Это произошло утром в субботу в Пиккексе. Он сказал о тебе такое, после чего я вынужден был применить силу.У Джулии мороз прошел по коже. Она смотрела на Гарлана, стараясь не выдать своего смятения.— Он хвастался, что ты и он… — Гарлан запнулся… — Простите меня, дорогая, но он сказал, что у вас были близкие отношения.Эти слова прозвучали как пощечина. Она откинулась на спинку стула и выронила вилку.— Мне очень неприятно говорить об этом, — сказал Гарлан. — Я знаю, как хорошо вы думали о нем. В вашей натуре думать о людях только хорошее. Это немыслимо, что человек, которому вы поверили, впустили в свой дом, который наконец был другом Эдварда, так запятнал вашу репутацию.Джулия не могла в это поверить. Она не верила, что Джиб, такой вежливый, с нежной улыбкой, мог так скомпрометировать ее. Наверняка, Гарлан ошибался.— Что он сказал? — спросила она. — Что именно он сказал?— Моя дорогая, я не могу пересказать вам этой мерзости. Он был очень груб.В голове у Джулии сразу послышались голоса Дотти, Гарлана, Гэрриэты Тейбор: «Тебе лучше остерегаться его, таких как он, приличная женщина не должна впускать к себе в дом».Она сразу же подумала о письмах.— Я получила письма, — сказала Джулия, и несколько слезинок скатилось по ее щекам.Нахмурив брови, Гарлан спросил:— Что еще за письма?— Это были непристойные письма, — проговорила она, пытаясь справиться с собой.— Вы должны отдать их шерифу, — сказал Гарлан. — Бут очень изворотлив и крайне опасен.Ли Чанг пришел забрать тарелки и поставил перед ними чай.— Первое письмо пришло в ответ на мое объявление о горничной. Уолт Стрингер присутствовал, когда я вскрыла письмо. Второе я получила сегодня утром. Я… Я выбросила его в корзину для мусора.Гарлан своей ладонью накрыл ее руку:— Когда вернетесь домой, достаньте его и отнесите шерифу. Вы обещаете, что сделаете это?Она кивнула головой, пытаясь не расплакаться.— И хорошо закрывайте двери дома. Я не хочу пугать вас, но Бут не в ладах с законом. Он убийца. На его счету даже похищения людей, не говоря о мелких проступках. Где бы он ни появлялся, он везде причиняет людям зло.Джулия пыталась вникнуть в то, что говорил Гарлан. Неужели она так плохо разбирается в людях, что не поняла, кем же в действительности является Джиб?— Ну, а теперь выпейте чаю и успокойтесь, — сказал Гарлан, взяв ее за руку.Джулия направлялась в поселок горняков. Дорога, по которой она ехала, проходила через заросли кустарников и выступающих скал. В ее сердце была пустота, как будто бы она потеряла такое, чему нет замены. Она подняла глаза и посмотрела за горизонт: там возвышались горы. Глядя на эти восходящие к небу горы, Джулия представила их так, как будто это божье творение, которое должно защищать людей от человеческой глупости.Джулия подумала о Гарлане, который поразительно все понимал и проникал в суть людей. Он ее поддержал в тяжелые дни после смерти Эдварда. Может быть, она могла бы даже полюбить Гарлана так, как со временем полюбила Эдварда. Возможно, она могла бы заставить себя полюбить политику, так же как полюбила медицину. Она могла бы найти удовлетворение, помогая мужу-политику в его карьере.Поселок, где жили семьи шахтеров, находился в миле от «Континенталя». Хижины горняков были обшиты досками. Дома выглядели скорее как временные бараки. Около каждого дома были сложены дрова, расхаживали куры, кое-где виднелись огороды. Над крышами домов клубились струйки дыма — в домах топились печи.Джулия остановилась перед одним из домов, у покосившейся изгороди. Во дворе гуляла маленькая девочка.— Привет, Тилли, — позвала ее Джулия. — Скажи своей маме, что приехала миссис Мэткаф.Девочка быстро побежала в дом. Джулия слезла с кабриолета, взяла свою сумку и открыла ворота. Миссис Эймс вышла навстречу ей. Она была худощавой, с русыми волосами, с тонкими чертами лица. Она стала поправлять волосы, и Джулия заметила, что она опять беременна.— Как поживаете, миссис Эймс?— Ничего, сносно, только вот у Джимми с ногойхудо.— Вам надо было за мной послать. Я бы сразуприехала.— Он боится, что с раной будут что-то делать, — сказала миссис Эймс. — И Эб не мог поехать за вами. У него очень много работы, его смена длится дольше, чем раньше.Эта новость удивила Джулию. Интересно, зачем Гарлану увольнять одних рабочих, а других — заставлять работать по две смены.Дом Эймсов оказался очень убогим, темным, совершенно не таким, как у Чэпменов, где было светло и чисто. Окна были занавешены грязной бумагой, на грязном полу лежал коврик из грубой рогожки. Глаза уставали от тусклого света. Вся мебель состояла из нетесанного стола, нескольких стульев и кровати, на которой лежал соломенный матрац. Когда-то у них был неплохой дом, но все сгорело во время пожара. Они чудом тогда спаслись. Джулии было очень жаль четверых детей, вынужденных спать на соломенных тюфяках. И скоро должен был появиться пятый ребенок.Джимми лежал у печки на соломенном тюфяке.— Зажгите лампу, пожалуйста, миссис Эймс. Миссис Эймс принесла керосиновую лампу.— Я давала ему хинин, как вы говорили, и накладывала мазь.— Привет, Мэт, — поздоровалась Джулия с глазастым мальчуганом, сидевшим на табуретке. — Перед уходом я дам тебе лимонный леденец.Мэт заерзал от предвкушения и засунул палец в рот. Джулия вспомнила, как тяжело рожала его миссис Эймс.Джулия подошла к Джимми, потрогала горячий лоб и поняла, что у него жар. Из детей Эймсов Джимми больше всех походил на мать.— Как себя чувствуешь, Джимми?— Очень больно, — сказал он, в глазах у него стоял испуг.— Дай, я посмотрю, что можно сделать.— Вы будете резать?— Я сначала посмотрю.Миссис Эймс забинтовала ногу хорошо, рана была чистой. Порез был обработан карболовой мазью, но рана кровоточила, вокруг раны все опухло и покраснело. Джулия понимала, что может начаться заражение крови.— Нога дергает, как больной зуб, — сказал Джимми.— Да, я знаю, это очень больно. Поэтому, придется тебе поехать ко мне домой.— Вы будете резать?— Ты будешь спать и ничего не почувствуешь.— А потом меня разбудят?— Конечно, тебя разбудят. Поедешь со мной в кабриолете.Джулия раздала леденцы детям — Тилли, Мэту и малышу Виргилису, а затем сказала миссис Эймс:— Наверное, в рану была занесена инфекция, поэтому нога распухает. Здесь я не могу оперировать ногу Джимми, лучше это сделать у меня. Я все сделаю под наркозом в стерильных условиях и понаблюдаю за ним несколько дней.— Благослови вас Бог, мадам. Я так беспокоюсь.— А вы опять ждете ребенка? — спросила Джулия. Миссис Эймс покраснела:— Я люблю своего мужа, миссис Мэткоф.Не могу сказать ему «нет».— Но есть много способов предохраниться, и при этом не надо говорить «нет».Миссис Эймс смутилась и сказала:— Я буду благодарна, если вы мне расскажете об этих способах. Этот ребенок будет последним.— Поговорим обязательно. На обратном пути я зайду за Джимми…На пути в Стайлс Джимми не пискнул ни разу. Он сидел рядом с Джулией, выставив больную ногу.Когда Джулия с мальчиком подъехала, Джиба уже не было в доме. Из сарая вышел Мосси.— Смотрите, кто приехал, это Джимми Эймс.— Нога Джимми все еще болит, — сказала Джулия. — Ты не мог бы отнести мальчика в кабинет?— Черт возьми! Я отнесу Джимми куда угодно, — сказал Мосси. Джимми забрался на спину Мосси и взялся за шею, тихо сказал:— Она хочет разрезать мне ногу.— Она и мухи не обидит, не бойся, — так же тихо успокоил его Мосси и повыше усадил Джимми.Джулия поднялась в комнату Эдварда и застелила кровать чистым бельем. Она вспомнила, как Джиб насвистывал, когда мыл стены в этой комнате, и чуть было не заплакала. Каждый раз, когда она вспоминала о том, что сказал Гарлан о Джибе, отчаяние овладевало ею. Когда Джулия вошла в кабинет, Джимми сидел на операционном столе и слушал, как Мосси рассказывал историю с завтраком, случившуюся с Джибом в товарном вагоне. Джулия старалась не слушать рассказ Мосси. Она прекрасно помнила то утро, когда Джиб очаровал ее, и ей было больно сейчас.— Джиб сделал ставни, — сказал Мосси. — Он просил вам передать, что будет в Ратлинг Роке и вернется не раньше, чем через неделю.Джулия вспомнила о том, что обещала Гарлану.— Я прошу тебя, Мосси, сходить к шерифу и кое-что отнести ему. Как только я закончу с Джимом, я дам тебе то, что надо отнести.Она посмотрела на мальчика:— А теперь давай поговорим, что же нам делать с твоей ногой.Джиб решил навести порядок в хижине Диггера, освободиться от всякого ненужного хлама и сжечь все это — проеденные молью одеяла, старые носки, газеты десятилетней давности. Среди барахла он нашел несколько вещей жены Диггера и решил отдать их Сейрабет. Затем он снял в помещении паутину, помыл стены и пол, вымыл печку.Когда он закончил, то оценил свой труд на «отлично» и решил, что жить тут можно. Он почувствовал, что здесь теперь его дом.— Когда собираешься начать работу? — спросил Роули.— Как только я найму рабочих. Роули был удивлен, услышав это.— Я собираюсь нанять Отиса Чэпмена, — сказал Джиб. — Он без работы с тех пор, как «Континенталь» уволила его, он занимается золотым песком.Роули, подергивая бороду, спросил:— Разве?— Да, именно так, я сам видел.— Отис искал золотую пыль для «Континенталя», — сказал Роули. — Он был разведчиком и ставил крепежные леса. Как могли уволить такого хорошего работника, как Отис?— У него теперь свое место в низовье реки. И сын у него родился.— Ну, ладно, пусть приходит Отис. Я — за.Джиб подумал о Джилберте Чэпмене, и ему вдруг так захотелось увидеть малыша. «Может быть, заеду к Чэпменам вечером», — подумал Джиб.Солнце уже клонилось к горизонту, когда Джиб собрался к Чэпменам. Когда он въехал в ущелье Даблтри, перед ним предстал необыкновенный ландшафт, окутанный теплым отсветом закатного солнца. До слуха Джиба доносилось журчание реки и пение птиц, и он подумал, как малышу Джилберту будет хорошо расти здесь, среди гор, видеть всю красоту земли, наслаждаться окружающей природой. Мальчик будет охотиться за кроликами и куропатками, собирать лесные ягоды. Вместе с отцом высоко в горах они могли бы даже напасть на след пумы или медведя. Джибу было приятно думать об этом, как будто бы все это ожидало его. Мальчик наверняка вырастет честным и добрым, потому что он будет рядом с природой, и его родители, честные и трудолюбивые люди сумеют воспитать в нем все самое лучшее.Подъезжая к дому Чэпменов, Джиб услышал стук топора. Он слез с лошади и посмотрел на Чэпмена, коловшего дрова для печки. Чэпмен был тощим, как стебель кукурузы, но по тому, как уверенно он колол дрова, было видно, что в нем есть сила. Роули говорил о Чэпмене, как о хорошем человеке и отличном работнике.— Добрый вечер, мистер Чэпмен.Чэпмен поднял голову и посмотрел на Джиба, слегка улыбнувшись:— Смотрите, кто у нас, мистер Бут! Как любезно с вашей стороны, что вы заехали к нам. — Он вытер руки платком. — Заехали малыша посмотреть?— Не отказался бы, — смущенно сказал Джиб.— Жена будет счастлива.Джиб пошел за Отисом в дом, предварительно вытерев ноги перед дверью. В доме было тепло, пахло ужином. Джиб понял, что чертовски голоден.— Вера, посмотри, кто приехал. Миссис Чэпмен выглянула из кухни.— Силы небесные! Мистер Бут! Я только что думала о вас.Джиб слегка удивился, увидев ее на ногах. Джулия говорила, что миссис Чэпмен должна лежать, по крайней мере, пару недель. Он увидел стоявшую на полу колыбельку, в которой лежал малыш, закутанный в белое одеяльце.— Вот он, — сказала миссис Чэпмен. — Вижу, что вам не терпится его подержать.Но Джиб тут же сказал:— Нет, нет, я только посмотрю на него.— Глупости. Отис, проводи мистера Бута и дай ему Джилберта. Поужинаете с нами, мистер Бут?— Спасибо, мадам. Буду счастлив составить вам компанию.Мистер Чэпмен провел Джиба к колыбельке, чтобы взять малыша.— Я думаю, лучше будет просто посмотреть на него, — тихо сказал Джиб.— Он спит. Даже, если он и проснется, ничего не случится, не бойтесь.И прежде чем Джиб успел еще раз отказаться, малыш был уже у него на руках.Джибу показалось, что мальчик стал тяжелее, чем был в день его рождения. Джиб смотрел на малыша, на его розовое личико, на узкие, как у котенка, щелочки глаз. Маленькие кулачки были прижаты к щекам. Джиб увидел тонкие пальчики с миниатюрными ноготками и шелковистую шапочку тоненьких волос на голове. Джиб разглядывал это крошечное существо, он никогда еще так близко не видел младенцев.Миссис Чэпмен умилялась, видя, как Джиб держит малыша.— Разве это не чудесно? Большой Джилберт и кроха Джилберт!Джиб слегка покачивал ребенка, но вдруг малыш открыл глаза и пискнул. Джиб сразу растерялся и посмотрел на миссис Чэпмен.— Все нормально, мистер Бут. Просто прекрасно. Он больше не стал качать ребенка, и глазки Джильберта закрылись. Джиб облегчено вздохнул, когда миссис Чэпмен забрала ребенка, и они сели ужинать.— Для нас было бы честью, если бы вы согласились быть крестным Джильберта, — сказала миссис Чэпмен сразу же, как только они произнесли молитву.— Мадам, я не уверен, что… — попытался отказаться Джиб.— Преподобный отец Дадли бывает в Стайлсе каждое второе воскресенье месяца.Джиб пытался в деликатной форме уклониться от опасной темы, но ему не удавалось это.— Миссис Мэткаф что-то говорила о необходимости быть рядом с крестником до конфирмации, — говорил Джиб. — Но я не уверен, что пробуду так долго в Стайлсе.Миссис Чэпмен засмеялась:— Боже мой! Вы вовсе не обязаны быть все время рядом с ребенком. Просто вспоминайте о Джильберте в своих молитвах, напишите ему письмо.Все уже стояло на столе: свежая речная рыба и тушеные томаты.— Вы — христианин, мистер Бут?Чэпмены смотрели на него так, как будто им было важно знать, почему он так невежественен в религиозных вопросах.— Мои родные — квакеры.Чэпмены переглянулись. Мистер Чэпмен обратил внимание на висевшую на поясе у Джиба кобуру с револьвером.— Квакеры, значит, — сказал Чэпмен. — Ну и хорошо, а что нам известно о них?— Это миролюбивые простые люди, — отвечала мужу миссис Чэпмен. — У нас в Иллинойсе были соседи, тоже квакеры.Было поздно что-либо опротестовывать. Джиб сидел и молил бога, чтобы все закончилось. Чэпмены должно быть поняли, что перед ними беспринципный человек, который утверждает, что он квакер, а сам носит оружие. Они, наверное, откажутся от его помощи в крестинах и вообще поменяют имя мальчика.— Извините, мадам, — вымолвил Джиб.Но было видно, что миссис Чэпмен ничем не расстроена:— Ну что вы, за что вы извиняетесь, мистер Бут. Отис, Джильберт и я ждем вас в церкви 10 июня. ГЛАВА 12 Джимми Эймс выглядел очень маленьким в большой постели Эдварда. Под голову ему были положены несколько подушек, а больная нога высовывалась из-под одеяла. Боль не проходила целую ночь. Джулия давала мальчику небольшую дозу тинктуры опия, чтобы он заснул.— Как насчет куска торта, Джимми?— Да, мадам, — сказал мальчик, держа на руках Би. Кошка как-то отвлекала мальчика от боли.— Завтра ты сможешь спуститься вниз и посидеть в гостиной, а я поиграю для тебя.— Я слышу женские голоса там, внизу.— Да, это члены дамского комитета, — сказала Джулия, давая Джимми кусок торта. — Мы собираемся регулярно, чтобы обсудить, как улучшить жизнь в Стайлсе.— Как бы я хотел жить здесь, в городе. Тогда мне не пришлось бы ходить в школу по грязным дорогам.— Скоро ты встанешь. Мосси сделал костыли, и ты сможешь погулять, — сказала Джулия, улыбнувшись, и пошла вниз к женщинам-активисткам. Сегодня они заседали в доме Джулии и обсуждали вопрос о невыполнении увеселительными заведениями городских законов и постановлений. Выступала Гэрриэт Тейбор. Она с негодованием обрушилась на Бон Тон.— Бон Тон следует прикрыть. В этом злачном месте настоящий разгул проституции, а Деллвуд Петти — никто иной, как сутенер и сводник.— Пожалуйста, Гэрриэт, немного тише. Наверху Джимми Эймс, — попросила Джулия.Гэрриэт строго посмотрела на Джулию сквозь пенсне. Отношения между ними оставались холодными после стычки из-за Джиба в доме Луизы. Но она все же понизила голос и продолжала:— Нью-Гейти, конечно, тоже отвратительное место, но там хотя бы нет проституток, как в Бон Тоне.— Но Бон Тон приносит немалую выгоду, поскольку расположен на центральной улице города, — сказала Рената Блюм. — Думаю, что владельцы магазинов будут против закрытия заведения мистера Петти.— А вы, торговцы, только и думаете, что о деньгах, — презрительно фыркнула Гэрриэт.— Ну, Гэрриэт, это вы зря. Торговцы не меньше, чем остальные, обеспокоены падением нравов, но мистер Петти хороший сосед, хотя и пьет виски, — спокойно ответила Рената Блюм.Далее из-за заведения Деллвуда и его публики поспорили Дотти и Гэрриэт, затем Луиза присоединилась и подняла вопрос о том, что мальчишки готовы снести ворота Бон Тона, чтобы поглазеть на вульгарных девиц этого отвратительного заведения. Джулия пыталась упорядочить дискуссию, зашедшую слишком далеко.— Похоже, что шериф Маккьюиг не желает вмешиваться, — сказала Дотти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40