Ее пальцы сомкнулись на этом. Равена застонала. Глаза у нее открылись в изумлении, ресницы так и затрепетали.
– О Боже! Что это с тобой?
– Ну-ну, девчонка, не надо притворяться, – ухмыльнулся Брайен. – В твоем возрасте девушки, по-моему, должны знать, что у мальчиков есть свои особенности.
– Можно подумать, мне это неизвестно. В конце концов у меня два брата. Но такое! А может, ты калека? И как это ты с такой штукой разгуливаешь? Не мешает?
Брайен от души расхохотался.
– Ах ты, маленькая шалунья. – Он стиснул ее так, что дыхание перехватило. – Да нет, глупышка, он у меня чаще всего не такой. Только когда ты рядом.
– Только я? Ты хочешь сказать, я – единственная девушка в мире, вызывающая такое странное явление?
– У, хитрюга. Знаешь, Равена, ты хитроумнее иного законника.
В общем-то прикасаться к нему было приятно.
– Ладно, как бы то ни было, положение угрожающее. Как его успокоить?
– Есть только один путь. – Брайен потянул вниз ее панталоны. Сдвинув колени, Равена ловко выскользнула из них. Они откинулись на мягкую траву. Сверху – голубое, без единого облачка небо. Вокруг – изумрудные холмы. За свои шестнадцать лет Равена никогда еще не испытывала такой свободы и такого подъема всех чувств.
То обстоятельство, что она вот-вот потеряет невинность, ничуть ее не беспокоило. Когда Брайен раздвинул ей колени и любовно, бережно овладел ею, все показалось таким естественным, таким неизбежным.
Поначалу возникло легкое жжение и даже боль, но все быстро прошло, растворившись в накатывающих на нее волнах. Равена захлебнулась от восторга.
Она стонала, извиваясь под ним всем телом, откликаясь на его ласки со страстью, не уступавшей его собственной. Восторг все нарастал и нарастал. Волны набегали одна на другую. И вот уж больше некуда. Сердце колотится с такой силой, что, кажется, вот-вот выскочит из груди. Легкие работают, как паровые мехи. Все подчинено жадной плоти.
– О Боже!
По телу пробежала крупная дрожь, и Равена заскользила куда-то вниз, подобно листу, который подхватывает ручей, сбегающий по склону холма прямо в море.
Потом она в изнеможении лежала в его объятиях, с наслаждением ощущая, как лучи солнца ласкают обнаженное тело. А над головой – прозрачное небо. А вокруг – сладкий запах травы. И его запах. И ее собственный.
– Ты пахнешь морем. И я тоже.
Он растрепал ей волосы.
– Так и должно быть. Все люди вышли из моря. А мы, ирландцы, в особенности. Мы как море – темные и задумчивые.
– Вовсе я не темная и не задумчивая.
– Ну, сейчас и я тоже.
– Тебе должно быть стыдно, Брайен О’Нил. Воспользовался тем, что я расшиблась и едва сознание не потеряла.
– Да? – ухмыльнулся он. – А по-моему, ты только что работала куда энергичнее, чем когда подгоняла Апача. В какой-то момент мне даже показалось, что ты меня вот-вот сбросишь с седла.
– Фу, противный.
– Точно, и еще неотесанный, беспутный, несносный.
– И это еще слабо сказано. – Неожиданно глаза у Равены сузились, как у кошки, и она бросила на него загадочный взгляд. – Ну что, получил ответ на свой вопрос?
– Что еще за вопрос? – Брайен недоуменно воззрился на Равену.
– Ну как же, тот вопрос, что ты задал тем летом, когда мне исполнилось одиннадцать. В тот день, когда вы с Роджером поцапались.
Брайен помотал головой:
– Твоя взяла, малышка. Сдаюсь. Не припоминаю… – Он оборвал себя на полуслове – видно, в памяти его что-то зашевелилось. Лицо Брайена медленно расползлось в широкой улыбке. – Ах вот оно что! Теперь вспомнил.
– Ну и каков будет ответ?
– Равена, милая… – Голос у него сделался мягким, как воск. – Ты превзошла самые смелые мои ожидания. – Брайен взял ее за руку и принялся целовать пальцы, один за другим. Потом – ладонь.
Никогда еще Равене не приходилось видеть его таким серьезным.
– Что-нибудь случилось, Брайен?
Вопрос, казалось, удивил его.
– По-моему, я умом слегка тронулся, – сказал он, обращаясь больше к себе, чем к Равене.
Но уже в следующий момент он превратился в знакомого ей Брайена. Высокомерного, хвастливого, наглого.
– Да, Равена Уайлдинг, тут уж ничего не скажешь, сластолюбия у тебя на десяток девчонок хватит, и я бы еще с удовольствием с тобой покувыркался, да поздно уже, и боюсь, как бы твой отец с ружьишком в лес не вышел.
– Ты сейчас говоришь прямо как Мэри Дивер, – рассмеялась Равена.
– А что, в свое время она тоже была девчушкой что надо.
– Эта туша? Знаешь, Брайен, если бы у меня была плетка, я бы с удовольствием тебя отхлестала.
Не успела Равена опомниться, как Брайен перевернул ее на живот и звонко шлепнул по голым ягодицам.
– Знаешь, малышка, тебе бы самой не худо кое-где немного мясца нарастить. А теперь надевай штаны да поехали.
Глава 3
В тот самый день Брайен О’Нил дал себе торжественную клятву: на Равене женится он, а не этот молокосос Роджер.
Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.
Вот уже больше года как Брайен принимал активное участие в революционном подполье. В партию «Молодая Ирландия» его привел один собутыльник, некто Джон Блейк Диллон. Юные боевики, в большинстве своем крестьянского происхождения, не сразу приняли в свой круг отпрыска родовитого англичанина. Из десяти претендентов на вступление в партию четверым отказали – из соображений безопасности. Когда мужчина не может выдержать вида своих голодающих детей, только от самых сильных можно ожидать, что честь и любовь к родине они поставят выше вполне человеческой жажды жизни. Родной брат может оказаться потенциальным предателем.
Группа, в которую входил Брайен, еженедельно встречалась на постоялом дворе Диверов, чтобы выработать план действий на ближайшие дни и подвести итог сделанному на минувшей неделе.
Во всех «бандах», как презрительно именовали их англичане, существовала строгая военная дисциплина.
Никого не называли собственными именами, подменяя их более или менее подходящими кличками. Диллон звался лейтенант Длинный Нос; Джон Бейтс – капитан Косматая Обезьяна; Брайен – капрал Гнедая Лошадь, по ассоциации с его жеребцом; Дивер, командир группы, – майор Эль: его гигантское брюхо свидетельствовало о ненасытной любви к этому напитку.
Минувшая неделя явно выдалась удачной.
– Мы раздобыли талоны на еду для малышей вдовы Джо Келли. И у Фитцпатриков с Оуэнсами дети, судя по всему, живы. Во всяком случае, к нам они не обращались.
Бросив взгляд на горку монет и банкноты, разбросанные по столу, стоявшему посреди подвала – их тайного места сборищ, – майор Эль расплылся в довольной улыбке:
– Добрая добыча, ничего не скажешь. Пара агентов по найму кое-чего не досчитаются. А рядовые О’Брайен и Митчелл ловко поработали в англиканской церкви Корка. Пока священник наставлял О’Брайена, Митчелл снял церковную кассу. Молодцы, ребята. – Он перевел взгляд на Брайена. – А капрал Гнедая Лошадь раздобыл два пистолета и английскую винтовку.
Все словно по сигналу повернулись к Брайену, и он в смущении передернул плечами. Дивер откашлялся.
– Да, капрал, раз уж заговорили про вас, есть еще одно дельце. Это касается той юной леди, что была тут с вами в прошлый понедельник…
– Ее зовут Равена Уайлдинг. Они с Мэри сразу понравились друг другу.
– Вот как? – Пыхнув трубкой, сделанной из кукурузного початка, Дивер насмешливо посмотрел на Брайена. – А ведь она, как выяснилось, дочь герцога Ольстерского.
Это замечание задело Брайена, и он сказал то, чего говорить бы не следовало:
– Герцог – хороший человек. Я доверяю ему ничуть не меньше, чем собственному отцу.
Раздался общий хохот, и Брайен насупился.
– Вот в этом-то все и дело, паренек. Видишь ли, никто из нас, коли на то пошло, не доверяет твоему отцу графу Тайрону.
Взорваться Брайен не взорвался, но неудовольствие свое выразил явно:
– Это несправедливо, майор. Мой отец беззаветно предан делу Ирландии. И герцог Ольстерский тоже.
Дивер поднял брови.
– Правда? Так почему же они не отдадут тысячи акров ирландской земли своим арендаторам, которым она принадлежит по праву?
– Все не так просто, майор, и вам это известно не хуже, чем мне.
– Ладно, оставим это. Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать достоинства – или их отсутствие – вашего отца и герцога. Вы, капрал, один из нас, и убедительно доказали, что вам-то доверять можно. Тем не менее возраст позволяет мне гораздо лучше, чем вам, судить о том, как, бывает, складываются отношения между мужчиной и девушкой. Поэтому я вынужден просить вас больше не приводить ее сюда. И вообще предпочел бы, чтобы вы перестали встречаться. Она представляет опасность. Не говоря уж о том, что в ее объятиях так легко забыться.
Брайен вспыхнул и вскочил на ноги, сжимая кулаки.
– Я сам знаю, с кем мне встречаться, а с кем не встречаться. Ведь это то же самое насилие в английском духе, против которого мы восстали.
– Эх, малыш… Иногда в бою приходится пользоваться оружием противника.
– Не надо кормить меня всякими банальностями. Я люблю Равену Уайлдинг, и давайте покончим с этим!
Брайен почувствовал, что в комнате сгущается враждебная атмосфера. Все происходящее изрядно его нервировало, ирландский акцент, с которым иногда говорил Дивер, был совершенно не похож на естественный выговор его жены. Он прибегал к нему в критические моменты, например когда надо было призвать к порядку тех, кто нарушал неписаные законы организации; рассчитанный прием, направленный на то, чтобы не доводить дело до крайности.
В водянистых глазах майора, таких простодушных на вид, Брайен уловил железную решимость, которую не поколеблет ничто.
– Капрал Гнедая Лошадь, вы вполне отдаете себе отчет в том, что из нашей армии никто по доброй воле не уходит?
– Да, сэр. – Брайен облизнул внезапно пересохшие губы.
– Было бы весьма огорчительно, если нам… – Он не закончил фразы, но в том и нужды не было. Брайен и без того почувствовал, как на шее у него захлестывается грубая пеньковая веревка.
Он опустил голову и уставился на грязный пол. Ничего не поделаешь, приходилось подчиниться требованию командира.
– Я с ней больше не увижусь, – спокойно сказал Брайен. – По крайней мере наедине. Ведь вполне может случиться, что у меня не будет выбора. Наши родители – близкие друзья, так что в обществе нам приходится встречаться довольно часто.
– Это понятно и приемлемо. – Акцент у Дивера куда-то исчез.
В последние месяцы Равена ломала себе голову и никак не находила ответа на вопрос, отчего Брайен так изменился к ней после того дня. Она-то сама будет дорожить памятью о нем не меньше, чем драгоценностями, которые ей подарила мать в тот вечер, когда вице-король давал бал в своей резиденции и когда она познакомилась с близнецами.
Всякий раз при мысли о том, чем они тогда занимались и как много значили друг для друга, у Равены начинало щипать в глазах. Разумеется, плакать она себе не позволяла – слишком много чести для этого типа.
Черт бы тебя побрал, Брайен О’Нил! Катись-ка ты куда подальше!
В конце концов проклятия сделали свое дело. Этого задаваку, этого подлеца она будет ненавидеть до смертного часа. И уж найдет способ как-нибудь отомстить ему. Получается, что она оказалась для него просто очередной девицей, с которой можно поваляться в стоге сена. Равене хотелось чувствовать себя униженной, оплеванной из-за того, что связалась с такой продувной бестией, как Брайен О’Нил, но сердце не обманешь. Того дня ей ни за что не забыть, такое случается раз в жизни.
Тут Равене пришла в голову мысль: разве нельзя пережить такой же восторг еще раз? Ведь Роджер, если не считать цвета волос, внешне совершенно не отличается от брата – ни лицом, ни фигурой. Близнецы они и есть близнецы. При мысли о том, что ее обнаженное тело прижимается к обнаженному телу мужчины, Равена так и затрепетала. Она – женщина, женщина из плоти и крови, страстная женщина. И Брайен не единственный в Ирландии мужчина, который способен удовлетворить ее желания. Наверное, и в постели братья ведут себя одинаково, подумала она.
Как это Кевин сказал однажды Шину, когда они толковали – а Равена случайно услышала их разговор – об одной потаскушке из города?
Ночью все кошки серы.
Банда майора Эля придерживалась довольно умеренных позиций в борьбе, во всяком случае, ее члены не увлекались насилием ради самого насилия. Случалось, конечно, они задавали добрую взбучку какому-нибудь агенту по найму, или сборщику налогов, или зазевавшемуся драгуну, или полицейскому, но крови на их руках не было.
В марте 1853 года летучий отряд проник в поместье сэра Роберта Диллона ради похищения драгоценностей леди Диллон. Ее камеристка Бриджет была помолвлена с неким Бобби О’Мэлли, известным также под именем сержанта Большого Дика – определение точное и стоившее ему постоянных насмешек друзей.
По словам Бриджет, милорд с миледи каждую пятницу играли в вист в соседском особняке, у лорда и леди Джордж. А сторож тем временем забавлялся с кухаркой; лакей же швырял дротики в местной забегаловке.
– Словом, Бриджет уверяет, что с восьми вечера и до полуночи в доме все тихо. Драгоценности в сейфе, встроенном в стену кабинета, но старикан-хозяин жалуется, что сейф ненадежный. Короче, мы запросто вытянем оттуда все что надо и смоемся. Никаких проблем.
Но проблема таки была: в засаде их ждал целый взвод полицейских, которым все выболтала лучшая подруга Бриджет. Когда-то она сама гуляла с Бобби О’Мэлли и теперь зубами скрежетала от ревности.
В кабинете шестерых налетчиков встретили десять полицейских.
– Руки вверх! Вы арестованы, – отрывисто бросил капитан.
К подобному повороту событий они всегда были готовы. Арест означал веревку палача либо медленную смерть в тюремном подвале, кишащем крысами.
– Лучше уж лечь под пулями, – пробормотал майор Эль, и ему никто не возразил.
И, не обращая внимания на направленные на них пистолеты, налетчики бросились на полицейских. Том Квик получил пулю в лицо и умер мгновенно. Другой выстрел задел голову майора Эля и опрокинул его на пол. Но Брайен, О’Мэлли, О’Тул и Митчелл успели схватиться с полицейскими, и, чтобы не задеть своих, остальным пришлось прекратить огонь.
Возникла настоящая куча мала. Нападающие и защитники катались по полу, кусая друг друга, молотя кулаками и изрыгая проклятия. Десять против четверых, но налетчики держались.
Брайен уложил двоих полицейских – одного мощным ударом кулака, другого кочергой, вытащенной из камина.
Майор Эль вскочил на ноги и вышвырнул одного полицейского через застекленную дверь. Но не успел обернуться, как получил удар массивным стулом по черепу и рухнул, словно раненый бык.
А когда на полу оказался и О’Тул, трое оставшихся решили, что осторожность – лучшая часть мужества. В организации существовало четкое правило: если налетчики попадают в переделку, главное – уберечься самому. Раненых не уносили. Живые, здоровые, функционирующие люди представляли слишком большую ценность для движения. Воспользовавшись дырой, образовавшейся в застекленной двери в результате действий майора Эля, Брайен, О’Мэлли и Митчелл скрылись.
Блюстители закона, похоже, были удовлетворены результатами и почти не преследовали их.
– Достанем, никуда не денутся. – Капитан указал на Дивера и О’Тула, распростертых без сознания на полу: – Сейчас приведем в чувство этих, допросим их и все разузнаем.
Пытки – если нужно, до смерти – вошли в обыкновение в борьбе против вооруженного противника. Милости не знала ни та ни другая сторона.
Однажды Молли Мэгваэры, наиболее жестокая из повстанческих групп, обнаружив в своей среде английского шпиона, буквально расчленили его на части: отрезали один за другим пальцы на руках и на ногах, потом сами руки и ноги, выжгли глаза раскаленной кочергой и оторвали гениталии.
Повсюду правил звериный закон.
Майора Эля отвезли домой. Его жену и двоих детей вытащили из кровати и заперли в сарае, по сторонам которого встали четверо полицейских с зажженными факелами.
– Ну что, Дивер, тебе решать, – отрывисто бросил капитан. – Либо ты называешь имена сообщников, либо мы поджариваем твоих, как цыплят.
Толстяк вынес бы любую пытку, даже смертную, не промолвив ни слова. Но угрозы родным людям он не выдержал – сказал все, что от него требовали, и той же ночью повесился в камере, не в силах пережить собственного предательства.
На следующее утро начальник полиции в сопровождении взвода драгун отправился в замок графа Тайрона. В алых мундирах, с развевающимися плюмажами и длинными саблями на поясе, драгуны выглядели внушительно и устрашающе.
Командир отряда расставил своих людей вокруг замка.
– Смотрите в оба. Он может попытаться убежать.
С этими словами он вслед за капитаном вошел через парадный вход в замок. Дворецкий в ливрее проводил их в гостиную, где граф с женой пили утренний чай.
Офицеры склонились в глубоком поклоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– О Боже! Что это с тобой?
– Ну-ну, девчонка, не надо притворяться, – ухмыльнулся Брайен. – В твоем возрасте девушки, по-моему, должны знать, что у мальчиков есть свои особенности.
– Можно подумать, мне это неизвестно. В конце концов у меня два брата. Но такое! А может, ты калека? И как это ты с такой штукой разгуливаешь? Не мешает?
Брайен от души расхохотался.
– Ах ты, маленькая шалунья. – Он стиснул ее так, что дыхание перехватило. – Да нет, глупышка, он у меня чаще всего не такой. Только когда ты рядом.
– Только я? Ты хочешь сказать, я – единственная девушка в мире, вызывающая такое странное явление?
– У, хитрюга. Знаешь, Равена, ты хитроумнее иного законника.
В общем-то прикасаться к нему было приятно.
– Ладно, как бы то ни было, положение угрожающее. Как его успокоить?
– Есть только один путь. – Брайен потянул вниз ее панталоны. Сдвинув колени, Равена ловко выскользнула из них. Они откинулись на мягкую траву. Сверху – голубое, без единого облачка небо. Вокруг – изумрудные холмы. За свои шестнадцать лет Равена никогда еще не испытывала такой свободы и такого подъема всех чувств.
То обстоятельство, что она вот-вот потеряет невинность, ничуть ее не беспокоило. Когда Брайен раздвинул ей колени и любовно, бережно овладел ею, все показалось таким естественным, таким неизбежным.
Поначалу возникло легкое жжение и даже боль, но все быстро прошло, растворившись в накатывающих на нее волнах. Равена захлебнулась от восторга.
Она стонала, извиваясь под ним всем телом, откликаясь на его ласки со страстью, не уступавшей его собственной. Восторг все нарастал и нарастал. Волны набегали одна на другую. И вот уж больше некуда. Сердце колотится с такой силой, что, кажется, вот-вот выскочит из груди. Легкие работают, как паровые мехи. Все подчинено жадной плоти.
– О Боже!
По телу пробежала крупная дрожь, и Равена заскользила куда-то вниз, подобно листу, который подхватывает ручей, сбегающий по склону холма прямо в море.
Потом она в изнеможении лежала в его объятиях, с наслаждением ощущая, как лучи солнца ласкают обнаженное тело. А над головой – прозрачное небо. А вокруг – сладкий запах травы. И его запах. И ее собственный.
– Ты пахнешь морем. И я тоже.
Он растрепал ей волосы.
– Так и должно быть. Все люди вышли из моря. А мы, ирландцы, в особенности. Мы как море – темные и задумчивые.
– Вовсе я не темная и не задумчивая.
– Ну, сейчас и я тоже.
– Тебе должно быть стыдно, Брайен О’Нил. Воспользовался тем, что я расшиблась и едва сознание не потеряла.
– Да? – ухмыльнулся он. – А по-моему, ты только что работала куда энергичнее, чем когда подгоняла Апача. В какой-то момент мне даже показалось, что ты меня вот-вот сбросишь с седла.
– Фу, противный.
– Точно, и еще неотесанный, беспутный, несносный.
– И это еще слабо сказано. – Неожиданно глаза у Равены сузились, как у кошки, и она бросила на него загадочный взгляд. – Ну что, получил ответ на свой вопрос?
– Что еще за вопрос? – Брайен недоуменно воззрился на Равену.
– Ну как же, тот вопрос, что ты задал тем летом, когда мне исполнилось одиннадцать. В тот день, когда вы с Роджером поцапались.
Брайен помотал головой:
– Твоя взяла, малышка. Сдаюсь. Не припоминаю… – Он оборвал себя на полуслове – видно, в памяти его что-то зашевелилось. Лицо Брайена медленно расползлось в широкой улыбке. – Ах вот оно что! Теперь вспомнил.
– Ну и каков будет ответ?
– Равена, милая… – Голос у него сделался мягким, как воск. – Ты превзошла самые смелые мои ожидания. – Брайен взял ее за руку и принялся целовать пальцы, один за другим. Потом – ладонь.
Никогда еще Равене не приходилось видеть его таким серьезным.
– Что-нибудь случилось, Брайен?
Вопрос, казалось, удивил его.
– По-моему, я умом слегка тронулся, – сказал он, обращаясь больше к себе, чем к Равене.
Но уже в следующий момент он превратился в знакомого ей Брайена. Высокомерного, хвастливого, наглого.
– Да, Равена Уайлдинг, тут уж ничего не скажешь, сластолюбия у тебя на десяток девчонок хватит, и я бы еще с удовольствием с тобой покувыркался, да поздно уже, и боюсь, как бы твой отец с ружьишком в лес не вышел.
– Ты сейчас говоришь прямо как Мэри Дивер, – рассмеялась Равена.
– А что, в свое время она тоже была девчушкой что надо.
– Эта туша? Знаешь, Брайен, если бы у меня была плетка, я бы с удовольствием тебя отхлестала.
Не успела Равена опомниться, как Брайен перевернул ее на живот и звонко шлепнул по голым ягодицам.
– Знаешь, малышка, тебе бы самой не худо кое-где немного мясца нарастить. А теперь надевай штаны да поехали.
Глава 3
В тот самый день Брайен О’Нил дал себе торжественную клятву: на Равене женится он, а не этот молокосос Роджер.
Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.
Вот уже больше года как Брайен принимал активное участие в революционном подполье. В партию «Молодая Ирландия» его привел один собутыльник, некто Джон Блейк Диллон. Юные боевики, в большинстве своем крестьянского происхождения, не сразу приняли в свой круг отпрыска родовитого англичанина. Из десяти претендентов на вступление в партию четверым отказали – из соображений безопасности. Когда мужчина не может выдержать вида своих голодающих детей, только от самых сильных можно ожидать, что честь и любовь к родине они поставят выше вполне человеческой жажды жизни. Родной брат может оказаться потенциальным предателем.
Группа, в которую входил Брайен, еженедельно встречалась на постоялом дворе Диверов, чтобы выработать план действий на ближайшие дни и подвести итог сделанному на минувшей неделе.
Во всех «бандах», как презрительно именовали их англичане, существовала строгая военная дисциплина.
Никого не называли собственными именами, подменяя их более или менее подходящими кличками. Диллон звался лейтенант Длинный Нос; Джон Бейтс – капитан Косматая Обезьяна; Брайен – капрал Гнедая Лошадь, по ассоциации с его жеребцом; Дивер, командир группы, – майор Эль: его гигантское брюхо свидетельствовало о ненасытной любви к этому напитку.
Минувшая неделя явно выдалась удачной.
– Мы раздобыли талоны на еду для малышей вдовы Джо Келли. И у Фитцпатриков с Оуэнсами дети, судя по всему, живы. Во всяком случае, к нам они не обращались.
Бросив взгляд на горку монет и банкноты, разбросанные по столу, стоявшему посреди подвала – их тайного места сборищ, – майор Эль расплылся в довольной улыбке:
– Добрая добыча, ничего не скажешь. Пара агентов по найму кое-чего не досчитаются. А рядовые О’Брайен и Митчелл ловко поработали в англиканской церкви Корка. Пока священник наставлял О’Брайена, Митчелл снял церковную кассу. Молодцы, ребята. – Он перевел взгляд на Брайена. – А капрал Гнедая Лошадь раздобыл два пистолета и английскую винтовку.
Все словно по сигналу повернулись к Брайену, и он в смущении передернул плечами. Дивер откашлялся.
– Да, капрал, раз уж заговорили про вас, есть еще одно дельце. Это касается той юной леди, что была тут с вами в прошлый понедельник…
– Ее зовут Равена Уайлдинг. Они с Мэри сразу понравились друг другу.
– Вот как? – Пыхнув трубкой, сделанной из кукурузного початка, Дивер насмешливо посмотрел на Брайена. – А ведь она, как выяснилось, дочь герцога Ольстерского.
Это замечание задело Брайена, и он сказал то, чего говорить бы не следовало:
– Герцог – хороший человек. Я доверяю ему ничуть не меньше, чем собственному отцу.
Раздался общий хохот, и Брайен насупился.
– Вот в этом-то все и дело, паренек. Видишь ли, никто из нас, коли на то пошло, не доверяет твоему отцу графу Тайрону.
Взорваться Брайен не взорвался, но неудовольствие свое выразил явно:
– Это несправедливо, майор. Мой отец беззаветно предан делу Ирландии. И герцог Ольстерский тоже.
Дивер поднял брови.
– Правда? Так почему же они не отдадут тысячи акров ирландской земли своим арендаторам, которым она принадлежит по праву?
– Все не так просто, майор, и вам это известно не хуже, чем мне.
– Ладно, оставим это. Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать достоинства – или их отсутствие – вашего отца и герцога. Вы, капрал, один из нас, и убедительно доказали, что вам-то доверять можно. Тем не менее возраст позволяет мне гораздо лучше, чем вам, судить о том, как, бывает, складываются отношения между мужчиной и девушкой. Поэтому я вынужден просить вас больше не приводить ее сюда. И вообще предпочел бы, чтобы вы перестали встречаться. Она представляет опасность. Не говоря уж о том, что в ее объятиях так легко забыться.
Брайен вспыхнул и вскочил на ноги, сжимая кулаки.
– Я сам знаю, с кем мне встречаться, а с кем не встречаться. Ведь это то же самое насилие в английском духе, против которого мы восстали.
– Эх, малыш… Иногда в бою приходится пользоваться оружием противника.
– Не надо кормить меня всякими банальностями. Я люблю Равену Уайлдинг, и давайте покончим с этим!
Брайен почувствовал, что в комнате сгущается враждебная атмосфера. Все происходящее изрядно его нервировало, ирландский акцент, с которым иногда говорил Дивер, был совершенно не похож на естественный выговор его жены. Он прибегал к нему в критические моменты, например когда надо было призвать к порядку тех, кто нарушал неписаные законы организации; рассчитанный прием, направленный на то, чтобы не доводить дело до крайности.
В водянистых глазах майора, таких простодушных на вид, Брайен уловил железную решимость, которую не поколеблет ничто.
– Капрал Гнедая Лошадь, вы вполне отдаете себе отчет в том, что из нашей армии никто по доброй воле не уходит?
– Да, сэр. – Брайен облизнул внезапно пересохшие губы.
– Было бы весьма огорчительно, если нам… – Он не закончил фразы, но в том и нужды не было. Брайен и без того почувствовал, как на шее у него захлестывается грубая пеньковая веревка.
Он опустил голову и уставился на грязный пол. Ничего не поделаешь, приходилось подчиниться требованию командира.
– Я с ней больше не увижусь, – спокойно сказал Брайен. – По крайней мере наедине. Ведь вполне может случиться, что у меня не будет выбора. Наши родители – близкие друзья, так что в обществе нам приходится встречаться довольно часто.
– Это понятно и приемлемо. – Акцент у Дивера куда-то исчез.
В последние месяцы Равена ломала себе голову и никак не находила ответа на вопрос, отчего Брайен так изменился к ней после того дня. Она-то сама будет дорожить памятью о нем не меньше, чем драгоценностями, которые ей подарила мать в тот вечер, когда вице-король давал бал в своей резиденции и когда она познакомилась с близнецами.
Всякий раз при мысли о том, чем они тогда занимались и как много значили друг для друга, у Равены начинало щипать в глазах. Разумеется, плакать она себе не позволяла – слишком много чести для этого типа.
Черт бы тебя побрал, Брайен О’Нил! Катись-ка ты куда подальше!
В конце концов проклятия сделали свое дело. Этого задаваку, этого подлеца она будет ненавидеть до смертного часа. И уж найдет способ как-нибудь отомстить ему. Получается, что она оказалась для него просто очередной девицей, с которой можно поваляться в стоге сена. Равене хотелось чувствовать себя униженной, оплеванной из-за того, что связалась с такой продувной бестией, как Брайен О’Нил, но сердце не обманешь. Того дня ей ни за что не забыть, такое случается раз в жизни.
Тут Равене пришла в голову мысль: разве нельзя пережить такой же восторг еще раз? Ведь Роджер, если не считать цвета волос, внешне совершенно не отличается от брата – ни лицом, ни фигурой. Близнецы они и есть близнецы. При мысли о том, что ее обнаженное тело прижимается к обнаженному телу мужчины, Равена так и затрепетала. Она – женщина, женщина из плоти и крови, страстная женщина. И Брайен не единственный в Ирландии мужчина, который способен удовлетворить ее желания. Наверное, и в постели братья ведут себя одинаково, подумала она.
Как это Кевин сказал однажды Шину, когда они толковали – а Равена случайно услышала их разговор – об одной потаскушке из города?
Ночью все кошки серы.
Банда майора Эля придерживалась довольно умеренных позиций в борьбе, во всяком случае, ее члены не увлекались насилием ради самого насилия. Случалось, конечно, они задавали добрую взбучку какому-нибудь агенту по найму, или сборщику налогов, или зазевавшемуся драгуну, или полицейскому, но крови на их руках не было.
В марте 1853 года летучий отряд проник в поместье сэра Роберта Диллона ради похищения драгоценностей леди Диллон. Ее камеристка Бриджет была помолвлена с неким Бобби О’Мэлли, известным также под именем сержанта Большого Дика – определение точное и стоившее ему постоянных насмешек друзей.
По словам Бриджет, милорд с миледи каждую пятницу играли в вист в соседском особняке, у лорда и леди Джордж. А сторож тем временем забавлялся с кухаркой; лакей же швырял дротики в местной забегаловке.
– Словом, Бриджет уверяет, что с восьми вечера и до полуночи в доме все тихо. Драгоценности в сейфе, встроенном в стену кабинета, но старикан-хозяин жалуется, что сейф ненадежный. Короче, мы запросто вытянем оттуда все что надо и смоемся. Никаких проблем.
Но проблема таки была: в засаде их ждал целый взвод полицейских, которым все выболтала лучшая подруга Бриджет. Когда-то она сама гуляла с Бобби О’Мэлли и теперь зубами скрежетала от ревности.
В кабинете шестерых налетчиков встретили десять полицейских.
– Руки вверх! Вы арестованы, – отрывисто бросил капитан.
К подобному повороту событий они всегда были готовы. Арест означал веревку палача либо медленную смерть в тюремном подвале, кишащем крысами.
– Лучше уж лечь под пулями, – пробормотал майор Эль, и ему никто не возразил.
И, не обращая внимания на направленные на них пистолеты, налетчики бросились на полицейских. Том Квик получил пулю в лицо и умер мгновенно. Другой выстрел задел голову майора Эля и опрокинул его на пол. Но Брайен, О’Мэлли, О’Тул и Митчелл успели схватиться с полицейскими, и, чтобы не задеть своих, остальным пришлось прекратить огонь.
Возникла настоящая куча мала. Нападающие и защитники катались по полу, кусая друг друга, молотя кулаками и изрыгая проклятия. Десять против четверых, но налетчики держались.
Брайен уложил двоих полицейских – одного мощным ударом кулака, другого кочергой, вытащенной из камина.
Майор Эль вскочил на ноги и вышвырнул одного полицейского через застекленную дверь. Но не успел обернуться, как получил удар массивным стулом по черепу и рухнул, словно раненый бык.
А когда на полу оказался и О’Тул, трое оставшихся решили, что осторожность – лучшая часть мужества. В организации существовало четкое правило: если налетчики попадают в переделку, главное – уберечься самому. Раненых не уносили. Живые, здоровые, функционирующие люди представляли слишком большую ценность для движения. Воспользовавшись дырой, образовавшейся в застекленной двери в результате действий майора Эля, Брайен, О’Мэлли и Митчелл скрылись.
Блюстители закона, похоже, были удовлетворены результатами и почти не преследовали их.
– Достанем, никуда не денутся. – Капитан указал на Дивера и О’Тула, распростертых без сознания на полу: – Сейчас приведем в чувство этих, допросим их и все разузнаем.
Пытки – если нужно, до смерти – вошли в обыкновение в борьбе против вооруженного противника. Милости не знала ни та ни другая сторона.
Однажды Молли Мэгваэры, наиболее жестокая из повстанческих групп, обнаружив в своей среде английского шпиона, буквально расчленили его на части: отрезали один за другим пальцы на руках и на ногах, потом сами руки и ноги, выжгли глаза раскаленной кочергой и оторвали гениталии.
Повсюду правил звериный закон.
Майора Эля отвезли домой. Его жену и двоих детей вытащили из кровати и заперли в сарае, по сторонам которого встали четверо полицейских с зажженными факелами.
– Ну что, Дивер, тебе решать, – отрывисто бросил капитан. – Либо ты называешь имена сообщников, либо мы поджариваем твоих, как цыплят.
Толстяк вынес бы любую пытку, даже смертную, не промолвив ни слова. Но угрозы родным людям он не выдержал – сказал все, что от него требовали, и той же ночью повесился в камере, не в силах пережить собственного предательства.
На следующее утро начальник полиции в сопровождении взвода драгун отправился в замок графа Тайрона. В алых мундирах, с развевающимися плюмажами и длинными саблями на поясе, драгуны выглядели внушительно и устрашающе.
Командир отряда расставил своих людей вокруг замка.
– Смотрите в оба. Он может попытаться убежать.
С этими словами он вслед за капитаном вошел через парадный вход в замок. Дворецкий в ливрее проводил их в гостиную, где граф с женой пили утренний чай.
Офицеры склонились в глубоком поклоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51