Мы уверены, что наш преступник попытался использовать полицию в своих целях, чтобы отомстить Пенелопе и приюту, потому что благодаря им его планы либо провалились, либо стали почти неосуществимыми. Возможно также, он специально намеревался повредить репутации Пенелопы. Поэтому мне следует сопровождать Пенелопу к леди Форсайт. Даже если Пенелопа будет уверять присутствующих, что ордер оказался фальшивкой, это вряд ли убедит особенно злостных сплетников. Они посчитают, что если она и невинна, то в приюте что-то нечисто. Однако если я, человек, тесно связанный с полицией, объявлю, что по чьему-то злому умыслу был выдан поддельный ордер на обыск, и с Пенелопы, и с приюта будут сняты все подозрения.
Минерва тепло улыбнулась:
– Спасибо, мистер Адэр. Это крайне любезно с вашей стороны. Я с радостью принимаю ваше предложение. А ты, Пенелопа?
Пенелопа так заслушалась, что не сразу пришла в себя. Стряхнув задумчивость, она кивнула:
– Да. Должна признать, что с поддержкой мистера Адэра мне будет куда легче вынести сегодняшнее испытание.
Барнаби успел заметить удивленное лицо Минервы, но та мгновенно взяла себя в руки. Очевидно, ее младшая дочь отличалась редкой несговорчивостью.
– В таком случае, – решила она, – я пошлю записку Амаранте Форсайт и попрошу извинения за то, что навязываю ей еще одного гостя. Но, поверьте, она будет в восторге. В Лондоне нас осталось так мало, что приглашенные без труда разместятся за столом. А если я намекну на причину вашего приезда, мистер Адэр, гарантирую, она будет счастлива приветствовать вас.
– Благодарю вас, мэм, – поклонился Барнаби. Темные глаза Минервы весело блеснули.
– Кстати, я только что прочла письмо из Лестершира. Люк сообщает весьма интересные новости.
– Какие именно? – встрепенулась Пенелопа. Сердце Барнаби замерло. Оставалось молиться о чуде… Минерва слегка улыбнулась:
– Обычные семейные дела… и, конечно, строгий приказ получше следить за тобой.
– Вот как, – разочарованно протянула Пенелопа, мгновенно потеряв интерес к письму брата. – Уже поздно. Мне пора одеваться.
Она встала. Барнаби вежливо поднялся, взглянул в глаза Минерве и поклонился, чуточку ниже, чем полагалось по этикету.
– Я позабочусь о мисс Эшфорд, мэм. Можете на меня рассчитывать.
– Не сомневаюсь, мистер Адэр, что так и будет, – грациозно кивнула Минерва.
Барнаби, облегченно вздохнув, вышел вслед за Пенелопой. Он распрощался с ней в вестибюле и тоже отправился готовиться к ужину.
Поздно ночью, после того как они побывали на ужине у леди Форсайт и сумели покончить со всеми слухами, Пенелопа лежала в объятиях Барнаби на широкой постели.
Она чувствовала себя в полной безопасности и под его защитой. Даже сейчас, когда негодяй Алерт пытался очернить ее репутацию, она вряд ли нашла бы утешение у какого-то мужчины, кроме Барнаби.
– Как ему это удалось? – раздумывала Пенелопа. – Мы уже знаем, что ему многое известно о принципах работы полиции, но подделать ордер из Скотленд-Ярда?! На такое способны немногие.
– Будем надеяться, что ты права. Перед тем как везти тебя на ужин, я поговорил со Стоуксом. Завтра мы поедем в холборнский полицейский участок и отыщем подлинный ордер из Скотленд-Ярда: сегодня уже слишком поздно. Имея ордер, мы сумеем выйти на того, кто его выписал.
– Но он наверняка успел замести следы!
– Думаю, мы сможем проследить его действия до определенного момента, а потом, даже если и зайдем в тупик, все же это позволит значительно уменьшить количество возможных подозреваемых.
Лежа в тепле и уюте и зная, что все драматические коллизии сегодняшнего дня позади, Пенелопа обнаружила, что может более спокойно реагировать на случившееся. Приподнявшись, она оперлась на его грудь, чтобы внимательнее взглянуть в лицо.
– Какая ирония заключена в том, что, попытавшись отомстить мне, Алерт сам подставился под угрозу разоблачения.
Медленно лаская ее бедра и спину, Барнаби согласно кивнул:
– Ирония, да. Но и справедливость тоже.
Пенелопа прильнула к нему и, улыбаясь, прошептала:
– Я уже поблагодарила тебя за все, что ты сделал для меня в последнее время?
– По-моему, ты упоминала об этом… раз-другой, но в самые неподходящие моменты. Я плохо расслышал.
– Вот как?!
Она скользнула вниз, с восторгом отмечая, как он мгновенно напрягся. И это все принадлежит ей!
– Возможно, – промурлыкала она, – мне стоит еше раз поблагодарить тебя. Так, чтобы ты не забыл этого.
Барнаби приподнялся и зачарованно уставился в темные, таинственные глубины ее глаз.
– Наверное, так и следует.
Верная своему слову, она сделала все, чтобы довести его до умопомрачения.
Глава 20
– Мы никоим образом не могли определить, что ордер – подделка, сэр. – Капитан холборнского полицейского участка ткнул пальцем в ордер, полученный из Скотленд-Ярда. – Написан на нашем бланке, правильно заполнен и подписан – все, как всегда.
Ордер лежал посреди стола. Барнаби сидел напротив капитана, рядом со Стоуксом. Присутствующие, вместе со вчерашним сержантом, изучали ордер.
– Он действительно кажется подлинным, – признал Стоукс. – К сожалению, подпись не принадлежит никому из сотрудников Ярда.
Капитан поморщился:
– Да, но мы этого не могли знать! Если станем проверять в Ярде каждую подпись, нам некогда будет работать.
– Вы правы, – кивнул Стоукс. – Именно на это и рассчитывал наш злодей.
Он взял ордер, сложил его и сунул в карман. Сержант задумчиво покачал головой:
– Если мне будет позволено, хочу спросить, сэр: откуда злодей мог достать бланк ордера и знать, как его заполнить? Да еще и послать его нам в специальном футляре?
– Именно это мы с мистером Адэром и надеемся выяснить, – сухо улыбнулся Стоукс.
Оставив участок, Барнаби и Стоукс прошли Проктер-стрит, свернули в утреннюю суету Хай-Холборна и остановились у обочины, поджидая наемный экипаж.
– А что это за подпись? – неожиданно спросил Барнаби. – Я так ее и не разглядел.
– Гримсби, – пробурчал Стоукс. Барнаби от неожиданности раскрыл рот.
– У нашего мистера Алерта неплохое чувство юмора, – констатировал он наконец.
– Он издевается над нами.
– Очевидно.
Завидев приближающийся экипаж, Барнаби поднял руку. Кучер в ответ взмахнул кнутом. Оставалось дождаться, пока экипаж проберется сквозь поток других карет.
– Расскажи мне о футляре, в котором присылаются приказы, – попросил Барнаби. – Футляры одинаковы для всех участков?
– Да, – кивнул Стоукс. – Приказы и ордера, касающиеся серьезных преступлений, исходят от офицера, который ведет дело в Ярде. И у любого есть стопка таких бланков. Мои лежат в ящике письменного стола.
– Значит, достать такие бланки нетрудно.
– Именно. Заполненный и подписанный бланк кладется в специальный кожаный футляр, который находится в курьерском офисе. Для каждого участка есть свой собственный футляр.
Итак, Алерт – это кто-то, имеющий доступ в Скотленд-Ярд, хорошо знающий все входы и выходы настолько, чтобы подделать ордер и даже отослать его.
Наконец перед ними остановился экипаж. Но Стоукс не спешил садиться:
– Дело вот в чем: в комнате курьеров всегда есть люди. Там постоянно сидит сержант и обычно толкутся один-два курьера в ожидании приказаний.
– Вот оно! Значит, Алерт – один из тех, кто часто кладет ордера в футляры. Следовательно, сержант должен был его видеть. Он, очевидно, имеет доступ к делам полиции. И это часть его ежедневной работы.
– Совершенно верно.
Стоукс открыл дверцу экипажа.
– Поэтому мы немедленно едем в курьерский офис.
Дождавшись, пока Барнаби сядет, он приказал кучеру:
– Скотленд-Ярд, да побыстрее.
Опустившись в кресло в своем кабинете, Пенелопа вдруг поняла, что вчерашнее появление полиции выявило нечто хорошее. Приют существовал пять лет. Очевидно, за эти пять лет он превратился в то место, которое и служащие, и подопечные полюбили я оценили настолько, чтобы бороться за него.
Не будь этой облавы, она и не знала бы этого, не знала, как счастливы здесь дети.
Но теперь все стало как прежде. Все было мирно и спокойно в этой части ее мира.
Она повернула голову и посмотрела на серое небо, с которого падал мелкий дождик. Дети не вышли на прогулку. Им было тепло и уютно в столовой.
Она снова задумалась о своей жизни. Похоже, перед ней расстилается одна дорога. Та дорога, по которой она раньше и не подумала бы идти.
Сама она была уверена в своих будущих планах. Но что думает об этом Барнаби?
Точно она знала одно: Барнаби Адэр так же умен, сообразителен и проницателен, как она сама. Ему легко угадывать ее мысли, ее реакции. Сколько раз он без просьб исполнял ее желания!
Но несмотря на то, что было между ними… действительно ли она хочет следовать той дорогой, на которую ее толкают не только инстинкты, но и разум?
Прошло около получаса, прежде чем она со вздохом вернулась к неотложным делам.
Комната курьеров в Скотленд-Ярде была расположена в цокольном этаже, недалеко от коридора, отходившего от вестибюля. Туда Стоукс и проводил Барнаби.
Остановившись посреди комнаты, он огляделся и понял, о чем толковал Стоукс: за длинной стойкой сидел сержант, а его подчиненные работали за высокими конторками и не могли не видеть всякого, кто входил в комнату.
На стенах в четыре ряда были прибиты деревянные колышки, с которых свисали кожаные фудляры. Над каждым колышком находилась табличка с названием полицейского участка. Следуя за Стоуксом к стойке, Барнаби отметил, что здесь имеются футляры, предназначенные для Бирмингема, Манчестера, Ливерпуля – всех больших городов Англии.
Сержант приветствовал Стоукса улыбкой и кивком:
– Доброе утро, сэр. Чем могу помочь?
– Доброе утро, Дженкинс.
Стоукс показал ордер, отосланный в Холборн, и объяснил, что это подделка.
– Холборн… – Дженкинс показал на ближайшую стену. – Вон там: второй ряд сверху.
Учитывая расстояние между дверью и колышком и близость последнего к стойке, сразу становилось ясным, что прокрасться сюда и незаметно опустить ордер в футляр попросту невозможно.
– Итак, – допытывался Стоукс, – кто имеет доступ к футлярам? Перечислите должности людей, которые обычно кладут ордера и приказы в эти футляры.
Дженкинс задумался:
– Их не слишком много. Здешние сержанты и сержанты из полицейских участков: всего восемь человек. Инспекторы вроде вас и их старшие следователи. Суперинтендант и комиссары, хотя они, конечно, сами не приходят. Посылают секретарей. – Он вдруг понизил голос: – Вроде мистера Камерона.
Услышав скрип двери, Стоукс и Барнаби обернулись и увидели человека, которого знали в лицо. Дуглас Камерон, личный секретарь лорда Хантингдона, показался им спесивым типом: это было видно по походке, манере держать голову, принюхиваться с таким видом, словно в комнате стоял скверный запах.
Сделав вид, будто никого не замечает, Камерон направился к футляру, предназначенному для Бирмингема, висевшему на противоположной стене от холборнского. Снял крышечку, сунул внутрь сложенную бумагу и обернулся. Вряд ли от Камерона ускользнуло, что за ним наблюдают. Жесткий взгляд зеленоватых глаз упал на Дженкинса и Стоукса. Очевидно, он решил, что эти двое не стоят его внимания. Но, увидев Барнаби, он холодно кивнул:
– Адэр. Снова шатаетесь по трущобам?
– Как видите! – сухо бросил Барнаби.
Камерон слегка приподнял брови, наклонил голову и неспешно вышел.
– Чванливый ублюдок, – пробормотал Барнаби, поворачиваясь к стойке.
Дженкинс хмыкнул, но тут же поджал губы и стал перебирать бумаги.
– Не стану спорить, сэр.
Барнаби вздохнул:
– Жаль, что «чванливый ублюдок» – это не основание для обвинения Камерона в подготовке преступления.
Стоукс мрачно кивнул:
– Спасибо, Дженкинс. Кстати… не можете ли вы поспрашивать курьеров? Может, кто-то что-нибудь заметил или сюда приходил кто-то, кому здесь не полагается быть?
– Обязательно, сэр, – пообещал Дженкинс.
Распрощавшись, Барнаби и Стоукс поднялись в кабинет инспектора. Стоукс покрепче прикрыл дверь, что делал крайне редко, и уселся за письменный стол. Барнаби устроился на стуле и о чем-то глубоко задумался.
– О чем размышляешь? – спросил Стоукс. – Можем мы вычеркнуть людей, которые служат в полиции, и тех, кого нельзя назвать джентльменами?
– Думаю, можно с уверенностью заключить, что Алерт – джентльмен. И учитывая, что Алерт встречался с Гримсби и Смайтом, скорее всего именно он положил ордер в футляр для холборнского участка.
– Ты прав. И его переговоры со Смайтом – самый большой риск, на который ему пришлось пойти. И он на него пошел. Без малейших колебаний. Он активно участвует в деле. И это нужно учитывать прежде всего.
– Заметь, в случае с Пенелопой он действовал быстро и ловко. Его поступок – месть человека уверенного, не впавшего в панику, не боящегося разоблачения. Он точно знает, что делает. И наверняка не дал себе труда поручить кому-то положить ордер в футляр. Зачем усложнять положение?
– Тем более что этот человек мог запомнить и назвать его имя!
– Совершенно верно, – решительно кивнул Барнаби. – Вычеркиваем из списка Дженкинса всех, кого нельзя назвать джентльменами. Сколько всего осталось?
– Кроме нашего друга Камерона, остались Джури, Партридж, Уоллис, Эндрюс, Пассел, Уортингтон и Фенуик. Есть еще несколько человек, помощников комиссаров, чьих имен я не помню, но могу найти.
– Превосходно.
Барнаби снова взглянул на список.
– Теперь нужно выяснить, каково финансовое положение этих джентльменов.
Стоукс на миг поднял глаза:
– Этим придется заняться тебе. Я могу справиться у ростовщиков, но если это игорные долги…
– Хорошо, – согласился Барнаби, – я обо всем позабочусь. Уж я точно знаю, что и у кого спрашивать.
– Вот и прекрасно. – Стоукс вручил ему копию списка и поднялся. – Иди и наводи справки. Я сделаю то же самое. Время работает против нас: необходимо как можно скорее найти мальчишек.
Этим вечером Пенелопе пришлось присутствовать еще на одном ужине, еще более формальном, чем у леди Форсайт. Леди Карлингфорд была хозяйкой политического салона, и в числе ее гостей были спонсоры, шедро помогавшие приюту. Поэтому присутствие Пенелопы было жизненно необходимым.
Пенелопа отошла от матери, беседовавшей с лордом Барфордом, и рядом немедленно возник Барнаби. Удивленная и довольная, она подала ему руку, которую он немедленно положил себе на сгиб руки, улыбнулся лорду Барфорду и спросил, как поживают его гунтеры: его милость был заядлым охотником.
На прощание лорд Барфорд заверил, что приют будет пользоваться его постоянной поддержкой.
– Не забудьте передать привет брату, дорогая. Лучшую гончую, которая у меня когда-либо была, я получил от него.
Пенелопа, улыбнувшись в ответ, позволила Барнаби увести ее.
– Не ожидала увидеть тебя здесь.
Нежность в его глазах согрела ее.
– Мой отец уехал из города. Я часто заменяю его на подобных собраниях, особенно когда они имеют отношение к полиции.
– А разве твой старший брат не интересуется политикой? – спросила Пенелопа.
– Только чистой политикой, не связанной с делами полиции. Но так или иначе, оба они, с женами и детьми, а также сестра с мужем уже в Котелстоне.
Несколько минут они беседовали с миссис Уорли, а когда отошли, Пенелопа задумчиво спросила:
– Но твоя мать, наверное, ждет и тебя? Ты скоро покинешь город?
Барнаби приветливо кивнул леди Уишдейл.
– Это зависит…
– От нашего расследования?
– Отчасти. И… – Он поколебался. – И от того, когда уезжаешь ты.
Их взгляды скрестились. Но Пенелопа была вынуждена тут же отвести глаза: в комнату вплыла леди Паркдейл.
– Мои дорогие! – воскликнула она. – Как приятно видеть вас!
Несмотря на пылкую любовь к сплетням, леди Паркдейл была одним из основных спонсоров приюта, и Пенелопе приходилось терпеть ее драматические восклицания и надменные взгляды.
– По крайней мере она женщина не злая, – пробормотал Барнаби, когда они, расставшись с эксцентричной леди, отправились дальше.
Пенелопа согласно кивнула.
Некоторое время они бродили по комнате, и Барнаби был вынужден отвечать на вопросы о состоянии дел в полиции. Он знал здесь всех – и дам, и джентльменов. И сегодняшний ужин, хоть и маскировался под светское собрание, все же имел достаточно серьезную цель. Но Барнаби это нравилось больше, чем обычные развлечения. Переходя вместе с Пенелопой от одной группы к другой, он все больше убеждался, что они и в этом едины. Оба умели держать себя в самых высоких кругах. Оба наслаждались словесными поединками больше, чем было принято в свете.
Он выбрал момент, чтобы рассказать ей о решении Стоукса просить дополнительные полицейские наряды для патрулирования Мейфэр.
– К сожалению, на это у Стоукса надежд мало. Кроме того, невозможно за столь короткое время разузнать финансовое положение джентльменов, находящихся в списке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Минерва тепло улыбнулась:
– Спасибо, мистер Адэр. Это крайне любезно с вашей стороны. Я с радостью принимаю ваше предложение. А ты, Пенелопа?
Пенелопа так заслушалась, что не сразу пришла в себя. Стряхнув задумчивость, она кивнула:
– Да. Должна признать, что с поддержкой мистера Адэра мне будет куда легче вынести сегодняшнее испытание.
Барнаби успел заметить удивленное лицо Минервы, но та мгновенно взяла себя в руки. Очевидно, ее младшая дочь отличалась редкой несговорчивостью.
– В таком случае, – решила она, – я пошлю записку Амаранте Форсайт и попрошу извинения за то, что навязываю ей еще одного гостя. Но, поверьте, она будет в восторге. В Лондоне нас осталось так мало, что приглашенные без труда разместятся за столом. А если я намекну на причину вашего приезда, мистер Адэр, гарантирую, она будет счастлива приветствовать вас.
– Благодарю вас, мэм, – поклонился Барнаби. Темные глаза Минервы весело блеснули.
– Кстати, я только что прочла письмо из Лестершира. Люк сообщает весьма интересные новости.
– Какие именно? – встрепенулась Пенелопа. Сердце Барнаби замерло. Оставалось молиться о чуде… Минерва слегка улыбнулась:
– Обычные семейные дела… и, конечно, строгий приказ получше следить за тобой.
– Вот как, – разочарованно протянула Пенелопа, мгновенно потеряв интерес к письму брата. – Уже поздно. Мне пора одеваться.
Она встала. Барнаби вежливо поднялся, взглянул в глаза Минерве и поклонился, чуточку ниже, чем полагалось по этикету.
– Я позабочусь о мисс Эшфорд, мэм. Можете на меня рассчитывать.
– Не сомневаюсь, мистер Адэр, что так и будет, – грациозно кивнула Минерва.
Барнаби, облегченно вздохнув, вышел вслед за Пенелопой. Он распрощался с ней в вестибюле и тоже отправился готовиться к ужину.
Поздно ночью, после того как они побывали на ужине у леди Форсайт и сумели покончить со всеми слухами, Пенелопа лежала в объятиях Барнаби на широкой постели.
Она чувствовала себя в полной безопасности и под его защитой. Даже сейчас, когда негодяй Алерт пытался очернить ее репутацию, она вряд ли нашла бы утешение у какого-то мужчины, кроме Барнаби.
– Как ему это удалось? – раздумывала Пенелопа. – Мы уже знаем, что ему многое известно о принципах работы полиции, но подделать ордер из Скотленд-Ярда?! На такое способны немногие.
– Будем надеяться, что ты права. Перед тем как везти тебя на ужин, я поговорил со Стоуксом. Завтра мы поедем в холборнский полицейский участок и отыщем подлинный ордер из Скотленд-Ярда: сегодня уже слишком поздно. Имея ордер, мы сумеем выйти на того, кто его выписал.
– Но он наверняка успел замести следы!
– Думаю, мы сможем проследить его действия до определенного момента, а потом, даже если и зайдем в тупик, все же это позволит значительно уменьшить количество возможных подозреваемых.
Лежа в тепле и уюте и зная, что все драматические коллизии сегодняшнего дня позади, Пенелопа обнаружила, что может более спокойно реагировать на случившееся. Приподнявшись, она оперлась на его грудь, чтобы внимательнее взглянуть в лицо.
– Какая ирония заключена в том, что, попытавшись отомстить мне, Алерт сам подставился под угрозу разоблачения.
Медленно лаская ее бедра и спину, Барнаби согласно кивнул:
– Ирония, да. Но и справедливость тоже.
Пенелопа прильнула к нему и, улыбаясь, прошептала:
– Я уже поблагодарила тебя за все, что ты сделал для меня в последнее время?
– По-моему, ты упоминала об этом… раз-другой, но в самые неподходящие моменты. Я плохо расслышал.
– Вот как?!
Она скользнула вниз, с восторгом отмечая, как он мгновенно напрягся. И это все принадлежит ей!
– Возможно, – промурлыкала она, – мне стоит еше раз поблагодарить тебя. Так, чтобы ты не забыл этого.
Барнаби приподнялся и зачарованно уставился в темные, таинственные глубины ее глаз.
– Наверное, так и следует.
Верная своему слову, она сделала все, чтобы довести его до умопомрачения.
Глава 20
– Мы никоим образом не могли определить, что ордер – подделка, сэр. – Капитан холборнского полицейского участка ткнул пальцем в ордер, полученный из Скотленд-Ярда. – Написан на нашем бланке, правильно заполнен и подписан – все, как всегда.
Ордер лежал посреди стола. Барнаби сидел напротив капитана, рядом со Стоуксом. Присутствующие, вместе со вчерашним сержантом, изучали ордер.
– Он действительно кажется подлинным, – признал Стоукс. – К сожалению, подпись не принадлежит никому из сотрудников Ярда.
Капитан поморщился:
– Да, но мы этого не могли знать! Если станем проверять в Ярде каждую подпись, нам некогда будет работать.
– Вы правы, – кивнул Стоукс. – Именно на это и рассчитывал наш злодей.
Он взял ордер, сложил его и сунул в карман. Сержант задумчиво покачал головой:
– Если мне будет позволено, хочу спросить, сэр: откуда злодей мог достать бланк ордера и знать, как его заполнить? Да еще и послать его нам в специальном футляре?
– Именно это мы с мистером Адэром и надеемся выяснить, – сухо улыбнулся Стоукс.
Оставив участок, Барнаби и Стоукс прошли Проктер-стрит, свернули в утреннюю суету Хай-Холборна и остановились у обочины, поджидая наемный экипаж.
– А что это за подпись? – неожиданно спросил Барнаби. – Я так ее и не разглядел.
– Гримсби, – пробурчал Стоукс. Барнаби от неожиданности раскрыл рот.
– У нашего мистера Алерта неплохое чувство юмора, – констатировал он наконец.
– Он издевается над нами.
– Очевидно.
Завидев приближающийся экипаж, Барнаби поднял руку. Кучер в ответ взмахнул кнутом. Оставалось дождаться, пока экипаж проберется сквозь поток других карет.
– Расскажи мне о футляре, в котором присылаются приказы, – попросил Барнаби. – Футляры одинаковы для всех участков?
– Да, – кивнул Стоукс. – Приказы и ордера, касающиеся серьезных преступлений, исходят от офицера, который ведет дело в Ярде. И у любого есть стопка таких бланков. Мои лежат в ящике письменного стола.
– Значит, достать такие бланки нетрудно.
– Именно. Заполненный и подписанный бланк кладется в специальный кожаный футляр, который находится в курьерском офисе. Для каждого участка есть свой собственный футляр.
Итак, Алерт – это кто-то, имеющий доступ в Скотленд-Ярд, хорошо знающий все входы и выходы настолько, чтобы подделать ордер и даже отослать его.
Наконец перед ними остановился экипаж. Но Стоукс не спешил садиться:
– Дело вот в чем: в комнате курьеров всегда есть люди. Там постоянно сидит сержант и обычно толкутся один-два курьера в ожидании приказаний.
– Вот оно! Значит, Алерт – один из тех, кто часто кладет ордера в футляры. Следовательно, сержант должен был его видеть. Он, очевидно, имеет доступ к делам полиции. И это часть его ежедневной работы.
– Совершенно верно.
Стоукс открыл дверцу экипажа.
– Поэтому мы немедленно едем в курьерский офис.
Дождавшись, пока Барнаби сядет, он приказал кучеру:
– Скотленд-Ярд, да побыстрее.
Опустившись в кресло в своем кабинете, Пенелопа вдруг поняла, что вчерашнее появление полиции выявило нечто хорошее. Приют существовал пять лет. Очевидно, за эти пять лет он превратился в то место, которое и служащие, и подопечные полюбили я оценили настолько, чтобы бороться за него.
Не будь этой облавы, она и не знала бы этого, не знала, как счастливы здесь дети.
Но теперь все стало как прежде. Все было мирно и спокойно в этой части ее мира.
Она повернула голову и посмотрела на серое небо, с которого падал мелкий дождик. Дети не вышли на прогулку. Им было тепло и уютно в столовой.
Она снова задумалась о своей жизни. Похоже, перед ней расстилается одна дорога. Та дорога, по которой она раньше и не подумала бы идти.
Сама она была уверена в своих будущих планах. Но что думает об этом Барнаби?
Точно она знала одно: Барнаби Адэр так же умен, сообразителен и проницателен, как она сама. Ему легко угадывать ее мысли, ее реакции. Сколько раз он без просьб исполнял ее желания!
Но несмотря на то, что было между ними… действительно ли она хочет следовать той дорогой, на которую ее толкают не только инстинкты, но и разум?
Прошло около получаса, прежде чем она со вздохом вернулась к неотложным делам.
Комната курьеров в Скотленд-Ярде была расположена в цокольном этаже, недалеко от коридора, отходившего от вестибюля. Туда Стоукс и проводил Барнаби.
Остановившись посреди комнаты, он огляделся и понял, о чем толковал Стоукс: за длинной стойкой сидел сержант, а его подчиненные работали за высокими конторками и не могли не видеть всякого, кто входил в комнату.
На стенах в четыре ряда были прибиты деревянные колышки, с которых свисали кожаные фудляры. Над каждым колышком находилась табличка с названием полицейского участка. Следуя за Стоуксом к стойке, Барнаби отметил, что здесь имеются футляры, предназначенные для Бирмингема, Манчестера, Ливерпуля – всех больших городов Англии.
Сержант приветствовал Стоукса улыбкой и кивком:
– Доброе утро, сэр. Чем могу помочь?
– Доброе утро, Дженкинс.
Стоукс показал ордер, отосланный в Холборн, и объяснил, что это подделка.
– Холборн… – Дженкинс показал на ближайшую стену. – Вон там: второй ряд сверху.
Учитывая расстояние между дверью и колышком и близость последнего к стойке, сразу становилось ясным, что прокрасться сюда и незаметно опустить ордер в футляр попросту невозможно.
– Итак, – допытывался Стоукс, – кто имеет доступ к футлярам? Перечислите должности людей, которые обычно кладут ордера и приказы в эти футляры.
Дженкинс задумался:
– Их не слишком много. Здешние сержанты и сержанты из полицейских участков: всего восемь человек. Инспекторы вроде вас и их старшие следователи. Суперинтендант и комиссары, хотя они, конечно, сами не приходят. Посылают секретарей. – Он вдруг понизил голос: – Вроде мистера Камерона.
Услышав скрип двери, Стоукс и Барнаби обернулись и увидели человека, которого знали в лицо. Дуглас Камерон, личный секретарь лорда Хантингдона, показался им спесивым типом: это было видно по походке, манере держать голову, принюхиваться с таким видом, словно в комнате стоял скверный запах.
Сделав вид, будто никого не замечает, Камерон направился к футляру, предназначенному для Бирмингема, висевшему на противоположной стене от холборнского. Снял крышечку, сунул внутрь сложенную бумагу и обернулся. Вряд ли от Камерона ускользнуло, что за ним наблюдают. Жесткий взгляд зеленоватых глаз упал на Дженкинса и Стоукса. Очевидно, он решил, что эти двое не стоят его внимания. Но, увидев Барнаби, он холодно кивнул:
– Адэр. Снова шатаетесь по трущобам?
– Как видите! – сухо бросил Барнаби.
Камерон слегка приподнял брови, наклонил голову и неспешно вышел.
– Чванливый ублюдок, – пробормотал Барнаби, поворачиваясь к стойке.
Дженкинс хмыкнул, но тут же поджал губы и стал перебирать бумаги.
– Не стану спорить, сэр.
Барнаби вздохнул:
– Жаль, что «чванливый ублюдок» – это не основание для обвинения Камерона в подготовке преступления.
Стоукс мрачно кивнул:
– Спасибо, Дженкинс. Кстати… не можете ли вы поспрашивать курьеров? Может, кто-то что-нибудь заметил или сюда приходил кто-то, кому здесь не полагается быть?
– Обязательно, сэр, – пообещал Дженкинс.
Распрощавшись, Барнаби и Стоукс поднялись в кабинет инспектора. Стоукс покрепче прикрыл дверь, что делал крайне редко, и уселся за письменный стол. Барнаби устроился на стуле и о чем-то глубоко задумался.
– О чем размышляешь? – спросил Стоукс. – Можем мы вычеркнуть людей, которые служат в полиции, и тех, кого нельзя назвать джентльменами?
– Думаю, можно с уверенностью заключить, что Алерт – джентльмен. И учитывая, что Алерт встречался с Гримсби и Смайтом, скорее всего именно он положил ордер в футляр для холборнского участка.
– Ты прав. И его переговоры со Смайтом – самый большой риск, на который ему пришлось пойти. И он на него пошел. Без малейших колебаний. Он активно участвует в деле. И это нужно учитывать прежде всего.
– Заметь, в случае с Пенелопой он действовал быстро и ловко. Его поступок – месть человека уверенного, не впавшего в панику, не боящегося разоблачения. Он точно знает, что делает. И наверняка не дал себе труда поручить кому-то положить ордер в футляр. Зачем усложнять положение?
– Тем более что этот человек мог запомнить и назвать его имя!
– Совершенно верно, – решительно кивнул Барнаби. – Вычеркиваем из списка Дженкинса всех, кого нельзя назвать джентльменами. Сколько всего осталось?
– Кроме нашего друга Камерона, остались Джури, Партридж, Уоллис, Эндрюс, Пассел, Уортингтон и Фенуик. Есть еще несколько человек, помощников комиссаров, чьих имен я не помню, но могу найти.
– Превосходно.
Барнаби снова взглянул на список.
– Теперь нужно выяснить, каково финансовое положение этих джентльменов.
Стоукс на миг поднял глаза:
– Этим придется заняться тебе. Я могу справиться у ростовщиков, но если это игорные долги…
– Хорошо, – согласился Барнаби, – я обо всем позабочусь. Уж я точно знаю, что и у кого спрашивать.
– Вот и прекрасно. – Стоукс вручил ему копию списка и поднялся. – Иди и наводи справки. Я сделаю то же самое. Время работает против нас: необходимо как можно скорее найти мальчишек.
Этим вечером Пенелопе пришлось присутствовать еще на одном ужине, еще более формальном, чем у леди Форсайт. Леди Карлингфорд была хозяйкой политического салона, и в числе ее гостей были спонсоры, шедро помогавшие приюту. Поэтому присутствие Пенелопы было жизненно необходимым.
Пенелопа отошла от матери, беседовавшей с лордом Барфордом, и рядом немедленно возник Барнаби. Удивленная и довольная, она подала ему руку, которую он немедленно положил себе на сгиб руки, улыбнулся лорду Барфорду и спросил, как поживают его гунтеры: его милость был заядлым охотником.
На прощание лорд Барфорд заверил, что приют будет пользоваться его постоянной поддержкой.
– Не забудьте передать привет брату, дорогая. Лучшую гончую, которая у меня когда-либо была, я получил от него.
Пенелопа, улыбнувшись в ответ, позволила Барнаби увести ее.
– Не ожидала увидеть тебя здесь.
Нежность в его глазах согрела ее.
– Мой отец уехал из города. Я часто заменяю его на подобных собраниях, особенно когда они имеют отношение к полиции.
– А разве твой старший брат не интересуется политикой? – спросила Пенелопа.
– Только чистой политикой, не связанной с делами полиции. Но так или иначе, оба они, с женами и детьми, а также сестра с мужем уже в Котелстоне.
Несколько минут они беседовали с миссис Уорли, а когда отошли, Пенелопа задумчиво спросила:
– Но твоя мать, наверное, ждет и тебя? Ты скоро покинешь город?
Барнаби приветливо кивнул леди Уишдейл.
– Это зависит…
– От нашего расследования?
– Отчасти. И… – Он поколебался. – И от того, когда уезжаешь ты.
Их взгляды скрестились. Но Пенелопа была вынуждена тут же отвести глаза: в комнату вплыла леди Паркдейл.
– Мои дорогие! – воскликнула она. – Как приятно видеть вас!
Несмотря на пылкую любовь к сплетням, леди Паркдейл была одним из основных спонсоров приюта, и Пенелопе приходилось терпеть ее драматические восклицания и надменные взгляды.
– По крайней мере она женщина не злая, – пробормотал Барнаби, когда они, расставшись с эксцентричной леди, отправились дальше.
Пенелопа согласно кивнула.
Некоторое время они бродили по комнате, и Барнаби был вынужден отвечать на вопросы о состоянии дел в полиции. Он знал здесь всех – и дам, и джентльменов. И сегодняшний ужин, хоть и маскировался под светское собрание, все же имел достаточно серьезную цель. Но Барнаби это нравилось больше, чем обычные развлечения. Переходя вместе с Пенелопой от одной группы к другой, он все больше убеждался, что они и в этом едины. Оба умели держать себя в самых высоких кругах. Оба наслаждались словесными поединками больше, чем было принято в свете.
Он выбрал момент, чтобы рассказать ей о решении Стоукса просить дополнительные полицейские наряды для патрулирования Мейфэр.
– К сожалению, на это у Стоукса надежд мало. Кроме того, невозможно за столь короткое время разузнать финансовое положение джентльменов, находящихся в списке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30