В наступившем долгом молчании Рэчел ощущала притяжение этих зеленых глаз. Совсем как в ее снах.
Но это не было сном. Ее жизнь… или не жизнь… больше походила на кошмар. Кошмар, из которого она никак не могла вырваться.
— Где моя одежда?
— Вот теперь ясно, что ее высочеству стало лучше.
— Так же, как ясно то, что вы как последний негодяй воспользовались моей болезнью…
— Сначала позвольте заверить вас, что я именно тот, кем вы меня назвали. — Он склонил голову в насмешливом поклоне. — Негодяй, из самых последних.
— Я это и так знала. — Рэчел подтянула медвежью шкуру к подбородку.
— Небось приятно знать, что вам не требуется менять свое мнение обо мне. К тому же я вовсе не воспользовался вашей болезнью. Ваши прелести не так уж неотразимы.
Рэчел яростно уставилась на него и восприняла это замечание словно пощечину. Ну по крайней мере как удар по ее гордости.
— Я и не предполагала, что у вас найдется достаточно вкуса, чтобы меня оценить. А вот брат короля только и ждал, когда я…
— Точно, я не сомневаюсь, что он был влюблен в вас по уши и умолял позволить ему сделать вас его принцессой, — сказал Логан, беря миску и наливая в нее немного бульона.
Влюблен по уши — это, пожалуй, слишком. Но он искал ее общества, и говорили, что он собирался просить ее руки. На мгновение Рэчел задумалась, опечалила ли его ее смерть. Она не могла поверить, чтобы принца Вильяма это могло сильно расстроить, — разве что он немного пожалел об утрате партнерши в кадрили. Мотнув головой, Рэчел приказала себе не думать о прошлом. Мистер Маккейд приблизился к ней с миской жидкости, от которой шел пар. Но хотя у нее в животе все переворачивалось от голода, ей просто необходимо было вначале кое-что выяснить.
— Тогда почему вы меня раздели? — Рэчел почувствовала, что ее щеки заливает румянец, и вздернула подбородок. Сначала она подумала, что он опять не ответит. Он присел рядом с ней на корточки, держа миску.
— Думаю, раз к вам вернулся голос, то вы сможете поесть сами.
— Конечно.
Он пожал плечами и поставил миску на пол, многозначительно взглянув на собаку. Потом поднялся, чтобы приготовить и себе что-нибудь.
— Вам было неудобно, — наконец сказал он.
— Вряд ли это давало вам право…
— Лечить вас? — Он резко повернулся, плеснув на руку горячую жидкость и, кажется, не заметив этого. — Это я не имел право делать?
— Нет, но…
— Послушайте, леди Рэчел, я вас сюда не звал. Я не просил, чтобы вы спихивали меня с утеса, или набрасывались на моего друга, или лезли в огонь. И уж точно я не просил, чтобы вы свалились в лихорадке и я три дня возился с вами, стараясь вас вылечить.
— Три дня? — Рэчел глубоко вдохнула, пытаясь поймать его взгляд. — Три дня я была больна?
— Верно. Я не мог позволить вам умереть.
— Ну, насчет этого вы могли не волноваться.
— Что?
— Так, ничего. Я даже не думала, что могу заболеть.
— Лихорадка может случиться с каждым.
— Наверное, так оно и есть. — Поскольку она уже была мертвой — или, во всяком случае, умерла однажды, — Рэчел считала, что в это пребывание на земле она должна стать… неуязвимой, что ли. Что она, подобно ангелу, спустится с небес, чтобы свершить благое дело, а потом вознесется обратно под аккомпанемент неземной музыки.
Очевидно, этому не суждено было случиться. У нее не было золотых крыльев, и Рэчел всерьез сомневалась в своей способности летать, хоть и не пыталась в этом убедиться. Она была совсем как настоящая… совсем такая, как раньше. Способная ощущать вкус и запах, чувствовать прикосновение. Не застрахованная от того, чтобы обжечься или заболеть. У нее как будто не наблюдалось никаких сверхъестественных способностей, ничего, что могло бы помочь ей выполнить задачу спасения жизни Логана Маккейда.
И по правде говоря, он был вполне способен сам о себе позаботиться — такой он был большой и сильный.
— Бульон будет гораздо вкуснее, если вы съедите его горячим.
— Что?.. О да, спасибо. — Рэчел взглянула на него. Он уже кончил есть и направился к двери.
— Я оставлю вас ненадолго. — Он бросил взгляд на груду сине-серебристого шелка. — Если вам потребуется помощь…
— Я вполне справлюсь сама. — Рэчел отпустила его мановением руки. Подождав, пока дверь закроется, она отбросила шкуру и попыталась встать. Она чувствовала себя слабее, чем ожидала, но не собиралась из-за этого оставаться раздетой.
Ее рука застряла в рукаве сорочки, и когда она пыталась расправить платье на бедрах, то явственно услышала звук рвущейся материи. А она-то считала, что этот предмет туалета будет проще всего надеть. О, почему ее служанки нет рядом именно тогда, когда она нужна ей больше всего?
Рэчел опустилась на стул и уронила голову на руки. В этой позе Логан и обнаружил ее, когда вернулся в хижину. Он помог ей добраться до постели из шкур, поддерживал ее, пока она не съела бульон, и даже не упомянул недавнюю наигранную браваду. За что она была ему очень благодарна.
Когда Рэчел в следующий раз встала с постели, она вела себя осторожнее. Она попросила мистера Маккейда принести ведерко воды… подогретой, пожалуйста, — и хотя не без ворчания, но он выполнил ее просьбу. Конечно, сначала она попросила ванну, но сразу была поставлена в известность, что таковой здесь не имеется.
Очевидно, этим и объяснялось то, что он предпочитал купаться в ручье. Однако она не собиралась этого делать.
Он одолжил ей гребень и щетку, и Рэчел очень удивилась, когда их увидела. Комплект не был так затейливо украшен, как тот, которым она пользовалась в Лондоне, но он оказался серебряным.
Рэчел вымыла голову куском мягкого мыла, который он ей дал, потом, стоя у огня, быстро обмыла себя всю. Покончив с этим, она снова натянула сорочку и стала расчесывать спутанные волосы. Это оказалось непростой задачей. Она, похоже, занималась этим целую вечность и когда кончила, то еле могла поднять руки, но она твердо решила завершить одевание. Как она сможет его спасти, если будет прикована к постели?
Справиться с корсетом оказалось не так просто.
Рэчел просунула руки в лямки и прижала армированный китовым усом шелк к груди. Но шнурки были сзади, и, как она ни пыталась, ей не удалось их затянуть. Рэчел взглянула на платье, свое единственное платье, потом перевела взгляд на закрытую дверь. Хотя она всегда была стройной, а со времени своей смерти еще похудела, ее бальное платье не сойдется на талии, если ей не удастся надеть корсет.
Она снова взглянула на дверь. Снаружи слышался равномерный стук топора. Как же ей быть? Раньше она никогда не одевалась сама и, по-видимому, не сумеет сделать это сейчас.
Решительным шагом она подошла к двери и дернула ручку:
— Мистер Маккейд!
Сначала он как будто не услышал ее, хотя дремавшая на солнышке собака подняла голову.
— Мистер Маккейд!
Топор с силой воткнулся в колоду, и Рэчел подумала, что и в первый раз он ее отлично слышал.
Он повернулся, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони:
— Что вам еще надо?
Рэчел поджала губы. Какой же он… Она даже не смогла подобрать подходящего слова, чтобы охарактеризовать его. Может, ей следовало спросить его, чем дело? Он стоял расставив ноги, положив руки на бедра и с гневом глядя на нее. Хотя бы из чувства приличия он мог бы надеть рубаху. У него была широкая, заросшая клином черных курчавых воле грудь. Поймав себя на том, что разглядывает его, Рэчел быстро отвела глаза.
— Я не могу затянуть корсет.
— Нечего носить это орудие пытки.
— Приходится. Без него платье на мне не застегнется.
— Проклятие, — проворчал он. — Повернитесь. — Логан дернул за шнурки и стал изучать двойной ряд обшитых шелком петель.
— По-моему, шнурки надо продеть крест-накрест, хотя, должна сознаться, мне никогда не приходилось этого делать.
— Я сам вижу, что надо сделать. Только стойте спокойно.
— Как скажете, сэр. — Рэчел протянула руку и оперлась о стену. Она пыталась не шевелиться, но каждый раз, когда его пальцы пробегали по ее тонкой сорочке, она непроизвольно вздрагивала. Тут она ничего не могла с собой поделать. Она вдыхала его мускусный запах, ощущала исходивший от его тела жар. По ее рукам поползли мурашки, и ей стало трудно дышать.
Что касается Логана, то он еле удерживался, чтобы не протянуть руки и не накрыть ладонями приподнятые корсетом груди. Ему с трудом удавалось пропихивать ленту в крошечные дырочки непослушными пальцами. Его ладонь коснулась ее кожи, и он замер на одно биение сердца, чтобы потом возобновить свое занятие, яростно продергивая ленты в петельки.
— Не порвите ленту, у меня другой нет.
— Простите меня, ваше высочество. Мне так редко доводилось выступать в роли служанки.
— Совсем не обязательно огрызаться.
Вот тут она ошибалась. Одно из двух — или огрызаться, или швырнуть ее на землю и погрузиться в ее высокородное тело. И может, величественной принцессе это бы очень даже понравилось? Хотя Логан твердо знал, что как только это случится, он сразу же глубоко пожалеет об этом. Нет, лучше, черт побери, сосредоточиться на том, что он делает, и побыстрее покончить с этим.
— Завязывайте. Нет, сначала затяните потуже.
— Да решайте наконец, чего вы хотите.
— Затягивайте. — Рэчел задержала дыхание. — Вот так. Да зачем же вы отпустили? — Не дождавшись ответа, Рэчел обернулась. На прогалине стоял дикарь, с которым она уже встречалась, а рядом с ним — старик с длинными седыми волосами. Она глянула на Логана Маккейда и готова была поклясться, что его заросшее толстым слоем щетины лицо залилось краской.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Душа неохотно расстается с истиной.
Эпиктет. Беседы.
Логан вспомнил, что все еще держит завязки корсета, и разжал пальцы. Потом он встал, заслонив собой Рэчел, хотя отлично знал, что и Быстрый Лис, и чероки из рода эйдуэйс ее видели. Видели, чем он занимался.
— Одинокий Голубь, ты оказал мне честь, посетив мой дом.
Черт побери, Одинокому Голубю наверное уже под восемьдесят. Логан считал, что чероки-эйдуэйс никогда не покидают свой поселок Чеоа. Одинокий Голубь был их шаманом, и они считали его святым. Логан всегда встречался с ним лишь в полутьме Дома, Где Держали Совет. И тем не менее он стоял здесь, даже не запыхавшись после подъема, глядя куда-то мимо Логана.
Взгляд через плечо подтвердил опасения Логана. Она уже стояла не сзади него, а рядом, либо не замечая, либо считая совсем неважным, что корсет, хотя и не затянутый у талии, завлекающе выталкивал кверху ее груди. На его яростный взгляд она не обратила никакого внимания.
— Я пришел говорить с твоей женщиной. — Одинокий Голубь поднял руки, отчего отделанная перьями накидка расправилась, словно крылья.
— Это не моя жена.
— Вы могли бы представить мне вашего друга, мистер Маккейд.
Она сделала шаг вперед, приподняв руку, словно ожидая, что старый вождь упадет на колени и поцелует ее. И хоть на ней были только шелковая сорочка и корсет, она гордо подняла голову и расправила плечи. Мгновение Логан смотрел, как ветерок играет золотыми кудрями, закрывавшими ее стройную спину, и подумал, что ее, похоже, совсем не смущает птичья маска на лице старика.
— Одинокий Голубь, это Рэчел Эллиот.
— Леди Рэчел Эллиот, — поправила она. — Я — одна из фрейлин королевы Шарлотты. Шарлотта — жена короля Георга.
Логан пытался поймать взгляд святого старца, но тот не сводил глаз с Рэчел, что было вполне понятно. Логан сам с трудом удерживался от того, чтобы не пялиться на нее, когда она вышла из хижины. Но он хотел что-то сделать, как-то предупредить Одинокого Голубя, что нельзя верить ни единому ее слову.
Но старик взял ее руку и обхватил ее изящные пальчики своими пальцами, хотя целовать руку не стал.
— Я не знаком с вашим королем Георгом, но мой брат был в его Доме за Большой Водой.
— О да, я вспоминаю, прошлым летом король встречался с вашими людьми во дворце Сент-Джеймс. Ваш родственник произвел большое впечатление.
— Он был рад сам увидеть все то, о чем ему рассказывали Маленький Плотник и другие наши братья, которые побывали на вашей земле до этого. Большую башню, куда заточают врагов, обширные участки земли, чтобы ездить верхом и встречаться с друзьями.
— О да, по-моему, они совершили прогулку по парку Сент-Джеймс. Лондон так красив. — Рэчел вздохнула. — Иногда мне его ужасно не хватает. Может, вы как-нибудь сумеете навестить меня там. Я бы могла показать вам королевский дворец. Там такой прелестный парк. Ко дню рождения короля ее величество воздвигла очаровательный павильон. И я бы представила вас королю Георгу. Я уверена, он бы…
— Бога ради, Рэчел. — С Логана было вполне достаточно. Что если Одинокий Голубь поверит тому, что она наговорила?
— Простите? — Она одарила его взглядом, от которого менее смелый человек или тот, кто не знал, что она все выдумывает, тут же провалился бы сквозь землю. Логан же просто ответил похожим взглядом.
— Я уже стар и боюсь, что для меня слишком поздно предпринимать такое путешествие. Но я пришел говорить с вами. Зайдем в дом.
Логан заметил, как она одарила старика улыбкой, осветившей все ее лицо. Потом оба они зашли в хижину и закрыли дверь, оставив его и Быстрого Лиса ждать снаружи.
Мгновение он стоял, почесывая подбородок, потом взглянул на Быстрого Лиса:
— Что здесь происходит, черт побери? Его приятель только пожал плечами:
— Одинокий Голубь сказал, что ему необходимо ее видеть.
— Кого? Рэчел? Но почему?
— Этого я не знаю. — Быстрый Лис присел на корточки и стал почесывать собаку за ушами. Пес сразу перевернулся на спину, подставляя ему пятнистое брюхо.
Логан возвел глаза к небу, потом наклонился и поднял свою рубаху. Он натянул ее через голову, выпустив волосы из-под воротника, выдернул топор из колоды и повернулся к молодому индейцу:
— Что ты сказал про нее Одинокому Голубю?
— Очень мало. — Настойчивое повизгивание напомнило ему, что он отвлекся. — Я сказал, что женщина появилась ниоткуда.
— Дерьмо. — Логан взмахнул топором, и чурка разлетелась пополам. — Какого черта ты рассказал ему это, Быстрый Лис?
— Ты сам мне это сказал.
— Я сказал, что не знаю, откуда она взялась. И я действительно не знаю. Но ведь она пришла откуда-то, как же иначе? И уж не от двора короля Георга.
— Значит, вы мне верите?
Рэчел наклонилась и коснулась руки старика. Он посмотрел на нее темными, темнее ночи, глазами. Казалось, эти глаза знали больше, чем положено простому смертному.
— У меня нет причины не верить вам и, наоборот, есть все основания поверить.
— Спасибо. — Рэчел перевела дух.
Они сидели на расстеленных перед очагом шкурах скрестив ноги. Примерно так же, вспомнила она, как сидели Логан Маккейд с навещавшим его Быстрым Лисом. Хотя сперва ей было неудобно, это ощущение прошло в ходе разговора со старым индейцем. Знать, что он не считает ее историю нелепой, что он поверил всему, что она рассказала, было огромным облегчением.
— Я никогда не думала, насколько это тяжело, когда тебе не верят.
— Вы имеете в виду Логана Маккейда?
— Он не поверил ни одному моему слову.
— Вы рассказали ему?
— Не все. Но вы сами видели, как он себя вел, когда я рассказывала о доме, о короле и королеве Шарлотте. Точно так же он вел себя, когда я говорила, что послана его спасти.
— Может, он считает, что его не надо спасать?
— Без сомнения. Он думает, что из-за меня чуть не свалился в пропасть. — Ее голос стал мягче. — Когда я его окликнула, он падал с утеса, и я ничего не могла поделать. Я думала… думаю, что он собирался прыгнуть. Наверное, Быстрый Лис рассказал вам, как я пыталась спасти мистера Маккейда от него.
— Да, он мне сказал.
Рэчел взглянула на него из-под опущенных ресниц и грустно улыбнулась:
— Вы настолько джентльмен, что не находите это смешным. Думаю, что произошла ошибка. Я могу вернуться в свою собственную жизнь, только если спасу мистера Маккейда. И боюсь, я не сумею этого сделать.
— Вы считаете, что духи переоценили ваши возможности?
— Да, — негромко сказала она. Помолчав, Рэчел взглянула на него, ожидая ответа.
— Я не думаю, чтобы духи что-то перепутали. Они не ошибаются — не то что люди. Вы найдете способ сделать то, что должны.
— Хотела бы я иметь вашу уверенность. Я даже понятия не имею, как здесь жить. Так трудно, когда не знаешь, что надо делать.
— Мой народ верит, что когда-то кругом была вода и все животные вместе жили на небе. — Одинокий Голубь воздел руки. — Там было очень тесно, и водяной жук Сауниси нырнул в воду и добрался до ила. Он вытащил немного ила наверх, и из него выросла вся известная теперь земля. Давным-давно, — он посмотрел Рэчел в глаза, — кто-то соединил землю с небом четырьмя нитями. Это наша связь с небом. Большинство из нас перемещаются только наверх. Но я верю, что вы проделали обратный путь на землю. И верю, что когда настанет время, вы будете знать, что делать.
— Я охотно принимаю все, что вы сказали. И то, что было сказано раньше.
Он положил руки ей на плечи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Но это не было сном. Ее жизнь… или не жизнь… больше походила на кошмар. Кошмар, из которого она никак не могла вырваться.
— Где моя одежда?
— Вот теперь ясно, что ее высочеству стало лучше.
— Так же, как ясно то, что вы как последний негодяй воспользовались моей болезнью…
— Сначала позвольте заверить вас, что я именно тот, кем вы меня назвали. — Он склонил голову в насмешливом поклоне. — Негодяй, из самых последних.
— Я это и так знала. — Рэчел подтянула медвежью шкуру к подбородку.
— Небось приятно знать, что вам не требуется менять свое мнение обо мне. К тому же я вовсе не воспользовался вашей болезнью. Ваши прелести не так уж неотразимы.
Рэчел яростно уставилась на него и восприняла это замечание словно пощечину. Ну по крайней мере как удар по ее гордости.
— Я и не предполагала, что у вас найдется достаточно вкуса, чтобы меня оценить. А вот брат короля только и ждал, когда я…
— Точно, я не сомневаюсь, что он был влюблен в вас по уши и умолял позволить ему сделать вас его принцессой, — сказал Логан, беря миску и наливая в нее немного бульона.
Влюблен по уши — это, пожалуй, слишком. Но он искал ее общества, и говорили, что он собирался просить ее руки. На мгновение Рэчел задумалась, опечалила ли его ее смерть. Она не могла поверить, чтобы принца Вильяма это могло сильно расстроить, — разве что он немного пожалел об утрате партнерши в кадрили. Мотнув головой, Рэчел приказала себе не думать о прошлом. Мистер Маккейд приблизился к ней с миской жидкости, от которой шел пар. Но хотя у нее в животе все переворачивалось от голода, ей просто необходимо было вначале кое-что выяснить.
— Тогда почему вы меня раздели? — Рэчел почувствовала, что ее щеки заливает румянец, и вздернула подбородок. Сначала она подумала, что он опять не ответит. Он присел рядом с ней на корточки, держа миску.
— Думаю, раз к вам вернулся голос, то вы сможете поесть сами.
— Конечно.
Он пожал плечами и поставил миску на пол, многозначительно взглянув на собаку. Потом поднялся, чтобы приготовить и себе что-нибудь.
— Вам было неудобно, — наконец сказал он.
— Вряд ли это давало вам право…
— Лечить вас? — Он резко повернулся, плеснув на руку горячую жидкость и, кажется, не заметив этого. — Это я не имел право делать?
— Нет, но…
— Послушайте, леди Рэчел, я вас сюда не звал. Я не просил, чтобы вы спихивали меня с утеса, или набрасывались на моего друга, или лезли в огонь. И уж точно я не просил, чтобы вы свалились в лихорадке и я три дня возился с вами, стараясь вас вылечить.
— Три дня? — Рэчел глубоко вдохнула, пытаясь поймать его взгляд. — Три дня я была больна?
— Верно. Я не мог позволить вам умереть.
— Ну, насчет этого вы могли не волноваться.
— Что?
— Так, ничего. Я даже не думала, что могу заболеть.
— Лихорадка может случиться с каждым.
— Наверное, так оно и есть. — Поскольку она уже была мертвой — или, во всяком случае, умерла однажды, — Рэчел считала, что в это пребывание на земле она должна стать… неуязвимой, что ли. Что она, подобно ангелу, спустится с небес, чтобы свершить благое дело, а потом вознесется обратно под аккомпанемент неземной музыки.
Очевидно, этому не суждено было случиться. У нее не было золотых крыльев, и Рэчел всерьез сомневалась в своей способности летать, хоть и не пыталась в этом убедиться. Она была совсем как настоящая… совсем такая, как раньше. Способная ощущать вкус и запах, чувствовать прикосновение. Не застрахованная от того, чтобы обжечься или заболеть. У нее как будто не наблюдалось никаких сверхъестественных способностей, ничего, что могло бы помочь ей выполнить задачу спасения жизни Логана Маккейда.
И по правде говоря, он был вполне способен сам о себе позаботиться — такой он был большой и сильный.
— Бульон будет гораздо вкуснее, если вы съедите его горячим.
— Что?.. О да, спасибо. — Рэчел взглянула на него. Он уже кончил есть и направился к двери.
— Я оставлю вас ненадолго. — Он бросил взгляд на груду сине-серебристого шелка. — Если вам потребуется помощь…
— Я вполне справлюсь сама. — Рэчел отпустила его мановением руки. Подождав, пока дверь закроется, она отбросила шкуру и попыталась встать. Она чувствовала себя слабее, чем ожидала, но не собиралась из-за этого оставаться раздетой.
Ее рука застряла в рукаве сорочки, и когда она пыталась расправить платье на бедрах, то явственно услышала звук рвущейся материи. А она-то считала, что этот предмет туалета будет проще всего надеть. О, почему ее служанки нет рядом именно тогда, когда она нужна ей больше всего?
Рэчел опустилась на стул и уронила голову на руки. В этой позе Логан и обнаружил ее, когда вернулся в хижину. Он помог ей добраться до постели из шкур, поддерживал ее, пока она не съела бульон, и даже не упомянул недавнюю наигранную браваду. За что она была ему очень благодарна.
Когда Рэчел в следующий раз встала с постели, она вела себя осторожнее. Она попросила мистера Маккейда принести ведерко воды… подогретой, пожалуйста, — и хотя не без ворчания, но он выполнил ее просьбу. Конечно, сначала она попросила ванну, но сразу была поставлена в известность, что таковой здесь не имеется.
Очевидно, этим и объяснялось то, что он предпочитал купаться в ручье. Однако она не собиралась этого делать.
Он одолжил ей гребень и щетку, и Рэчел очень удивилась, когда их увидела. Комплект не был так затейливо украшен, как тот, которым она пользовалась в Лондоне, но он оказался серебряным.
Рэчел вымыла голову куском мягкого мыла, который он ей дал, потом, стоя у огня, быстро обмыла себя всю. Покончив с этим, она снова натянула сорочку и стала расчесывать спутанные волосы. Это оказалось непростой задачей. Она, похоже, занималась этим целую вечность и когда кончила, то еле могла поднять руки, но она твердо решила завершить одевание. Как она сможет его спасти, если будет прикована к постели?
Справиться с корсетом оказалось не так просто.
Рэчел просунула руки в лямки и прижала армированный китовым усом шелк к груди. Но шнурки были сзади, и, как она ни пыталась, ей не удалось их затянуть. Рэчел взглянула на платье, свое единственное платье, потом перевела взгляд на закрытую дверь. Хотя она всегда была стройной, а со времени своей смерти еще похудела, ее бальное платье не сойдется на талии, если ей не удастся надеть корсет.
Она снова взглянула на дверь. Снаружи слышался равномерный стук топора. Как же ей быть? Раньше она никогда не одевалась сама и, по-видимому, не сумеет сделать это сейчас.
Решительным шагом она подошла к двери и дернула ручку:
— Мистер Маккейд!
Сначала он как будто не услышал ее, хотя дремавшая на солнышке собака подняла голову.
— Мистер Маккейд!
Топор с силой воткнулся в колоду, и Рэчел подумала, что и в первый раз он ее отлично слышал.
Он повернулся, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони:
— Что вам еще надо?
Рэчел поджала губы. Какой же он… Она даже не смогла подобрать подходящего слова, чтобы охарактеризовать его. Может, ей следовало спросить его, чем дело? Он стоял расставив ноги, положив руки на бедра и с гневом глядя на нее. Хотя бы из чувства приличия он мог бы надеть рубаху. У него была широкая, заросшая клином черных курчавых воле грудь. Поймав себя на том, что разглядывает его, Рэчел быстро отвела глаза.
— Я не могу затянуть корсет.
— Нечего носить это орудие пытки.
— Приходится. Без него платье на мне не застегнется.
— Проклятие, — проворчал он. — Повернитесь. — Логан дернул за шнурки и стал изучать двойной ряд обшитых шелком петель.
— По-моему, шнурки надо продеть крест-накрест, хотя, должна сознаться, мне никогда не приходилось этого делать.
— Я сам вижу, что надо сделать. Только стойте спокойно.
— Как скажете, сэр. — Рэчел протянула руку и оперлась о стену. Она пыталась не шевелиться, но каждый раз, когда его пальцы пробегали по ее тонкой сорочке, она непроизвольно вздрагивала. Тут она ничего не могла с собой поделать. Она вдыхала его мускусный запах, ощущала исходивший от его тела жар. По ее рукам поползли мурашки, и ей стало трудно дышать.
Что касается Логана, то он еле удерживался, чтобы не протянуть руки и не накрыть ладонями приподнятые корсетом груди. Ему с трудом удавалось пропихивать ленту в крошечные дырочки непослушными пальцами. Его ладонь коснулась ее кожи, и он замер на одно биение сердца, чтобы потом возобновить свое занятие, яростно продергивая ленты в петельки.
— Не порвите ленту, у меня другой нет.
— Простите меня, ваше высочество. Мне так редко доводилось выступать в роли служанки.
— Совсем не обязательно огрызаться.
Вот тут она ошибалась. Одно из двух — или огрызаться, или швырнуть ее на землю и погрузиться в ее высокородное тело. И может, величественной принцессе это бы очень даже понравилось? Хотя Логан твердо знал, что как только это случится, он сразу же глубоко пожалеет об этом. Нет, лучше, черт побери, сосредоточиться на том, что он делает, и побыстрее покончить с этим.
— Завязывайте. Нет, сначала затяните потуже.
— Да решайте наконец, чего вы хотите.
— Затягивайте. — Рэчел задержала дыхание. — Вот так. Да зачем же вы отпустили? — Не дождавшись ответа, Рэчел обернулась. На прогалине стоял дикарь, с которым она уже встречалась, а рядом с ним — старик с длинными седыми волосами. Она глянула на Логана Маккейда и готова была поклясться, что его заросшее толстым слоем щетины лицо залилось краской.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Душа неохотно расстается с истиной.
Эпиктет. Беседы.
Логан вспомнил, что все еще держит завязки корсета, и разжал пальцы. Потом он встал, заслонив собой Рэчел, хотя отлично знал, что и Быстрый Лис, и чероки из рода эйдуэйс ее видели. Видели, чем он занимался.
— Одинокий Голубь, ты оказал мне честь, посетив мой дом.
Черт побери, Одинокому Голубю наверное уже под восемьдесят. Логан считал, что чероки-эйдуэйс никогда не покидают свой поселок Чеоа. Одинокий Голубь был их шаманом, и они считали его святым. Логан всегда встречался с ним лишь в полутьме Дома, Где Держали Совет. И тем не менее он стоял здесь, даже не запыхавшись после подъема, глядя куда-то мимо Логана.
Взгляд через плечо подтвердил опасения Логана. Она уже стояла не сзади него, а рядом, либо не замечая, либо считая совсем неважным, что корсет, хотя и не затянутый у талии, завлекающе выталкивал кверху ее груди. На его яростный взгляд она не обратила никакого внимания.
— Я пришел говорить с твоей женщиной. — Одинокий Голубь поднял руки, отчего отделанная перьями накидка расправилась, словно крылья.
— Это не моя жена.
— Вы могли бы представить мне вашего друга, мистер Маккейд.
Она сделала шаг вперед, приподняв руку, словно ожидая, что старый вождь упадет на колени и поцелует ее. И хоть на ней были только шелковая сорочка и корсет, она гордо подняла голову и расправила плечи. Мгновение Логан смотрел, как ветерок играет золотыми кудрями, закрывавшими ее стройную спину, и подумал, что ее, похоже, совсем не смущает птичья маска на лице старика.
— Одинокий Голубь, это Рэчел Эллиот.
— Леди Рэчел Эллиот, — поправила она. — Я — одна из фрейлин королевы Шарлотты. Шарлотта — жена короля Георга.
Логан пытался поймать взгляд святого старца, но тот не сводил глаз с Рэчел, что было вполне понятно. Логан сам с трудом удерживался от того, чтобы не пялиться на нее, когда она вышла из хижины. Но он хотел что-то сделать, как-то предупредить Одинокого Голубя, что нельзя верить ни единому ее слову.
Но старик взял ее руку и обхватил ее изящные пальчики своими пальцами, хотя целовать руку не стал.
— Я не знаком с вашим королем Георгом, но мой брат был в его Доме за Большой Водой.
— О да, я вспоминаю, прошлым летом король встречался с вашими людьми во дворце Сент-Джеймс. Ваш родственник произвел большое впечатление.
— Он был рад сам увидеть все то, о чем ему рассказывали Маленький Плотник и другие наши братья, которые побывали на вашей земле до этого. Большую башню, куда заточают врагов, обширные участки земли, чтобы ездить верхом и встречаться с друзьями.
— О да, по-моему, они совершили прогулку по парку Сент-Джеймс. Лондон так красив. — Рэчел вздохнула. — Иногда мне его ужасно не хватает. Может, вы как-нибудь сумеете навестить меня там. Я бы могла показать вам королевский дворец. Там такой прелестный парк. Ко дню рождения короля ее величество воздвигла очаровательный павильон. И я бы представила вас королю Георгу. Я уверена, он бы…
— Бога ради, Рэчел. — С Логана было вполне достаточно. Что если Одинокий Голубь поверит тому, что она наговорила?
— Простите? — Она одарила его взглядом, от которого менее смелый человек или тот, кто не знал, что она все выдумывает, тут же провалился бы сквозь землю. Логан же просто ответил похожим взглядом.
— Я уже стар и боюсь, что для меня слишком поздно предпринимать такое путешествие. Но я пришел говорить с вами. Зайдем в дом.
Логан заметил, как она одарила старика улыбкой, осветившей все ее лицо. Потом оба они зашли в хижину и закрыли дверь, оставив его и Быстрого Лиса ждать снаружи.
Мгновение он стоял, почесывая подбородок, потом взглянул на Быстрого Лиса:
— Что здесь происходит, черт побери? Его приятель только пожал плечами:
— Одинокий Голубь сказал, что ему необходимо ее видеть.
— Кого? Рэчел? Но почему?
— Этого я не знаю. — Быстрый Лис присел на корточки и стал почесывать собаку за ушами. Пес сразу перевернулся на спину, подставляя ему пятнистое брюхо.
Логан возвел глаза к небу, потом наклонился и поднял свою рубаху. Он натянул ее через голову, выпустив волосы из-под воротника, выдернул топор из колоды и повернулся к молодому индейцу:
— Что ты сказал про нее Одинокому Голубю?
— Очень мало. — Настойчивое повизгивание напомнило ему, что он отвлекся. — Я сказал, что женщина появилась ниоткуда.
— Дерьмо. — Логан взмахнул топором, и чурка разлетелась пополам. — Какого черта ты рассказал ему это, Быстрый Лис?
— Ты сам мне это сказал.
— Я сказал, что не знаю, откуда она взялась. И я действительно не знаю. Но ведь она пришла откуда-то, как же иначе? И уж не от двора короля Георга.
— Значит, вы мне верите?
Рэчел наклонилась и коснулась руки старика. Он посмотрел на нее темными, темнее ночи, глазами. Казалось, эти глаза знали больше, чем положено простому смертному.
— У меня нет причины не верить вам и, наоборот, есть все основания поверить.
— Спасибо. — Рэчел перевела дух.
Они сидели на расстеленных перед очагом шкурах скрестив ноги. Примерно так же, вспомнила она, как сидели Логан Маккейд с навещавшим его Быстрым Лисом. Хотя сперва ей было неудобно, это ощущение прошло в ходе разговора со старым индейцем. Знать, что он не считает ее историю нелепой, что он поверил всему, что она рассказала, было огромным облегчением.
— Я никогда не думала, насколько это тяжело, когда тебе не верят.
— Вы имеете в виду Логана Маккейда?
— Он не поверил ни одному моему слову.
— Вы рассказали ему?
— Не все. Но вы сами видели, как он себя вел, когда я рассказывала о доме, о короле и королеве Шарлотте. Точно так же он вел себя, когда я говорила, что послана его спасти.
— Может, он считает, что его не надо спасать?
— Без сомнения. Он думает, что из-за меня чуть не свалился в пропасть. — Ее голос стал мягче. — Когда я его окликнула, он падал с утеса, и я ничего не могла поделать. Я думала… думаю, что он собирался прыгнуть. Наверное, Быстрый Лис рассказал вам, как я пыталась спасти мистера Маккейда от него.
— Да, он мне сказал.
Рэчел взглянула на него из-под опущенных ресниц и грустно улыбнулась:
— Вы настолько джентльмен, что не находите это смешным. Думаю, что произошла ошибка. Я могу вернуться в свою собственную жизнь, только если спасу мистера Маккейда. И боюсь, я не сумею этого сделать.
— Вы считаете, что духи переоценили ваши возможности?
— Да, — негромко сказала она. Помолчав, Рэчел взглянула на него, ожидая ответа.
— Я не думаю, чтобы духи что-то перепутали. Они не ошибаются — не то что люди. Вы найдете способ сделать то, что должны.
— Хотела бы я иметь вашу уверенность. Я даже понятия не имею, как здесь жить. Так трудно, когда не знаешь, что надо делать.
— Мой народ верит, что когда-то кругом была вода и все животные вместе жили на небе. — Одинокий Голубь воздел руки. — Там было очень тесно, и водяной жук Сауниси нырнул в воду и добрался до ила. Он вытащил немного ила наверх, и из него выросла вся известная теперь земля. Давным-давно, — он посмотрел Рэчел в глаза, — кто-то соединил землю с небом четырьмя нитями. Это наша связь с небом. Большинство из нас перемещаются только наверх. Но я верю, что вы проделали обратный путь на землю. И верю, что когда настанет время, вы будете знать, что делать.
— Я охотно принимаю все, что вы сказали. И то, что было сказано раньше.
Он положил руки ей на плечи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32