Его рука обхватила ее, кончики пальцев задвигались, поглаживая.— Ты это заслужила, — ответил он. — Да, наверное, у нас период ухаживания проходил не совсем обычно. Кстати говоря, при первой встрече ты мне показалась глупой, высокомерной колючкой. Я не хотел и близко к тебе подходить.— Да, — сказала она с довольной улыбкой. — А теперь ты так близко, ближе не придумаешь.— Да, Бог свидетель! И знаешь, чего я сейчас хочу? Пойти поплавать. Если нам повезет, то на этот раз мы не наткнемся на труп.Такая шутка слегка покоробила Диану, но ей удалось ответить довольно непринужденно:— Пойдем.Этой ночью не было никаких трупов. Они плавали в прохладной воде и дурачились, пока не устали. Лайонел обнял Диану, ее волосы накрыли его, словно одеяло.— Диана… — ласково сказал он, глядя в сторону. — Нам пора возвращаться домой.Граф почувствовал, как она поджалась.— Домой, в Англию. Я пока не знаю, что делать с плантацией «Менденхолл». Как только все будет улажено, мы уедем. Но я клянусь тебе, что мы будем приезжать на остров Саварол. И в Лондоне мы будем столько, сколько ты захочешь. Тебе понравится мое поместье неподалеку от Эскрика. Помнишь, как тебе понравились торфяники и вереск? А рядом живут Фрэнсис и Хок.Она долгое время молчала. Затем Лайонел почувствовал, как ее ноги обхватили его бедра. Наконец она проговорила:— Мы сможем забрать с собой в Англию мою лошадь? Лайонел почувствовал облегчение, будто у него с плеч свалилась вся тяжесть мира вместе с атлантами.— Да, конечно. Если хочешь, мы можем спарить ее с Летящим Дэви, скакуном Хока, и тогда у тебя будет множество маленьких Танис.— Ты милый, Лайонел, — сказала Диана и поцеловала его.— Да, я милый. Ты только сейчас пришла к такому выводу? Она не ответила, и тогда Лайонел окунул ее с головой.Диана вынырнула, фыркая и смеясь.— Забираю свои слова обратно. Ты… грубиян.— Но я твой грубиян, — сказал он и снова окунул ее в воду.Почувствовав ее руки на своих бедрах, Лайонел тоже нырнул.Они шли к дому, накинув халаты. Лайонел немного помолчал, потом ласково приподнял подбородок Дианы. Он смотрел на жену долго, но ничего не говорил. Потом поцеловал ее.— Ты соленая.— Как и ты.— Я уже говорил тебе, повторю еще раз: все кончено — болезнь Шарлотты прошла; мои подозрения, моя уверенность в том, что все женщины — предательницы, исчезли. Я люблю тебя, Диана.Не в силах поверить ему, она несколько раз моргнула: ее сердце сильно забилось.— Это правда. Наверное, я полюбил тебя потому, что ты прелестно выглядишь, когда спишь, раскинув ноги и испуская дикие стоны.Она все еще молча смотрела на мужа.Лайонел сжал ее голову ладонями и крепко поцеловал.— Несмотря на то, что ты соленая, мокрая и жутко загорелая, я все равно тебя люблю.Диана задрожала.— Хорошо, — наконец прошептала она. — Хорошо.— Отлично, — сказал он, взял ее за руку и повел в большой дом.Диана почти уснула, когда услышала тихий голос Лайонела:— Ты говорила мне это тогда, в пещере.«Что говорила?» — сонно подумала она, ее мысли уже путались.— Мне показалось, что будет нечестно, если я не сделаю ответного признания.— Гм!.. — выдавила Диана. Теперь она вспомнила, как сказала Лайонелу, что любит его. Она явно не собиралась этого делать.Уснула она с улыбкой. У ее мужа нелегкий нрав, в чем она не сомневалась. Он человек волевой и упрямый. Они будут ссориться, кричать и любить друг друга. У них будут дети, и, если немного повезет, все будет хорошо.Странно, но Лайонел думал примерно то же. Засыпая, он думал о том, что их жизнь не будет скучной, никогда не станет скучной… благодаря Диане, Диане Эштон, графине Сент-Левен. Звучит неплохо.На следующее утро Диана еще раз убедилась в упрямстве своего мужа.— Я еду на Тортолу, на плантацию «Менденхолл», — сказал Лайонел. — Прежде чем что-то решить, я хочу все посмотреть сам.— Мне нужно всего пятнадцать минут, чтобы упаковать саквояж, — отозвалась Диана.— Нет, ты останешься здесь.«В чем же дело? — удивилась она, какое-то время молча глядя на мужа. — Он клянется, что любит меня, а затем разговаривает в приказном тоне. Но я буду вести себя разумно», — решила она.— Лайонел, ты же ничего не знаешь ни о Тортоле, ни о местных порядках. Я тебе нужна.— Я поеду с Бемисом! — отрезал он.— Лайонел, ты ведешь себя глупо и упрямо. Тебя невозможно убедить. Я поеду с тобой!— Я не собираюсь спорить. Ты не едешь, и об этом хватит.Диана открыла рот, чтобы привести новые доводы — кстати, довольно разумные, — но Лайонел опередил ее.— Нет, Диана. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, в безопасности.— В безопасности! И это называется хваленая мужская логика! Разве ты забыл, что задушили Мойру? Мы даже представления не имеем, кто убийца!— Мне остается только добавить, что я хочу, чтобы ты неотлучно находилась рядом с отцом. Надеюсь, ты будешь осторожна. Я ни о чем не забыл.— Я еду с тобой.Его глаза потемнели. Медленно, точно обращаясь к неразумному ребенку, он проговорил:— Я твой муж, и ты должна мне подчиняться. Ты останешься на острове Саварол. Я вернусь через два-три дня.Не в силах совладать с собой, Диана продолжала спорить, но Лайонел был непоколебим. Наконец, придя в ярость, она выкрикнула:— Давай, поезжай! Надеюсь, ваше судно даст течь. Надеюсь, все кончится тем, что ты окажешься на острове Калипсо, но уже один!— О, какая любящая супруга! — заметил он, поджав губы. Лайонел и Бемис уехали сразу после завтрака. Диана с балкона видела, как ее муж идет к конюшне рядом с управляющим, и ругалась:— Вот дурак!Ее переполнил гнев, когда она увидела, что за ними следом с развевающимися юбками бежит Патриция. Потом Диана увидела, что Лайонел обернулся и о чем-то поговорил с ее невесткой. Патриция остановилась, рассмеялась, затем помахала ему на прощание рукой.«Это нечестно… мужчина может мне приказать сделать что-то или не делать чего-то только потому, что женился на мне. Совсем нечестно».Главный довод Дианы — Бемису нельзя доверять — был встречен его знаменитым высокомерным взглядом.Но она действительно не доверяла Бемису, она никому не доверяла.К двери спальни подошел отец.— Диана, дорогая, хочешь поехать со мной в поле? Грейнджер сказал, что у нас неприятности из-за того парня, Боба, который был влюблен в Мойру. Он очень расстроен и выдвигает чудовищные обвинения. Видимо, другие рабы наслушались его.Хоть отец ценит ее и уважает ее мнение!Примерно через час они вместе с Грейнджером приехали в поле. Диана ощутила смутное беспокойство, взглянув на тесную кучку рабов, которые, по-видимому, говорили о Мойре.Боб что-то громко рассказывал.— Этот самый Бемис, — услышала Диана, — ублюдок, вот он кто!Остальные одобрительно загалдели.— Вот видите, сэр, — сказал Грейнджер, осаживая лошадь. — Я не решаюсь применить хлыст, но…— Никаких хлыстов, — ответил Люсьен. — Диана, оставайся с Грейнджером здесь. Я сам справлюсь.Спешиваясь, Диана смотрела, как отец подъехал к кучке рабов. Она заметила, что после слов отца на лице Боба появилось выражение замешательства. Ей захотелось подъехать ближе, чтобы услышать, что говорит отец, но Грейнджер остановил ее.— Не нужно, мисс Диана. Предоставьте это отцу. Рабы слепо верят ему, вы же знаете.— А вам они не верят?— Верят, но лишь до определенной степени. Я с этим смирился.— Как вы думаете, кто задушил Мойру?Грейнджер пожал плечами.— Не знаю. Если бы знал, я бы непременно сказал.— Как по-вашему, это кто-то из рабов? — настаивала Диана.— Сильно сомневаюсь.Диана долгое время пристально смотрела на отца. Наконец по его жестам она поняла, что разговор закончился.— Знаете, — медленно проговорила она, не глядя на управляющего, — здесь ничего не случалось, пока не приехали новые люди.— Ваша правда. — Он замолчал, сгоняя муху с гривы своей лошади. — Но ведь это относится и к вашему мужу.— Верно, — ответила Диана, немного помедлив, чтобы остудить разом вспыхнувший гнев. — Однако в то время мой муж был со мной, и, уверяю вас, я не имею никакого отношения к преступлению.Грейнджер вздохнул.— Я не хотел оскорбить вас, правда, не хотел. Просто у нас никогда раньше не было такого… Я чувствую себя человеком, находящимся в горящем доме и пытающимся согреться в нем.— Мне не нравится, что мой муж поехал наедине с Бемисом на плантацию «Менденхолл».— Мисс Диана, — с усмешкой проговорил управляющий, — ваш муж вполне может сам постоять за себя.— Даже если рядом с ним змея?— О Бемисе можно сказать что угодно, даже то, что он змея, но он не глуп. Ваш муж будет цел и невредим.Если бы только она была уверена в этом… Вот высокомерный упрямец! Рабы расходились. За секунду до возвращения отца к ним верхом подъехал Дэниел.— Что происходит? — спросил он низким спокойным голосом.— Дэниел! Это все из-за смерти Мойры, вы понимаете? Люди переживают, и я их не виню. Нужно что-то делать.— Лучше бы ваш отец поговорил вначале со мной, — сказал Дэниел. — А потом я сам поговорил бы с рабами.— Возможно, — отозвалась Диана.— Теперь все в порядке, — сказал Люсьен, понукая Салвейшна. Он поглядел на Дэниела и усмехнулся: — Мальчик мой, как только лошадь не пала под твоей тяжестью! — Казалось, что старый скакун действительно вот-вот падет. — Почему бы тебе не ездить на Эгремоне? Он тебя выдержит.Дэниел лишь улыбнулся и покачал головой.— Эгремон действует мне на нервы, — только и сказал он.— Давайте поменяемся лошадьми, Дэниел! — со смехом предложила Диана.«Он такой добродушный», — думала она, глядя, как ее сводный брат забирается на Танис.— Вот теперь у тебя ноги по земле не волочатся, — заметил Люсьен.Дэниел пощекотал Танис за ушами.— В деревне заболела женщина, сэр, — после паузы сказал он.— Кто именно?— Та старушка, бабушка Гейтс. Я уверен, что это сердце, и почти ничем не могу ей помочь, но… — Он осекся и пожал плечами.— …но ей станет легче, если ты будешь рядом, — закончил Люсьен. — Поезжай, Дэниел, проведай ее. И пусть ее семья остается рядом с ней.Вечером за ужином Диане показалось, что Дебора чем-то обеспокоена. Нет, она не срывала злобу на слугах, но во всем ее облике чувствовалась напряженность, она почти не разговаривала. Графиня горько подумала: «Что же ты наделал, отец?»Что касается Патриции, то она хихикала и кокетничала со всеми мужчинами за столом, включая отца Дианы. Все были в сборе, кроме Лайонела и Бемиса.Дэниел, как обычно, сидел молча; Чарльз Суонсон, поощряемый Патрицией, рассказывал красивые сказки о своей жизни на острове Святого Фомы.«А я сижу и скучаю по своему проклятому мужу», — думала Диана, которая едва притронулась к своему любимому блюду — пирожкам с соленой рыбой.В столовую, широко улыбаясь, вплыла Дидо.— Хозяин, это вам сюрприз, — объявила она, поставив на стол перед Люсьеном Саваролом маленькую тарелочку со сдобой из сладкого картофеля.— А за что, Дидо? — спросил Люсьен, улыбнувшись сияющей негритянке.— Вы сказали этому мальчику, Бобу, что найдете того плохого человека. Вы обязательно его отыщете, хозяин. Вот Боб, он тоже верит, что вы найдете. Он вам благодарен.— Остается надеяться, что ты права, — сказала Диана, поглядывая на сдобу. К ней, как по волшебству, вернулся аппетит.Отец усмехнулся и передал тарелку со сдобой дочери.— Я уже сыт, дорогая. Ешь сама.— Но, Люсьен, это специально для тебя, — возразила Дебора и с укором досмотрела на Диану.— Дочка вся в отца, — ответил Люсьен. — Она тоже любит эту сдобу и всегда выпрашивает ее у меня с тех пор, как ей исполнилось четыре года. Верно, Диана?— Совершенно верно. Но я готова поделиться.— Нет! — крикнула Патриция, потом слегка покраснела и улыбнулась всем за столом. — Это очень мило, Диана. Поступок настоящей леди…— Вы очень добры, сестренка, — сказал Дэниел. — Но хотя я очень люблю поесть, я не претендую и на кусочек.Диана рассмеялась, подцепила на вилку кусочек великолепно приготовленного блюда и стала наслаждаться.— Мне бы правда хотелось, чтобы вы поделились с отцом, — снова повторила Дебора.Люсьен поглядел на жену озадаченно, затем повернулся к Чарльзу, который начал рассказывать еще одну занимательную историю.Дэниел закончил есть. Грейнджер откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Диане показалось, что он вдруг состарился. Ей хотелось что-нибудь сказать, чтобы всем стало легче, но слова не шли у нее с языка.Через час Диана уже зевала, не в силах сдержаться.Отец улыбнулся ей:— Тебе пора в постель, дорогая. Она покачала головой:— Нет еще. Не понимаю, отчего я так устала.— Пойдемте, Диана, я провожу вас в спальню, — поднимаясь, сказала Дебора.Диана еще раз зевнула. Она чувствовала себя неестественно: ноги были словно ватные и не держали ее, мозг отказывался работать. Дебора молча проводила ее в спальню и помогла разобрать постель.— Не понимаю, что со мной случилось, — сказала Диана, покачиваясь.Перед тем как уснуть, она подумала, что Дебора не кажется теперь такой суровой. Как странно!Утром следующего дня Диана чувствовала себя вялой. Состояние было таким, словно накануне она выпила слишком много домашнего рома. Однажды с ней такое случилось, когда ей было двенадцать лет. Тогда отец не стал ее наказывать, просто улыбнулся и сказал, что она уже достаточно наказана.Сердце Дианы билось толчками. Оделась она с трудом. На веранде за столом сидела одна Патриция.— Вы хорошо спали?В голосе Патриции прозвучал сарказм. Диана качнула головой.— Да, наверное, — ответила она и села.Ей хотелось заняться домашними делами, но сил не было. К тому же даже недоброжелатель вынужден был бы признать, что Дебора со всем прекрасно справляется.После обеда Диана с трудом доплелась до своей спальни и крепко заснула.— В чем дело, любимая? — услышала она тихий мужской голос. Потом почувствовала прикосновение к себе мужских губ.— Лайонел?Он нахмурился.— Проснись, дорогая. Уже поздно. Ты проспала ужин.Диана с трудом открыла глаза.— Ты вернулся, — сказала она и коснулась кончиками пальцев его щеки.— Конечно, вернулся. Я скучал по тебе, поэтому поторопился. Ты права, я должен был взять тебя с собой. Хотя бы для того, чтобы исцелить меня после таких огорчений.— Что там с «Менденхоллом»? — Она говорила с трудом, но еще тяжелее было не закрывать глаза.— Принять решение было нетрудно. Я захватил с собой Бемиса, чтобы он помог все устроить. Он до сих пор не знает моих планов. Но это касается твоего отца. Послушай, Диана, ты давно чувствуешь такую усталость?Диана уловила в его голосе беспокойство и улыбнулась ему.— С прошлого ужина. Я не могу открыть глаз. Ты сказал, что я проспала сегодняшний ужин… Сколько сейчас времени?— Почти половина одиннадцатого.— Не может быть!Она почувствовала на своем лбу ладонь Лайонела. Графу показалось, что на ощупь лоб прохладный. Затем его охватила ярость: может быть, ее чем-то опоили? Но, Господи Боже, зачем?!Диана почувствовала, как его руки обхватили ее бедра.— Что ты делаешь?— Думаю, нам с тобой нужно пойти искупаться.— Ладно.— Если я хорошенько тебя окуну, то, думаю, в голове у тебя наступит просветление.И действительно, прохладная вода помогла Диане прийти в себя. Они оставались в воде почти час. Лайонел вел себя сдержанно. Он страшно соскучился по жене и чувствовал себя виноватым из-за их размолвки перед отъездом на плантацию. Но то, что он увидел на плантации «Менденхолл», привело его в ярость.— Я оставил тебя здесь потому, что хотел твоей безопасности. Я был дураком, черт побери!Он отпустил длинное ругательство.Диана, уже со свежей головой, обвила руками его шею и поцеловала в бившуюся на ней жилку.— Не искушай меня, женщина.— Почему бы и нет?— Потому, — ответил он и нахмурился, глядя поверх ее головы.В ту же секунду волна накрыла их и они упали, отчаянно барахтаясь.— Почему потому? — спросила Диана, вынырнув на поверхность.— Потому, — глубокомысленно повторил Лайонел, взяв жену за подбородок. — Если я не ошибаюсь, кто-то напичкал тебя снотворным.— Это какое-то сумасшествие!— Да, — медленно проговорил Лайонел, — так оно и есть.— Но…— Расскажи мне как можно точнее, что ты ела и пила за прошлым ужином. И сегодня.Диана все рассказала. Когда она закончила, Лайонел взял ее за руку и вывел из воды. Затем медленно вытер ее полотенцем и протянул ей халат.— Очень интересно, — только и сказал он. — Та сдоба из сладкого картофеля… еще кто-нибудь к ней прикасался?Диана покачала головой:— Нет, я же говорила, что Дидо испекла эту сдобу для отца, но он настоял на том, чтобы уступить ее мне. И я ее съела.Они шли к большому дому.— Лайонел…— Что, любимая?— Что происходит?— Если я не разберусь во всем этом в самом скором времени, — наконец ответил он, — то мы с тобой уедем.На следующее утро за завтраком Лайонел решил, как говорится, не откладывать свое расследование и пошел в атаку. Глава 24 Не боги преследуют нас, а мы сами, смертные, воюем с другими смертными. Вергилий Лайонел безразличным взглядом обвел всех сидящих за столом. Последней к завтраку вышла Патриция, позевывая, с детски-невинным видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36