Посему берегите ваших людей: они очень Пригодятся вам через месяц, ибо быть того не может, чтобы король Франции, видя, как вы опустошаете его страну, не пришел дать вам сражение. Ну а я, — прибавил Годфруа, — берусь сделать вас властелином этого города, не пролив ни капли крови.
— Мессир Годфруа, вы наш маршал, — ответил Эдуард, сразу понявший справедливость того, о чем ему сказал граф. — Поэтому поступайте так, как вам будет угодно, ибо на сей раз мне вовсе не хочется вмешиваться в ваши дела.
После этого мессир Годфруа д'Аркур велел провезти свое знамя по улицам и приказал, чтобы никто не смел поджигать дома, убивать мужчин или насиловать женщин.
Когда жители Кана услышали об этом запрете, они немного успокоились и даже стали пускать англичан на постой к себе в дома. Кое-кто из горожан раскрывал свои сундуки и ларцы, отдавая все, что имел, в обмен на обещание сохранить жизнь.
«Однако невзирая на это и на запрет короля и маршала, — прибавляет Фруассар, наш неизменный поводырь по лабиринту той эпохи, — в городе Кан было много гнусных убийств и разбоя, воровства, поджогов и мелких краж, ибо не только в армии, которую вел король Англии, но и среди горожан встречалось немало воров, преступников и людей бессовестных».
Англичане, овладевшие городом, оставались в нем три дня, награбив сказочные богатства.
В это же время они составили план действий и привели в порядок дела после того, как на судах переправили в Острегем, где стояли их большие корабли, драгоценности, золотую и серебряную посуду, сукна, а также все прочее похищенное ими добро.
Потом для большей безопасности они решили, что корабль, груженный добычей и пленными, будет отправлен в Англию. Графу Хостидону, назначенному командиром корабля, выделили двести солдат и четыре сотни лучников.
Среди пленных находились мессир де Гинь и мессир де Танкарвиль, выкупленные королем Эдуардом у Томаса Холэнда, которому заплатили двадцать тысяч розеноблей.
Итак, корабль отплыл, увозя более шестидесяти рыцарей и более трехсот богатых горожан, а также, продолжает хронист, великое множество приветствий и добрых пожеланий от короля Эдуарда его супруге, милостивой королеве Англии Филиппе.
Тем временем в дела обоих королей вмешался папа; легаты его святейшества начали переговоры о мире и от имени Филиппа де Валуа подтвердили Эдуарду его право на герцогство Аквитанию, которым тот владел так же, как и его отец. Но Эдуард, покорный воле Провидения, что увлекла его, отверг мирные предложения и продолжал двигаться вперед, все сметая на своем пути мечом и огнем.
Так он подошел к Лувье и захватил его без труда, потому что городские ворота даже не были заперты.
Разграбив город, англичане вошли в графство Эврё и сожгли все населенные пункты, кроме крепостей, и король, по-прежнему следуя совету Годфруа д'Аркура, не осаждал закрытый город или укрепленный замок, стремясь сохранить своих солдат и осадные орудия.
Подойдя к Руану, король погрузил армию на суда и поплыл по Сене, хотя направились англичане на Верной, а не на забитый войсками Руан, где капитаном был сир д'Аркур, брат мессира Годфруа.
После того как Эдуард сжег Верней и окрестности Руана, он достиг города Пон-де-л'Арш; там его нагнал король франции и предложил сойтись в сражении. Но Эдуард не принял битвы, заявив, что, поскольку ему необходимо исполнить обет, он вступит в бой лишь под стенами Парижа.
Тогда Филипп возвращается в свою столицу, поселяется в аббатстве Сен-Жермен-де-Пре и выжидает.
Мы так долго задерживаемся на подробностях этого похода, поскольку нам кажется, что для читателя, как и для нас, по-настоящему интересно проследить хронику сего странного завоевания.
В самом деле, подобное вторжение показалось бы сегодня столь невероятным, что нам необходимо единодушие хронистов, чтобы поверить в нашествие 1346 года.
Можно было бы сказать, что Бог отвернулся от Франции и полностью оставил эту страну и ее короля.
Когда мы прослеживаем действия Филиппа VI во всей этой кампании, нас удивляют постоянные его колебания, что завершатся при Креси внезапной решимостью, которая приведет короля к поражению в битве. На своем пути англичане встречали лишь мимолетное сопротивление. Чаще всего навстречу им шло предательство; они продвигались вперед так, словно сам Господь указывал им дорогу, И они были скорее орудиями гнева Божьего, а не честолюбия своего короля.
Итак, Эдуард, покинув Пон-де-л'Арш, прибывает в Мант, проходит Мёлан, сжигает Мюро и останавливается перед Пуаси в седьмой день августа 1346 года.
Но в Пуаси разрушен мост; король Франции оказался на другом берегу реки, так что во многих местах одна армия могла наблюдать за другой.
Король Англии шесть дней оставался в Пуаси, а сын его находился в Сен-Жермен-ан-Ле. Тем временем английские солдаты жгли окружающие города, включая Сен-Клу, и парижане могли видеть языки пламени и клубы дыма.
Однако Рюэй был пощажен, и летописец сообщает, что город обязан своим спасением чуду, сотворенному мон-сеньером Сен-Дени.
Но великим бесчестьем для Франции было то — в чем и состояла измена, — что король Англии и его сын жили в тех самых местах, кои прежние короли Франции и Филипп VI всегда избирали своими любимыми резиденциями.
Ни один дворянин Франции не пытался прогнать Эдуарда, который целых шесть дней жил в замке, спал в роскошной постели и пил вино своего царственного противника.
Но гораздо любопытнее было другое: французские дворяне топили суда и разрушали мосты повсюду, где проходил король Англии.
Филипп VI все-таки покинул Сен-Жермен-де-Пре и накануне Успения направился в Сен-Дени.
Когда король туда приехал, к нему пришел какой-то человек и сказал, что может сообщить известия о враге; это был крестьянин из окрестностей Пуаси.
— Сир, король английский Эдуард стоит под городом Пуаси, — сказал он.
— Я знаю, — ответил Филипп.
— Но вы, сир, наверное, не знаете, — возразил этот человек, — что он приказал спешно отстроить разрушенный мост.
— Кто же вам об этом сказал? — спросил король.
— Я сам видел, сир.
— Этот человек лжец или безумец, — хором вскричали окружавшие Филиппа сеньоры, — если только не шпион короля Эдуарда.
— Клянусь, что все сказанное мной — правда, — воскликнул, подняв руку, крестьянин, — и можете казнить меня, если я солгал!
И тогда подтвердились слова Евангелия: «И сказал бедняк. А его спросили: кто ты такой? И посмеялись над ним. А богатый сказал, и все замолчали, внимая. И никто не усомнился в словах его».
Все, о чем рассказал этот человек, было правдой, но над ним, как над евангельским бедняком, посмеялись слышавшие его.
Однако известие крестьянина подтвердилось, и король послал к мосту Пуаси жителей Амьена, чтобы сорвать работы англичан. Но это не помогло. В пятницу, после Успения, король Англии поджег дворец французских королей в Пуаси и перешел восстановленный им мост, приказав обнажить мечи и развернуть знамена.
Так он вышел к Сен-Жермену. Прибыв сюда, он разбил лагерь на холме, откуда открывался вид на Париж, и собрал вокруг себя главных рыцарей армии.
— Господа, — начал он, показывая им на колокольни Сен-Дени, которые в этот миг осветило солнце (их белые ажурные шпили четко вырисовывались на горизонте), — господа, когда-то я дал обет разбить лагерь с видом на колокольни Сен-Дени. Вернувшись в Англию, вы сможете рассказывать, что король исполнил свою клятву.
Все рыцари снова присягнули Эдуарду в верности, и король, оставшись один, мысленно перенесся к тем людям, кто давал обеты одновременно с ним.
«Бог мой, неужели ты так плохо воспринял эти обеты, что покарал тех, кто их приносил? — вопрошал он. — Ни одного, кто сидел за моим столом в тот день, сегодня нет рядом со мной. Их похитили у меня изгнание, горе или война. Бедный Уильям Монтегю убит Дугласом. Готье де Мони каждый день рискует жизнью ради меня; кто знает, жив ли он? Робер Артуа испустил дух у меня на руках. Иоанн Геннегауский покинул меня ради короля Франции. Солсбери исчез. Алике умерла. Лишь королева Англии счастливо исполнила свой обет, единственный из всех, который заставил меня содрогнуться. Молю тебя оградить ее от всякого горя, о Господь мой, и обрушить на одного меня все твои проклятия и весь гнев твой! Молю тебя в день Страшного Суда простить мне всю кровь и все слезы, что я заставлю пролиться во исполнение обета, что был всего лишь местью человека!».
II
Между тем короля Филиппа VI начало всерьез беспокоить соседство Эдуарда. Он снова покинул Париж, куда вернулся, получив известие об отходе войск короля Англии.
Поэтому он просил Иоанна Богемского, герцога Лотарингского, Иоанна Геннегауского, графа Фландрского, графа Блуаского, всех своих сеньоров и рыцарей ждать его в Сен-Дени, откуда он отправится вместе с ними преследовать английского короля.
Чтобы конница могла проходить по улицам более свободно, он приказал снести наружные подпорки балконов, а парижане были так напуганы отъездом короля, что вышли из домов и, бросаясь на колени, умоляли:
— О милостивый государь и благородный король, что вы собираетесь делать? Неужели вы хотите покинуть ваш город Париж? Не забывайте, что враги находятся в двух льё отсюда и, если вы уедете, подойдут к городу, и не будет у нас никого, кто смог бы нас защитить. Останьтесь, сир, и помогите нам оборонять ваш славный город.
— Ничего не бойтесь, добрые люди, — отвечал король, — я еду в Сен-Дени, чтобы соединиться с моими войсками и идти на англичан. И будьте спокойны, враг сюда не дойдет.
В это время король Англии, словно он преследовал только одну цель — исполнить данный им обет, а исполнив его, вернуться назад, прервал марш на Париж, оставив мессира Годфруа формировать авангард своей армии из полутысячи солдат и дюжины сотен лучников, отправился в другую сторону и прибыл в Пикардию.
И случилось так, что мессир Годфруа наткнулся на большой отряд пеших и конных горожан Амьена, откликнувшихся на призыв короля Филиппа; они были отлично вооружены, а кроме того — ими командовали четыре храбрых капитана из амьенского края.
Англичане их атаковали, и был долгий бой; но, как всегда, англичане вышли победителями и за ними осталось поле битвы, а на нем — тысяча двести трупов как англичан, так и французов.
Эдуард вступил в землю Бовуази, расположившись в красивом и богатом аббатстве Сен-Люсьен близ Бове.
Здесь он переночевал, а когда наутро вновь выступил в поход, то не успел проехать и тысячи шагов, как почувствовал, что у него за спиной вспыхнул большой пожар; он обернулся и увидел аббатство, объятое пламенем.
Тогда он вернулся назад; поскольку Эдуард под угрозой виселицы запретил кому-либо посягать на церкви и аббатства, он приказал схватить тех из своих людей, кто поджег Сен-Люсьен.
Потом Эдуард, словно спеша явить пример своего правосудия (он не хотел, чтобы при исполнении обета было бы совершено хоть одно святотатство), повелел принести веревки и вызвать из горящего аббатства монаха.
— Отец мой, двадцать два человека, которым предстоит умереть, нуждаются в вашей поддержке, — сказал он ему. — Они умрут, потому что осквернили приют слуг Господа. И такова будет участь каждого, кого на своем пути я сочту оскорбляющим Господа.
Король удалился, оставив виновных в обществе исповедника и палача. Спустя час все аббатство было в огне, а на фоне озаренного пламенем горизонта выделялись на деревьях черные силуэты двадцати двух повешенных. Армия короля Англии молча двинулась в дорогу, и вечером того же дня Эдуард остановился на ночлег в городке Мелли в Бовуази, обойдя город Бове, но не стал его осаждать, не желая без надобности утомлять солдат.
Однако не таково было намерение маршалов его армии. Они не могли устоять перед желанием завязать стычку с жителями пригородов Бове. Поэтому они повернули назад и напали на городские заставы. Но город был хорошо защищен, и нападавшим пришлось довольствоваться поджогом, после чего они возвратились к месту ночлега короля.
По-прежнему сжигая и грабя все, армия пошла дальше и, проведя ночь в деревне Гранвилье, овладела никем не обороняемым замком Аржи, и тот вскоре превратился в кучу пепла.
Поблизости находился замок Пуа; он мог стать доброй добычей, ибо владелец его слыл очень богатым сеньором.
Когда король прибыл в этот замок, тот уже был в руках англичан, хотя, вопреки обыкновению, они его еще не сожгли. В ту минуту, когда Эдуард въехал в ворота замка, мессир Джон Чандос и герцог Бассет, два славных рыцаря его армии, приветствовали короля, подведя к нему двух красивых плачущих девушек.
— Сир, в замке находились только две эти девушки, которых мы взяли в плен, — объяснил мессир Джон Чандос, — но не для того, чтобы требовать за них выкуп, а для того, чтобы сберечь их честь.
— Прекрасно, мессир, — ответил король, — вы вели себя как благородные и учтивые рыцари.
Потом, обратившись к одной из заплаканных красоток, король спросил:
— Дитя мое, кто вы и кто ваша спутница?
— Ваше величество, спутница — это моя сестра, а сир де Пуа — наш отец.
— Значит, сеньора де Пуа нет в замке?
— Нет, сир.
— Ну что ж! Мы с женщинами не воюем и даже берем под свою защиту тех, кого любят и оберегают женщины. Скажите, чего вы хотите, и ваши желания будут исполнены.
Тогда обе девушки упали перед королем на колени и стали умолять его отправить их к отцу в Корби.
И король приказал проводить девушек до того места, где находился их отец.
— Вы, конечно, хотите сами доставить ваших пленниц в безопасное место, — обратился Эдуард к Джону Чандосу и герцогу Бассету. — А посему проводите их и хорошо охраняйте.
Когда оба рыцаря вернулись в армию, король с улыбкой заметил, что они были более задумчивыми и озабоченными, чем раньше.
Тем временем жители города Пуа, узнавшие о великодушном отношении Эдуарда к дочерям их сеньора, стали лелеять надежду найти у маршалов английской армии подобное великодушие по отношению к себе.
И они предложили маршалам крупную сумму за то, чтобы те ничего не грабили и не жгли.
Сумму эту они должны были выплатить сразу после отъезда короля. Предложение было принято. Был отдан приказ, запрещающий под страхом смертной казни наносить ущерб городу и замкам, а на другой день, когда король уехал, несколько рыцарей остались, чтобы получить деньги, которые им были должны.
Однако назначенное время уже давно истекло, а к рыцарям никто не являлся.
Тогда английские рыцари отправились в замок Пуа, чтобы потребовать обещанный выкуп, но вместо денег нашли до зубов вооруженных людей; они набросились на англичан, объявив, что ничего не заплатят.
Англичане, поняв, что их обманули, послали двоих солдат просить поддержки у армии и приготовились сражаться до тех пор, пока не подоспеет подмога.
Жителей Пуа было больше, но англичане защищались так упорно, что, когда мессир Реньо Кобхэм и мессир Томас Холэнд, командовавшие арьергардом, подоспели на помощь, они еще держались стойко, не потеряв ни одного человека.
— Нас предали! Предали! — кричали англичане.
И с помощью подошедшему подкреплению они сожгли город, перебив почти всех его жителей и сровняв с землей два замка.
После этого они нагнали короля, который вошел в Эрен и, намереваясь здесь пробыть дня два, запретил наносить урон городу.
Король Эдуард сразу же занялся поисками переправы через Сомму и с этой целью выслал вперед графа Уорика и мессира Годфруа д'Аркура с тысячью солдат и двумя тысячами лучников, чтобы они шли, как пишет Фруассар, «прощупывая и проглядывая местность вдоль реки Соммы до тех пор, пока не отыщут переправу, где смогут благополучно перейти на другой берег».
Оба маршала, коих мы назвали, двинулись в дорогу и нашли мост; но он охранялся так надежно, что, несмотря на мощную атаку против французов, они не смогли им завладеть и успели только пробиться на тот берег.
Тогда они подошли к городу Лон в Понтьё, где был еще один мост, но и он был весьма защищен, так что они отправились на поиски другого моста, и отыскали его в Пи-киньи, хотя он охранялся гораздо лучше, чем оба предыдущих. Маршалам пришлось вернуться к своему королю и рассказать ему обо всем, что они увидели, то есть о том, что Филипп VI позаботился и усилил охрану мостов через Сомму, чтобы Эдуард со своей армией не смог форсировать реку, а он, Филипп, мог бы дать им бой где угодно или уморить их голодом, если ему это больше понравится.
III
Тем временем Филипп VI перестал колебаться и, горя желанием разбить Эдуарда, смело бросился за ним в погоню. Поэтому он покинул Сен-Дени и, делая большие переходы, пришел в Амьен, когда король Англии еще находился в городе Эрен.
Вечером того же дня, когда граф Уорик и Годфруа д'Аркур доставили королю сведения, о коих мы только что рассказали, были схвачены люди, в которых опознали шпионов короля Франции.
Лишь один из них отрицал, что он лазутчик французов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Мессир Годфруа, вы наш маршал, — ответил Эдуард, сразу понявший справедливость того, о чем ему сказал граф. — Поэтому поступайте так, как вам будет угодно, ибо на сей раз мне вовсе не хочется вмешиваться в ваши дела.
После этого мессир Годфруа д'Аркур велел провезти свое знамя по улицам и приказал, чтобы никто не смел поджигать дома, убивать мужчин или насиловать женщин.
Когда жители Кана услышали об этом запрете, они немного успокоились и даже стали пускать англичан на постой к себе в дома. Кое-кто из горожан раскрывал свои сундуки и ларцы, отдавая все, что имел, в обмен на обещание сохранить жизнь.
«Однако невзирая на это и на запрет короля и маршала, — прибавляет Фруассар, наш неизменный поводырь по лабиринту той эпохи, — в городе Кан было много гнусных убийств и разбоя, воровства, поджогов и мелких краж, ибо не только в армии, которую вел король Англии, но и среди горожан встречалось немало воров, преступников и людей бессовестных».
Англичане, овладевшие городом, оставались в нем три дня, награбив сказочные богатства.
В это же время они составили план действий и привели в порядок дела после того, как на судах переправили в Острегем, где стояли их большие корабли, драгоценности, золотую и серебряную посуду, сукна, а также все прочее похищенное ими добро.
Потом для большей безопасности они решили, что корабль, груженный добычей и пленными, будет отправлен в Англию. Графу Хостидону, назначенному командиром корабля, выделили двести солдат и четыре сотни лучников.
Среди пленных находились мессир де Гинь и мессир де Танкарвиль, выкупленные королем Эдуардом у Томаса Холэнда, которому заплатили двадцать тысяч розеноблей.
Итак, корабль отплыл, увозя более шестидесяти рыцарей и более трехсот богатых горожан, а также, продолжает хронист, великое множество приветствий и добрых пожеланий от короля Эдуарда его супруге, милостивой королеве Англии Филиппе.
Тем временем в дела обоих королей вмешался папа; легаты его святейшества начали переговоры о мире и от имени Филиппа де Валуа подтвердили Эдуарду его право на герцогство Аквитанию, которым тот владел так же, как и его отец. Но Эдуард, покорный воле Провидения, что увлекла его, отверг мирные предложения и продолжал двигаться вперед, все сметая на своем пути мечом и огнем.
Так он подошел к Лувье и захватил его без труда, потому что городские ворота даже не были заперты.
Разграбив город, англичане вошли в графство Эврё и сожгли все населенные пункты, кроме крепостей, и король, по-прежнему следуя совету Годфруа д'Аркура, не осаждал закрытый город или укрепленный замок, стремясь сохранить своих солдат и осадные орудия.
Подойдя к Руану, король погрузил армию на суда и поплыл по Сене, хотя направились англичане на Верной, а не на забитый войсками Руан, где капитаном был сир д'Аркур, брат мессира Годфруа.
После того как Эдуард сжег Верней и окрестности Руана, он достиг города Пон-де-л'Арш; там его нагнал король франции и предложил сойтись в сражении. Но Эдуард не принял битвы, заявив, что, поскольку ему необходимо исполнить обет, он вступит в бой лишь под стенами Парижа.
Тогда Филипп возвращается в свою столицу, поселяется в аббатстве Сен-Жермен-де-Пре и выжидает.
Мы так долго задерживаемся на подробностях этого похода, поскольку нам кажется, что для читателя, как и для нас, по-настоящему интересно проследить хронику сего странного завоевания.
В самом деле, подобное вторжение показалось бы сегодня столь невероятным, что нам необходимо единодушие хронистов, чтобы поверить в нашествие 1346 года.
Можно было бы сказать, что Бог отвернулся от Франции и полностью оставил эту страну и ее короля.
Когда мы прослеживаем действия Филиппа VI во всей этой кампании, нас удивляют постоянные его колебания, что завершатся при Креси внезапной решимостью, которая приведет короля к поражению в битве. На своем пути англичане встречали лишь мимолетное сопротивление. Чаще всего навстречу им шло предательство; они продвигались вперед так, словно сам Господь указывал им дорогу, И они были скорее орудиями гнева Божьего, а не честолюбия своего короля.
Итак, Эдуард, покинув Пон-де-л'Арш, прибывает в Мант, проходит Мёлан, сжигает Мюро и останавливается перед Пуаси в седьмой день августа 1346 года.
Но в Пуаси разрушен мост; король Франции оказался на другом берегу реки, так что во многих местах одна армия могла наблюдать за другой.
Король Англии шесть дней оставался в Пуаси, а сын его находился в Сен-Жермен-ан-Ле. Тем временем английские солдаты жгли окружающие города, включая Сен-Клу, и парижане могли видеть языки пламени и клубы дыма.
Однако Рюэй был пощажен, и летописец сообщает, что город обязан своим спасением чуду, сотворенному мон-сеньером Сен-Дени.
Но великим бесчестьем для Франции было то — в чем и состояла измена, — что король Англии и его сын жили в тех самых местах, кои прежние короли Франции и Филипп VI всегда избирали своими любимыми резиденциями.
Ни один дворянин Франции не пытался прогнать Эдуарда, который целых шесть дней жил в замке, спал в роскошной постели и пил вино своего царственного противника.
Но гораздо любопытнее было другое: французские дворяне топили суда и разрушали мосты повсюду, где проходил король Англии.
Филипп VI все-таки покинул Сен-Жермен-де-Пре и накануне Успения направился в Сен-Дени.
Когда король туда приехал, к нему пришел какой-то человек и сказал, что может сообщить известия о враге; это был крестьянин из окрестностей Пуаси.
— Сир, король английский Эдуард стоит под городом Пуаси, — сказал он.
— Я знаю, — ответил Филипп.
— Но вы, сир, наверное, не знаете, — возразил этот человек, — что он приказал спешно отстроить разрушенный мост.
— Кто же вам об этом сказал? — спросил король.
— Я сам видел, сир.
— Этот человек лжец или безумец, — хором вскричали окружавшие Филиппа сеньоры, — если только не шпион короля Эдуарда.
— Клянусь, что все сказанное мной — правда, — воскликнул, подняв руку, крестьянин, — и можете казнить меня, если я солгал!
И тогда подтвердились слова Евангелия: «И сказал бедняк. А его спросили: кто ты такой? И посмеялись над ним. А богатый сказал, и все замолчали, внимая. И никто не усомнился в словах его».
Все, о чем рассказал этот человек, было правдой, но над ним, как над евангельским бедняком, посмеялись слышавшие его.
Однако известие крестьянина подтвердилось, и король послал к мосту Пуаси жителей Амьена, чтобы сорвать работы англичан. Но это не помогло. В пятницу, после Успения, король Англии поджег дворец французских королей в Пуаси и перешел восстановленный им мост, приказав обнажить мечи и развернуть знамена.
Так он вышел к Сен-Жермену. Прибыв сюда, он разбил лагерь на холме, откуда открывался вид на Париж, и собрал вокруг себя главных рыцарей армии.
— Господа, — начал он, показывая им на колокольни Сен-Дени, которые в этот миг осветило солнце (их белые ажурные шпили четко вырисовывались на горизонте), — господа, когда-то я дал обет разбить лагерь с видом на колокольни Сен-Дени. Вернувшись в Англию, вы сможете рассказывать, что король исполнил свою клятву.
Все рыцари снова присягнули Эдуарду в верности, и король, оставшись один, мысленно перенесся к тем людям, кто давал обеты одновременно с ним.
«Бог мой, неужели ты так плохо воспринял эти обеты, что покарал тех, кто их приносил? — вопрошал он. — Ни одного, кто сидел за моим столом в тот день, сегодня нет рядом со мной. Их похитили у меня изгнание, горе или война. Бедный Уильям Монтегю убит Дугласом. Готье де Мони каждый день рискует жизнью ради меня; кто знает, жив ли он? Робер Артуа испустил дух у меня на руках. Иоанн Геннегауский покинул меня ради короля Франции. Солсбери исчез. Алике умерла. Лишь королева Англии счастливо исполнила свой обет, единственный из всех, который заставил меня содрогнуться. Молю тебя оградить ее от всякого горя, о Господь мой, и обрушить на одного меня все твои проклятия и весь гнев твой! Молю тебя в день Страшного Суда простить мне всю кровь и все слезы, что я заставлю пролиться во исполнение обета, что был всего лишь местью человека!».
II
Между тем короля Филиппа VI начало всерьез беспокоить соседство Эдуарда. Он снова покинул Париж, куда вернулся, получив известие об отходе войск короля Англии.
Поэтому он просил Иоанна Богемского, герцога Лотарингского, Иоанна Геннегауского, графа Фландрского, графа Блуаского, всех своих сеньоров и рыцарей ждать его в Сен-Дени, откуда он отправится вместе с ними преследовать английского короля.
Чтобы конница могла проходить по улицам более свободно, он приказал снести наружные подпорки балконов, а парижане были так напуганы отъездом короля, что вышли из домов и, бросаясь на колени, умоляли:
— О милостивый государь и благородный король, что вы собираетесь делать? Неужели вы хотите покинуть ваш город Париж? Не забывайте, что враги находятся в двух льё отсюда и, если вы уедете, подойдут к городу, и не будет у нас никого, кто смог бы нас защитить. Останьтесь, сир, и помогите нам оборонять ваш славный город.
— Ничего не бойтесь, добрые люди, — отвечал король, — я еду в Сен-Дени, чтобы соединиться с моими войсками и идти на англичан. И будьте спокойны, враг сюда не дойдет.
В это время король Англии, словно он преследовал только одну цель — исполнить данный им обет, а исполнив его, вернуться назад, прервал марш на Париж, оставив мессира Годфруа формировать авангард своей армии из полутысячи солдат и дюжины сотен лучников, отправился в другую сторону и прибыл в Пикардию.
И случилось так, что мессир Годфруа наткнулся на большой отряд пеших и конных горожан Амьена, откликнувшихся на призыв короля Филиппа; они были отлично вооружены, а кроме того — ими командовали четыре храбрых капитана из амьенского края.
Англичане их атаковали, и был долгий бой; но, как всегда, англичане вышли победителями и за ними осталось поле битвы, а на нем — тысяча двести трупов как англичан, так и французов.
Эдуард вступил в землю Бовуази, расположившись в красивом и богатом аббатстве Сен-Люсьен близ Бове.
Здесь он переночевал, а когда наутро вновь выступил в поход, то не успел проехать и тысячи шагов, как почувствовал, что у него за спиной вспыхнул большой пожар; он обернулся и увидел аббатство, объятое пламенем.
Тогда он вернулся назад; поскольку Эдуард под угрозой виселицы запретил кому-либо посягать на церкви и аббатства, он приказал схватить тех из своих людей, кто поджег Сен-Люсьен.
Потом Эдуард, словно спеша явить пример своего правосудия (он не хотел, чтобы при исполнении обета было бы совершено хоть одно святотатство), повелел принести веревки и вызвать из горящего аббатства монаха.
— Отец мой, двадцать два человека, которым предстоит умереть, нуждаются в вашей поддержке, — сказал он ему. — Они умрут, потому что осквернили приют слуг Господа. И такова будет участь каждого, кого на своем пути я сочту оскорбляющим Господа.
Король удалился, оставив виновных в обществе исповедника и палача. Спустя час все аббатство было в огне, а на фоне озаренного пламенем горизонта выделялись на деревьях черные силуэты двадцати двух повешенных. Армия короля Англии молча двинулась в дорогу, и вечером того же дня Эдуард остановился на ночлег в городке Мелли в Бовуази, обойдя город Бове, но не стал его осаждать, не желая без надобности утомлять солдат.
Однако не таково было намерение маршалов его армии. Они не могли устоять перед желанием завязать стычку с жителями пригородов Бове. Поэтому они повернули назад и напали на городские заставы. Но город был хорошо защищен, и нападавшим пришлось довольствоваться поджогом, после чего они возвратились к месту ночлега короля.
По-прежнему сжигая и грабя все, армия пошла дальше и, проведя ночь в деревне Гранвилье, овладела никем не обороняемым замком Аржи, и тот вскоре превратился в кучу пепла.
Поблизости находился замок Пуа; он мог стать доброй добычей, ибо владелец его слыл очень богатым сеньором.
Когда король прибыл в этот замок, тот уже был в руках англичан, хотя, вопреки обыкновению, они его еще не сожгли. В ту минуту, когда Эдуард въехал в ворота замка, мессир Джон Чандос и герцог Бассет, два славных рыцаря его армии, приветствовали короля, подведя к нему двух красивых плачущих девушек.
— Сир, в замке находились только две эти девушки, которых мы взяли в плен, — объяснил мессир Джон Чандос, — но не для того, чтобы требовать за них выкуп, а для того, чтобы сберечь их честь.
— Прекрасно, мессир, — ответил король, — вы вели себя как благородные и учтивые рыцари.
Потом, обратившись к одной из заплаканных красоток, король спросил:
— Дитя мое, кто вы и кто ваша спутница?
— Ваше величество, спутница — это моя сестра, а сир де Пуа — наш отец.
— Значит, сеньора де Пуа нет в замке?
— Нет, сир.
— Ну что ж! Мы с женщинами не воюем и даже берем под свою защиту тех, кого любят и оберегают женщины. Скажите, чего вы хотите, и ваши желания будут исполнены.
Тогда обе девушки упали перед королем на колени и стали умолять его отправить их к отцу в Корби.
И король приказал проводить девушек до того места, где находился их отец.
— Вы, конечно, хотите сами доставить ваших пленниц в безопасное место, — обратился Эдуард к Джону Чандосу и герцогу Бассету. — А посему проводите их и хорошо охраняйте.
Когда оба рыцаря вернулись в армию, король с улыбкой заметил, что они были более задумчивыми и озабоченными, чем раньше.
Тем временем жители города Пуа, узнавшие о великодушном отношении Эдуарда к дочерям их сеньора, стали лелеять надежду найти у маршалов английской армии подобное великодушие по отношению к себе.
И они предложили маршалам крупную сумму за то, чтобы те ничего не грабили и не жгли.
Сумму эту они должны были выплатить сразу после отъезда короля. Предложение было принято. Был отдан приказ, запрещающий под страхом смертной казни наносить ущерб городу и замкам, а на другой день, когда король уехал, несколько рыцарей остались, чтобы получить деньги, которые им были должны.
Однако назначенное время уже давно истекло, а к рыцарям никто не являлся.
Тогда английские рыцари отправились в замок Пуа, чтобы потребовать обещанный выкуп, но вместо денег нашли до зубов вооруженных людей; они набросились на англичан, объявив, что ничего не заплатят.
Англичане, поняв, что их обманули, послали двоих солдат просить поддержки у армии и приготовились сражаться до тех пор, пока не подоспеет подмога.
Жителей Пуа было больше, но англичане защищались так упорно, что, когда мессир Реньо Кобхэм и мессир Томас Холэнд, командовавшие арьергардом, подоспели на помощь, они еще держались стойко, не потеряв ни одного человека.
— Нас предали! Предали! — кричали англичане.
И с помощью подошедшему подкреплению они сожгли город, перебив почти всех его жителей и сровняв с землей два замка.
После этого они нагнали короля, который вошел в Эрен и, намереваясь здесь пробыть дня два, запретил наносить урон городу.
Король Эдуард сразу же занялся поисками переправы через Сомму и с этой целью выслал вперед графа Уорика и мессира Годфруа д'Аркура с тысячью солдат и двумя тысячами лучников, чтобы они шли, как пишет Фруассар, «прощупывая и проглядывая местность вдоль реки Соммы до тех пор, пока не отыщут переправу, где смогут благополучно перейти на другой берег».
Оба маршала, коих мы назвали, двинулись в дорогу и нашли мост; но он охранялся так надежно, что, несмотря на мощную атаку против французов, они не смогли им завладеть и успели только пробиться на тот берег.
Тогда они подошли к городу Лон в Понтьё, где был еще один мост, но и он был весьма защищен, так что они отправились на поиски другого моста, и отыскали его в Пи-киньи, хотя он охранялся гораздо лучше, чем оба предыдущих. Маршалам пришлось вернуться к своему королю и рассказать ему обо всем, что они увидели, то есть о том, что Филипп VI позаботился и усилил охрану мостов через Сомму, чтобы Эдуард со своей армией не смог форсировать реку, а он, Филипп, мог бы дать им бой где угодно или уморить их голодом, если ему это больше понравится.
III
Тем временем Филипп VI перестал колебаться и, горя желанием разбить Эдуарда, смело бросился за ним в погоню. Поэтому он покинул Сен-Дени и, делая большие переходы, пришел в Амьен, когда король Англии еще находился в городе Эрен.
Вечером того же дня, когда граф Уорик и Годфруа д'Аркур доставили королю сведения, о коих мы только что рассказали, были схвачены люди, в которых опознали шпионов короля Франции.
Лишь один из них отрицал, что он лазутчик французов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30