А Лайонел, видимо, как и весь экипаж, обходился подветренной стороной корабля. Диана вздохнула.— Лайонел, не могли бы вы на минутку выйти?— Тише. Я сплю.— Как вы не понимаете? Мне нужно… Ну, пожалуйста… Уйдите ненадолго.Он рассмеялся, и Диана почувствовала, что смех начинается у него где-то в груди и поднимается к горлу. Она отняла руку и стукнула его в живот. Лайонел заворчал.— Вы утверждали, что вы — джентльмен. Докажите это.— Это все оттого, что мы заговорили о горшках? Когда мы поженимся, мне уже не придется выходить из каюты.По ее лицу Лайонел понял, что это заявление привело ее в ужас.— Поцелуйте меня, — потребовал он. — Тогда я оставлю вас наедине с горшком.— Да я скорее укушу вас, мерзавец!— Наверное, пока не стоит кусаться. Я научу вас, как сделать укусы приятными. Целуйте, Диана. Я могу ждать долго, а вы, кажется, нет.— Подонок! — Девушка наклонилась и быстро чмокнула его плотно сжатыми губами.— Мне еще многому придется вас научить. — Он отодвинулся и встал.Молодой человек ехидно улыбнулся и вышел, завернувшись до пояса в одеяло. * * * Лайонел сидел напротив Рафаэла со стаканом отличного французского бренди в руке, закинув ногу на подлокотник кресла. Сидевший в не менее свободной позе капитан бросил на стол карту. Они были вдвоем в капитанской каюте, настоящей холостяцкой берлоге, и играли в пикет.— Простите, — сказал Лайонел и побил червонной дамой червонную десятку.— Я просчитался, — нахмурившись, ответил Рафаэл и посмотрел на оставшиеся карты. — Я никогда не играл особенно хорошо. Вот мой брат… — Нет, он не будет говорить о Дэмьене, своем брате-близнеце.Лайонел зашел с бубнового валета и спросил:— Вы, случайно, не родственник Кастьерсов из Корнуолла?Рафаэл с тоской посмотрел на него.— У них еще, кажется, поместье недалеко от Сент-Остелла.— У меня нет родственников.Игра продолжалась в молчании. Нарушил его Лайонел:— Помнится, несколько лет назад я встречался с бароном Дрего. Он старше вас, но, если память мне не изменяет, вы с ним похожи.Лайонел, наблюдающий за капитаном из-под полуопущенных ресниц, заметил, что его собеседник побледнел. «Я говорю о том, что он скрывает», — подумал граф. Ему не хотелось огорчать Рафаэла, поэтому молодой человек пожал плечами и сменил тему:— Боюсь, если мы продолжим игру, вы останетесь без корабля.— Иногда я делаю глупости, но не такие, — ответил, успокоившись, Рафаэл. Он понял, что граф больше не вернется к скользкой теме. — Чем занимается Диана?— В последний раз, когда я видел ее, она учила одного из ваших матросов вязать узлы.Рафаэл усмехнулся и бросил еще одну карту, которая также была бита.— Она прелестна, — сказал капитан. Он смотрел, как Лайонел сосредоточенно изучает свои карты. — Вам уже давно следовало бы заключить союз.Лайонел выронил карты.— Я же не дурак, Лайонел, — мягко произнес Рафаэл. — Не хочу лезть в чужие дела, но вы поставили себя в трудное положение.— Как вы узнали? — Лайонел даже не пытался лгать — капитан справедливо не считал себя дураком.— В первую очередь, обручальное кольцо, точнее, его отсутствие. Затем Недди рассказывал Ролло о куче одеял на полу. Кроме того, вы с Дианой не похожи на любовников. — Он чуть помедлил, потом четко проговорил: — Вы очень близки, но не любовники. По крайней мере, пока.— Вы очень наблюдательны, — согласился Лайонел. — Надеюсь, больше никто не знает о нашем двусмысленном положении?— Нет. Но Блик — человек хитрый и проницательный. Может, потому, что он — сын викария из Суссекса.— Боже, — удивился Лайонел, — неужели?— Да-да. Но они не ладят с отцом. Лично мне Блик пока ничего не говорил о вас.— Диана так старательно прятала эти одеяла! Так уж получилось…— Пока ничего не получилось. Я считаю и вас, и Диану своими друзьями. Как вы уже знаете, я знаком с ее отцом Люсьеном Саваролом. Несмотря на то, что он живет в Вест-Индии, это настоящий джентльмен, а его дочь — леди. Если бы у меня было право вам советовать, то…— Вы совершенно правы. Я принял твердое решение жениться на малышке, но она отказывается. Я же не могу силой вести ее к алтарю.Рафаэл, который сидел, скрестив руки на груди, подался вперед.— Тогда соблазните ее, — сказал он. Лайонел усмехнулся и подмигнул капитану.— Она заявила, что попытается лишить меня мужских способностей. Однажды она уже пробовала, но у нее не получилось… это другая история… Знаете, Рафаэл, она понимает, каковы будут последствия, если она не выйдет за меня замуж, по крайней мере так она говорит. Но она столь наивна… если только можно сказать подобное о женщине.Рафаэл справился с искушением возразить.— Любой из нас знает, что в жизни все непросто. Но, к сожалению, зачастую мы сами все усложняем. Не поверю, что вы не обратили внимания на то, как эта девушка на вас смотрит, особенно когда вы этого не замечаете. Вы вовсе ей не безразличны. Я бы даже сказал, что она хочет вас. Возможно, друг мой, если вы ее соблазните, она перестанет упрямиться. — Рафаэл озорно усмехнулся. — Уверен, вы знаете, как это делается, и справитесь.— Кто знает? Эта колючка иногда сводит меня с ума. Представьте себе, жить вместе и удерживаться… Но хватит об этом, это мое дело.— На остров Святого Фомы мы прибудем через три с половиной недели, если будет хорошая погода. К сожалению, на островах все прекрасно знают друг друга, и вы не сможете пожениться там тайно. Ведь вы собирались сделать именно так?— Да, если добьюсь согласия Дианы. — Лайонел посмотрел на карты, лежащие перед ним. Затем взял туза и начал его разглядывать. — Так вы говорите, что я ей не безразличен?— Нет, конечно. Я хорошо знаю женщин.— Этого я и опасался.— Не волнуйтесь, Лайонел. Не в моих привычках покушаться на чужих женщин. Она — ваша, а не моя.— Черт! — воскликнул Лайонел, подбросив туза вверх. — Я не хотел, чтобы она стала моей. Мне вообще никто не нужен.— Джентльмен не может опозорить даму. Как я понимаю, старина, у вас нет выбора.Лайонел выругался.— Соблазните ее, — повторил Рафаэл. Он посмотрел на Лайонела и подумал, что тот, возможно, уже мечтает о том, как окажется в постели с этой очаровательной юной леди. — Еще одну игру, Лайонел? Я чувствую, что мне повезет.— Вы считаете, что обратного пути нет, не так ли?Рафаэл рассмеялся. Глава 13 Ждать наслаждения — тяжелый труд. Петроний Лайонел Эштон, шестой граф Сент-Левен, никогда в жизни не соблазнял девственницу, к тому же девственницу благородного происхождения, тем более девятнадцатилетнюю девушку, которая, если верить Рафаэлу Кастьерсу, к нему неравнодушна.Граф решил еще раз попытаться убедить эту глупую, упрямую девчонку выйти за него замуж. Ему уже начали надоедать ее дурацкие отказы. Он нашел девушку в каюте Блика. Диана и врач сидели за столом, сблизив головы. Граф почувствовал вспышку ревности и готов был высказать очередные упреки, когда Диана подняла голову и улыбнулась ему.— Лайонел! Блик так много знает о целебных свойствах островных растений и трав. Сейчас он рассказывал мне о подорожнике. Я знала, что им лечат воспаления глаз. Оказывается, в Африке его соком вылечивают малярию.Лайонел улыбнулся и сильно пожалел о своей ревности. Блик походил на отца, довольного и гордого своим чадом. От этого подозрения графа показались еще более глупыми, ведь Блик действительно по возрасту годился Диане в отцы. И Лайонел проговорил:— Вот как? Интересно…— А вот еще тропическая лилия. Ее применяют при болях в животе. Правда, в больших дозах она вредна, поэтому нужно быть осторожным при пользовании ею.— По-моему, Лайонел хочет поговорить с вами, Диана, — сказал Блик, весело глядя на девушку.— Да? А в чем дело, Лайонел?Граф скрипнул зубами.— Не могли бы вы пройтись со мной немного, Диана? Мне нужно поговорить с вами наедине.Диана посмотрела на связку листьев козьей ивы, которая использовалась в качестве тряпки.— Хорошо-хорошо, — отозвалась она.Лайонел тут же пожалел, что не дождался вечера, когда они останутся вдвоем в своей каюте.— У вас найдется для меня время сегодня вечером, Блик?— Разумеется, Диана. Если только никто ничего себе не сломает, а Гармон не перетравит всех за ужином.Девушка пошла вслед за Лайонелом, помахав Блику на прощание. Как только они вышли на палубу, Диана подошла к поручням и стала смотреть в морскую даль. Она перегнулась через перила, и вдруг из воды на нее полетели брызги. Девушка рассмеялась и вытерла лицо.— Это чудесно, правда? — Она раскинула руки навстречу горизонту. — Странно, как будто мы по-прежнему в пустом пространстве. Идет день за днем, а кажется, что находимся там же, где были вчера. На вид никакой разницы. Наверное, я никогда не привыкну к тому, что нигде не видно земли. — Девушка вздохнула. — Знаете, у меня на родине повсюду острова. Они, как знаки, позволяют определить, где именно ты находишься.— Да, я знаю. Вы говорили мне.Диана обернулась.— Простите, я слишком много болтаю. Зачем вы позвали меня, Лайонел?Молодой человек глубоко вздохнул.— Вы обгорели на солнце. У вас даже нос шелушится. И я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Сегодня, завтра, когда угодно, но до того, как мы прибудем на остров Святого Фомы.— Вы тоже загорели, но у вас кожа не шелушится. Замуж я за вас не выйду. Ни сегодня, ни завтра, ни на острове Святого Фомы.— Ах, вот как!Диана видела, что граф говорит совершенно серьезно, держась при этом очень прямо. Она отметила про себя, что любуется им, его густыми каштановыми волосами, в которых играет свежий океанский ветер. Девушке захотелось дотронуться до него, что она и сделала, слегка коснувшись рукава его рубашки.— Ведь ничего не изменилось, и вы, разумеется, это понимаете. Отец защитит меня. Вам нет никакого смысла приносить себя в жертву из-за моей ошибки, как вы это называете.Лайонел пристально смотрел на нее, едва сдерживая в себе ярость.— Мне не нравится, когда вы зачесываете волосы наверх.— Ничего другого не остается, вымыть голову удалось всего лишь раз. Очень жаль, что вы находите меня отвратительной.Граф бросил на девушку откровенно неприязненный взгляд:— Бог свидетель, менее всего я нахожу вас отвратительной. На самом деле вы, девочка моя, просто упрямая колючка, и в настоящий момент я с трудом подавляю желание отколотить вас.— Здесь слишком много свидетелей, не так ли?— Если я расскажу им хотя бы об одной глупости, что вы сделали, то они, наверное, будут аплодировать мне. — Он взлохматил рукой свои волосы. — Послушайте, Диана, обратного пути нет, вы не можете этого не понимать. Вы говорили о своей ошибке, но сделанного не воротишь, и я смирился с этим. Должны смириться и вы.— Не будем говорить об этом, Лайонел. А теперь я хочу сообщить вам, что сегодня Гармон готовит для нас особый ужин. Скорее для вас, чтобы вы имели представление о кухне моей страны. — Граф поднял бровь, но решил пока не возражать против перемены Дианой темы. — Это сюрприз. Как вы думаете, мы можем поужинать вместе с Рафаэлом и Бликом?— Наверное, — ответил он. — Раз у нас особый ужин, то, думаю, да.Граф смотрел, как девушка твердым шагом легко идет по качающейся палубе. Ветер играл ее юбкой, и молодой человек сглотнул, увидев четкие очертания ее ног и бедер.— Что ж, хорошо, Диана, — проговорил он, обращаясь в пустоту. — Придется соблазнить тебя, раз ты отказываешься прислушаться к голосу разума. * * * Вечер был обычным, хотя Диана отметила, что Лайонел молчалив, что на него не похоже. Она подумала, что это результат отказа выйти за него замуж, но тут же отбросила эту мысль, предположив, что от этого он должен почувствовать только облегчение, но ни в косм случае не огорчение. Через несколько минут Гармон подал им рубец и бобы-сюрприз. Лайонел с удивлением рассматривал груды ямса, кокосов, печеностей и моркови.— Это и есть кухня Вест-Индии?Рафаэл рассмеялся.— Наши любимые блюда. Они известны здесь с давних пор, не так ли, Диана?— Не скромничайте, Лайонел, ешьте. Печености поливайте соусом. Так же, как вы делаете это с цивилизованными блюдами.Лайонел позаботился о том, чтобы за ужином Диана выпила несколько бокалов крепкого красного вина. Молодой человек почувствовал любопытный взгляд Рафаэла, но в ответ лишь улыбнулся.Около десяти часов граф и Диана вернулись в свою каюту. По обыкновению, Диана начала устраивать себе гнездо из одеял на полу. После штормовой ночи она больше не спала на койке.— Это так уж необходимо? — раздраженно спросил Лайонел.Диана подняла на него глаза:— Что необходимо?— Чтобы вы продолжали спать на полу?— Разумеется, необходимо, — ответила она. — Вы должны бы помнить, что у меня один раз уже были неприятности.— Неприятности? Это слово никак не отражает моего состояния в ту ночь.— Это ваши трудности. Я отказываюсь играть роль вашей маленькой привязанности на время путешествия.— А если я пообешаю, что это будет большая привязанность?— Это не смешно. А теперь… — Она замолчала с широко открытыми глазами. Он раздевался, стоя прямо перед ней.— Вы что, не можете подождать? Я сейчас выйду.— Дело не в этом, — ответил молодой человек, продолжая расстегивать рубашку. — Я уже говорил, что вам пора привыкать ко мне. Сейчас самое время. — Он стянул рубашку, аккуратно сложил ее и повесил на спинку стула.Диана проглотила комок.— Не надо, Лайонел.Он улыбнулся ей и начал расстегивать панталоны.— Прекратите! Вы невыносимы. Прекратите, иначе я накормлю вас козьей ивой!— Умоляю, объясните зачем?— Это слабительное, — заявила она и, споткнувшись, вылетела из каюты.— Вы опоздали, моя дорогая, — спокойно проговорил он в пустой каюте. Раздевшись, он лег, накрылся простыней и подумал, что нужно быть поосторожнее: она и вправду может подсыпать ему эту козью иву. Граф отметил про себя, что улыбается в темноте. В этом путешествии он действительно намеревался подарить Диане ощущения, о которых она и представления не имела. Она должна насладиться их близостью как женщина. Тогда мысли о слабительном вмиг пройдут. Он надеялся, что она прекратит глупые споры насчет их брака.Диана вошла в каюту с опущенной головой, даже мельком не взглянув в сторону койки.— Я накрылся простыней, Диана.В его голосе чувствовался смех, однако она так и не взглянула на него.— Боитесь меня, да?— Нет, черт бы вас побрал! А теперь, будьте добры, закройте глаза.— Хорошо.Диана подозрительно посмотрела на него. Лайонел зевнул.— Вы не хотите распустить волосы?— Не хочу.Ответ ее прозвучал глухо. Он открыл глаза и увидел, что девушка снимает через голову платье. Тут Диана повернулась к нему, и молодой человек закрыл глаза. Ему показалось, что она что-то проворчала.Лайонел смотрел, как девушка снимает туфли. Его сердце забилось чаще, он ждал. Диана перешагнула через спущенное на пол белье и осталась лишь в хорошенькой льняной рубашке, едва доходившей до колен. Прелестные ноги, еще прелестнее бедра. Когда девушка потянулась за халатом, Лайонел сел в постели и посмотрел на нее.От увиденного он застонал.Диана резко обернулась, прижав к себе халат.— Вы мерзкий негодяй, вы же обещали закрыть глаза!— На этот раз мне помешали естественные причины, — ответил он голосом, полным насмешки и досады.— Что вы хотите сказать?Интересно, сколько еще дней…— Наверное, — глубокомысленно сказал он, — именно поэтому женатым мужчинам приходится заводить интрижки, Диана, мои глаза крепко закрыты.Лайонел сдержал обещание. Вскоре каюта погрузилась в темноту.— А что вы имели в виду, когда говорили о женатых и об интрижках?— Не думаю, что вам понравится мой ответ.— Тогда не отвечайте и зря меня не злите.Граф глубоко вздохнул.— Лайонел, что случилось? У вас не болит голова, нет?В ее голосе звучала искренняя озабоченность, и он горько улыбнулся.— Расскажите мне побольше о Вест-Индии.— Я расскажу вам одну историю, правдивую историю, если вы пообещаете тоже рассказать что-нибудь о себе.— Это справедливо.Немного помолчав, Диана заговорила:— Я уже рассказывала о том, что в Вест-Индии обосновалось много квакеров. Один из самых известных — это доктор Уильям Торнтон. Может, он еще жив. Как бы там ни было, мой отец знал его. Этот доктор имел практику, управлял своей плантацией на Тортоле и увлекался архитектурой. Это он спроектировал американский Капитолий в Вашингтоне. Вот вам моя сказка на ночь.Лайонел некоторое время молчал, затем произнес:— Это интересно. Я не знал. А теперь в Вест-Индии есть квакеры?— Нет. Они покинули эти места лет за двадцать до моего рождения. И жаль, так как они были добрыми и в большинстве своем управляли поместьями разумнее других плантаторов. Теперь ваша очередь, Лайонел. Расскажите мне что-нибудь о себе, только не выдумывайте.«Почему бы и нет?» — подумал он. В любом случае жена должна знать своего мужа. Он откинулся назад, заложив руки за голову.— Я мечтал служить в армии и сражаться с Наполеоном. Когда в 1803 году Наполеон нарушил Амьенский договор, мне было уже семнадцать лет. Я хотел убежать из дома, чтобы служить своему королю и добыть в бою славу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36