естественно, у меня были планы на отпуск, — широко улыбнулся Уилбур, и Лили не смогла не ответить ему такой же дружеской улыбкой. В мозгу у нее пронеслось, что, если бы не Калеб и не разница во взглядах, она могла бы вполне влюбиться в этого милого юношу. — И в этих планах значилось, что я буду валить лес и строить дом, когда прибудет все необходимое из Спокана.— Я так рада, — честно призналась Лили, невольно задержав свою руку на плече у солдата. Когда она снова взглянула ему в глаза, то прочла в них искреннее обожание.Но тут они снова занялись дровами, и Уилбур набросился на несчастное дерево с утроенными силами. Лили не могла вот так стоять рядом, сложа руки. Она взяла оставленный здесь до этого топор и стала обрубать ветки потоньше.Не прошло и часа, как возле дерева возвышалась изрядная куча дров, и Лили решила было, что надо набрать охапку-другую и отнести в дом, но тут подошедший сзади Уилбур мягко обнял ее за плечи и заставил выпрямиться.— Вы так прекрасны, — с усилием произнес он, словно это обстоятельство причиняло ему немалую тревогу.— Уилбур… — Лили почувствовала себя крайне неловко.Не успела она что-то добавить, как капрал прижал ее к себе и поцеловал в губы. Лили не сразу нашла в себе силы, чтобы оттолкнуть его, и это больно уязвило ее. Она не ожидала, что ей будут приятны поцелуи другого мужчины, что они разожгут в ней столь знакомое пламя, и встревожилась.Стало быть, она была права, когда опасалась, что унаследовала характер своей матери. Лили торопливо присела на корточки и принялась собирать дрова, стараясь не подать виду, что готова вот-вот расплакаться.— Не смейте никогда больше этого делать, Уилбур Пирз, — прошептала она. — Вы слышали меня? Никогда!— Простите меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40