Дети акадцев были всегда ухожены и аккуратно одеты, коренастые приветливые отцы семейств носили, как правило, усы, матери были пышными и добродушными, а бабушки, разодетые в свои праздничные черные платья, с маленькими белыми чепцами на головах, подвязанными под подбородком, держали на коленях, покрытых белыми накрахмаленными передниками, каждая — по черноглазому малышу — младшему внуку.
Когда Анджелина и Оскар повернули к дому, она ясно увидела, как обрадовался ее страж. Несмотря на то, что Анджелине удалось его разговорить, он, по-видимому, постоянно находился в напряжении и теперь, возвращаясь домой, мог немного расслабиться.
В доме находился вернувшийся с дороги Рольф. Он был один. От принца не укрылось, что Оскар, увлеченный обсуждением с Анджелиной особенностей охоты на бекаса, пришел почти в отчаянье, когда Рольф освободил его от дежурства. В голосе Рольфа, дававшего новое поручение молодому человеку, отчетливо звучали резкие нотки, и его глаза мрачно сверкали, провожая грациозно откланявшегося и удаляющегося Оскара. Анджелина насмешливо улыбалась.
Ей, однако, Рольф не сказал ни слова. Но то, как он погнал ее, словно паршивую овцу, вверх по ступеням в комнату, приказав слуге подать ей — чаю, а себе — шерри, — заставило Анджелину почувствовать себя настоящей пленницей так остро, как она еще ни разу не чувствовала этого с момента похищения.
Солнце спряталось за тучи, и дневной свет уступил место слишком ранним для этого часа сумеркам.
Оказалось, что Рольф вернулся, опередив остальных, потому что получил важное письмо, которое требовало незамедлительного ответа. Сидя за письменным столом, на котором напротив него стоял подсвечник, а несколько в стороне бутылка шерри, Рольф быстро писал, посверкивая заостренным гусиным пером в полусумраке, царившем в комнате, и стремительно водя им по листу пергамента.
Анджелина сидела в кресле у огня и пила чай с кусочком сдобного рулета, поглядывая время от времени на принца. В комнате было тепло, но довольно сыро.
Поднявшись с кресла, Анджелина подошла к окну и рассеянно уставилась в голубые зимние сумерки. Интересно, что сейчас делает Клэр? Без сомнения она в этот час вкушает простой монастырский ужин — сыр с хлебом и молоко. В обители был заведен обычай устраивать основательную трапезу один раз в сутки — около полудня. Знает ли она, что случилось с ней, ее кузиной? Волнуется ли? Навряд ли.
Услышав легкий шум за спиной, Анджелина обернулась. Рольф сидел, опершись на локти, поигрывая гусиным пером в тонких пальцах. Взгляд его синих глаз был сосредоточен на Анджелине, и это наполнило сердце девушки сильнейшим беспокойством.
Теряя мужество и не думая, что говорит, она вдруг спросила:
— Как долго вы намерены держать меня здесь?
Он не сразу ответил.
— Пока оракул не заговорит.
— Я не могу сказать вам то, что вы хотите услышать.
— Тогда, — произнес он как можно более безразличным тоном, — вы сами себя загоняете в тупик. Ключ к свободе в ваших руках. Хотите — воспользуйтесь им, а не хотите — не надо.
От его притворного смирения кровь закипела в ее жилах. Анджелина судорожно сжала кулаки, вонзив ногти в кожу ладоней, чтобы усилием воли сдержать свой гнев.
— Раз я остаюсь, то будьте добры, скажите, есть ли в этом доме книги, я же должна как-то коротать время?
— Сведя близкое знакомство с месье Делашезом, я могу утверждать, что вряд ли в его усадьбе отыщется хотя бы одна книга.
— А вы сами, конечно, не удосужились бросить в свой багаж что-нибудь в этом роде.
— Трактат на латыни о походах Александра Македонского, научный труд на немецком языке по ботанике с описанием флоры, найденной в бассейне реки Амазонки в Южной Америке, и томик санскристкой поэзии, прекрасной, но немного фривольной. Если вы читаете на каком-нибудь из этих трех языков, то милости прошу пользоваться моей библиотекой.
— Благодарю вас, — как можно более сухо сказала Анджелина. — Книга о походах Александра, пожалуй, скрасит мне пару часов.
Огонек интереса зажегся в его глазах, и он широким жестом указал ей на шкаф. Анджелина, воспрянув духом, решила воспользоваться моментом и развить свой успех.
— Есть еще кое-что не менее пустячное, но требующее немедленного решения, раз уж мне суждено остаться здесь. Дело в том, что я не могу изо дня в день носить один и тот же наряд.
— Сейрус будет стирать ваше платье, — довольно равнодушно отозвался принц.
— Я знаю, и он очень старателен, но мое платье порвано во многих местах и скоро превратится в груду тряпья.
— Выход из этого затруднения совершенно очевиден.
Она взглянула на его вновь склонившуюся над столом золотистую голову.
— Но не для меня!
— Я разрешил вам пользоваться моей библиотечкой, теперь я великодушно предоставляю вам право пользования моим гардеробом, тем более что вы уже наложили на него руку. Чего же вы еще хотите?
— Как?! — начала было Анджелина и запнулась, бросив взгляд на свою белую рубаху. — Эту одежду принес мне Сейрус! Я думала, что она принадлежит ему.
— О нет. Хотя и жаль. В одном из его одеяний вы вряд ли рискнули бы выйти из комнаты на люди.
Трясущимися пальцами Анджелина принялась развязывать тугой узел на кушаке.
— Тогда я отказываюсь от этой одежды!
— Отказываетесь? — он покачал головой, насмешливо глядя на нее. — Ваше решение просто интригует меня.
И когда ее движения замерли, он добавил:
— Я уже обдумывал этот вариант: нагота как средство удержать вас в комнате, взаперти, в мое отсутствие.
— Вы что?! — гневно воскликнула она.
— Нет, я отказался от этой мысли из-за невозможности практического воплощения ее в жизнь. Первый камень преткновения — холодная погода: здоровый пленник причиняет меньше хлопот, чем больной, простудившийся от сильного переохлаждения. Второе возражение — сознание того, в каком виде вы здесь совсем близко от них находитесь, возбудит умы моих людей, впрочем, не только и не столько их умы… Они и так вне себя от одного факта вашего присутствия, от ваших сладких дразнящих улыбок и вызывающей грации, от того, что вы — рядом, но вне пределов их досягаемости. Искушать их в этом смысле и дальше значило бы подбивать на открытый мятеж. Во всяком случае, я так полагал. Полагал, пока не понял, что именно этого вы и добиваетесь.
Мысли, рожденные разыгравшимся воображением Рольфа, были отвратительны.
— Вы хорошо знаете… — начала она, но вдруг замолчала и резко отвернулась от него.
Конечно, он все прекрасно знает! Он преследовал, как всегда, определенную цель: запугать ее, вселить в нее мысль о двусмысленности ее положения. И ему это вполне удалось, но она, Анджелина, не должна выдавать свой ужас и омерзение, которые вызывали в ее душе слова принца.
Анджелина облизала пересохшие губы.
— Думаю, что едва ли одной из ваших рубах будет достаточно, чтобы надежно укрыть меня от возможных посягательств ваших людей, на что вы так упорно намекаете. И потом, как я к сожалению слишком поздно узнала, мужчин чаще всего провоцирует такая малость, такой пустяк…
— Совершенно верно, — он быстро поднялся из-за стола, поддавшись внезапному порыву, и двинулся к ней. — Иногда достаточно лишь простого намека на наготу женщины — и все, эту мысль уже трудно вытравить из сознания.
Анджелина так и не узнала, зачем он встал и что хотел сделать, потому что, когда Рольф приблизился к окну, где она стояла, его внимание сразу же привлекли силуэты скачущих во весь опор всадников, вынырнувших на открытый участок дороги из тени леса. Их было двое. И то, что Рольф тотчас узнал их обоих, ясно читалось на его лице. Он схватил Анджелину за руку и рванул от окна, прежде чем она хоть что-то поняла и могла на это отреагировать. Но в сознании Анджелины все же невольно запечатлелись образы мельком увиденных всадников. И она тоже узнала их.
Первым скакал Мейер, возвращаясь домой. А за ним — Андре Делакруа.
Глава 6
Глаза Рольфа пылали мрачным огнем, выражение насмешливости в них уступило место жесткой решимости.
— Только пикнешь или закричишь, чтобы привлечь внимание, и тебе придется идти за его катафалком. Ты поняла?
Ее широко раскрытые живые глаза с ужасом уставились на него. Анджелина видела, что так оно и будет. Для этого человека не существует ни законов, ни чести, ни морали, для него существует одно — его цель, к которой он рвется, сметая все на своем пути.
— Да, — произнесла она срывающимся голосом. Он еще раз взглянул на нее и резко зашагал прочь из комнаты. Анджелина слышала, как на лестнице он громко позвал Сейруса. Неужели он хочет поставить слугу у двери в комнату, чтобы тот контролировал ее действия, или он зовет своего человека для нападения на незваного гостя? Если верно последнее, то у Андре нет шансов выбраться отсюда; он не сможет осилить троих — принца, Мейера и Сейруса.
Она неподвижно стояла посреди комнаты, нервно сцепив руки. Почему Андре приехал сюда? Неужели тетя Берта, догадываясь, где именно находится ее племянница, прислала его к принцу? Или он сам прискакал сюда, связав два события вместе — неожиданное появление принца в их округе и неожиданное исчезновение Анджелины? Что они намерены сделать с ним? Захватят в плен? Будут держать его точно так же, как и саму Анджелину, пока Рольф не добьется того, чего хочет, или не откажется от дальнейших поисков Клэр? Или, если предположить худший вариант развития событий, они убьют Андре, несмотря на ее безупречное с их точки зрения поведение?
Анджелина подошла на цыпочках к двери и прислушалась. Но дверь была сделана из такого плотного материала, а стены в доме настолько толстые, что она ровным счетом ничего не услышала. Медленно, украдкой, она повернула ручку двери, и та подалась с легким скрипом.
До ее слуха долетели звуки голосов, обменивающихся дружескими приветствиями. Раздался смех и звон бокалов. У Анджелины не было причины для беспокойства за судьбу Андре. Андре приехал сюда вовсе не из-за нее или он слишком хорошо скрывал истинные цели своего приезда. Но скорее всего он здесь, чтобы отдать визит вежливости принцу, посетившему накануне вечер в доме его матери. Рольф, сама приветливость, выражал Андре чувства искренней симпатии за то, что тот посетил его холостяцкое пристанище.
Анджелина замерла на месте, в уголках ее рта застыли горькие морщинки, а зеленые глаза потемнели. Какая же она глупая, что могла ожидать помощи от мужчины! По-настоящему здесь уже давно надлежало быть ее землякам со всей округи, они уже давно должны били осадить дом, ломиться в двери, требовать ее освобождения. Но с другой стороны, если Андре, ее верный ухажер и воздыхатель, мог прибыть сюда просто с дружеским визитом, спокойно пользоваться гостеприимством принца, пить с ним вино, — то это означало только одно. Он еще не знает, что Анджелина похищена, ему и в страшном сне не могло присниться, что ее насильно держат здесь.
Из этого предположения вытекал следующий вывод. Если ей суждено вырваться из железных рук принца Рольфа Рутенского, то рассчитывать она может только на свои собственные силы.
Она не должна подвергать опасности жизнь Андре. Она не может рисковать, пытаясь добиться помощи от него. Но она может покинуть дом незаметно, пробраться лесом к тому участку дороги, где он должен проехать, и там перехватить его. Андре возьмет ее на круп своей лошади и, прежде чем принц заметит отсутствие пленницы, они будут уже далеко. Именно теперь, когда Рольф разыгрывает гостеприимного хозяина, а Сейрус прислуживает им, ей выпадает счастливый шанс воплотить задуманное.
Анджелина кинулась к гардеробу, куда Сейрус повесил ее накидку. Она вытащила ее и, перекинув через руку, направилась к двери. Не давая себе времени на дальнейшие размышления и колебания, она начала дюйм за дюймом открывать скрипучую дверь. Рассеянный свет мигающих свеч из комнаты за ее спиной мягко проникал в сумрак темного коридора. В коридоре не было ни души. С гулко бьющимся сердцем она широко распахнула дверь и двинулась вперед. Но тут же в страхе застыла на месте.
Напротив спальни располагалась комната Мейера, дверь в которую сейчас была раскрыта настежь. В комнате царил полумрак. Но на фоне окна четко вырисовывалась фигура высокого широкоплечего человека, стоящего на широко расставленных ногах, заложив руки за спину. Он смотрел куда-то в окно, где сгущался вечерний сумрак. Без сомнения, принц оставил Мейера присматривать за Анджелиной. Но он на мгновение потерял бдительность и надо было этим воспользоваться. В каждую секунду ситуация могла измениться. Вероятнее всего ее разумное поведение, покорность, отсутствие с ее стороны попыток к побегу, — способствовали тому, что усталый страж расслабился на минуту, забыв свои обязанности. Анджелина могла поздравить себя и обязательно поздравит — но позже, когда ей удастся тихо и незаметно прокрасться мимо него.
Она сделала осторожный шаг, потом еще один. Когда она ступила на толстую персидскую ковровую дорожку, половица под ее ногой предательски скрипнула. И хотя звук получился глухой, Анджелина замерла на секунду, устремив опасливый взгляд на стоящего спиной к ней человека у окна. Казалось, он бессознательно насторожился, но не двинулся с места и даже не повернул головы. Затаив дыхание, крепко держа руками свои юбки, чтобы они не шелестели, Анджелина быстро сделала несколько больших шагов, чтобы скрыться из поля его зрения, минуя проем открытой двери. Не слыша за спиной окрика своего часового, она смело направилась вглубь коридора к черной лестнице.
Снизу пробивался тусклый свет. Это у подножия крутой винтовой лестницы горела одна-единственная сальная свеча. Там была расположена каморка дворецкого, маленькое темное помещение, куда приносили готовые блюда из кухни, расположенной во дворе, прежде чем их подавать на стол. Туда же сносили грязную посуду, мыли, а затем убирали. Анджелина явственно слышала голоса. Слабые и приглушенные, они казалось, доносились со стороны парадного входа. Похоже, Андре, не желая больше докучать хозяину, допил свой шерри и поспешил откланяться. Как это некстати! Она может не успеть. А где Сейрус? Если он находится сейчас в кухне во дворе, наблюдая за приготовлением ужина — а судя по распространявшимся в недвижном влажном воздухе аппетитным запахам, это было вполне вероятно — то слуга мог увидеть ее, когда она будет выходить через черный ход. И все же надо использовать свой шанс.
Она прокралась по ступеням вниз к подножию лестничной колонны, вокруг которой извивалась винтовая лестница, и там, обходя служебный столик с мраморной столешницей, задела концом накидки серебряный поднос, на котором стояли бокалы. Один из них покачнулся, и она успела поймать его, но несколько соседних, задетых им, издали мелодичный звон. Остановившись, как вкопанная, Анджелина замерла на секунду и перевела Дух.
У двери черного хода она постояла немного, прислушиваясь, но кругом все было тихо. Взявшись за ручку, она отворила дверь, переступила порог и осторожно прикрыла дверь за собой. Легкими шагами она пересекла задний двор, набрасывая на ходу накидку на плечи. В помещении кухни горел неяркий свет, и Анджелина увидела в проеме распахнутой двери Сейруса — его коренастая фигура выделялась темным пятном на фоне горящего очага, над которым на длинных мощных кронштейнах висели котлы. Сделав еще пару шагов, она скрылась за углом дома.
Легкая мгла пала на землю. Анджелина с наслаждением вдыхала влажный воздух, который приятно холодил ее разгоряченное лицо. Ветви деревьев были покрыты крупными каплями влаги, капюшон ее накидки быстро намок, но девушка спешила дальше, продираясь сквозь кусты и деревья и чувствуя, как постепенно сыреет ее одежда.
Служебные постройки — амбар и конюшня — стояли несколько поодаль, за деревьями. Если Анджелина возьмет правее и проберется туда, она сможет вывести из стойла одного из скакунов. Анджелина умела ездить верхом. В детстве она и ее кузина обучались верховой езде в пору увлечения Клэр лошадьми, которое длилось целое лето. Однако Анджелина сомневалась, способна ли она скакать без седла, впрочем у нее не оставалось времени на размышления, надо было действовать. Она ясно слышала топот копыт на дороге — а это значило, что Андре приближается со стороны дома. Анджелине необходимо было спешить. В любой момент Рольф может обнаружить ее исчезновение и броситься вдогонку. Прежде чем это произойдет, она должна срезать участок пути, пробраться через заросли к повороту дороги, где скоро будет Андре. Она должна успеть!
— Стой! — прозвучало совсем рядом.
Резко обернувшись, Анджелина увидела смутные очертания человека в бело-голубом мундире. Он стоял в темном створе распахнутых ворот конюшни. Судя по тембру голоса, это был Леопольд. Он, вероятно, вернулся, когда Анджелина спускалась по черной лестнице, и сейчас, пока еще не стемнело, пользуясь скудным светом затухающего дня, чистил своего жеребца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59