При этой мысли с души Изабель упал тяжелый груз, и она почувствовала невообразимое облегчение, облегчение и радость.
Он не любит Бертраду! Да, это самое главное.
Во-вторых, Ричард боролся со своей похотью и… проиграл. Или так он говорит. Что касается ее, она этого не замечала.
– Похоть берет над тобой верх? – повторила она, подходя к нему. – И так каждый день?
– Каждый час. Каждую минуту.
– Но, если это действительно так, ты должен был бы переспать с каждой женщиной в Молтоне. Почему ж я осталась не у дел?
Ричард неохотно отвернулся от нее и уставился на темное небо за окном.
– Сейчас не время шутить, Изабель. Я раскрыл тебе свою душу, поведал о самом большом своем несчастье.
– Я не шучу. – Он был высоким, широкоплечим и очень… несчастным. Кто сделал его таким? Кто мог внушить ему это? Ричард всегда серьезно относился к своему долгу, держался с достоинством, но это… он, наверное, переутомился. – Я только не понимаю, как ты можешь бороться со своей похотью и проигрывать в этой борьбе, если ты не уложил в постель сотни две девушек. Как такое возможно?
Она шутила, но внутри сердце ее разрывалось на части: она не могла видеть Ричарда таким несчастным. Конечно же, он больше страдает от греха гордыни, потому что думает, что он один на всем белом свете так страдает от собственной похоти.
– Ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной от моих желаний, – сказал он. – Неужели у тебя на памяти недостаточно тому доказательств? Я думаю иначе.
– Ты говоришь о настоящем? О сегодняшнем дне? Но разве заниматься любовью с собственной женой – это грех?
– А как же наш поцелуй?
– Ты о том единственном поцелуе? Там, в конюшне, в тот теплый день в Молтоне? Я хорошо его помню, и я рада, что ты тоже помнишь это, хотя, судя по твоим словам, у тебя было столько более похотливых моментов в жизни, что этот целомудренный поцелуй мог бы и затеряться в них.
– Нельзя шутить такими вещами. – Он строго взглянул на нее.
– Как я уже сказала, тебе очень подходит слово «мрачный», – улыбнулась она.
Он не любит Бертраду.
– А как же наш поцелуй? – спросила она, заставляя его смотреть на себя. – Единственный поцелуй…
– Поцелуй страсти, – закончил он.
– Да, поцелуй страсти, – согласилась она, усмехнувшись. – Но не прелюбодеяния. И именно ты оттолкнул меня. Я, возможно, была готова зайти намного дальше простого поцелуя, так мною овладела… похоть? Нет, это не могла быть похоть. Только ты один страдаешь сейчас так жестоко.
– А как же Бертрада? – сказал он, и от этих слов Изабель почувствовала острую боль в груди.
– Да, еще Бертрада. А кто еще в Молтоне разделил с тобой постель?
– Никто.
– Но разве не ты сказал, что ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной от твоих желаний? Бертрада не была единственной женщиной в Молтоне. И я, как уже было сказано, была самой подходящей кандидатурой для удовлетворения твоего греха. А здесь, в Дорни, кого ты совратил здесь? Элис довольно симпатичная, и ей нравилось наблюдать, как ты тренируешься во дворе. Мне нужно отослать ее отсюда, чтобы защитить от тебя?
– Нет, – выкрикнул он. – Чем в Элис может польститься мужчина? Она ведь совсем еще ребенок!
– Чем? У нее пухлые губы и полные груди, которые так и манят мужские руки.
Он сосредоточенно изучал ее лицо, в глазах его мелькало множество сомнений и вопросов.
– Ты не веришь, что я борюсь со своей похотью?
– Не меньше, чем любой другой мужчина. И конечно же, не больше.
Она положила руку ему на плечо и посмотрела на него своими блестящими ореховыми глазами. В них светились понимание, приятие и любовь. Да, она давно любит его, несмотря на все неудачи и напасти. И все же она, его Изабель, прошла через это с улыбкой на устах. Она любит его. Ее любовь оберегала его всю жизнь, но он был слепцом, не замечая этого. Больше этого не будет. Уильям ле Бруйяр был прав, утверждая, что Ричарду повезло: ему досталась в жены самая лучшая женщина в мире.
Он наклонился и нежно поцеловал ее. Впервые он поцеловал ее с любовью. Но, возможно, это не так. Может быть, он всегда целовал ее с любовью, но осознал это только сейчас.
Осознал… Да. Это правда. Обстоятельства складывались так, что раньше он не понимал этого. Хенли, Бертрада, Молтон; внезапно он взглянул на все это совершенно другими глазами, как будто пелена, закрывавшая его взор, вдруг спала. И это Изабель помогла ему прозреть.
И тогда он понял, что должен сделать, чтобы умертвить червя, грызущего его сердце и душу весь долгий год затворничества в монастыре, чтобы избавиться от чувства вины.
Он выпрямился. Его лицо было мрачным, как и описала его Изабель.
– Я еду в Молтон, – сказал он, поворачиваясь к двери.
Схватив свою рубашку, Изабель посмотрела ему в лицо.
– И я тоже.
Глава 27
Изабель уже сидела в седле, хотя Ричард еще готовил свою свиту. Она не собиралась оставаться дома, каким бы храбрым и сильным ни казался ее муж. Да, он признался, что никогда не испытывал любви к Бертраде, но она не была такой дурой, чтобы дать своему мужу уехать в Молтон, а самой остаться сидеть в Дорни. У него была греховная связь с Бертрадой, и она, Изабель, не позволит Ричарду один на один встретиться с этой женщиной. Когда он вновь увидит ту, с которой согрешил, его жена будет рядом с ним. При всем своем волнении, она никогда не думала, что Ричард может уехать от нее куда-либо еще, кроме как назад в монастырь. В монастыре, где нет места женщинам, он будет потерян для нее навсегда. Но и для Бертрады тоже. Но это будет еще не скоро, а сейчас он едет в Молтон. И она будет рядом с ним.
– Мы едем с вами, – сообщил Роланд тоном, не терпящим возражений.
– Мне не нужны няньки, – отрезал Ричард.
– Ну и хорошо, потому что мы не няньки, – сказал Уильям. – Но все же мы поедем с вами. И нас не остановишь, Ричард: мы можем ездить куда захотим. С вами едет ваша жена. Неужели вы не хотите, чтобы она была в полной безопасности?
Только этот довод подействовал на него, и все трое поняли это.
– Ну что ж, поезжайте с нами, – согласился Ричард, отворачиваясь. – Но не думайте, что я отдаюсь в ваши руки. Я еду в Молтон с определенной целью и не намерен спорить или выслушивать советы.
– Договорились, – заключил Роланд, положив руку на рукоять меча.
– Но леди Изабель, – Ричард подвинулся к ним ближе, – не спускайте с нее глаз, что бы ни случилось. Оберегайте ее и охраняйте, и да пребудет с вами Господь.
– Об этом не беспокойтесь, – заверил Уильям. – С нами она в полной безопасности. Вы можете на нас положиться.
Ричард пожал руку сначала Уильяму, а затем Роланду.
– Я вверяю ее в ваши руки, – улыбнулся он. – Я оказываю вам огромную честь, потому что вы первые, кому я доверяю в этой жизни. Первые и единственные.
– Вы сделали правильный выбор, – сказал Роланд. – Мы не обманем вашего доверия.
* * *
– Вы сделали неверный выбор, – проговорила Элзбет, опустив глаза. На ее голову был накинут капюшон, скрывавший лицо, но все же он не скрывал ее красоты.
– Не я сделал его, леди, а мое сердце, – произнес Ульрик. Его глаза смеялись.
– А как же Элис? – нахмурилась Элзбет. – Разве еще вчера вы не дарили ей свое внимание? Должно быть, ваше сердце меняет свой выбор с каждым следующим ударом.
– Каждый его удар восславляет лишь вас, леди. – Ульрик драматично прижал ладонь к груди. – Только вас, даю слово.
– Не нужно мне ваших слов, – отрезала она, плотнее закутываясь в плащ. – Мы не знакомы и недели, в любой момент вы можете уехать.
– Но сердце мое останется у ваших ног.
– Хотела бы я посмотреть на эту картину, – сказала она с ухмылкой, которую постаралась скрыть в складках капюшона.
– Как вы жестоки, – усмехнулся Ульрик, беря ее за локоть. Она быстро отдернула руку. – Но это и есть доказательство вашей любви. Это воодушевляет меня. Будьте со мной жестоки, так я буду знать, что небезразличен вам.
– Вы ошиблись, – возразила она, – вы совершенно безразличны мне. И я не доверяю вам, Ульрик.
Он игриво улыбнулся и ответил:
– Мне не нужно ваше доверие, мне нужна ваша любовь. Ее я не предам.
Он снова дотронулся до ее руки и чарующе заглянул в глаза. На этот раз она убрала свою руку с великой неохотой, и, заметив это, Ульрик улыбнулся.
– Говоря так, вы предаете свою невесту, – бросила Элис через плечо. Ее светлые волосы ярким пятном выделялись в сумраке, и она, зная это, нарочно сняла капюшон.
Нахмурившись, Эдмунд оглянулся на Ульрика, который бесстыдно заигрывал с Элзбет, и нерешительно пожал плечами. В конце концов, это всего лишь игра, а в играх Ульрик был хорош, как никто другой.
– Я не предаю никого, кроме собственного сердца, – сказал он, и ему самому понравилось, как звучат эти слова в его устах. – Вы стремились ко мне, Элис, и вот я ваш. Повернитесь же ко мне, встаньте лицом к обретенному вами сокровищу.
Она повернула к нему свое бледное лицо.
– Ни одна женщина не назовет вас сокровищем! Неужели вы думаете, что каждая особа в юбке посчитает вас таким же драгоценным даром, каким вы сами себя считаете?
– Я вовсе не считаю себя драгоценным даром. Я только хочу, чтобы вы думали так обо мне.
– Можете хотеть, сколько вашей душе угодно, – проговорила она. Ее нежные локоны красиво обрамляли миловидное личико. – Но в конце концов вы окажетесь одиноким, никому не нужным дряхлым стариком.
– Но разве вы не хотели меня, Элис? – Ульрик пришел в замешательство. – Я думал… я думал, что нравлюсь вам.
– В прошлом. Все в прошлом. Но теперь я знаю, что должна быть верной своему суженому.
– А в будущем? – Он подошел к ней так близко, что его нога запуталась в ее шерстяных юбках.
– Что в будущем? – спросила она, не предпринимая попыток отодвинуться от него.
– В будущем весна расширит свои границы, наградит нас новыми вкусами и ароматами. Мы будем далеко от наших нареченных, но близко друг от друга.
Эти его слова, казалось, имели у девушки больший успех.
– Да, это так, – согласилась она. Его теплое дыхание овеяло ее щеку, его ладони заскользили по ее спине.
– А разве мы не должны использовать все благоприятные возможности, которые посылаются нам свыше?
– Свыше? – спросила она, отворачиваясь. – Вы считаете, что Господь хочет, чтобы мы согрешили? Нет, не отвечайте, я не хочу, чтобы вы все испортили своим глупым ответом.
С этими словами Элис ушла, оставив Эдмунда озадаченно смотреть ей вслед. Обернувшись через плечо, она бросила:
– Когда вы говорили меньше, вы были более привлекательным. Чтобы очаровывать женщин, нужно учиться и учиться.
– Эх, ему еще учиться и учиться, – сказал Уильям Роланду, стоя у своего уже оседланного жеребца.
– Да, новые сражения с Элис – это получше всяких тренировок, – заметил Роланд.
– Я бы смело ставил на него. Элис – весьма темпераментная девушка, а вокруг очень мало стоящих ее внимания мужчин. Ей волей-неволей придется обратить свой взор на Эдмунда, хотя бы просто потому, что больше не на кого.
– А как же Ульрик? А Джиллс?
– Ульрик надолго в Дорни не задержится, а Джиллс еще слишком юн.
Роланд улыбнулся и тряхнул головой.
– Ты недооцениваешь Ульрика. Для того, на что у многих уходят годы, ему достаточно и нескольких часов. А Джиллс? Он уже почти совсем стал мужчиной.
– Это твое мнение. Но что думает Элис?
– Пари? – спросил Роланд.
– Ставлю на то, что первым с Элис закрутит Эдмунд.
– Когда?
– Еще до завтрашнего вечера, – уверенно произнес Уильям.
– Заметано.
– Ты полагаешь, что у Эдмунда не получится?
– Нет, я просто уверен, что Ульрик, а то и Джиллс опередят его. Он успеет только открыть рот, чтобы выдать какую-нибудь с трудом заученную романтичную чепуху, а эти малые уже сделают свое дело, – сказал Роланд, небрежно приглаживая волосы. – Ты ведь не станешь учить его уму-разуму?
– А это является частью пари? – засмеялся Уильям.
– В этом есть необходимость? – удивленно приподнял брови Роланд?
В ответ Уильям только еще громче расхохотался.
* * *
– В этом есть необходимость, ведь я могу в любой момент понадобиться тебе! – сказала Элзбет, довольная, что может найти уважительную причину, чтобы уехать подальше от Ульрика и его назойливого остроумия.
– Я так не думаю, – возразила Изабель. – Поездка в Молтон не потребует…
– Пожалуйста, Изабель, – спокойно проговорила Элзбет. – Всем известно, какие обстоятельства связывают Дорни и Молтон. Я буду рада поддержать тебя даже просто молитвами.
Изабель взглянула на тихо, но решительно стоящую рядом с ней девушку. В ней чувствовалась скрытая сила и спокойная уверенность. О том, чтобы такой человек был рядом в трудный час, можно только мечтать.
– Что ты знаешь или думаешь, что знаешь? – мягко спросила Изабель.
Элзбет опустила голову, уставившись на подол своего платья.
– Лорд Хенли уехал отсюда, увозя с собой голову Адама. У Дорни с Молтоном очень много камней преткновения.
– Да, – согласилась Изабель. Ее глаза затуманились от нахлынувших мыслей. – Это так. И для этого есть свои причины.
– Да, миледи, есть, – сказала Элзбет, вспоминая окровавленную голову Адама. – И все же разве Господь не говорит, чтобы мы любили ближнего как самого себя и молились за ненавидящих нас? Я буду молиться за всех нас, Изабель.
Изабель опустила глаза на стоящую рядом с ее лошадью девушку и грустно улыбнулась.
– Тогда езжай с нами, мы будем очень рады твоей компании, Элзбет. И молись за нас, потому что это приключение, я уверена, потребует от нас немало сил и решимости.
– Договорились, – ответила та, и глаза ее засветились. – Я с удовольствием разделю все ваши невзгоды.
– Мне кажется, ты не видишь удовольствия в том, что я еду с тобой, – обратилась Изабель к Ричарду, когда они медленно ехали навстречу холодному влажному утру.
– Ты на редкость проницательна, – сказал он, глядя перед собой. – Тебе не нужно было ехать.
– Нет, нужно было, – сухо сказала она.
Позволить Ричарду отправиться в Молтон без нее? Нет. Никогда. В Молтоне прошла их юность, а Хенли и Бертрада были им как отец и мать. Хотя для Ричарда Бертрада была много больше, чем мать. Что заставило его поддаться ее чарам?
Изабель задумчиво смотрела на Ричарда. На фоне тяжелого свинцово-серого неба его лицо казалось мрачным и жестоким, а черты острыми. Он совсем не был похож на мужчину, который прыгает из одной женской постели в другую, хотя признался ей именно в этом. Кто внушил ему такое? Ответ ждал их в Молтоне. Изабель почему-то была уверена, что именно в нем кроется разгадка непонятного поведения Ричарда.
– Сегодня промозглая погода, что не очень хорошо для поездки, – заметил Ричард, крепче сжимая узду.
– Я не такая хилая, как тебе кажется, и смогу пережить это. – Изабель решительно подняла подбородок.
– Я и не думал, что ты хилая, – сказал он, повернувшись к ней, его темные глаза сверкали. – Ты у меня очень сильная.
После всего того, что им довелось вместе пережить, он знал, что она сильная духом и решительная женщина. Разве не пытался он все это время взять над ней верх? А теперь он женат на ней. Да, она сильная, но то, что ожидает их в Молтоне, может потребовать не только сил и целеустремленности. Отвернется ли она от него, когда он выполнит наконец свою миссию?
Сможет ли он винить ее за это?
Нет, не сможет.
Немногим доводилось проходить через такие испытания, и на этот раз проверке подвергнется его сила духа, а Изабель останется в стороне. Но он только недавно начал возвращать себе былую физическую форму. А Изабель только недавно стала его женой. Может быть, не стоит так стремиться к собственной смерти?
– Неужели тебе обязательно нужно ехать сейчас? – спросила она, словно прочитав его мысли. – Неужели кроме сказанного необходимо что-то еще, что сделало бы эту поездку ненужной?
Он слышал в ее словах беспокойство, даже опасение, и понял, что она боится за него. Но о себе он не волновался. Единственное, чего он хотел, – это чтобы она не пострадала.
– Ничего, – ответил он. – Меня ждет Молтон. Назад пути уже нет. По крайней мере для меня. И мне не нужен эскорт, – добавил он.
Изабель даже задохнулась от возмущения.
– Я не твой эскорт, я твоя жена!
– Мне не нужно…
– Если ты скажешь, что не хочешь, чтобы тебя в этой поездке сопровождала твоя жена, я укушу тебя за губу, когда ты в следующий раз захочешь поцеловать меня.
– Ты слишком много на себя берешь, – улыбнулся он. – Ты так уверена, что я захочу поцеловать тебя?
– Естественно, – самодовольно произнесла она. – Разве я замужем не за самым похотливым и развращенным грешником во всем королевстве Генриха Анжуйского? Поцеловать? Я уверена, что ты овладеешь мной еще до захода солнца!
Ричард усмехнулся и тряхнул головой. Только Изабель может так шутить по поводу терзающего его греха. Она всегда приносит в его жизнь веселье и смех.
– Но кажется, тебя это не только не пугает, но и нисколько не беспокоит, – сказал Ричард, широко улыбаясь.
– Правда? – невинно спросила она. – А должно бы, ведь я видела тебя в действии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Он не любит Бертраду! Да, это самое главное.
Во-вторых, Ричард боролся со своей похотью и… проиграл. Или так он говорит. Что касается ее, она этого не замечала.
– Похоть берет над тобой верх? – повторила она, подходя к нему. – И так каждый день?
– Каждый час. Каждую минуту.
– Но, если это действительно так, ты должен был бы переспать с каждой женщиной в Молтоне. Почему ж я осталась не у дел?
Ричард неохотно отвернулся от нее и уставился на темное небо за окном.
– Сейчас не время шутить, Изабель. Я раскрыл тебе свою душу, поведал о самом большом своем несчастье.
– Я не шучу. – Он был высоким, широкоплечим и очень… несчастным. Кто сделал его таким? Кто мог внушить ему это? Ричард всегда серьезно относился к своему долгу, держался с достоинством, но это… он, наверное, переутомился. – Я только не понимаю, как ты можешь бороться со своей похотью и проигрывать в этой борьбе, если ты не уложил в постель сотни две девушек. Как такое возможно?
Она шутила, но внутри сердце ее разрывалось на части: она не могла видеть Ричарда таким несчастным. Конечно же, он больше страдает от греха гордыни, потому что думает, что он один на всем белом свете так страдает от собственной похоти.
– Ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной от моих желаний, – сказал он. – Неужели у тебя на памяти недостаточно тому доказательств? Я думаю иначе.
– Ты говоришь о настоящем? О сегодняшнем дне? Но разве заниматься любовью с собственной женой – это грех?
– А как же наш поцелуй?
– Ты о том единственном поцелуе? Там, в конюшне, в тот теплый день в Молтоне? Я хорошо его помню, и я рада, что ты тоже помнишь это, хотя, судя по твоим словам, у тебя было столько более похотливых моментов в жизни, что этот целомудренный поцелуй мог бы и затеряться в них.
– Нельзя шутить такими вещами. – Он строго взглянул на нее.
– Как я уже сказала, тебе очень подходит слово «мрачный», – улыбнулась она.
Он не любит Бертраду.
– А как же наш поцелуй? – спросила она, заставляя его смотреть на себя. – Единственный поцелуй…
– Поцелуй страсти, – закончил он.
– Да, поцелуй страсти, – согласилась она, усмехнувшись. – Но не прелюбодеяния. И именно ты оттолкнул меня. Я, возможно, была готова зайти намного дальше простого поцелуя, так мною овладела… похоть? Нет, это не могла быть похоть. Только ты один страдаешь сейчас так жестоко.
– А как же Бертрада? – сказал он, и от этих слов Изабель почувствовала острую боль в груди.
– Да, еще Бертрада. А кто еще в Молтоне разделил с тобой постель?
– Никто.
– Но разве не ты сказал, что ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной от твоих желаний? Бертрада не была единственной женщиной в Молтоне. И я, как уже было сказано, была самой подходящей кандидатурой для удовлетворения твоего греха. А здесь, в Дорни, кого ты совратил здесь? Элис довольно симпатичная, и ей нравилось наблюдать, как ты тренируешься во дворе. Мне нужно отослать ее отсюда, чтобы защитить от тебя?
– Нет, – выкрикнул он. – Чем в Элис может польститься мужчина? Она ведь совсем еще ребенок!
– Чем? У нее пухлые губы и полные груди, которые так и манят мужские руки.
Он сосредоточенно изучал ее лицо, в глазах его мелькало множество сомнений и вопросов.
– Ты не веришь, что я борюсь со своей похотью?
– Не меньше, чем любой другой мужчина. И конечно же, не больше.
Она положила руку ему на плечо и посмотрела на него своими блестящими ореховыми глазами. В них светились понимание, приятие и любовь. Да, она давно любит его, несмотря на все неудачи и напасти. И все же она, его Изабель, прошла через это с улыбкой на устах. Она любит его. Ее любовь оберегала его всю жизнь, но он был слепцом, не замечая этого. Больше этого не будет. Уильям ле Бруйяр был прав, утверждая, что Ричарду повезло: ему досталась в жены самая лучшая женщина в мире.
Он наклонился и нежно поцеловал ее. Впервые он поцеловал ее с любовью. Но, возможно, это не так. Может быть, он всегда целовал ее с любовью, но осознал это только сейчас.
Осознал… Да. Это правда. Обстоятельства складывались так, что раньше он не понимал этого. Хенли, Бертрада, Молтон; внезапно он взглянул на все это совершенно другими глазами, как будто пелена, закрывавшая его взор, вдруг спала. И это Изабель помогла ему прозреть.
И тогда он понял, что должен сделать, чтобы умертвить червя, грызущего его сердце и душу весь долгий год затворничества в монастыре, чтобы избавиться от чувства вины.
Он выпрямился. Его лицо было мрачным, как и описала его Изабель.
– Я еду в Молтон, – сказал он, поворачиваясь к двери.
Схватив свою рубашку, Изабель посмотрела ему в лицо.
– И я тоже.
Глава 27
Изабель уже сидела в седле, хотя Ричард еще готовил свою свиту. Она не собиралась оставаться дома, каким бы храбрым и сильным ни казался ее муж. Да, он признался, что никогда не испытывал любви к Бертраде, но она не была такой дурой, чтобы дать своему мужу уехать в Молтон, а самой остаться сидеть в Дорни. У него была греховная связь с Бертрадой, и она, Изабель, не позволит Ричарду один на один встретиться с этой женщиной. Когда он вновь увидит ту, с которой согрешил, его жена будет рядом с ним. При всем своем волнении, она никогда не думала, что Ричард может уехать от нее куда-либо еще, кроме как назад в монастырь. В монастыре, где нет места женщинам, он будет потерян для нее навсегда. Но и для Бертрады тоже. Но это будет еще не скоро, а сейчас он едет в Молтон. И она будет рядом с ним.
– Мы едем с вами, – сообщил Роланд тоном, не терпящим возражений.
– Мне не нужны няньки, – отрезал Ричард.
– Ну и хорошо, потому что мы не няньки, – сказал Уильям. – Но все же мы поедем с вами. И нас не остановишь, Ричард: мы можем ездить куда захотим. С вами едет ваша жена. Неужели вы не хотите, чтобы она была в полной безопасности?
Только этот довод подействовал на него, и все трое поняли это.
– Ну что ж, поезжайте с нами, – согласился Ричард, отворачиваясь. – Но не думайте, что я отдаюсь в ваши руки. Я еду в Молтон с определенной целью и не намерен спорить или выслушивать советы.
– Договорились, – заключил Роланд, положив руку на рукоять меча.
– Но леди Изабель, – Ричард подвинулся к ним ближе, – не спускайте с нее глаз, что бы ни случилось. Оберегайте ее и охраняйте, и да пребудет с вами Господь.
– Об этом не беспокойтесь, – заверил Уильям. – С нами она в полной безопасности. Вы можете на нас положиться.
Ричард пожал руку сначала Уильяму, а затем Роланду.
– Я вверяю ее в ваши руки, – улыбнулся он. – Я оказываю вам огромную честь, потому что вы первые, кому я доверяю в этой жизни. Первые и единственные.
– Вы сделали правильный выбор, – сказал Роланд. – Мы не обманем вашего доверия.
* * *
– Вы сделали неверный выбор, – проговорила Элзбет, опустив глаза. На ее голову был накинут капюшон, скрывавший лицо, но все же он не скрывал ее красоты.
– Не я сделал его, леди, а мое сердце, – произнес Ульрик. Его глаза смеялись.
– А как же Элис? – нахмурилась Элзбет. – Разве еще вчера вы не дарили ей свое внимание? Должно быть, ваше сердце меняет свой выбор с каждым следующим ударом.
– Каждый его удар восславляет лишь вас, леди. – Ульрик драматично прижал ладонь к груди. – Только вас, даю слово.
– Не нужно мне ваших слов, – отрезала она, плотнее закутываясь в плащ. – Мы не знакомы и недели, в любой момент вы можете уехать.
– Но сердце мое останется у ваших ног.
– Хотела бы я посмотреть на эту картину, – сказала она с ухмылкой, которую постаралась скрыть в складках капюшона.
– Как вы жестоки, – усмехнулся Ульрик, беря ее за локоть. Она быстро отдернула руку. – Но это и есть доказательство вашей любви. Это воодушевляет меня. Будьте со мной жестоки, так я буду знать, что небезразличен вам.
– Вы ошиблись, – возразила она, – вы совершенно безразличны мне. И я не доверяю вам, Ульрик.
Он игриво улыбнулся и ответил:
– Мне не нужно ваше доверие, мне нужна ваша любовь. Ее я не предам.
Он снова дотронулся до ее руки и чарующе заглянул в глаза. На этот раз она убрала свою руку с великой неохотой, и, заметив это, Ульрик улыбнулся.
– Говоря так, вы предаете свою невесту, – бросила Элис через плечо. Ее светлые волосы ярким пятном выделялись в сумраке, и она, зная это, нарочно сняла капюшон.
Нахмурившись, Эдмунд оглянулся на Ульрика, который бесстыдно заигрывал с Элзбет, и нерешительно пожал плечами. В конце концов, это всего лишь игра, а в играх Ульрик был хорош, как никто другой.
– Я не предаю никого, кроме собственного сердца, – сказал он, и ему самому понравилось, как звучат эти слова в его устах. – Вы стремились ко мне, Элис, и вот я ваш. Повернитесь же ко мне, встаньте лицом к обретенному вами сокровищу.
Она повернула к нему свое бледное лицо.
– Ни одна женщина не назовет вас сокровищем! Неужели вы думаете, что каждая особа в юбке посчитает вас таким же драгоценным даром, каким вы сами себя считаете?
– Я вовсе не считаю себя драгоценным даром. Я только хочу, чтобы вы думали так обо мне.
– Можете хотеть, сколько вашей душе угодно, – проговорила она. Ее нежные локоны красиво обрамляли миловидное личико. – Но в конце концов вы окажетесь одиноким, никому не нужным дряхлым стариком.
– Но разве вы не хотели меня, Элис? – Ульрик пришел в замешательство. – Я думал… я думал, что нравлюсь вам.
– В прошлом. Все в прошлом. Но теперь я знаю, что должна быть верной своему суженому.
– А в будущем? – Он подошел к ней так близко, что его нога запуталась в ее шерстяных юбках.
– Что в будущем? – спросила она, не предпринимая попыток отодвинуться от него.
– В будущем весна расширит свои границы, наградит нас новыми вкусами и ароматами. Мы будем далеко от наших нареченных, но близко друг от друга.
Эти его слова, казалось, имели у девушки больший успех.
– Да, это так, – согласилась она. Его теплое дыхание овеяло ее щеку, его ладони заскользили по ее спине.
– А разве мы не должны использовать все благоприятные возможности, которые посылаются нам свыше?
– Свыше? – спросила она, отворачиваясь. – Вы считаете, что Господь хочет, чтобы мы согрешили? Нет, не отвечайте, я не хочу, чтобы вы все испортили своим глупым ответом.
С этими словами Элис ушла, оставив Эдмунда озадаченно смотреть ей вслед. Обернувшись через плечо, она бросила:
– Когда вы говорили меньше, вы были более привлекательным. Чтобы очаровывать женщин, нужно учиться и учиться.
– Эх, ему еще учиться и учиться, – сказал Уильям Роланду, стоя у своего уже оседланного жеребца.
– Да, новые сражения с Элис – это получше всяких тренировок, – заметил Роланд.
– Я бы смело ставил на него. Элис – весьма темпераментная девушка, а вокруг очень мало стоящих ее внимания мужчин. Ей волей-неволей придется обратить свой взор на Эдмунда, хотя бы просто потому, что больше не на кого.
– А как же Ульрик? А Джиллс?
– Ульрик надолго в Дорни не задержится, а Джиллс еще слишком юн.
Роланд улыбнулся и тряхнул головой.
– Ты недооцениваешь Ульрика. Для того, на что у многих уходят годы, ему достаточно и нескольких часов. А Джиллс? Он уже почти совсем стал мужчиной.
– Это твое мнение. Но что думает Элис?
– Пари? – спросил Роланд.
– Ставлю на то, что первым с Элис закрутит Эдмунд.
– Когда?
– Еще до завтрашнего вечера, – уверенно произнес Уильям.
– Заметано.
– Ты полагаешь, что у Эдмунда не получится?
– Нет, я просто уверен, что Ульрик, а то и Джиллс опередят его. Он успеет только открыть рот, чтобы выдать какую-нибудь с трудом заученную романтичную чепуху, а эти малые уже сделают свое дело, – сказал Роланд, небрежно приглаживая волосы. – Ты ведь не станешь учить его уму-разуму?
– А это является частью пари? – засмеялся Уильям.
– В этом есть необходимость? – удивленно приподнял брови Роланд?
В ответ Уильям только еще громче расхохотался.
* * *
– В этом есть необходимость, ведь я могу в любой момент понадобиться тебе! – сказала Элзбет, довольная, что может найти уважительную причину, чтобы уехать подальше от Ульрика и его назойливого остроумия.
– Я так не думаю, – возразила Изабель. – Поездка в Молтон не потребует…
– Пожалуйста, Изабель, – спокойно проговорила Элзбет. – Всем известно, какие обстоятельства связывают Дорни и Молтон. Я буду рада поддержать тебя даже просто молитвами.
Изабель взглянула на тихо, но решительно стоящую рядом с ней девушку. В ней чувствовалась скрытая сила и спокойная уверенность. О том, чтобы такой человек был рядом в трудный час, можно только мечтать.
– Что ты знаешь или думаешь, что знаешь? – мягко спросила Изабель.
Элзбет опустила голову, уставившись на подол своего платья.
– Лорд Хенли уехал отсюда, увозя с собой голову Адама. У Дорни с Молтоном очень много камней преткновения.
– Да, – согласилась Изабель. Ее глаза затуманились от нахлынувших мыслей. – Это так. И для этого есть свои причины.
– Да, миледи, есть, – сказала Элзбет, вспоминая окровавленную голову Адама. – И все же разве Господь не говорит, чтобы мы любили ближнего как самого себя и молились за ненавидящих нас? Я буду молиться за всех нас, Изабель.
Изабель опустила глаза на стоящую рядом с ее лошадью девушку и грустно улыбнулась.
– Тогда езжай с нами, мы будем очень рады твоей компании, Элзбет. И молись за нас, потому что это приключение, я уверена, потребует от нас немало сил и решимости.
– Договорились, – ответила та, и глаза ее засветились. – Я с удовольствием разделю все ваши невзгоды.
– Мне кажется, ты не видишь удовольствия в том, что я еду с тобой, – обратилась Изабель к Ричарду, когда они медленно ехали навстречу холодному влажному утру.
– Ты на редкость проницательна, – сказал он, глядя перед собой. – Тебе не нужно было ехать.
– Нет, нужно было, – сухо сказала она.
Позволить Ричарду отправиться в Молтон без нее? Нет. Никогда. В Молтоне прошла их юность, а Хенли и Бертрада были им как отец и мать. Хотя для Ричарда Бертрада была много больше, чем мать. Что заставило его поддаться ее чарам?
Изабель задумчиво смотрела на Ричарда. На фоне тяжелого свинцово-серого неба его лицо казалось мрачным и жестоким, а черты острыми. Он совсем не был похож на мужчину, который прыгает из одной женской постели в другую, хотя признался ей именно в этом. Кто внушил ему такое? Ответ ждал их в Молтоне. Изабель почему-то была уверена, что именно в нем кроется разгадка непонятного поведения Ричарда.
– Сегодня промозглая погода, что не очень хорошо для поездки, – заметил Ричард, крепче сжимая узду.
– Я не такая хилая, как тебе кажется, и смогу пережить это. – Изабель решительно подняла подбородок.
– Я и не думал, что ты хилая, – сказал он, повернувшись к ней, его темные глаза сверкали. – Ты у меня очень сильная.
После всего того, что им довелось вместе пережить, он знал, что она сильная духом и решительная женщина. Разве не пытался он все это время взять над ней верх? А теперь он женат на ней. Да, она сильная, но то, что ожидает их в Молтоне, может потребовать не только сил и целеустремленности. Отвернется ли она от него, когда он выполнит наконец свою миссию?
Сможет ли он винить ее за это?
Нет, не сможет.
Немногим доводилось проходить через такие испытания, и на этот раз проверке подвергнется его сила духа, а Изабель останется в стороне. Но он только недавно начал возвращать себе былую физическую форму. А Изабель только недавно стала его женой. Может быть, не стоит так стремиться к собственной смерти?
– Неужели тебе обязательно нужно ехать сейчас? – спросила она, словно прочитав его мысли. – Неужели кроме сказанного необходимо что-то еще, что сделало бы эту поездку ненужной?
Он слышал в ее словах беспокойство, даже опасение, и понял, что она боится за него. Но о себе он не волновался. Единственное, чего он хотел, – это чтобы она не пострадала.
– Ничего, – ответил он. – Меня ждет Молтон. Назад пути уже нет. По крайней мере для меня. И мне не нужен эскорт, – добавил он.
Изабель даже задохнулась от возмущения.
– Я не твой эскорт, я твоя жена!
– Мне не нужно…
– Если ты скажешь, что не хочешь, чтобы тебя в этой поездке сопровождала твоя жена, я укушу тебя за губу, когда ты в следующий раз захочешь поцеловать меня.
– Ты слишком много на себя берешь, – улыбнулся он. – Ты так уверена, что я захочу поцеловать тебя?
– Естественно, – самодовольно произнесла она. – Разве я замужем не за самым похотливым и развращенным грешником во всем королевстве Генриха Анжуйского? Поцеловать? Я уверена, что ты овладеешь мной еще до захода солнца!
Ричард усмехнулся и тряхнул головой. Только Изабель может так шутить по поводу терзающего его греха. Она всегда приносит в его жизнь веселье и смех.
– Но кажется, тебя это не только не пугает, но и нисколько не беспокоит, – сказал Ричард, широко улыбаясь.
– Правда? – невинно спросила она. – А должно бы, ведь я видела тебя в действии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34