К своей досаде он отметил, что слушал ее затаив дыхание.
– Хорошо.
Наступила тишина, тишина деловая. Было слышно лишь тиканье часов на каминной полке. Колин наблюдал за тем, как она развернула колоду карт и отложила в сторону парчу, предварительно аккуратно ее сложив. Она не сняла кружевных перчаток. Это его удивило, но он решил пока ее об этом не спрашивать, поскольку она наверняка сочтет это «ненужной беседой». А он, Боже упаси, не хотел подрывать ее «психическую энергию».
Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Его взгляд скользнул вниз и задержался на ямке внизу горла, которая углублялась при каждом вдохе. Ее грудь медленно приподнималась и опускалась, и он поймал себя на том, что дышит в том же ритме, но при этом не спускает глаз с белой кожи над вырезом платья.
Потом он поднял глаза и остановил взгляд на ее полураскрытых губах. Но его окатила такая волна похоти, что он крепко сжал рот, чтобы не выдать себя. К сожалению, эта попытка оказалась неудачной. Более того, его охватило непреодолимое желание провести по ее роскошному рту пальцем… а потом языком…
Она открыла глаза и посмотрела на него:
– Так каков ваш вопрос, милорд?
– Вопрос? – Он нахмурился в недоумении.
– Вы решили, о чем хотите меня спросить?
«Можно я вас поцелую? Прикоснусь к вам? Займусь с вами любовью?»
Он крепко сжал челюсти. Только не эти вопросы. Он должен спросить ее о чем-то другом, а не о ее губах, не о своем языке, не об их обнаженных телах.
– Э… Э… я желаю узнать, кто станет моей невестой. – Да, отличный вопрос. Сосредоточься на какой-нибудь другой женщине. На молодой, красивой, знатного происхождения, достигшей брачного возраста, не на воровке.
Она кивнула и быстро перетасовала колоду. Положив ее на стол, сказала:
– Снимите один раз левой рукой.
Про себя он отметил, что спросит ее после, почему именно левой рукой. А пока он сделал так, как она велела. Она взяла колоду в левую руку и начала переворачивать карты.
Карты были старые, немного выцветшие, и на них были изображены люди и предметы, совершенно неизвестные Колину. Закончив раскладывать, она стала на них смотреть и вдруг замерла. Что-то мелькнуло у нее в глазах, и она нахмурилась. Колин с трудом поборол желание взглянуть на потолок. Она, конечно, постарается разыграть все по полной программе, чтобы оправдать те деньги, которые взяла с него. Вспомнив об этом, он перенес свое внимание с нее на разложенные карты и приготовился к тому, что сейчас он развлечется.
– Что-то не так? – стараясь не выдать своего интереса, спросил он, потому что она продолжала молчать.
– Н… нет. – Она указала на ряд карт. – Эти говорят о вашем прошлом. У вас было защищенное детство, и вы были в хороших, близких отношениях с тем, кто был моложе вас. С братом.
Колин опять заставил себя не смотреть в потолок. Он рассказывал ей, что у него есть младший брат.
– Однако несмотря на то что вы были близки, вы чувствовали себя одиноким. На вас тяжелым грузом давила ответственность. – Она слегка провела по картам рукой в перчатке. – Сначала ответственность за свою семью, ваш титул, но потом за что-то другое. Что-то, что имело для вас большое значение, но что стало причиной болезненного разрыва с тем, кто вас очень любил. Из-за этого разрыва вы испытывали невыносимую боль и вину. Я вижу предательство. Ложь. Вы стыдились своих действий, и вы до сих пор не можете отделаться от чувства вины.
У него появилось неприятное ощущение, что галстук завязан слишком туго. Он постарался выглядеть невозмутимым и смотрел только на карты и на ее руку, которая указывала уже на другой ряд карт.
– Эти карты говорят о вашем настоящем. Они говорят о внутреннем смятении. Вас беспокоит ваше будущее. Обязательства давят на вас. Вы в разладе с самим собой. Разум говорит вам одно, а ваши инстинкты настаивают на чем-то другом. Вам предстоит принять важные решения, и хотя вы знаете, что выбирать надо с умом, вы чувствуете необходимость в том, чтобы решать быстро. Вас окутывает чувство страха, подталкивающее вас к действиям, которые вы сами определяете как нежелательные.
Стараясь не обращать внимания на противные мурашки, он сидел неподвижно, пристально наблюдая за тем, как ее взгляд остановился на последней группе карт. Она все больше хмурилась и сжимала губы. Наконец она сказала.
– Эти карты предсказывают ваше будущее.
Она все больше мрачнела. Холодок пробежал по его спине. С ним что-то не так? Он не удержался и с ленивой усмешкой подсказал:
– Надеюсь, вы намерены рассказать о моем будущем, прежде чем начнется следующая четверть часа, за которую мне придется выложить еще одну кругленькую сумму.
Она подняла на него взгляд, и беспокойство, промелькнувшее в ее глазах, заставило его замолчать.
– Карты говорят… Я не хочу вас пугать.
– Не бойтесь. Я сделан из прочного материала, уверяю вас.
– Хорошо. – Она явно была обеспокоена. – Я вижу опасность.
Он ободряюще кивнул.
– Большинство мужчин считают брак опасным предприятием. Что еще вы видите?
Она покачала головой:
– Опасность относится не к браку. К чему-то другому, что не совсем ясно. Какая-то женщина.
– Так это же замечательная новость. Моя будущая жена? А вы можете предсказать, как ее зовут? Или, по крайней мере, какого цвета у нее волосы? Она блондинка или брюнетка?
Она опять покачала головой, внимательно глядя на него:
– Нет, эта женщина не такая, какой кажется. Вы должны ее остерегаться. Её, а также вашего окружения. Карты определенно говорят о предательстве, о вероломстве, о болезни. – Ее голос упал до шепота. – О смерти.
Наступило молчание. Беспокойство, которое он отказывался признавать, овладело им, и это вызвало у него раздражение. А с ним и привычный для него сарказм.
– Отлично. – Он одобрительно кивнул. – Должен сказать, что вы великолепны. Очень похоже на гадание цыганок и определенно впечатляет. Полагаю, что столь страшные предсказания могут омрачить веселое настроение любого званого вечера, на который вы приглашены. Впрочем, – добавил он, – нельзя не учитывать кровожадную составляющую человеческой натуры.
В ее глазах промелькнул гнев, но она тут же спряталась за свою обычную маску. С ее стороны это было первым проявлением эмоций, и это его заворожило.
– Вы смеетесь надо мной, милорд, – дрожащим от гнева голосом сказала она.
– Просто я не отношусь серьезно ко всякого рода развлечениям. Вы не сказали мне ничего сверх того, что могли узнать из наших с вами разговоров. Ваши утверждения весьма расплывчаты и могут быть применимы к любому человеку и к любым ситуациям. Вы кое-что разузнали, немного приукрасили и безупречно сыграли свою роль. Мои аплодисменты.
Она вздернула подбородок и холодно сказала:
– Ни о чем таком я с вами не разговаривала. И ни с кем другим. Я ничего не разузнавала и не приукрашивала. Я просто прочла то, о чем говорили карты.
– Я не хотел вас обидеть, мадам. Я не оспариваю ваш талант развлекать в течение четверти часа. Я просто констатирую, что не требуется никакой «психической энергии», чтобы рассказать о том, что у меня было защищенное детство. Об этом говорят мое происхождение и мое положение в обществе. И я рассказывал вам о моем младшем брате.
Он откинулся на спинку кресла и стал внимательно на нее смотреть, подавляя в себе желание сказать ей, что «женщина, не такая, какой она кажется и которой ему следует опасаться», сидит прямо напротив него.
– Что касается других ваших утверждений, я вряд ли смогу назвать имена людей, достигших зрелого возраста, не испытавших в той или иной форме одиночества, боли, вины, лжи или предательства. Благодаря газете «Таймс» вы и все в Лондоне прекрасно знают, что я думаю о своем будущем. Мой долг перед моим титулом – найти жену, чтобы появился наследник. Именно по этой причине я приехал в Лондон. Что касается болезни и смерти, как это ни печально, но рано или поздно это случается со всеми.
– Я не говорила о «рано или поздно», а о вашем самом ближайшем будущем. Мне не доставляют удовольствия зловещие предсказания, лорд Саттон. Хотелось бы сказать что-либо более приятное, но карты указывают на то, что вы должны быть осторожны. А также заботиться о своем здоровье. Сейчас. Надеюсь, что вы проявите осмотрительность.
– Приму к сведению. К счастью, мой брат – врач. Если я вдруг паду жертвой головной боли или какого-нибудь желудочного заболевания, он меня вылечит.
Ему показалось, что она хочет оспорить его заявление, но она промолчала и только кивнула. Потом быстро собрала карты, завернула колоду в парчу, положила ее в свой ридикюль и, поднявшись, посмотрела на него со своим обычным спокойным, непроницаемым выражением.
– Мне бы хотелось разложить на вас карты еще раз, милорд, если вы позволите. Здесь, в вашем доме, но в другой комнате и использовать другую колоду карт. Хочу проверить, будут ли предсказания теми же.
Он тоже встал и скрестил руки на груди.
– А зачем вам это нужно? – Он еле удержался, чтобы не добавить: «Разве что для того, чтобы освободить меня от такого же гонорара за ваше гадание».
– Я хочу удостовериться, что гадание верно. Что я не ошиблась. А возможно, и для того, чтобы понять, какая именно опасность вас подстерегает.
– Я предпочел бы сосредоточиться на том, чтобы разгадать, на какой женщине мне суждено жениться, – сухо ответил он. – Но я не против, чтобы мы назначили день новой встречи. Может быть, завтра в три часа? – Он нарочно выбрал то же время, что и сегодня.
– Боюсь, что на три часа у меня уже назначена встреча. Но к четырем часам я уже освобожусь.
– Отлично. Буду вас ждать. Как я уже говорил, я никогда не отказываю себе в удовольствии развлечься.
Не спуская с нее глаз, он обогнул столик и остановился прямо перед ней. Она была от него на расстоянии вытянутой руки, и ему пришлось сжать кулаки и воздерживаться оттого, чтобы не дотронуться пальцами до ее щеки.
Пламя камина отбрасывало золотистые блики на ее темные волосы. «Вот бы, – подумал он, – вынуть шпильки из ее аккуратного пучка, распустить волосы по плечам и запустить пальцы в блестящие пряди!»
Но тут, к своей досаде, он понял, что опять задержал дыхание. Он глубоко вздохнул и ощутил слабый аромат апельсина и чего-то сладкого. Ему стоило большого труда не застонать. Черт побери, разве может женщина пахнуть, как сахар? Он сразу же вообразил себе, что проводит языком по ее грациозной шее, чтобы проверить, такая же ли она сладкая на вкус. В общем, как бы он ни старался это отрицать, он хотел эту женщину.
Однако самым досадным оказалось понимание того, что она, очевидно, не испытывает подобных желаний. Она была совершенно спокойна, взирая на него своими огромными глазами цвета шоколада. Почему она была такой невозмутимой, если он?..
Сердясь на самого себя, он решил их уравнять – хотя бы немного. Он взял ее руку и поднес к своим губам.
– Мне особенно нравится проводить время в компании красивой женщины.
Он поцеловал ее пальцы в перчатках, а потом, как вчера, повернул ее руку ладонью вверх и прижался губами к бледной шелковистой коже внутренней стороны запястья.
Она чуть вздрогнула и задержала дыхание. Предательский румянец появился на ее щеках. Ее взгляд остановился на том месте, где его рот прикоснулся к ее руке, и она провела кончиком языка по своим губам.
Он был удовлетворен. Значит, не только он… Они оба это чувствуют. Между ними что-то происходит. Вопрос в том, что они будут с этим делать.
В дверь постучали. Она поспешно выдернула руку, а он мысленно проклял непрошеное вторжение. Не спуская с нее взгляда, он крикнул:
– Войдите! – Даже для его уха голос прозвучал хрипло и слишком резко. Когда дверь открылась, он откашлялся.
Вошел Эллис с серебряным подносом. Против своего обыкновения, он хмурился.
– Это письмо только что принесли от лорда Уэксхолла. Посыльный сказал, что это срочно и он будет ждать ответа.
Срочно? Когда Колин был на службе ее величества, он докладывал непосредственно Уэксхоллу и знал, что тот употреблял слово «срочно» только в крайнем случае. Холодок ужаса пробежал по спине Колина. Завтра в Лондон должны приехать Нейтан и Виктория. Неужели с кем-нибудь из них или обоими произошел несчастный случай?
С тяжелым предчувствием он распечатал конверт, достал бумагу и пробежал ее глазами.
– Доктор Нейтан и леди Виктория, – сказал Эллис. – У них?..
– У них все в порядке, Эллис. – Он увидел, что Эллис вздохнул с облегчением. Слава Богу, послание не имело отношения к Нейтану и его жене.
Колин обернулся к мадам Ларчмонт.
– Весьма печально, но этого нельзя сказать о лорде Мэллоране. И об одном из его лакеев – молодом человеке по имени Уильям Уолтерс. Их обоих обнаружили мертвыми в кабинете лорда сегодня утром.
Глава 6
Кровь отхлынула от лица Алекс. Она пошатнулась и схватилась за спинку кушетки, чтобы не упасть. Лорд Мэллоран – человек, в кабинете которого она услышала о заговоре и которому она оставила записку с описанием деталей этого заговора – убит? И его лакей тоже? Она вдруг вспомнила спину высокого темноволосого мужчины, одетого в ливрею дома Мэллоранов, выходившего из кабинета лорда. Может быть, убитый – тот самый слуга, которого она видела?
Она похолодела. Господи, неужели оставленная ею записка каким-то образом сыграла роковую роль? Она прижала руки к груди, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
То, что человек, которому была адресована записка, и тот, кто скорее всего невольно подсказал ей написать ее, оба мертвы, не могло быть простым совпадением. Интуиция не могла ее обмануть.
Но кому принадлежал второй голос? Это совершенно определенно не был лорд Мэллоран, потому что ей был хорошо известен его зычный бас. Даже если бы он захотел как-то изменить его, он вряд ли смог бы так хрипеть. Кроме того, ведь это слуга предложил, чтобы они поговорили, в кабинете лорда Мэллорана, где им не смогут помешать. Зачем советовать это самому лорду Мэллорану?
Вопросы один за другим мелькали у нее в голове. Что произошло с ее запиской? Прочел ли ее лорд Мэллоран? Если прочел, то сжег ли он ее – или она все еще в его кабинете? Она похолодела. Если записка как-то связана со смертью этих двух людей…
Убийца станет разыскивать того, кто написал ее.
– Вам плохо, мадам Ларчмонт?
Она вздрогнула и повернулась к лорду Саттону:
– Нет. Все в порядке. Просто меня ошеломило это ужасное известие.
– Эллис, – сказал Колин, продолжая, однако, смотреть на Алекс, – передайте посыльному, что я буду у лорда Уэксхолла в течение часа.
– Да, милорд. – Дворецкий вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Лорд Саттон так пристально и долго сверлил ее взглядом, что у нее появилось слишком знакомое и ненавистное ей ощущение загнанного зверя. Проклятие! Она же обещала себе, что больше никогда такого не допустит!
– Вы побледнели, – пробормотал он. – Может, хотите сесть?
Она облизнула пересохшие губы.
– Мне надо идти. – Она уйдет, как только у нее перестанут дрожать колени.
– Но перед тем как уйти, вы можете мне сказать, говорили ли вы с лордом Мэллораном вчера вечером?
Господи да что же это такое? Она никак не могла унять дрожь.
– Очень коротко. Когда я приехала. Как он… они умерли?
– Я не знаю. Но поскольку умерли сразу два человека, я думаю, что это случилось не от естественных причин. В сообщении говорится о том, что, возможно, с целью ограбления, потому что в кабинете был беспорядок.
Она схватила свой ридикюль и, направляясь к двери, пробормотала:
– Какая трагедия. Прошу прошения, милорд, но я должна уйти.
– Конечно. – Он пошел за ней вслед. – Я прикажу подать мою карету, и вас отвезут домой.
Она хотела было возразить, но он не дал ей даже открыть рот.
– Я настаиваю.
У нее не было никакого желания ни оставаться дольше, ни спорить. Поэтому она кивнула:
– Хорошо. Благодарю.
Спустя пять минут она уже сидела в его роскошной карете. Откинувшись на спинку сиденья, она закрыла лицо руками.
Боже милостивый, что она наделала?
И что ей делать дальше?
Приехав на званый вечер в особняке лорда Ньютреббла, Колин взял рюмку с бренди у проходившего мимо слуги, а потом медленно обошел по периметру гостиную полную гостей. Вместо ожидаемых приглушенных разговоров, связанных с безвременной кончиной лорда Мэллорана и Уильяма Уолтерса, атмосфера в гостиной была обычной – вечер был в полном разгаре, слуги обносили гостей напитками и закусками. Впрочем, смерть двух человек была основной темой разговоров. Все недоумевали, как это могло случиться и почему, и кто или что стало причиной смерти. Ограбление? Говорят, в кабинете лорда Мэллорана все было в беспорядке. Возможно, были отравлены канапе? По последним слухам, слуги нашли почти пустое блюдо тартинок с креветками на письменном столе его сиятельства.
– Боже мой! – воскликнула одна леди, стоявшая в центре небольшой группы дам. – Я сама съела вчера тартинку с креветками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30