– Даже младшего? Того, кто его огорчил?
– Даже того, кто его огорчил, – Катарина нагнулась, словно доверяя девочке большой секрет. – И знаешь, что еще?
С широко раскрывшимися в ожидании глазами Изабо покачала головой.
– Он и меня любил тоже. Как дочь. – Рука Катарины чуть дрожала, когда она отбрасывала выбившуюся прядь мягких каштановых волос с лица Изабо. – Хотя я не была его дочерью.
Маленькая, как у эльфа, головка склонилась набок.
– Он любил тебя больше всех?
– Нет, Изабо, он любил нас всех, каждого из нас всем сердцем. Он и тебя полюбил бы, если бы был жив.
– Ты хочешь сказать, что он умер? Он стал теперь ангелом?
Катарина стиснула малышку изо всех сил.
– Скорее всего да, моя дорогая.
Когда Катарина отпустила ее, Изабо подошла к Страйфу и стала ласкать его. Катарина слышала, как Изабо что-то промурлыкала. Минуту спустя маленькие ручки подхватили черно-белый клубок шерсти и прижали его к груди.
Катарина увидела, как Изабо повернулась к ней, затем всмотрелась куда-то вдаль над ее плечом. Волосы у нее на затылке зашевелились от неприятного предчувствия. Широкая улыбка осветила лицо Изабо, когда она со Страйфом направилась мимо нее.
– Полковник-папа! – здороваясь, воскликнула Изабо. Катарине пришлось собрать все свое мужество, чтобы, поднявшись, обернуться. Александр стоял, скрестив руки и ноги, прислонившись к винограднику, взгляд его холодных серых глаз пронизывал ее, словно осколок гранитной скалы. Он выпрямился и плавно опустился на колени, привычным движением отодвинув шпагу. Много ли он услышал?
Сияющая девочка подошла к нему, сжимая в руках кота. Выражение зимнего холода исчезло из глаз Александра, он протянул руку и потрепал кота по пушистой голове. Тот не замурлыкал.
Полковник посмотрел на Катарину, застывшую, словно ствол дерева, в нескольких футах от него. Она пыталась скрыть от него мрачное предчувствие, отразившееся в ее ясных синих глазах, но безуспешно. Услышанный им разговор об отце взволновал его больше, чем он хотел признать.
– Полковник-папа, не так ли? – спросил он девочку, новое звание заставило непривычно сжаться сердце.
Изабо кивнула, затем придала лицу строгое выражение, какое только может изобразить четырехлетний ребенок.
– Страйф рассердился на тебя, но сейчас больше не сердится.
– Рассердился? Я, кажется, не наступал ему на хвост.
Изабо закатила глаза, будто разговаривала с идиотом.
– Нет, – ответила она по-детски раздраженно, – он рассердился, потому что ревновал. – Девочка вытянула вперед черную кошачью лапу. – Его сердце только такой величины, видишь. Но теперь он все понимает. Я объяснила ему.
– А…
– Теперь ты сожми кулак, – очень серьезно велела она.
Он поколебался, устремил взгляд на Катарину, затем мускулы его напряглись, и он сжал пальцы, как сжимают рукоять шпаги.
– Так? – спросил он, все еще не отводя взгляда от матери девочки. Катарина отвернулась.
Изабо принялась рассматривать его руку.
– Да. Вот какое большое у тебя сердце. Теперь ты видишь? Оно может вместить маму, меня и Страйфа, правда?
Александр уставился на свой сжатый кулак и внезапно почувствовал, что не может ответить ребенку.
– Правда, полковник-папа? – Тоненький голосок задрожал, в нем появились нотки сомнения. – Так сказала мама.
Он услышал, как вздохнула Катарина.
– Вот как? – спросил он, встречаясь взглядом с Катариной и удерживая ее взгляд. – Тогда, наверное, правда. Мамы не обманывают… не так ли, Катарина?
– Конечно нет! – ответила Изабо, подхватывая чуть было не выскользнувшего из рук кота и устраивая его поудобнее. – Тогда она не была бы мамой.
Александр увидел, как Катарина подняла тонкую задрожавшую руку и прикрыла ею рот, словно пытаясь подавить крик, так что он не раздался, но ясно отразился в ее глазах.
В глубине его души внезапно возникло желание подойти к ней. Но он подавил его.
– Хорошо, полковник-папа, Страйф говорит, что не возражает, если ты будешь целовать маму, – сказала Изабо и решительно добавила: – Но только и он тоже должен получать поцелуи.
Александр непроизвольно встал, он не отводил взгляда от Катарины.
– Я позабочусь об этом.
– Хорошо, – донесся до него детский голосок сквозь заклубившийся в голове туман.
Он увидел, как Катарина уронила руки и нервно облизнула губы.
– Хорошо, – эхом отозвался он.
Изабо повернула голову от матери к нему, затем снова к матери, потом пожала плечиками и вприпрыжку удалилась, пробормотав что-то о репе к ужину.
– Александр, – задыхаясь от волнения, начала Катарина. Что-то побудило его преодолеть расстояние между ними. – Александр! Она еще ребенок. Она не понимает, что…
Он обхватил ладонями ее подбородок и провел большим пальцем по губам, заставляя замолчать. Он ощущал аромат розовой воды.
– Катарина, – прошептал он, обдавая ее лицо своим дыханием. Ему хотелось приникнуть губами к ее подбородку, ощутить мягкую нежность кожи, овладеть розовой влажностью ее рта…
Она отвернулась, и лицо ее скривилось, как у ребенка, которому дали щепотку соли. Его ладони почувствовали, как она задрожала, словно зимний заяц, попавший в капкан. На этот раз в нем не пробудилось желания утешить ее, а возник гнев на ее неприятие.
– Ты так много врала своей дочери о моем отце, Катарина. Почему бы тебе не распространить свою ложь и на меня?
– Я не лгала, – прошептала она.
– Конечно нет. Солгать – это ведь так трудно для тебя, не так ли, жена? – На мгновение он сжал ее подбородок крепче, затем отпустил. – И еще, ты не стоишь того, чтобы из-за тебя волноваться. У этого чертова кота сердце больше, чем у тебя.
Она настороженно посмотрела на него из-под длинных темных ресниц, и это странно кольнуло его.
– В будущем, мадам, – с враждой в голосе сказал он, – советую вам позаботиться о том, чтобы получше скрывать свое отвращение ко мне. Если, конечно, не хочешь объяснять своей дочери, что ее «полковник-папа» превратился в чудовище.
Почему ее постоянное неприятие его так глубоко уязвляло? Он пошел прочь, глубоко впечатывая каблуки сапог в землю разоренного осенью сада, чтобы немного рассеять свой слишком сильный гнев. Но этого было недостаточно.
Он остановился и, развернувшись к ней, поднял крепко сжатый кулак.
– И объясни, что он служит только для того, чтобы сжимать рукоять меча. Ты понимаешь, Катарина? Это оружие. И ничего больше. Он не вмещает в себя любовь к коту маленькой девочки. И не вмещает любовь к моему отцу. – Полковник замолчал, прерывисто дыша, затем добавил с обманчивой мягкостью: – И не вмещает моей любви.
Он вытащил шпагу, опустил ее вниз и вонзил в землю.
– Вот что вмещают мои рука и сердце. Но не утруждай себя рассказами своему ребенку, что я чудовище, Катарина. Просто скажи ей, что я солдат, а остальное она прочтет в твоих глазах.
Катарина, не отводя от него взгляда, подошла к его шпаге, вытащила ее из земли и ударила его рукоятью по груди.
– И она прочтет правду.
Не оглядываясь, она ушла.
На следующее утро при бледном свете зари Катарина медленно просыпалась с чувством какой-то тревоги. Она лежала в кровати Изабо, а ее одурманенный дремотой мозг пытался прислушиваться, но, укрытая уютным покрывалом, она слышала только тихое потрескивание огня в камине.
Ах, благословенная тишина. Пора вставать, говорила она себе. У нее так много работы в преддверии наступающей зимы. Она зевнула и потянулась, потерев друг о друга обтянутые черными чулками ноги. Еще одна ночь почти без сна. Боже, как она устала!
Ужин заставил ее поволноваться. Александр со сверхъестественной проницательностью солдата, прошедшего войну, догадался, что возбужденная Изабо притаилась за дверью, когда на ужин подавали ее репу, обильно приправленную маслом. Он произнес все необходимые похвальные слова, и до Катарины донеслись довольное хихиканье Изабо.
«Черт бы его побрал!» – мысленно выругалась Катарина. И черт бы побрал этот глупый фальшивый брак, который привел к тому, что она не может больше есть вместе с Изабо, Францем, Лобо, поварихой, Луизой и Страйфом на кухне, а должна выносить эти официальные обеды с золотоволосым поддельным мужем.
Она пригласила Луизу присоединиться к ним за столом, что вполне соответствовало ее положению, но та отказалась, понимающе усмехнувшись.
Рука Катарины скользнула под подушку, пальцы сжали рукоятку пистолета, который она там держала. То был новый кремневый пистолет фон Леве, заряженный и готовый к выстрелу в любой момент. Порох в пороховнице она тоже хранила поблизости.
Быть вдовой много лучше, чем женой! Она провела подушечкой большого пальца по замку пистолета, и ее полусонный мозг принялся придумывать историю о бедной жене с помрачившимся сознанием, которая по ошибке приняла своего мужа, входящего в спальню после ночной прогулки, за вора. Она самую малость отвела замок, затем позволила пружине вернуть его на место. Намного, намного лучше быть вдовой.
Но она вспомнила довольный смешок Изабо и, выпустив рукоять пистолета, вытащила руку из-под подушки. Слишком много людей уже погибло. Она подумала о своем брате и об Александре и злорадно добавила: «какая жалость».
Во всяком случае, если так мало спать, можно не попасть в цель. Она натянула покрывало до подбородка и уютно устроилась на подушке. Если бы только она могла хоть немного поспать! Однако то, что она просыпалась каждый час, удерживало ее от кошмарных снов. Она больше не пробуждалась среди ночи от своего крика, а слышала только потрескивание огня и дыхание Александра.
Он спал подолгу, хотя, судя по его дыханию, он все еще не полностью оправился после перенесенных тягот и долгой верховой езды.
Если он мог спать, то и она тоже сможет. Еще несколько минут…
В огне обрушилось полено, издав прозрачный, словно хрусталь, звук. Она тотчас же открыла глаза. Потрескивание огня. Это все, что она слышала. Только огонь. Из кровати, когда-то принадлежавшей ей, не доносилось мужского дыхания. Она резко выпрямилась, словно кто-то отпустил пружину.
Постель была пустой. Она застонала и сбросила покрывала. Негодяй одержал верх над ней. Кто-то оставил фаянсовый кувшин, наполовину заполненный водой, у огня, чтобы она оставалась теплой. Катарина, постоянно оглядываясь на дверь, быстро умылась, вода с ее лица стекала на пол.
Что он собрался делать так рано? Она не доверяла ему ни на йоту. У нее не было сомнения, что он утаивает большинство своих замыслов.
Она поспешно вытерла лицо, подошла к сундуку у окна и откинула крышку, попутно выглянув на улицу. Работники на полях собирали в снопы последние стебли пшеницы. Все выглядело вполне обычно. Но где он?
В спешке она отбросила нижнюю юбку и корсет, вытащила темно-синюю юбку, корсаж, и, поколебавшись секунду, достала свои потайные карманы. Через несколько минут она прикрепила их с помощью шнурка поверх ночной сорочки и надела через голову юбку, затем зашнуровала корсаж как можно крепче, чтобы восполнить отсутствие корсета. Еще слишком рано, чтобы он пошел беспокоить Трагена.
Кружевной воротник ее сорочки красивыми складками выступал вдоль выреза корсажа, и это наряду с тугой шнуровкой придало ее одежде неожиданно привлекательный вид. Она нахмурилась и, опустив руки на бедра, бросила взгляд на свою слишком высокую грудь. В памяти невольно всплыли слова Александра: «Вы стоите того, чтобы на вас поглазеть, мадам фон Леве». Она разозлилась на свои глупые фантазии. «Если этот негодяй подумает, что я нарядилась для того, чтобы доставить ему удовольствие, то мне…»
Ее напугало, что это ей не безразлично. Ей хотелось пнуть что-нибудь ногой, но вместо этого она сбросила подушку с кровати и сунула пистолет в один из карманов сквозь разрез в юбке, затем схватила башмаки и запрыгала на одной ноге к двери, пытаясь на ходу застегнуть пряжки.
Уже в дверях ее осенило, и она вернулась пощупать простыни на его кровати. Холодные. Ее пальцы невольно принялись гладить вмятину, оставленную его телом. Когда она осознала, что делает, то отдернула руку и выбежала из комнаты.
Конюшня? Он упоминал, что пошлет всадников наблюдать за передвижениями фон Меклена. Она поспешно сбежала по ступеням. Может, он уже рассылает их? Что, если кто-нибудь из них проявит беспечность и тем самым привлечет внимание ее брата к долине Карабас? Панический страх сжал ей грудь.
Она заставила себя остановиться. Иллюзия, иллюзия… напомнила она себе. Может, у нее и нет власти или войска, но есть порох и верные ей люди… а еще решимость защитить тех, кого она любит.
Она мысленно выругалась и двинулась дальше по особняку. Какую глупость она допустила, когда оставила его в живых. Мгновение слабости ставит теперь всех под угрозу. А он что-то болтает о наслаждении и чуде, чтобы отвлечь ее от мыслей об опасности.
Катарина ощутила прикосновение пистолета к своей ноге, лицо ее исказила горькая усмешка. Может, она и проявила слабость однажды, но, если ей снова представится возможность, она больше не будет дурой и Александр умрет.
Глава 6
Катарина проходила через переднюю, когда услышала, как Луиза промурлыкала из соседней комнаты: «Доброе утро, лежебока!» Катарина заглянула туда и увидела сидящую за шитьем Луизу, та подняла голову и улыбнулась.
Катарина вошла в комнату, которая когда-то была библиотекой. Ее панели покоробились и почернели, книги сгорели, но здесь было тепло и уютно в прохладные дни.
– Лежебока, вот как? – спросила Катарина, сопровождая свои слова игривым взглядом. – Я всего на несколько минут проспала рассвет, и вот уже стала ленивой, словно жена торговца шелком!
Луиза засмеялась и положила белую льняную ткань, над которой трудилась, в корзину для шитья.
– Моя милая, бедная…
Настроение Катарины значительно улучшилось, и она засмеялась в ответ.
– Действительно бедная! Такая бедная, что, кажется, даже потеряла своего мужа.
– Сомневаюсь, что ты потеряла его надолго, если твоя лень является тому свидетельством, – с лукавой улыбкой сказала Луиза. – Возможно, он поехал купить драгоценности, чтобы умиротворить свою требовательную жену.
Катарина проигнорировала намек подруги.
– Драгоценности? Вот уж пустая трата! Что за польза от красивых камушков, когда необходимо так много сделать? – Катарина улыбнулась, увидев растерянность на лице Луизы. – Скорее всего он стаскивает осадные орудия с Алте-Весте или рыщет по погребам в поисках карабинов и мушкетов. Или посылает в Таузенд всадников, которых может увидеть фон Меклен. – Ее смех замер на губах.
Глаза Луизы сверкнули от наслаждения обладания приятной тайной.
– Нет, ни то, ни другое. Я бы сказала, усердно трудится в речной грязи.
– В речной грязи?
– В речной грязи. Именно там находится твой прославленный муж, Катарина. У реки.
Луиза снова принялась за шитье, мурлыкая при каждом удачном стежке.
– Что значит у реки? – Беспокойство сжало горло Катарины. – Что он может там делать?
Мурлыканье на мгновение прекратилось.
– По всей вероятности, помогает восстанавливать мост через реку Карабас. По крайней мере так думает Лобо. Он видел его сегодня утром, задолго до зари, он был без куртки и рубашки, словно настоящий поденщик. Деревенские жители заняты восстановлением моста с прошлого лета. По-моему, они будут рады всякой помощи.
Катарина непроизвольно встала. «Мост. Но почему бы Александр… Подумай!»
Луиза продолжала мурлыкать, когда Катарина направилась к двери.
– Пойду… Я должна пойти посмотреть, что он там замышляет.
Выходя из комнаты, она услыхала за спиной смешок Луизы.
«Какое дело Александру до моста?» – спрашивала она себя. Она открыла задвижку парадной двери и, выйдя из дома, искоса посмотрела на серое хмурое небо. В будущем году, если удержится такая погода, похоже, зерна будет в избытке, а мост поможет фермерам доставлять его на рынок.
Тьфу! Александру плевать на зерно фермеров и на будущий год. Что еще? Что же еще? Купцы. Купцы смогут пользоваться им, чтобы привозить сюда свои товары. Она отбросила и эту мысль. «Что еще? – безмолвно вопрошала она. – Кто еще? Александр солдат. Солдаты… Мосты…»
Войска! Проклятый негодяй намерен использовать этот мост, чтобы доставить войска в долину Карабас… и в Леве. Действительно «всадники»! Невзирая на ее угрозы, он по-прежнему намерен распространить свою личную войну с фон Мекленом и на ее дом.
– Только попробуй, Александр… – пробормотала она. Пальцы ее скользнули в карман и сомкнулись вокруг рукоятки пистолета. Пришло время расплачиваться за проявленную слабость.
Хорошо было бы снова стать вдовой.
Александр, прищурившись, посмотрел на блок, свисающий с балки копра для забивания свай. Утреннее солнце светило ему прямо в глаза, но он все же видел, что высокое сооружение в форме треугольника построено скорее старательными, чем умелыми руками и что канат слишком плотно прикрепили к блоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37