Ли пощупал рукой колесо, смахнул грязь, и сказал:— Работы на час.— Вот и отлично, — сказала Джулия. Она собрала свои вещи и хотела выйти из коляски, но Ли предложил сначала отвезти ее туда, куда она направлялась.— Нет необходимости идти пешком, везде грязно, — сказал Ли.— Спасибо, вот и отлично, — поблагодарила Джулия.— Куда сейчас? — спросил Ли, когда они уже готовы были ехать, и он взял поводья.— В редакцию «Сентайнела», пожалуйста. Какое-то время они ехали молча. Ли никогда не начинал разговор первым.— Как мама, Ли? — спросила Джулия.— Прекрасно, как всегда, спасибо, — сказал он, взглянув на нее. — Джиб хорошо себя ведет?— О, да. Он чудесный человек. Не думаю, что он способен на что-нибудь плохое.Ли улыбнулся:— Мама говорила, что он помогает вам в доме с уборкой?Джулия представила себе, что еще могла добавить Гэрриэт Тейбор в разговоре с сыном.— Да, он предложил мне свою помощь только в уборке и ничего более.— Я маме сказал то же самое, пытался ей объяснить.— По правде говоря, мне даже неловко, что я пользуюсь услугами мистера Бута. Он бескорыстно взялся помочь мне, и кроме еды он ничего не потребовал. Он делает это из вежливости.Они уже подъезжали к редакции. Было видно, что Ли сдерживает себя, чтобы не ухмыльнуться. Но вдруг он сказал:— Просто так Джиб ничего не будет делать.— Он тебе жаловался на что-то? — спросила недоуменно Джулия.— На что он может жаловаться? Да нет, — говорил Ли, спрыгнув на землю и помогая Джулии сойти. — Я думаю, работа ему нравится.— Ну, спасибо за помощь, — сказала Джулия, вытирая с подола оставшиеся пятна грязи.— Имейте в виду, в нем сидит дьявол. Поэтому будьте осторожны.Джулия насторожилась, услышав еще одно предупреждение и сказала:— С виду он весьма порядочный человек.— Когда ему нужно, он может быть вполне порядочным. Ну, ладно, увидимся позже, — сказал Ли, приподняв шляпу и садясь в кабриолет.Джулия смотрела, как удаляется от нее кабриолет и чувствовала какую-то смутную тревогу. Она могла все понять. Понять, например, почему Гэрриэт или Гар-лан плохого мнения о Джибе, и даже Дотти, но как понимать, что Ли Тейбор, будучи другом Джиба, так о нем говорил. Ли явно давал понять, что Джиб не заслуживает доверия. «Ну, ладно, — сказала она, — теперь меня предупредили все».В редакции стоял специфический запах машинной смазки и табачного дыма. На полу стопками лежали газетная бумага и перевязанные стопки газет. На стенах были развешаны отпечатанные номера газеты «Сентайнел». За стойкой трудился Уолт Стрингер, редактор и издатель одновременно. Он возился с огромным печатным станком, в зубах у него была зажата трубка. Когда он увидел Джулию, то снял передник, вытер руки и вышел из-за стойки к ней навстречу.— Доброе утро, Джулия, — сказал он, вынимая трубку изо рта и откладывая ее на специальную подставку. — Вижу, что вы принесли материал, как всегда досрочно.— Стараюсь, — сказала Джулия, вынимая статью из сумки.Уолт взял бумаги и стал смотреть, оставляя чернильные следы своих пальцев на белоснежных страницах.— Прекрасно, превосходно, — говорил он. Джулия терпеливо ждала. Уолт всегда вызывал у нее сочувствие, как товарищ по несчастью. Уолт потерял жену в прошлом году. Утрата стала для Уолта тяжелым испытанием, это отразилось и на его внешности: он выглядел мрачно, и под глазами образовались мешки.— Кто-нибудь откликнулся на мое объявление? — спросила Джулия.— Кажется, вчера что-то было, — сказал Уолт, подойдя к стойке и вытаскивая письмо из стопки бумаг. После того как Мэри Херли уехала в Бьютт, Джулия дала объявление в «Сентайнел» о том, что ей требуется прислуга. Несколько откликов на объявление уже пришло, но все они не устраивали Джулию: у одной женщины было трое детей; другая была молодой девушкой, очевидно сбежавшей из родительского дома.Джулия быстро вскрыла конверт и произнесла:— Боже мой, это от мужчины. Уолт, удивившись, переспросил:— В самом деле?— О, Боже милостивый… — произнесла Джулия, комкая письмо.— Что там такое? — спросил Уолт.— Грубость и ничего более. Кто-то развлекается очевидно, сочиняя такие мерзкие письма.— Дайте письмо мне, я покажу его шерифу.— Письмо без подписи, — сказала Джулия. Вот уже чего бы она не хотела, так это чтобы Уолт и шериф Маккьюиг прочитали письмо, в котором какой-то озабоченный мужчина предлагает ей всякие непристойности.— Такого никогда раньше не случалось, — сказал Уолт.— Не помещайте больше мое объявление, — попросила Джулия. Ей бы не хотелось еще раз получить такое послание. И, если подумать, она и сама могла бы справляться по дому, тем более, что скоро приедет новый врач.— Мне страшно неудобно, что такое случилось, Джулия.— Вам не следует извиняться, мистер Стрингер. Это же не ваша вина. Увидимся через несколько дней, когда выйдет статья.Возвращаясь из редакции, Джулия на минуту остановилась на тротуаре, посмотрела вокруг. Ей показалось, что множество мужчин смотрят на нее и ухмыляются. Может быть, среди них и тот «озабоченный» анонимщик.«Ты выглядишь нелепо, — сказала себе Джулия. — Отнесись к этому, как к шутке».Она направилась к аптеке, вниз по улице. Когда она вошла в аптеку, колокольчик, висевший над дверью, зазвенел. За прилавком красного дерева стоял аптекарь мистер Рэдферн и разговаривал с молодым краснолицым ковбоем, который говорил очень тихо. Было видно, что парень не хочет, чтобы его услышали. Джулия предположила, что он говорит о каких-то интимных вопросах, может быть, о своих проблемах по мужской части. Джулия кивнула двум знакомым леди и подошла к витрине, где была разложена всевозможная парфюмерия.После того, как ковбой ушел, Рэдферн обратился к ней:— Чем могу быть полезен, миссис Мэткаф?Аптекарь был невысокого роста, пухленький мужчина, с коротко подстриженной бородкой и такими черными волосами, что они казались крашеными.— Добрый день, мистер Рэдферн. Я принесла список препаратов, которые необходимы. Позже я вернусь за ними, приготовьте их, пожалуйста.Рэдферн взял список, надел очки:— Так, ну, что тут у вас… Так, желчь, пластырь, салициловая кислота, белладонна… Много пациентов сейчас, миссис Мэткаф?— Не так уж и много, — ответила Джулия. — Беременные женщины, дети и экстренные случаи… но, знаете, многие люди предпочитают обращаться к доктору Кини.Ветеринар из Диллона, приезжая в Стайлс, обычно использовал одну из задних комнат аптеки для приема.— Скоро вам не придется беспокоиться ни об одном пациенте, — торжественно произнес мистер Рэдферн. — Я получил письмо от доктора Бичэма.— Доктора Бичэма? — переспросила Джулия, она впервые слышала эту фамилию.— Наш новый врач из Чикаго. Ваш брат направляет его сюда.Джулии стало не по себе от такого неожиданного поворота событий. Никто даже и не подумал сообщить ей о новом враче.— Да… а я и не знала…— Он думает открыть амбулаторию прямо здесь, в здании моей аптеки, — гордо произнес Рэдферн. — Отличная мысль — аптека и врачебный кабинет рядом, под одной крышей. И с финансовой стороны это выгоднее для нас обоих, — радостно говорил Рэдферн.Джулия просто оцепенела от того, что она услышала, ей хотелось заплакать.— Доктор Бичэм пишет, что приедет в течение месяца, — продолжал Рэдферн. — Он пишет, что воспользуется медицинским оборудованием вашего супруга. И его книгами тоже.Джулия была ошеломлена:— Что он пишет?Мистер Рэдферн полез в карман и достал длинный белый конверт, вытащил письмо и передал Джулии.Она смотрела на письмо, но не могла прочитать ни слова, так как в глазах у нее потемнело. Дрожащей рукой она вернула письмо Рэдферну и сказала:— Замечательно, просто прекрасно, что у нас будет теперь новый доктор.Мистер Рэдферн посмотрел на нее поверх очков и подтвердил ее слова.Джулия едва сдерживала слезы, попрощалась и направилась к выходу.— Ваш заказ будет готов примерно через час, — успел вдогонку крикнуть аптекарь.На улице Джулия присела на скамейку и вынула носовой платок. Она убеждала себя, что должна радоваться этой новости. Месяцами она подыскивала доктора для Стайлса. Она просила Рэндалла подобрать среди студентов молодого человека, желавшего приехать попрактиковаться в этой отдаленный западный городок. Она даже убедила городские власти выделить небольшую стипендию, чтобы заинтересовать его. Но этот новый доктор даже не счел нужным связаться ней, он мог бы попросить ее помогать ему. Но он полностью игнорировал ее. Он уже решил, как обустроить свой медицинский кабинет, он даже не забыл о книгах Эдварда!«Скоро вам не придется беспокоиться ни об одном пациенте», — вспомнила Джулия слова Рэдферна.«Мне бы радоваться, — говорила себе Джулия. — Не будет больше экстренных вызовов среди ночи, не надо оставаться теперь всю ночь в убогих хижинах и ждать появления ребенка. Не надо будет переживать у постелей больных детей, пытаясь хоть чем-то помочь их матерям, изнуренным многочисленными родами. Ну, что же, теперь можно заняться домашними делами, общественной работой и даже развлечениями…»Но Джулия чувствовала, что в горле у нее застрял ком горечи и обиды, а в глазах стояли слезы.Джиб уже отодвинул мебель в гостиной и сейчас снимал ковер, когда во двор въехал кабриолет. Когда Джулия вошла в коридор, он услышал звуки, напоминавшие всхлипывания. Джиб сидел на корточках и почесывал подбородок, думая: «Что за черт? Она плачет?»Он встал, вытер руки и вышел в холл. Дверь в кабинет доктора была открыта. Лишь в кабинете Джулия не велела убирать: «Здесь так много книг и бумаг, что не знаешь, с чего начать. Лучше ничего не трогайте здесь», — говорила она ему.Джиб вошел в кабинет. На полу лежал персидский коврик, у окна стоял большой письменный стол. Напротив на стене висел портрет президента Линкольна и диплом в рамке. Везде были книги. В комнате оставался медицинский запах. К кабинету прилегала еще одна комната, служившая для приема пациентов. Сейчас дверь туда была приоткрыта. Комната оказалась маленькой, солнечной и идеально чистой. Здесь стоял стол, на нем различные медицинские приборы и множество бутылочек с лекарствами.У окна стояла Джулия, и, хотя Джиб не видел ее лица, он понял, что Джулия действительно плачет. Он хотел выйти и оставить ее, поскольку утешение не входило в его обязанности, но что-то задержало его.— Мадам, что случилось?Она повернулась к нему:— А, это вы, мистер Бут.Она стала вытирать слезы платком.— Я могу чем-то помочь?— Нет, спасибо, — сказала она. — Ничего не случилось.— Но я бы не сказал, что ничего не случилось.Джиб смотрел на нее, на ее лицо: тонкие скулы немного порозовели, губы вздрагивали, в глазах, напоминавших аквамарины, стояли слезы. Обычно Джиб никогда так внимательно не изучал внешность женщин. Для него все женщины делились на хорошеньких, некрасивых и на тех, с кем можно было бы неплохо провести время. Внешность последней роли не играла. Но Джулия не относилась ни к одному из разрядов.— Нет, все нормально, — опять начала Джулия, вытирая слезы, — наоборот, хорошие новости…— Вы всегда плачете, если новости хорошие? — спросил Джиб.— Приезжает новый доктор из Чикаго, — говорила Джулия с усилием. — Мистер Рэдферн получил от него письмо.Джиб ждал. Надо иметь терпение, чтобы выслушать женщину до конца.— Новый доктор собирается сотрудничать с мистером Рэдферном. Они вместе откроют клинику прямо в центре города — клинику и аптеку под одной крышей.Джибу казалось, что она действительно должна радоваться. Но это было не так.— Это как-то задевает вас? — спросил Джиб, встав напротив длинного стола.— Нет, конечно, я рада тому, что приезжает дипломированный доктор… — говорила Джулия, но на ее лице было написано другое, вовсе не радостное чувство. — …Но он, он хочет забрать все медицинское оборудование, даже книги Эдварда.— Минуточку, — Джиб прервал рассказ Джулии. Кое-что он уже понимал.— Для доктора Бичэма это первая врачебная практика, — сказала Джулия. — Ему нужна поддержка, и я помогу ему.Джиб открыл уже было рот, чтобы сказать, что Джулия чересчур отзывчивая, и поэтому кто-нибудь может воспользоваться ее мягкосердечием и обмануть ее доверие. Но он решил, что лучше этого не говорить, чтобы не навлечь подозрение на себя.— Пусть новый доктор сам справляется, сам заслуживает авторитет, — произнес Джиб наконец.— Но ведь он едет на первую свою практику и в такое захолустье. Он, может быть, отказался от более выгодного места… А мне, разве мне нужно все это? — говорила Джулия, и слезы текли по ее щекам.Слезы женщин доводили Джиба до бешенства, но обычно они плакали, расставаясь с ним.— Он не получит ничего из того, что принадлежало доктору, — сказал решительным голосом Джиб. — Если вы его не отошлете, то это сделаю я.Джулия посмотрела на него так, как будто впитывала каждое его слово. Джиб ждал, что она скажет ему заняться своим делом и не вмешиваться в ее дела. Но Джулия сказала:— Вы очень сильный, мистер Бут, и очень добрый.— Да, это находит на меня время от времени. И зовите меня просто Джиб.— Ну, в таком случае называйте меня просто Джулия.— Это было бы прекрасно, мадам.Джулия перестала плакать и улыбнулась.— Могу я положиться на вас? — спросила она.— О чем речь?! Конечно!— Я бы хотела продолжать свою практику и лечить женщин и детей, помогать им в экстренных случаях.Джиб подумал, что она не все ему рассказала, не стала бы она плакать из-за того, что кто-то заберет книги Эдварда.— Но почему вы все-таки плачете?— О, боже мой! Ведь большинство людей не одобряют женщин-врачей, относятся к ним несерьезно. Мой собственный брат, врач-хирург, даже он считает, что медицина — это не женское дело. По его мнению, это противоестественно.Она посмотрела на Джиба с надеждой, как будто бы от его мнения что-либо зависело.Джиб, по правде, был уверен, что женщине в медицине делать нечего, но, естественно, он не должен был обидеть Джулию, наоборот, должен был показать, что он на ее стороне.— Вот что я хочу сказать по этому поводу, — начал он, — мужчины не должны переживать, если женщина что-то делает лучше их. В любом случае они могут быть уверены, что есть такая мужская работа, которую хорошо сможет сделать только мужчина.Джулия задумалась на минуту и, улыбнувшись, сказала:— Ну, например, уборка дома.Джиб засмеялся. Она попала прямо в точку. Но было ясно, что она сказала это в шутку.Сейчас она уже не плакала и выглядела так, как будто ничего не произошло. Джибу было приятно, что он утешил ее и даже немного взбодрил и сделал это бескорыстно. Она всколыхнула в нем какое-то приятное чувство, которое ему надо было сразу выбросить из головы.— Итак, леди доктор, насколько велик фронт вашей работы?— Больных достаточно, — сказала Джулия, руками поправляя пряди выбившихся волос. Ее черный жакет немного раскрылся, но не настолько, чтобы что-нибудь можно было увидеть. — Приходится смотреть детей с переломами костей и кашлем, ветряной оспой, а также любые женские недуги, помогать при родах. Если серьезный случай, то я отправляю, больного в Хелину или в Бьютт. Мужчины обычно не обращаются, пока им совсем не станет худо.Джиб не удивился тому, что мужчины не обращаются к такой молодой женщине. Он бы, например, постеснялся пойти с какой-нибудь жалобой к женщине-врачу.— В основном, конечно, приходится помогать роженицам, — продолжала Джулия. — Рождение ребенка — это такое удивительное событие.Джиб уставился в пол. Вот уж, чего не заботило его, так это рождение детей.— Как насчет яблочного пирога? — спросила Джулия.— Не плохо бы…— Джиб… — начала Джулия.— Да, мадам?— Нет, ничего, — улыбнулась она. — Не привычно как-то обращаться к вам по имени.Джулия взяла кувшин с теплой водой и пошла умываться наверх, чтобы снять следы грязи. Она сняла запачканную одежду, одела темную юбку, накрахмаленную белую блузку, повязала на шее черную бархотку. Она пока не сняла траурной одежды, но на самом деле уже не ощущала траура. Посмотрев на себя в зеркало, она не заметила печального взгляда. Ее глаза светились радостью, и на устах была улыбка.Джулия посмотрела на портрет своей матери и обнаружила поразительное сходство с Джибом. Мама, как и Джиб, была по натуре веселой, любила посмеяться, была такой же щедрой, и о ней, так же как и о Джибе, ходили разные слухи и сплетни.«Мама, — произнесла мысленно Джулия, глядя на портрет. — Тебе бы очень он понравился. Он такой привлекательный, о каком ты всегда мечтала».Поправив волосы, Джулия вышла на балкон. Пол балкона был усыпан старыми листьями, пролежавшими под снегом всю зиму. Облокотившись на перила, она пристально вглядывалась в даль, за горизонт. Она могла разглядеть причудливые контуры домов на центральной улице. На расстоянии движение по центральной улице казалось совсем спокойным, из труб домов медленно поднимались клубы дыма. А чуть выше, на горе, величественно возвышался дом Вилливеров, как будто надменно поглядывая на расползшийся во все стороны город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40