Лайонел непринужденно ответил:— Вообще-то мы поженились не в Лондоне. Мы решили, что будет более романтично пожениться в открытом море. Эту честь мы оказали капитану Кастьерсу.— О! — воскликнула Дебора. — А вы уверены, что это законно?— Если это незаконно, то, значит, мы с Дианой сожительствуем во грехе, — сказал Лайонел.— А когда же он совершил этот обряд?— Дети поженились, Дебора, — заявил Люсьен тоном, не терпящим возражения. — Этого довольно.— Но почему вы не поженились в Лондоне?— Видимо, потому, что не хотели, — властно ответил своей жене Дэниел.Глянув на притихшую Диану, Лайонел объяснил:— Диана хотела побыстрее вернуться домой. Поэтому у нас не было времени подготовиться к официальной свадьбе.Дебору это объяснение явно не удовлетворило, но она придержала язык.— Как вкусно, — сказал Лайонел. — Что это, Диана?— Ямс в патоке.— Если долго держать это на тарелке, патока превратится в ром?— Я уже объясняла тебе, как делают ром.— Верно, — ответил Лайонел. — Я совсем забыл о червяках. — Никакого ответа, она даже не улыбнулась, потеряла чувство юмора. Но после этого завтрака он все исправит. * * * — Диана, я хочу поговорить с тобой.Задумавшись, она спокойно сидела на балконе и смотрела на море.— Диана!— Да? Что тебе нужно, Лайонел?— Мне нужна ты.— Понятно. А что я думаю по этому поводу, тебя интересует или нет?— Об этом я и хотел поговорить с тобой.— Говори, ведь мне этого не избежать, разве что я могу выброситься с балкона.Лайонел вздохнул, подошел поближе и встал, опираясь локтями на перила, затем вдохнул наполненный сладкими запахами воздух. Не оборачиваясь, граф заговорил:— У меня есть извинение… я понимаю, для тебя оно может показаться неубедительным, однако я выскажусь… Я хочу, чтобы ты знала правду. — Он замолчал, не поворачиваясь к Диане лицом.— Наверное, я смогла бы перекинуть тебя через перила. При этих словах он обернулся, оперся на перила локтями и усмехнулся.— Можешь попробовать. Не сомневаюсь, что твоя попытка доставит мне удовольствие.— Говорите же, что хотели сказать, милорд.— Отлично. Вчера я проснулся рано, еще не светало. Стоял на балконе и курил сигару. Вдруг я увидел Патрицию, которая шла от дома управляющего, а с ней самого Грейнджера. На ней был длинный плащ, и я не мог хорошо ее видеть, но уверен, что это была молодая белая женщина. Я сразу подумал, что она изменяет Дэниелу, прекрасному человеку, хотя поженились они совсем недавно. Она показалась мне еще одной Шарлоттой. Я пришел в ярость. Я говорю правду, Диана, и надеюсь, что ты простишь меня за причиненную тебе боль.Диана сидела неподвижно, словно окаменев, и смотрела на него. Его слова снова и снова звучали в голове. Странно, но она и до объяснения догадывалась, что произошло нечто, разбудившее в Лайонеле воспоминания о Шарлотте, поэтому он захотел причинить боль ей, как женщине, видя в ней изменницу.— В это трудно поверить.— Во что именно?— В то, что Патриция изменяет Дэниелу с Грейнджером. Он уже не молод, Лайонел. Ты в этом уверен?— Совершенно уверен. Вообще-то я не смог рассмотреть мужчину, но видел, что он белый. И я сомневаюсь, что в роли соблазнителя мог выступать Чарльз Суонсон, он, кажется, не из таких.— Нет, это не Чарльз, наверное. А что насчет Патриции? Ее ты также хорошо рассмотрел?Лайонел недолго помолчал.— Ты хочешь спросить, видел ли я ее в лицо? Нет, не видел, но кто это мог быть? Уж, конечно, не ты,— Нет, не я. Что ты собираешься делать?— Наверное, пока ничего. Сейчас же я хочу одного — твоего прощения. Что ты скажешь, милая? Дашь этому варвару еще одну возможность стать на путь истинный?— Ее следовало бы высечь.— Да, наверное. Не хотелось бы причинять боль Дэниелу, и все же…— Следовательно, она будет продолжать, пока ее не поймают? Значит, этого удара Дэниелу не избежать?— Да, как и мне когда-то. Но мне чертовски повезло: я узнал об измене Шарлотты прежде, чем мы поженились.— А что бы ты сделал, если бы об измене ты узнал после свадьбы?Лайонел остановил взгляд на красных зарослях бугенвиллеи.— Не знаю, — наконец ответил он. — Правда, не знаю.— Хочешь поехать со мной, Лайонел?Он поднял густую бровь.— Куда?— В одно мое тайное место. В детстве, когда меня обижали или мне хотелось побыть одной, я туда убегала. Мне хочется показать его тебе.— Ты собираешься размозжить мне голову и закопать там мой труп?— Нет.— Как бы там ни было, едем.Наступило время сиесты, и вокруг не было ни души. Они сами оседлали лошадей, и Лайонел поехал следом за женой мимо полей сахарного тростника к поросшему лесом взгорью, на южный конец острова. Диана молчала, направляя Танис по узкой, заросшей тропинке.— Приехали, — сказала она, повернувшись в седле. Лайонел удивленно огляделся: вокруг не было ничего примечательного, насколько он мог судить.— Тут есть пещера, — спешившись, сообщила Диана. Глаза Лайонела вспыхнули. Он и представить себе не мог, что на Карибских островах может быть нечто подобное. Пещера оказалась узкой, с низким входом. Внутри, словно по волшебству, она увеличивалась. В некоторых местах были сталактиты и сталагмиты. Диана зажгла светильник.— Я никогда и никого не приводила сюда. Здесь я нашла очень старые кости и кувшины. Возможно, это осталось от араукских индейцев, но точно я не знаю. Дальше проход есть, но он слишком узкий, даже я не могла протиснуться в него. Второго входа в пещеру я не нашла.— Спасибо, что привезла меня сюда. — Его голос звучал громко и неестественно, отдаваясь эхом.— Я привезла тебя сюда, чтобы как следует простить.Лайонел засмеялся. Но его смех звучал демонически и тут же оборвался.— Расстели одеяло, милая, и ты увидишь всю глубину моего… Ладно, сейчас увидишь.— Да, — сказала она, улыбаясь Лайонелу. Ее рука нежно погладила его грудь. — Зная тебя, я почти не сомневаюсь, что так оно и будет.— Здесь холодно, Диана. Давай расстелим одеяло у входа. Ты просто обворожительна, когда солнце освещает все твое тело.Лайонел несколько мгновений стоял лицом к Диане, не дотрагиваясь, просто следя за ней взглядом. Затем он начал очень медленно раздевать ее, лаская каждый дюйм открывавшегося тела, потом уложил ее на одеяло. Граф стоял одетый, возвышаясь над женой и пристально глядя на нее. Ему нравилась белизна ее груди и живота, нравился и золотистый загар ее ног и плеч. Он опустился на колени. Легким движением пальца он провел вокруг ее соска.— Лайонел, — прошептала она, — мне стыдно. Ты сам полностью одет.— Да, — отозвался Лайонел, наклонился и дотронулся ртом до соска.Он положил руки на ее плоский живот, почувствовал, как напряглись ее мышцы, затем опустил пальцы ниже, на темно-золотистые завитки. Почувствовав влагу, он улыбнулся.— Я хочу пока подождать. Ты не замерзла?Диана чувствовала его пальцы, которые ощупывали ее и ласкали. Ее бедра приподнялись.— Лайонел…Его палец скользнул в нее; мышцы напряглись, и она увидела, что граф на мгновение закрыл глаза. Он старался ощутить и узнать ее. Это привело Диану в такое возбуждение, что она застонала.— Пожалуйста, сними все.— Пока не могу. — Лайонел открыл глаза. Его палец скользнул еще глубже.— Лайонел! — Диана рванулась вверх.Лайонел быстро расстегнул панталоны, поднял Диану на себя и с силой вошел в нее так глубоко, что едва не потерял самообладание. Ноги Дианы крепко обхватили его за ягодицы, ее спина в его объятиях выгнулась назад. Лайонел крепко поцеловал жену, при этом он чувствовал, что она забрала его целиком, одновременно отдав ему всю себя. Когда его пальцы нашли Диану, она широко раскрыла глаза и вскрикнула. Когда она достигла экстаза, Лайонел продолжал крепко целовать ее. Диана содрогнулась с такой силой, что оба они едва не перевернулись.Пока ее дрожь стихала, Лайонел продолжал крепко обнимать ее; он целовал ее макушку, гладил ее спину, а его мужская плоть напряглась и пульсировала, требуя завершения.— Диана…Она ответила затуманенным, отрешенным взглядом.— Ляг на спину, любимая.Он не выпустил ее из объятий, просто опустил ее назад. Затем вошел в нее, погружаясь все глубже. Он чувствовал, как напряжены ее бедра. На этот раз Диана смотрела ему в лицо во время завершения.— Это очень странно, — сказала она, крепко прижимая к себе все еще одетого мужа.— Ты великолепна.— Наверное, ты тоже. — Она слегка укусила его за бровь. — Ты так и не разделся. Я чувствую себя чересчур обнаженной.— Да, и мне это очень нравится, Когда тебе хорошо, это так трогает меня, Диана. У меня появляется чувство, что я получил в подарок нечто редкое и единственное в своем роде — такое же, как ты.— Но ты ведь не любишь меня, Лайонел?Граф молчал. Диана почувствовала, как его тело слегка напряглось.— Не бойся сказать об этом. Я ведь тоже не люблю тебя. — Это была ложь, но Диана не нуждалась в его жалости. Она почувствовала, что Лайонел вышел из нее, и слегка поежилась.— Я сделал тебе больно?Она ответила честно:— Мне все еще немного больно после того, как утром ты… так поступил.— «Так поступил»? Ты слишком добра ко мне, Давай я помогу тебе надеть платье.Побродив немного по пещере, они направились к выходу.— У этой пещеры есть название? — спросил Лайонел, когда они вышли на яркий солнечный свет.— Я зову ее Пещерой контрабандиста. Конечно, глупо, но я придумала это название, когда мне было всего девять лет.— Может, назовем ее теперь Пещерой свиданий?— У тебя одно на уме, Лайонел!— Да, мэм. Ты сама называла меня похотливым самцом.— Значит, я теперь похотливая самка?— Нет, Диана, это не про тебя. — Он подсадил жену в седло. — Я слышу голубя.— Да, вот он, сидит на дереве франжипани. Видишь?— Вижу. Он совсем один.Диана улыбнулась мужу благодарной, удовлетворенной улыбкой.— Ему недолго оставаться в одиночестве. У него такой сладкий, ласковый голос.Лайонел пришпорил Эгремона. Теперь они с женой ехали бок о бок.— Может быть, — улыбнулся он, — все-таки ты расскажешь мне по-настоящему про этих червей и очистители?Диана засмеялась — какой приятный звук! — и слегка коснулась его плеча.— Я прощен?Она любила Лайонела и не смогла бы не простить его.— Твой способ приносить извинения… очень убедительный.Граф решил удовлетвориться этим. Ему казалось, что ей понадобится еще несколько дней, прежде чем она забудет о содеянном.— Смотри, Лайонел! Тот голубь — он уже не одинок. «И я тоже», — радостно подумал Лайонел. Глава 22 Боже мой, когда ты рядом, я должен получше следить за собой! Плавтий Поле для игры в крикет находилось сразу же за большим ломом. Вокруг него росли бугенвиллеи, под ветвями которых стояли Диана и Патриция. Приближался полдень, солнце поднималось в зенит. Всякий раз, когда Диана приходила сюда, ей вспоминалась мать. Графине казалось, что она слышит ее легкий смех, вдыхает необычный, присущий ей легкий аромат. Диане стало грустно, но резкий голос Патриции вернул ее к действительности.— О чем вы хотели поговорить со мной, Диана?— Я хочу знать, почему вы ударили мою лошадь.— Вашу лошадь?! А мне казалось, что здесь все принадлежит вашему отцу!— Танис — моя. Но это не имеет значения. Зачем вы били безответное животное?— Я уже говорила вам, она злюка.Диана подумала, что если бы она теперь не смотрела на Патрицию по-новому, то смогла бы проявить больше терпимости и понимания. А теперь ей хотелось отколотить эту девицу. Изменять Дэниелу, доброму, мягкому Дэниелу! Это уж слишком! Господи, ведь Патриции всего восемнадцать, и она вышла замуж всего несколько месяцев назад. Но разве изменнице Шарлотте не было столько же, когда она предала Лайонела?— Да, Танис — кобыла с норовом, — наконец сказала Диана, возвращаясь к начатому разговору. — Но ее нужно поощрять, а не обламывать. Вы больше никогда не сядете на нее.— Миледи, вы здесь больше не хозяйка, на что вам уже указала Дебора. И вы не имеете права запрещать мне что-либо. Когда вы уедете — а вы очень скоро уедете, — я буду делать то, что захочу.— Если я уеду, то, будьте уверены, эту лошадь я заберу с собой!— Ваша лошадь достаточно крупная, чтобы носить Дэниела. Не думаю, что вам удастся забрать ее.Диана растерянно посмотрела на свою невестку.— Дэниел никогда не ударит животное, он вообще не обидит слабого.— Дэниел слишком мягкий, — пожав плечами, сказала Патриция.— Вы считаете его мягким, потому что он добрый?Патриция не ответила. Она надула губы, отчего стала походить на обиженное дитя.— Тогда зачем вы вышли за него замуж?— А это, милая Диана, вас не касается. И если вы закончили ваши нападки, я пойду — у меня много дел.— Каких дел? Насколько я заметила, благодаря щедрости моего отца вы вообще ничего не делаете.— Я — леди, — сказала она, затем небрежно махнула рукой в сторону крикетных лунок. — И к тому же я все лучше и лучше играю в эту глупую игру.Диана рассмеялась.— Прекратите смеяться, вы, нахалка! Я — настоящая леди!— Вы, Патриция, просто избалованная и безмозглая. Даже близко не подходите к Танис. И к моему мужу тоже.Глаза Патриции блеснули.— Знаете, я видела его совершенно голым, выходящим из воды. У него все тело загорелое, кроме… Если бы вас не было поблизости, то, может быть… — Она улыбнулась Диане самой кокетливой улыбкой. — Кто знает, что бы тогда было?Ну почему она не может придержать язык? Диана поняла, что Патриция нащупала ее больное место и бьет прицельно. Может ли быть ее ревность такой очевидной? Видимо, да. Патриция неглупа. Тоже мне, леди! Уже спокойнее Диана повторила:— Держитесь подальше от Лайонела.— Посмотрим, ладно? Я все-таки намного моложе и не такая обгоревшая. — Патриция томно улыбнулась, подняла свой зонтик и пошла прочь.Диана огорчилась, поняв, что в таких перепалках она не сильна. «Надо было дать ей затрещину и вывалять по земле», — подумала Диана, после чего глубоко вздохнула, вспомнив, каким был остров Саварол до появления здесь Деборы и Патриции. Все дышало таким покоем! Было даже немного скучновато. Как бы ей хотелось поскучать теперь!— С этой вам никак не сладить, миссис, — сказала Дидо, вынырнув из палисадника за деревом франжипани.— Как всегда подслушиваешь, Дидо? Нехорошо. Но ты права, она меня просто разнесла.Дидо потрепала Диану по плечу.— Вы и ваш красивый муженек скоро отсюда уедете, и вы позабудете всю эту чепуху.— А что будет с моими друзьями, когда я уеду? — отозвалась Диана.— Это уж вашему батюшке решать. Может, и зря он женился на этой своей миссис. Наверное, она здорово его одурачила. А вы уж успокойтесь и пойдите найдите своего муженька. Шли бы вы с ним в постельку. Тогда снова будете улыбаться.Дидо была права. Тогда она снова заулыбалась бы, как дурочка. Диану пугала власть над ней Лайонела, особенно с тех пор, как она бывала нежной, словно утренняя роса, от одного его прикосновения. Ей стало интересно, почему она не обладает такой же властью над мужем. Может, она и обладает ею, но совсем немного. Лайонел однажды сказал, что все мужчины — простые создания и в этом отношении ничего не усложняют. Нет, власти такой у нее почти нет. И прежде всего потому, что Лайонел не любит ее.— Я должна все вернуть на свои места, — сказала Диана, кивнув старой негритянке.Почти час она писала письмо Люции; сокращенное изложение всех приключений после отъезда из Лондона. Ее не удивило, что на плечи ей легли сильные руки Лайонела и чуть сжали их, ее не удивил и собственный отклик на это прикосновение.— Это Люции? — спросил он, и Диана услышала веселые нотки в его голосе. — Ты написала ей, что сделала меня честным человеком? — Он наклонился и нежно поцеловал ее в ушко.— А я правда сделала? — спросила она и повернулась, чтобы посмотреть мужу в лицо.На нем были штаны из оленьей кожи и белая рубашка с открытым воротом. Сильная загорелая шея, густые завитки каштановых волос на груди… Диане захотелось прикоснуться к нему.В такой одежде Лайонел скорее походил на плантатора, чем на джентльмена из Лондона. Он был загорелый, крепкий и сильный. В животе Дианы разлилось тепло, она вздрогнула. Лайонел заметил это и ответил ленивой, довольной улыбкой. Его ладони легли на горло Дианы и слегка погладили бившуюся на шее жилку.— Так что ты спросила? — произнес он не менее ласковым голосом, чем тот голубь.Она не имела ни малейшего представления, о чем шла речь, — она потеряла нить разговора. И чтобы не ударить в грязь лицом, она решила не переспрашивать, а вместо этого заметила:— У меня была крайне неприятная беседа с Патрицией.— То есть ты стукнула ее кулаком в лицо?— Нет. Она меня победила.Его руки замерли.— Не верю, — медленно проговорил он. — Насколько я знаю, ты, как охотничий пес, никогда не сдаешься. Могу в доказательство показать свои шрамы.— Она сказала, что видела тебя голым и что у тебя все тело загорелое, кроме… ну, и о том, что бы ты сделал, не будь меня поблизости. А потом без всякого перехода заявила, что она — леди!Лайонел расхохотался:— Ревнуешь, малышка?Она отпрянула от его волшебных рук, встала и рывком одернула юбки.— Это вовсе не смешно.— Возможно, нет, — мягко согласился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36