Зачем жить, если все кончено? Он бы сумел умереть и таким образом избавиться от мучений, но было жалко мать. Сильвия не раз умоляла: «Сынок, только ничего не сделай с собой, я этого не вынесу!» И поэтому он терпел.Даллас солгал, сказав, что к нему постоянно кто-нибудь заходит. Первое время действительно заходили довольно часто. Сначала он радовался, но потом понял, что ему неприятны эти посещения. Он не мог спокойно смотреть на этих людей, здоровых, умеющих радоваться жизни, а они в свою очередь испытывали неловкость в его присутствии, не знали, как себя вести, что говорить. Пытались подбодрить его, но в их глазах Даллас видел жалость и страх, потому что он являл собой живой пример того, как совершенно здоровый человек может внезапно превратиться в полного инвалида. И их слова не вдохновляли его: он знал, что проще всего рассуждать о мужестве отчаявшихся тем, кто никогда ничего подобного не испытывал.Постепенно знакомые заходили все реже, у всех были свои заботы, своя жизнь, в которой ему уже не было места. По-настоящему он был нужен только матери, которая — он знал — всегда будет любить его, каким бы он ни был. Да, мать останется матерью несмотря ни на что, он для нее — самое дорогое, он выше и важнее всего.Сильвия вскоре вернулась. Она сложила в буфет принесенные продукты, потом вошла к сыну.— Мне немного заплатили, — сказала она, — вот взяла муки, сахару…— Мама, — Даллас повернул голову, — только не покупай больше лекарств. Они дорогие, а ты же видишь, ничего не помогает.Сильвия села рядом и взяла его за руку. Она сильно постарела за последний год — волосы больше чем наполовину поседели, глаза стали тусклыми, как тающий лед.— Ну что ты, сынок! Надо же что-то делать… Да, Джудит сказала мне, что приходила девушка из благотворительного общества. Она говорила с тобой? Они нам помогут?Даллас все понял.— Может быть.— Она не сказала точно? Ты бы спросил…— Прости, мама, ты же знаешь — я не люблю просить!Да, Сильвия знала. Но человек далеко не в любом положении может оставаться гордым… Однако она ничего не сказала, потому что ясно видела: сын чем-то очень расстроен.— Ну ничего! Я нашла еще двух клиентов…— Не убивайся так, мама! Ты же себя погубишь!— Но я хочу, чтобы ты хорошо питался, чтобы были лекарства.— Лекарств не надо. И много еды тоже. Ты же видишь, мне ничего не хочется…— Вижу, — прошептала Сильвия. Потом заговорила с дрожью в голосе: — Сынок! Давно хотела тебе сказать… Помнишь, ты встречался с девушкой и хотел на ней жениться? (Даллас удивился чутью матери: она же не знала, что он только что виделся с Терезой, что он вообще помнит о ней, и тем не менее начала этот разговор.) А я тебе не позволила. Прости меня, Далей! Я теперь часто думаю: может, ты был бы с нею счастлив и тебя не постигла бы такая беда?— При чем тут это, мама? — мягко произнес Даллас. — Бог одинаково карает и несчастных, и счастливых. Потом представь: зачем бы я был нужен этой девушке такой? Да я и сам бы не допустил, чтобы она оставалась при мне, молодая и здоровая. Позволять другому человеку страдать рядом с собой — это преступление. Я бы такого не вынес! Так что все было правильно.Сильвия заплакала.— И за Дейва! (Дейвом звали отчима.) Он обижал тебя, а я не всегда заступалась и, вообще, больше заботилась о Джордже, а о тебе забывала. Ты появился, когда я была совсем молода, а в молодости люди увлечены по большей части только собой. А ты был таким хорошим мальчиком!«Вот именно, — подумал Даллас, — был».— Я не сержусь на Дейва, мама, а на тебя тем более. Ты же так много для меня делаешь!Сильвия погладила его по бледной, впалой щеке.— Может быть, ты поправишься? Я так надеюсь! — Даллас промолчал. У него уже не осталось надежды.Тереза поспешила домой. Разговор с Далласом не выходил у нее из головы. Господи, он так беспомощен, так нуждается в заботе и… средствах! Она вздохнула. Ей самой нужны были деньги, очень нужны!«Ничего, — подумала Тереза, — когда-нибудь я верну ему те пять фунтов, может быть, даже возьму его к себе, стану ухаживать за ним. Когда-нибудь, но не сейчас».Она говорила так, хотя чувствовала в глубине души, что никогда этого не сделает. Она также понимала, что и Даллас это знает. Знает, что она и в самом деле больше не придет и ничем ему не поможет. Он бы на ее месте это сделал, а она — нет. Конечно, у нее было оправдание: Даллас ей не брат, не муж, вообще никто, и она не обязана брать на себя заботы о нем.Она всего лишь слабая женщина, и у нее есть ребенок, которого нужно вырастить…И все же Тереза, понимая свой эгоизм и будучи не в состоянии полностью заглушить муки совести, злилась на себя, на весь мир и отчасти даже на Далласа за то, что он и правда честнее и чище, а еще больше — за то, что он невольно принуждает ее чувствовать себя виноватой.Тереза остановилась, не замечая своих слез, и, еще немного поразмыслив, решила, что подчинится просьбе Далласа и не станет его навещать. Никогда. Так будет проще. Она говорила, что уступает ему, но в действительности, конечно же, уступала себе и только себе.Потом вспомнила о других делах. Миссис Магнум и модели…Что же придумать?Тереза собиралась переходить дорогу, когда заметила Кетлин. Кетлин занимала должность старшей мастерицы, именно у нее имелся второй ключ от мастерской. Кетлин, тридцатилетняя одинокая женщина, была хорошей работницей, покладистой, трудолюбивой и честной, и хозяйке не был известен ее единственный, но совершенно непростительный для ее пола и должности недостаток — старшая мастерица любила выпить. В те времена женщины, подверженные такому пороку, если о нем становилось известно общественности, моментально превращались в отверженных. Это считалось позором их самих и даже тех, кто с ними общался, поэтому Кетлин имела все основания скрывать свою привычку. Иногда она брала работу на дом, в другой раз отпрашивалась на пару дней, чтобы тайком отвести душу, и миссис Магнум не догадывалась о причине этих отлучек. Однако тайное рано или поздно становится явным, поэтому кое-кто из девушек знал правду. Но Кетлин старалась никого не подводить, всем помогала, как могла, вдобавок сильно переживала по поводу своей пагубной страсти, с которой не могла совладать, и мастерицы не выдавали ее. Они жалели Кетлин: у бедной женщины никого не было в целом свете — она рано осталась без родителей, потом овдовела. Даже ее ребенок умер, едва появившись на свет.Тереза воспрянула духом. Поистине Бог послал ей встречу с Кетлин именно в этот час! Она быстро перешла улицу и догнала женщину.— Кетлин!Та обернулась.—Тереза?У Кетлин всегда была какая-то особая виновато-застенчивая улыбка.Тереза тоже улыбнулась.— Куда идешь?Слава Богу, с Кетлин можно разговаривать запросто — в ней нет ни капли высокомерия! Женщина вздохнула.— Домой. А ты?— Тоже. Правда, хочу еще зайти в магазин купить подарок для брата. У него сегодня день рождения.Кетлин грустно улыбалась.— Сколько ему?— Пять. Он хочет яхту с белыми парусами.— Что ж, отличный подарок, Тереза.— Да. Не хочешь пойти со мной?Кетлин остановилась.— С тобой?— Знаешь, Кетлин, — Тереза взяла женщину за руку, — у тебя, кажется, был малыш, правда?Глаза женщины наполнились слезами.— Да, — прошептала она, — он умер.Тереза вздохнула.— Очень жаль. Плохо быть одной. Я тоже одна.— У тебя есть брат.— Конечно, но он еще маленький.— Ты молодая, выйдешь замуж, появятся свои дети.Тереза потупила взор. Щеки ее горели.— Может быть, — сказала она, стараясь подстроиться под настроение собеседницы, — но сейчас я одна. Пошли ко мне, Кетлин. Отпразднуем вместе. Сейчас куплю подарок и пойдем.В лице Кетлин отразилось сомнение.— Ненадолго, — успокоила Тереза, — я никого не звала, просто посидим и все.Женщина колебалась. Она стояла и теребила в руках сумку.— Идем, — убеждала Тереза, — еще рано, времени хватит. Потом я тебя провожу.Наконец Кетлин согласилась. Они вместе зашли в магазин и купили Барни игрушку. Женщина заметно ожила. Она разговаривала с Терезой, взгляд которой украдкой блуждал по одежде и сумке Кетлин. При себе ли у нее ключ? Да, несомненно, миссис Магнум сегодня уехала рано, мастерскую закрывала старшая мастерица. А если она носит ключ на шее, на шнурке? Тогда все пропало, если только не напоить ее до бесчувствия! Но это крайний вариант.Барни при виде подарка пришел в неописуемый восторг, чем сильно растрогал Кетлин. Она приласкала мальчика и поздравила с днем рождения, который на самом деле был совсем в другом месяце. Тереза между тем достала бутылку вина, накрыла на стол и заботливо усадила гостью на лучшее место.Все прошло отлично. Ключ лежал в кармане жакета Кетлин. Отправившись за второй бутылкой вина, Тереза забежала в слесарную мастерскую и сделала дубликат, а настоящий ключ положила на место.Обе женщины остались довольны встречей. Провожая гостью, Тереза улыбалась. Вряд ли Кетлин станет болтать, даже если что-то заподозрит: это не в ее интересах.Но провести миссис Магнум задача посложнее: она умна и не имеет слабых сторон. Разве что ее больное сердце? Но на этом вряд ли можно сыграть.Тереза призадумалась. Конечно, подозрение в первую очередь упадет на нее. Если миссис Магнум докопается до истины — это конец. Она наверняка заявит в полицию… У Терезы по коже прошел мороз. Черт возьми, что за риск! Но игра стоит свеч — приз поистине великолепен!Утром Тереза намеренно опоздала на работу, а когда пришла, там уже царил полный переполох. Терезе тут же шепотом сообщили, что вся последняя коллекция пропала — и эскизы, и выкройки, и образцы. Миссис Магнум в шоке. Нет, полицию не вызывали, никаких версий по поводу похищения еще не высказано.Миссис Магнум сидела на стуле посреди мастерской, и одна из девушек протягивала ей пузырек с нюхательными солями. Женщина оттолкнула руку.— Кетлин! Где твой ключ?Старшая мастерица вышла из толпы девушек. Ее лицо было покрыто красными пятнами.— Вот он, мэм.— Ты давала его кому-нибудь?Кетлин беспомощно оглянулась.— Нет…Хозяйка закрыла глаза. Она тяжело дышала.— С утра должен прийти мистер Мартинель, поэтому я не заперла модели в кабинете, а разложила в салоне… Кто… кто это сделал?Все молчали. Миссис Магнум приподняла тяжелые веки и нашла взглядом Терезу, глаза которой на узком смуглом лице казались огромными, точно окна в бездну.Молодость, безжалостная молодость побеждает старость, наступает ей на горло и вышвыривает прочь из жизни. Да, у нее, конечно, есть мудрость, но в этом мире почему-то чаще побеждают сила и наглость. Даже собственные дочери не понимали миссис Магнум, они хотели от нее только денег, да еще пытались указывать, как ей жить. Она хотела вкусить настоящего успеха, представить свои изделия в Европе — совершить нечто невиданное! Она шла к этому так долго и где-то по пути растеряла силы, упала перед самым финишем, как загнанная лошадь.Она вдруг ощутила жуткую пустоту. Все победы этого мира достанутся не ей. Ее обошли. Она стала слишком неповоротливой, чересчур уязвимой. И проиграла.Случись это хотя бы год назад, она нашла бы силы создать еще с десяток новых моделей или отыскала бы старые, время бы подождало. Но теперь — нет. Рано или поздно наступает момент, когда оно уходит вперед, улетает настолько далеко, что ничего нельзя сделать. Умей, оторвавшись, угнаться за ним или не мешкай, а если не можешь ни того, ни другого, то сойди на обочину, уступи место более быстрым, дерзким, молодым.Но видеть победу других ей будет невыносимо.— Это… это…— прошептала женщина и внезапно схватилась рукой за сердце. Ее полное, напудренное лицо исказилось, она закатила глаза. Девушки бросились на помощь, одна из них побежала за врачом.Миссис Магнум лежала в обмороке. Ее перенесли в кабинет. Врач оставил там двух девушек, остальных выставил за дверь.Все ждали в напряженном молчании.«Мамочка, — повторяла про себя Тереза, нервно сжимая и разжимая холодные пальцы, — видит Бог, я этого не хотела, не хотела, поверь!»Прошло немного времени, и стеклянная дверь распахнулась. Врач вышел.— Кто-нибудь знает адрес ее родственников? — спросил он. — Миссис Магнум скончалась.Зеркала были завешены плотной тканью, по углам и вокруг возвышения, на котором покоилась урна с прахом усопшей, стояли цветы.В помещении мастерской, которая многие годы служила покойной вторым домом, собрались девушки-работницы, подруги и постоянные клиентки миссис Магнум. В центре круга стояли две молодые дамы в шляпках с траурными вуалями и платочками в руках — ее дочери.Тереза в узком черном платье и с бархоткой на шее держалась поодаль. Она в раскаянии проплакала два последних дня, но сейчас глаза ее были сухи, а взор бесстрастен. Необходимо было собрать все силы и совершить то, что для нее было равносильно сделке века. Вчера она наконец-то получила известие, которого ждала все эти годы, а вместе с ним — единственный шанс пробиться к свету и свободе обеспеченной жизни! Похоже, начал раскладываться пасьянс ее судьбы, она поняла это, едва увидела поджидавшего ее на улице неприметной внешности посетителя, с которым связывались все ее надежды. Она немедленно провела его к себе в квартиру и тут же вцепилась в него.— Ну что, узнали?! Говорите же!— Да, мисс Хиггинс. Человек, которого вы ищете, живет в Англии. Вот адрес. И еще, — он понизил голос, — необходимые вам сведения. Их недостаточно для того, чтобы его арестовать, но если вы хотите подпортить его репутацию…— Да, да, Эванс, благодарю вас! — Тереза жадно схватила бумаги. — Отлично! Вы не возражаете, если я сполна рассчитаюсь с вами, когда вернусь из Англии? Сейчас у меня, к сожалению, нет денег. Я вас не обману, вы же знаете меня не первый год.— Хорошо, как вам будет угодно.Вспомнив об этом, Тереза украдкой улыбнулась и пробежала взглядом по красно-коричневой отделке стен. Нужно поменять интерьер. Терезе больше нравились серебристо-серые и голубые тона.Потом, заметив стоявшего неподалеку высокого мужчину, незаметно приблизилась и тронула его за рукав.— Мистер Мартинель? Он обернулся.— Да, юная леди? Чем могу помочь? — Он говорил с сильным акцентом и смотрел холодно и жестко.— Мистер Мартинель, я работница этой мастерской… У меня есть предложение, которое может вас заинтересовать.Мистер Мартинель наклонил голову.— Боюсь, это не время и не место для подобных разговоров, мисс.«Удастся ли мне когда-нибудь заставить всех этих холодных господ воспринимать меня всерьез?» — подумала Тереза.— Понимаю, сэр. Но я слышала, вы завтра уезжаете. Речь идет о пропавших моделях.В глазах мистера Мартинеля мелькнул интерес. Он отвел Терезу в сторону.— Вы что-нибудь знаете о них?— Да. Вернее, о том, где они и кто их взял, — ничего. Но видите ли, сэр, большинство из этих моделей было выполнено мной, и я втайне ото всех оставляла копии, точнее, даже не копии, просто все делала в двух экземплярах. Я могу передать модели вам, поскольку именно вы вели переговоры с миссис Магнум.Мистер Мартинель медлил. Он был далеко не глуп.— Это вполне законно, — произнесла Тереза со всей твердостью, на какую была способна, и взгляд ее карих глаз не оставлял сомнений в искренности слов. — То, что модели создала я, могут подтвердить все девушки. Если коллекция вам нужна…— Какие условия?— О цене мы, думаю, договоримся: много я не запрошу. Единственное твердое условие — наличные деньги. Модели становятся вашей собственностью, вы увозите их с собой. Конечно, я хотела бы, чтобы условия сделки остались между нами. Давайте встретимся сегодня где-нибудь и все обсудим.Мистер Мартинель согласился. Когда он отошел, Тереза облегченно вздохнула. Что ж, миссис Магнум больше не могла ни воспрепятствовать, ни навредить. Несмотря на раскаяние, Тереза отдавала себе отчет в том, что было бы, останься хозяйка в живых: все, безусловно, раскрылось бы в один момент. Конечно, Мартинель, возможно, догадался, но он человек деловой и знает свою выгоду. И потом… значит, ее изделия в самом деле чего-то стоят!Теперь оставалось последнее — дочери миссис Магнум, Эрнестина и Линда. О них Тереза уже кое-что знала. Пройдет еще несколько дней и можно начинать действовать.Эрнестина Магнум сидела в своей гостиной в доме недалеко от центра и размышляла. Это была двадцативосьмилетняя женщина, блондинка, похожая на мать.Нервно комкая в руках черный кружевной платочек, Эрнестина вспоминала свою жизнь, детство и юность. Их у матери было двое, она и младшая сестра Линда. Отца Эрнестина помнила плохо — он оставил семью, когда старшей дочери не исполнилось и семи лет. Мать сильно переживала: отец ушел к другой женщине, к тому же тех денег, которые он присылал, едва хватало на самую скромную жизнь. Миссис Магнум пошла работать — Эрнестина помнила бесконечные заказы, над которыми мать, случалось, трудилась по ночам. Вскоре им улыбнулась удача: миссис Магнум получила небольшое наследство и открыла свою мастерскую, в которой пропадала целыми днями, оставляя дочерей на попечении няни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62