Потом она вспомнила, что он был одним из многочисленных младших сыновей, оставленных без состояния. Бедняга!
Он поднял на нее свои ясные голубые глаза, глубоко вздохнул, нахмурился и озабоченно спросил:
– Вы стойкая женщина, миледи?
– Я… я не знаю, – сказала она, заикаясь, страх внезапно сжал сердце. Где Джилли? Почему Карлтон не приехал вместе с Фитцпейном? – Думаю, что я достаточно хорошо владею собой. Я никогда не поддавалась отчаянию, если вы это имеете в виду. Не намерены ли вы сообщить мне, что лорд Карлтон разрывает помолвку с моей дочерью?
Он подался вперед и положил руки на колени.
– Впервые в жизни я не на стороне своего друга, – начал он мрачно. – Но после тяжелых раздумий я пришел к выводу, что обязан сказать вам всю правду. Приготовьтесь к худшему, миледи. Дело в том, что Карлтон бежал с вашей дочерью, и уже сейчас они едут на юг, в Лондон.
Леди Редмир смотрела на него, не мигая. Она слышала его. Конечно, слышала. Но его речь с трудом доходила до ее сознания. Карлтон. Бежал. Джилли.
– Я не понимаю, – ответила она, наконец, покачивая в оцепенении головой. – Зачем… зачем Карлтону бежать с Джилли, когда, будь они сейчас здесь, преподобный мистер Эйсгард соединил бы их в браке? То, что вы говорите, совершенно бессмысленно, мистер Фитцпейн.
– Какова цель их поездки в Лондон, я не могу сказать, но Карлтон намерен уехать с ней в Париж так, чтобы никто не знал об этом, и вовсе не для заключения брака. По его просьбе я должен был сказать вам, что он увез мисс Редмир в Гретна Грин. Я даже не сразу смог понять, в какой дьявольский переплет мы все попали.
Леди Редмир крепко зажмурила глаза, прижав ладони к вискам.
– У меня голова идет кругом, – ответила она. – Сначала я думала, что вы пришли сообщить о желании Карлтона избавиться от Джулиан. Теперь же вы намекаете на такие ужасные вещи, каких я и представить себе не могла. Вы хотите сказать, что он намерен обидеть мою милую Джилли, учинить безобразнейший скандал, который навсегда уничтожит ее в глазах общества? Но почему? В чем она провинилась, что я сделала ему дурного, чтобы пробудить такой гнев? Может быть, лорд Редмир нанес ему какое-то оскорбление? Мистер Фитцпейн, вы, должно быть, шутите, а если так, то должна сказать вам, что это слишком жестокая шутка! – Слезы текли по ее щекам, но она их не замечала.
Он вскочил с дивана и придвинул стоявшее рядом кресло ближе к ней. Достав из кармана сюртука платок, он бережно вложил его ей в руку.
– Мне очень жаль, – сказал он тихим, спокойным голосом. – Я должен был остановить его, но они исчезли раньше, чем я успел осознать всю опасность преступления, которое он собирается совершить. Я должен был предупредить вас о его намерениях. Сможете ли вы когда-нибудь простить мне, что я не попытался помешать ему?
Леди Редмир отчаянно пыталась сдержать рыдания, разрывавшие ей грудь. Слезы бежали по ее лицу, и вдобавок ко всему самым неприличным образом потекло из носа.
– Мне необходимо взять себя в руки, – прошептала она. – Я не должна плакать. У меня такое ощущение, что я схожу с ума!
– Что еще могла бы чувствовать на вашем месте любая мать? – он взял ее руку в свои и успокаивающе погладил. – Не думайте, что я собираюсь оставить вас наедине с вашим горем. Только скажите, что я должен делать, и я буду вам послушным слугой.
Ей нужно было высморкаться, что она и сделала довольно звучно, непроизвольно отметив, что это изрядное нарушение приличий – сморкаться в присутствии джентльмена, который только что сообщил ей, что ее дочь сбежала.
Сбежала!
– Что за чудовище этот Карлтон? – воскликнула леди Редмир. – В последнее время до меня стали доходить слухи о его распутном поведении с отвратительными подробностями. Я всегда считала, что подобные сведения исходят от сплетников и недоброжелателей. Теперь я уже не знаю, чему верить. Но никогда, даже в самом страшном сне, я не могла представить, что он оторвет Джилли от семейного круга и уничтожит ее в глазах всего общества!
Силы небесные, просто не могло быть худшего скандала, чем побег, возможно, даже убийство, или даже… Внезапная мысль ворвалась в сознание, как порыв ветра в открытое окно.
– А почему Джилли поехала с ним? – спросила она. – Мистер Фитцпейн, чем больше я об этом думаю, тем больше это меня озадачивает. Почему она согласилась бежать с Карлтоном, когда они и так должны были вскоре стать мужем и женой? Возможно, она просто не понимает, как он собирается поступить с ней.
Фитцпейн покачал головой.
– Конечно, она не догадывается о его истинных намерениях. Дело в том, что она думает, будто уехала со мной.
– С вами? – воскликнула леди Редмир в крайнем изумлении.
– Да. Хотя я не уверен, что мне до конца понятен план Карлтона, вполне очевидно, что он солгал ей о том, кто он, и уговорил ее, как Эдвард Фитцпейн, бежать с ним в дом вашего мужа в Лондоне. Скажу больше: она бы никогда не согласилась на это, зная, что ее спутником будет сам Карлтон. Похоже, что в последние несколько недель у нее возникли опасения по поводу его репутации.
– Все это так странно. Джулиан никогда и словом не обмолвилась о своих опасениях. Что же побудило Карлтона так чудовищно обмануть ее?
– Боюсь, он пришел в бешенство. Он вознамерился отомстить тем, кто так основательно очернил его в глазах его невесты. Джулиан, по-видимому, приехала на постоялый двор узнать, хочет ли он в действительности жениться на ней. Я полагаю, именно там у него и возник этот преступный замысел.
Он сжал руку леди Редмир и продолжал:
– Я знаю Карлтона много лет. Я не припомню, чтобы он вел себя бесчестно по отношению к женщинам. Убежден, он вскоре одумается!
– Но так поступить с моей бедной Джулиан, будучи уже почти на ней женатым?
– Подумайте, как унизительно должно было быть для него положение самой желанной добычи, за которую уже много лет сражаются лондонские невесты.
– В настоящий момент мне трудно испытывать к нему глубокую симпатию!
– Но вы же не станете отрицать, что те сплетни, которые обрушились на вас и вашу дочь, были вызваны ревностью и завистью со стороны дам, которых Карлтон отверг? Согласитесь, это вполне обычное явление, когда женщина дискредитирует мужчину, если ей не удалось его заполучить!
– Пожалуй, – согласилась она. – Это неприятно, но думаю, вы имеете право так говорить. Значит, его оклеветала какая-то из отвергнутых им женщин?
– Я так думаю. Скажу также, что я здесь не только потому, что считаю его неправым, но и потому, что чрезвычайно ценю его. Жаль, что у вас и вашей дочери не было возможности лучше узнать его до заключения брака. Тогда бы вы не верили нелепым слухам о нем.
– Ваша преданность делает вам честь, мистер Фитцпейн.
– Карлтон всегда был мне прекрасным другом. Я должен попытаться помочь ему выбраться из этой авантюры, пока он не нанес себе и вашей дочери непоправимый вред.
– Тогда мы должны найти их! – заявила леди Редмир. Она нахмурилась и встряхнула головой. Губы ее задрожали, когда она сказала: – Теперь я вспоминаю, Джулиан пыталась рассказать мне о том, что угнетало ее, что она была несчастлива, но я не слушала. Я была слишком занята приготовлениями к свадьбе. Как бы теперь мне хотелось выслушать ее! Бедная моя, милая девочка! – Слезы снова побежали по ее щекам.
– Не сокрушайтесь так, миледи, – принялся утешать ее Фитцпейн. – Не стоит укорять себя за то, чего вы не сделали вчера, ведь это уже не поможет. Нам необходимо подумать о будущем, и если мы хотим исправить положение, нужно действовать немедленно.
Леди Редмир еще раз высморкалась и поблагодарила Фитцпейна за участие.
Она вдруг вспомнила о капитане и обернулась к нему:
– Джеймс, прошу вас, позовите мою горничную и… Господи, куда он делся? – Бека нигде не было видно. Она поднялась и, пожав плечами, сказала: – Я сама не знаю, зачем держу его при себе.
– Я подозреваю, что его привлекает щедрость благодетельницы, каковую он приобрел в вашем лице, – предположил Фитцпейн, также поднимаясь с кресла.
– Вы думаете, что я даю ему деньги? – спросила она, взглянув на него. Она совершенно не была оскорблена его предположением, поскольку он был не первым, кто предлагал ей подобное объяснение. Но Фитцпейн промолчал, и она, улыбнувшись, сказала:
– Ничего подобного. Хоть он и обойден судьбой, однако же не лишен средств, и обычно именно он оплачивает счета, когда мы путешествуем.
– В самом деле? – спросил Фитцпейн, очень удивленный. – Я думал, во всяком случае, помню, слышал однажды, что у него нет средств к существованию. Простите, если я обидел вас.
– Вовсе нет, – сказала она, направляясь к дверям.
– Полагаю, что и о вас тоже ходят подобные недоброжелательные слухи. Он не так состоятелен, чтобы жениться, но уж точно может позволить себе купить достаточно макассарового масла, чтобы чувствовать себя вполне довольным.
Фитцпейн рассмеялся. Леди Редмир взглянула на него и сказала:
– Благодарю вас, мистер Фитцпейн, вы поступили благородно. Я знаю, какими взаимными обязательствами чести вы, мужчины, обычно связаны, поэтому я не предлагаю вам просто свою благодарность. Что бы вы сказали, если бы я пригласила вас поехать с капитаном Беком и со мной искать их? Моя карета довольно вместительна и с хорошими рессорами.
– Принимаю ваше любезное приглашение, – он слегка поклонился и, помедлив, добавил: – Мне не хотелось бы огорчать вас еще больше, но решили ли вы, что делать с вашими гостями и что им сказать?
Леди Редмир похолодела. Она уже было взялась за ручку двери, но, услышав вопрос, Фитцпейна резко отдернула руку, точно ручка двери была раскаленной.
– О, Боже! – простонала она. – Я не подумала об этом! Что же делать?
В этот момент дворецкий принес известие, которое лишь подтвердило слова Фитцпейна: – кобыла, принадлежавшая ее дочери, исчезла.
– Не мучайтесь понапрасну, Бертон. Мистер Фитцпейн приехал с вестями о Джулиан, и мы обсуждаем, что нам следует предпринять. Пожалуйста, скажите слугам, что… о, Господи! – Она с мольбой посмотрела на Фитцпейна, не зная, как продолжить.
Он пришел ей на помощь.
– Может быть, вам стоит рассказать все Бертону, – ответил он, увлекая ее обратно в кабинет и жестом приглашая дворецкого последовать за ними. Когда дверь закрылась, он прибавил: – Не сомневаюсь, он сообразит, что лучше всего сказать вашей прислуге.
Дворецкий спокойно выслушал все и вежливо ответил, что, по его мнению, слугам и гостям следует сообщить, что мисс Редмир решила не венчаться и заперлась в спальне, куда допущена лишь горничная. Разумеется, через день или два станет известно, что Джулиан вовсе не была в своей спальне, но эта отсрочка давала леди Редмир и мистеру Фитцпейну некоторое время, чтобы попытаться разыскать беглецов в Лондоне и придумать достаточно убедительное объяснение для многочисленных знакомых, пока это невероятное происшествие не стало всеобщим достоянием.
Бертон удалился в нижний этаж, дабы вернуться к своим обязанностям, Фитцпейн отправился в «Эйнджел Инн», чтобы уложить вещи и подождать там карету ее светлости, а леди Редмир осушила слезы, приняла свой обычный величественный вид и приготовилась предстать перед заждавшимися друзьями и знакомыми.
Своим недоумевающим гостям леди Редмир решила сообщить историю, придуманную Бертоном. Карлтон, – добавила она от себя, – счел уместным вернуться в Лондон. Затем, к всеобщему удовольствию, она предложила всем прекрасный обед, как если бы свадьба ее дочери все же состоялась.
Хотя все пятьдесят человек гостей были изрядно шокированы, почти никто из них не стал винить бедную Джулиан Редмир за то, что она в последнюю минуту оставила своего плутоватого жениха.
Глава седьмая
– Все готово.
– Так значит, вы нашли мне дуэнью? – спросила она. Лишь теперь, отогревшись в теплой гостиной на постоялом дворе «Слаберз Инн» в Тирске, она перестала дрожать от холода. Путь через Хемблтонские холмы был уже позади и завершился вполне благополучно: снег пошел, лишь когда карета начала спускаться с холмов на Йоркскую равнину.
– Боюсь, весьма сомнительную, но тем не менее дуэнью.
– Что вы имеете в виду? – спросила Джулиан, отпивая глоток чая, который обжег ей кончик языка.
– Вашей новой служанке уже все двадцать три, и я сильно подозреваю, что настоящий оттенок ее волос все же не цвета перезрелой моркови!
– О, Господи, – ответила Джулиан со смехом. – Думаю, подойдет и такая. Наверняка ведь не было десятка женщин, желавших немедленно отправиться в Лондон.
– Нет, – отозвался он. – Думаю, не было и половины того. Но эта особа лелеет надежду перебраться на какое-то время в столицу. Похоже, что… – он помедлил и, одернув жилет, закончил, – Артемида Браун просто создана для Друри Лэйн.
Джулиан расхохоталась:
– Артемида Браун! Только не уверяйте меня, что ее имя Артемида!
– Нет. Хозяйка назвала ее Молли, да, Молочница Молли; думаю, совсем неподходящее имя для сцены, – направляясь к столу, добавил он. – Без сомнения, вы вдвоем еще хорошенько обсудите будущую карьеру каждой из вас.
Джулиан снова засмеялась.
– Без сомнения. – Она немного помолчала и потом сказала: – Спасибо вам, мистер Фитцпейн.
Он тщательно сбил снег со своих черных глянцевых сапог, подошел к столу и сел напротив Джулиан.
Она поднесла чашку к губам, но убедившись, что чай все еще слишком горячий, поставила ее обратно на блюдце и улыбнулась.
– Горячо, да?
В его серых глазах читалось теплое расположение, и он вернул ей улыбку. Остаток пути они почти не разговаривали. Она долгое время сидела, прижавшись к нему, его руки крепко обнимали ее, карета то ползла вверх, то катилась вниз, следуя изгибам дороги, вьющейся с одного холма на другой. Он был настоящим джентльменом, и теперь, вдыхая душистый пар, поднимавшийся от горячего чая, она глядела на него, больше всего на свете желая, чтобы он, а не Карлтон, был ее женихом. Она знала, что только ценой больших усилий он удерживался от желания снова поцеловать ее, и вместе с тем ей так хотелось вновь ощутить его губы на своих губах, что сердце ее просто изнывало еще несколько миль после этого. Сдержанность – достойное качество, но ей пришло в голову, что женщина, получившая за нее пальму первенства, никогда, возможно, не смогла бы похвастаться, что ее по – настоящему целовали.
Джулиан опустила взгляд в прозрачную, янтарную жидкость. Она уже могла, не обжигаясь, сделать глоток душистого чая. Ей подумалось, что бы могла сказать ее мать, узнав, как далеко не невинно мистер Фитцпейн поцеловал ее. Она вспомнила настоятельные предупреждения леди Редмир о том, что нужно всерьез остерегаться страстных чувств, которые может испытать девушка с красивым, весьма искушенным мужчиной.
Был ли мистер Фитцпейн действительно так опытен? Он, безусловно, целовал ее с большим искусством. Она поднесла чашку к губам и осторожно сделала еще глоток.
Это заставило ее слегка поморщиться.
– Все еще слишком горячо? – мягко спросил он. Джулиан кивнула, неожиданно смутившись своих мыслей. Она лишь на секунду взглянула ему в глаза и снова перевела взгляд обратно в чашку.
Мистер Фитцпейн был не только другом Карлтона, но и – он сам сказал об этом – участником всех его компаний с колыбели. Разумеется, сидевший рядом с ней мужчина не являлся олицетворением невинности.
– Вы позволите угадать ваши мысли? – тихо спросил он.
Джулиан медленно покачала головой и затем улыбнулась.
– Я стараюсь нарисовать для себя ваш характер, – призналась она.
– Вы кажетесь довольно взволнованной. Я дал вам повод для беспокойства?
– О нет, напротив, – выпалила она. – Вы были так предупредительны и просто великолепны. Я просто думала… Ну, поскольку вы необыкновенно близки с Карлтоном, не было бы удивительно, если бы у вас нашлись общие интересы… Или вы с ним совсем разные? – Помимо ее воли, вопрос прозвучал немного задиристо.
– Карлтон известен своей привычкой проводить воскресные вечера за чтением стихов Джона Мильтона, и когда я сижу, зачеркивая очередные не удавшиеся мне строфы, он читает вслух, зная, как мне нравится слушать голос, декламирующий настоящего поэта. И хотя леди Купер с радостью предоставила бы ему пригласительные в Элмак, восемь лет назад он поклялся не вступать под своды этого учреждения. Я посещаю Элмак, потому еще не отказался от надежды, что любовь найдет меня однажды, но Карлтон, я думаю, сдался много лет назад. Его светлость посещает только один клуб, в котором состою и я, – Уайт, если вы еще не успели узнать, – и хотя ему нравится заключать самые нелепые пари и даже делать при этом ставки и читать свое имя в книге владельца клуба, я ни разу не видел, чтобы он проиграл больше ста – двухсот фунтов за вечер, и то крайне редко. Он сторонник политических реформ, дружен с Байроном, однако очень опечален, что и его светлость тоже страдает от ужасных сплетен. Он навещал Ли Ханта в тюрьме, приносил ему вино, хлеб и вообще делал все возможное, чтобы облегчить его участь, и добрый десяток раз поощрял меня к написанию очерков для «Экземинера», которые были, смею добавить, опубликованы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Он поднял на нее свои ясные голубые глаза, глубоко вздохнул, нахмурился и озабоченно спросил:
– Вы стойкая женщина, миледи?
– Я… я не знаю, – сказала она, заикаясь, страх внезапно сжал сердце. Где Джилли? Почему Карлтон не приехал вместе с Фитцпейном? – Думаю, что я достаточно хорошо владею собой. Я никогда не поддавалась отчаянию, если вы это имеете в виду. Не намерены ли вы сообщить мне, что лорд Карлтон разрывает помолвку с моей дочерью?
Он подался вперед и положил руки на колени.
– Впервые в жизни я не на стороне своего друга, – начал он мрачно. – Но после тяжелых раздумий я пришел к выводу, что обязан сказать вам всю правду. Приготовьтесь к худшему, миледи. Дело в том, что Карлтон бежал с вашей дочерью, и уже сейчас они едут на юг, в Лондон.
Леди Редмир смотрела на него, не мигая. Она слышала его. Конечно, слышала. Но его речь с трудом доходила до ее сознания. Карлтон. Бежал. Джилли.
– Я не понимаю, – ответила она, наконец, покачивая в оцепенении головой. – Зачем… зачем Карлтону бежать с Джилли, когда, будь они сейчас здесь, преподобный мистер Эйсгард соединил бы их в браке? То, что вы говорите, совершенно бессмысленно, мистер Фитцпейн.
– Какова цель их поездки в Лондон, я не могу сказать, но Карлтон намерен уехать с ней в Париж так, чтобы никто не знал об этом, и вовсе не для заключения брака. По его просьбе я должен был сказать вам, что он увез мисс Редмир в Гретна Грин. Я даже не сразу смог понять, в какой дьявольский переплет мы все попали.
Леди Редмир крепко зажмурила глаза, прижав ладони к вискам.
– У меня голова идет кругом, – ответила она. – Сначала я думала, что вы пришли сообщить о желании Карлтона избавиться от Джулиан. Теперь же вы намекаете на такие ужасные вещи, каких я и представить себе не могла. Вы хотите сказать, что он намерен обидеть мою милую Джилли, учинить безобразнейший скандал, который навсегда уничтожит ее в глазах общества? Но почему? В чем она провинилась, что я сделала ему дурного, чтобы пробудить такой гнев? Может быть, лорд Редмир нанес ему какое-то оскорбление? Мистер Фитцпейн, вы, должно быть, шутите, а если так, то должна сказать вам, что это слишком жестокая шутка! – Слезы текли по ее щекам, но она их не замечала.
Он вскочил с дивана и придвинул стоявшее рядом кресло ближе к ней. Достав из кармана сюртука платок, он бережно вложил его ей в руку.
– Мне очень жаль, – сказал он тихим, спокойным голосом. – Я должен был остановить его, но они исчезли раньше, чем я успел осознать всю опасность преступления, которое он собирается совершить. Я должен был предупредить вас о его намерениях. Сможете ли вы когда-нибудь простить мне, что я не попытался помешать ему?
Леди Редмир отчаянно пыталась сдержать рыдания, разрывавшие ей грудь. Слезы бежали по ее лицу, и вдобавок ко всему самым неприличным образом потекло из носа.
– Мне необходимо взять себя в руки, – прошептала она. – Я не должна плакать. У меня такое ощущение, что я схожу с ума!
– Что еще могла бы чувствовать на вашем месте любая мать? – он взял ее руку в свои и успокаивающе погладил. – Не думайте, что я собираюсь оставить вас наедине с вашим горем. Только скажите, что я должен делать, и я буду вам послушным слугой.
Ей нужно было высморкаться, что она и сделала довольно звучно, непроизвольно отметив, что это изрядное нарушение приличий – сморкаться в присутствии джентльмена, который только что сообщил ей, что ее дочь сбежала.
Сбежала!
– Что за чудовище этот Карлтон? – воскликнула леди Редмир. – В последнее время до меня стали доходить слухи о его распутном поведении с отвратительными подробностями. Я всегда считала, что подобные сведения исходят от сплетников и недоброжелателей. Теперь я уже не знаю, чему верить. Но никогда, даже в самом страшном сне, я не могла представить, что он оторвет Джилли от семейного круга и уничтожит ее в глазах всего общества!
Силы небесные, просто не могло быть худшего скандала, чем побег, возможно, даже убийство, или даже… Внезапная мысль ворвалась в сознание, как порыв ветра в открытое окно.
– А почему Джилли поехала с ним? – спросила она. – Мистер Фитцпейн, чем больше я об этом думаю, тем больше это меня озадачивает. Почему она согласилась бежать с Карлтоном, когда они и так должны были вскоре стать мужем и женой? Возможно, она просто не понимает, как он собирается поступить с ней.
Фитцпейн покачал головой.
– Конечно, она не догадывается о его истинных намерениях. Дело в том, что она думает, будто уехала со мной.
– С вами? – воскликнула леди Редмир в крайнем изумлении.
– Да. Хотя я не уверен, что мне до конца понятен план Карлтона, вполне очевидно, что он солгал ей о том, кто он, и уговорил ее, как Эдвард Фитцпейн, бежать с ним в дом вашего мужа в Лондоне. Скажу больше: она бы никогда не согласилась на это, зная, что ее спутником будет сам Карлтон. Похоже, что в последние несколько недель у нее возникли опасения по поводу его репутации.
– Все это так странно. Джулиан никогда и словом не обмолвилась о своих опасениях. Что же побудило Карлтона так чудовищно обмануть ее?
– Боюсь, он пришел в бешенство. Он вознамерился отомстить тем, кто так основательно очернил его в глазах его невесты. Джулиан, по-видимому, приехала на постоялый двор узнать, хочет ли он в действительности жениться на ней. Я полагаю, именно там у него и возник этот преступный замысел.
Он сжал руку леди Редмир и продолжал:
– Я знаю Карлтона много лет. Я не припомню, чтобы он вел себя бесчестно по отношению к женщинам. Убежден, он вскоре одумается!
– Но так поступить с моей бедной Джулиан, будучи уже почти на ней женатым?
– Подумайте, как унизительно должно было быть для него положение самой желанной добычи, за которую уже много лет сражаются лондонские невесты.
– В настоящий момент мне трудно испытывать к нему глубокую симпатию!
– Но вы же не станете отрицать, что те сплетни, которые обрушились на вас и вашу дочь, были вызваны ревностью и завистью со стороны дам, которых Карлтон отверг? Согласитесь, это вполне обычное явление, когда женщина дискредитирует мужчину, если ей не удалось его заполучить!
– Пожалуй, – согласилась она. – Это неприятно, но думаю, вы имеете право так говорить. Значит, его оклеветала какая-то из отвергнутых им женщин?
– Я так думаю. Скажу также, что я здесь не только потому, что считаю его неправым, но и потому, что чрезвычайно ценю его. Жаль, что у вас и вашей дочери не было возможности лучше узнать его до заключения брака. Тогда бы вы не верили нелепым слухам о нем.
– Ваша преданность делает вам честь, мистер Фитцпейн.
– Карлтон всегда был мне прекрасным другом. Я должен попытаться помочь ему выбраться из этой авантюры, пока он не нанес себе и вашей дочери непоправимый вред.
– Тогда мы должны найти их! – заявила леди Редмир. Она нахмурилась и встряхнула головой. Губы ее задрожали, когда она сказала: – Теперь я вспоминаю, Джулиан пыталась рассказать мне о том, что угнетало ее, что она была несчастлива, но я не слушала. Я была слишком занята приготовлениями к свадьбе. Как бы теперь мне хотелось выслушать ее! Бедная моя, милая девочка! – Слезы снова побежали по ее щекам.
– Не сокрушайтесь так, миледи, – принялся утешать ее Фитцпейн. – Не стоит укорять себя за то, чего вы не сделали вчера, ведь это уже не поможет. Нам необходимо подумать о будущем, и если мы хотим исправить положение, нужно действовать немедленно.
Леди Редмир еще раз высморкалась и поблагодарила Фитцпейна за участие.
Она вдруг вспомнила о капитане и обернулась к нему:
– Джеймс, прошу вас, позовите мою горничную и… Господи, куда он делся? – Бека нигде не было видно. Она поднялась и, пожав плечами, сказала: – Я сама не знаю, зачем держу его при себе.
– Я подозреваю, что его привлекает щедрость благодетельницы, каковую он приобрел в вашем лице, – предположил Фитцпейн, также поднимаясь с кресла.
– Вы думаете, что я даю ему деньги? – спросила она, взглянув на него. Она совершенно не была оскорблена его предположением, поскольку он был не первым, кто предлагал ей подобное объяснение. Но Фитцпейн промолчал, и она, улыбнувшись, сказала:
– Ничего подобного. Хоть он и обойден судьбой, однако же не лишен средств, и обычно именно он оплачивает счета, когда мы путешествуем.
– В самом деле? – спросил Фитцпейн, очень удивленный. – Я думал, во всяком случае, помню, слышал однажды, что у него нет средств к существованию. Простите, если я обидел вас.
– Вовсе нет, – сказала она, направляясь к дверям.
– Полагаю, что и о вас тоже ходят подобные недоброжелательные слухи. Он не так состоятелен, чтобы жениться, но уж точно может позволить себе купить достаточно макассарового масла, чтобы чувствовать себя вполне довольным.
Фитцпейн рассмеялся. Леди Редмир взглянула на него и сказала:
– Благодарю вас, мистер Фитцпейн, вы поступили благородно. Я знаю, какими взаимными обязательствами чести вы, мужчины, обычно связаны, поэтому я не предлагаю вам просто свою благодарность. Что бы вы сказали, если бы я пригласила вас поехать с капитаном Беком и со мной искать их? Моя карета довольно вместительна и с хорошими рессорами.
– Принимаю ваше любезное приглашение, – он слегка поклонился и, помедлив, добавил: – Мне не хотелось бы огорчать вас еще больше, но решили ли вы, что делать с вашими гостями и что им сказать?
Леди Редмир похолодела. Она уже было взялась за ручку двери, но, услышав вопрос, Фитцпейна резко отдернула руку, точно ручка двери была раскаленной.
– О, Боже! – простонала она. – Я не подумала об этом! Что же делать?
В этот момент дворецкий принес известие, которое лишь подтвердило слова Фитцпейна: – кобыла, принадлежавшая ее дочери, исчезла.
– Не мучайтесь понапрасну, Бертон. Мистер Фитцпейн приехал с вестями о Джулиан, и мы обсуждаем, что нам следует предпринять. Пожалуйста, скажите слугам, что… о, Господи! – Она с мольбой посмотрела на Фитцпейна, не зная, как продолжить.
Он пришел ей на помощь.
– Может быть, вам стоит рассказать все Бертону, – ответил он, увлекая ее обратно в кабинет и жестом приглашая дворецкого последовать за ними. Когда дверь закрылась, он прибавил: – Не сомневаюсь, он сообразит, что лучше всего сказать вашей прислуге.
Дворецкий спокойно выслушал все и вежливо ответил, что, по его мнению, слугам и гостям следует сообщить, что мисс Редмир решила не венчаться и заперлась в спальне, куда допущена лишь горничная. Разумеется, через день или два станет известно, что Джулиан вовсе не была в своей спальне, но эта отсрочка давала леди Редмир и мистеру Фитцпейну некоторое время, чтобы попытаться разыскать беглецов в Лондоне и придумать достаточно убедительное объяснение для многочисленных знакомых, пока это невероятное происшествие не стало всеобщим достоянием.
Бертон удалился в нижний этаж, дабы вернуться к своим обязанностям, Фитцпейн отправился в «Эйнджел Инн», чтобы уложить вещи и подождать там карету ее светлости, а леди Редмир осушила слезы, приняла свой обычный величественный вид и приготовилась предстать перед заждавшимися друзьями и знакомыми.
Своим недоумевающим гостям леди Редмир решила сообщить историю, придуманную Бертоном. Карлтон, – добавила она от себя, – счел уместным вернуться в Лондон. Затем, к всеобщему удовольствию, она предложила всем прекрасный обед, как если бы свадьба ее дочери все же состоялась.
Хотя все пятьдесят человек гостей были изрядно шокированы, почти никто из них не стал винить бедную Джулиан Редмир за то, что она в последнюю минуту оставила своего плутоватого жениха.
Глава седьмая
– Все готово.
– Так значит, вы нашли мне дуэнью? – спросила она. Лишь теперь, отогревшись в теплой гостиной на постоялом дворе «Слаберз Инн» в Тирске, она перестала дрожать от холода. Путь через Хемблтонские холмы был уже позади и завершился вполне благополучно: снег пошел, лишь когда карета начала спускаться с холмов на Йоркскую равнину.
– Боюсь, весьма сомнительную, но тем не менее дуэнью.
– Что вы имеете в виду? – спросила Джулиан, отпивая глоток чая, который обжег ей кончик языка.
– Вашей новой служанке уже все двадцать три, и я сильно подозреваю, что настоящий оттенок ее волос все же не цвета перезрелой моркови!
– О, Господи, – ответила Джулиан со смехом. – Думаю, подойдет и такая. Наверняка ведь не было десятка женщин, желавших немедленно отправиться в Лондон.
– Нет, – отозвался он. – Думаю, не было и половины того. Но эта особа лелеет надежду перебраться на какое-то время в столицу. Похоже, что… – он помедлил и, одернув жилет, закончил, – Артемида Браун просто создана для Друри Лэйн.
Джулиан расхохоталась:
– Артемида Браун! Только не уверяйте меня, что ее имя Артемида!
– Нет. Хозяйка назвала ее Молли, да, Молочница Молли; думаю, совсем неподходящее имя для сцены, – направляясь к столу, добавил он. – Без сомнения, вы вдвоем еще хорошенько обсудите будущую карьеру каждой из вас.
Джулиан снова засмеялась.
– Без сомнения. – Она немного помолчала и потом сказала: – Спасибо вам, мистер Фитцпейн.
Он тщательно сбил снег со своих черных глянцевых сапог, подошел к столу и сел напротив Джулиан.
Она поднесла чашку к губам, но убедившись, что чай все еще слишком горячий, поставила ее обратно на блюдце и улыбнулась.
– Горячо, да?
В его серых глазах читалось теплое расположение, и он вернул ей улыбку. Остаток пути они почти не разговаривали. Она долгое время сидела, прижавшись к нему, его руки крепко обнимали ее, карета то ползла вверх, то катилась вниз, следуя изгибам дороги, вьющейся с одного холма на другой. Он был настоящим джентльменом, и теперь, вдыхая душистый пар, поднимавшийся от горячего чая, она глядела на него, больше всего на свете желая, чтобы он, а не Карлтон, был ее женихом. Она знала, что только ценой больших усилий он удерживался от желания снова поцеловать ее, и вместе с тем ей так хотелось вновь ощутить его губы на своих губах, что сердце ее просто изнывало еще несколько миль после этого. Сдержанность – достойное качество, но ей пришло в голову, что женщина, получившая за нее пальму первенства, никогда, возможно, не смогла бы похвастаться, что ее по – настоящему целовали.
Джулиан опустила взгляд в прозрачную, янтарную жидкость. Она уже могла, не обжигаясь, сделать глоток душистого чая. Ей подумалось, что бы могла сказать ее мать, узнав, как далеко не невинно мистер Фитцпейн поцеловал ее. Она вспомнила настоятельные предупреждения леди Редмир о том, что нужно всерьез остерегаться страстных чувств, которые может испытать девушка с красивым, весьма искушенным мужчиной.
Был ли мистер Фитцпейн действительно так опытен? Он, безусловно, целовал ее с большим искусством. Она поднесла чашку к губам и осторожно сделала еще глоток.
Это заставило ее слегка поморщиться.
– Все еще слишком горячо? – мягко спросил он. Джулиан кивнула, неожиданно смутившись своих мыслей. Она лишь на секунду взглянула ему в глаза и снова перевела взгляд обратно в чашку.
Мистер Фитцпейн был не только другом Карлтона, но и – он сам сказал об этом – участником всех его компаний с колыбели. Разумеется, сидевший рядом с ней мужчина не являлся олицетворением невинности.
– Вы позволите угадать ваши мысли? – тихо спросил он.
Джулиан медленно покачала головой и затем улыбнулась.
– Я стараюсь нарисовать для себя ваш характер, – призналась она.
– Вы кажетесь довольно взволнованной. Я дал вам повод для беспокойства?
– О нет, напротив, – выпалила она. – Вы были так предупредительны и просто великолепны. Я просто думала… Ну, поскольку вы необыкновенно близки с Карлтоном, не было бы удивительно, если бы у вас нашлись общие интересы… Или вы с ним совсем разные? – Помимо ее воли, вопрос прозвучал немного задиристо.
– Карлтон известен своей привычкой проводить воскресные вечера за чтением стихов Джона Мильтона, и когда я сижу, зачеркивая очередные не удавшиеся мне строфы, он читает вслух, зная, как мне нравится слушать голос, декламирующий настоящего поэта. И хотя леди Купер с радостью предоставила бы ему пригласительные в Элмак, восемь лет назад он поклялся не вступать под своды этого учреждения. Я посещаю Элмак, потому еще не отказался от надежды, что любовь найдет меня однажды, но Карлтон, я думаю, сдался много лет назад. Его светлость посещает только один клуб, в котором состою и я, – Уайт, если вы еще не успели узнать, – и хотя ему нравится заключать самые нелепые пари и даже делать при этом ставки и читать свое имя в книге владельца клуба, я ни разу не видел, чтобы он проиграл больше ста – двухсот фунтов за вечер, и то крайне редко. Он сторонник политических реформ, дружен с Байроном, однако очень опечален, что и его светлость тоже страдает от ужасных сплетен. Он навещал Ли Ханта в тюрьме, приносил ему вино, хлеб и вообще делал все возможное, чтобы облегчить его участь, и добрый десяток раз поощрял меня к написанию очерков для «Экземинера», которые были, смею добавить, опубликованы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26