– Надеюсь, что нет. Я бы не хотел этого. Страж Крови поднялся на ноги. Сверху вниз глядя на Неверящего, он сказал:– Юр-Лорд Кавенант, я тебе не товарищ в этом деле.– Нет? – поражение спросил Кавенант – в глубине души он уже рассчитывал на поддержку Баннора.– Нет. Я больше не служу Лордам.Резче, чем ему хотелось, Кавенант внезапно охрипшим голосом спросил:– Ты решил вообще больше нам не помогать?– Нет. Помогу, чем смогу. Все Стражи Крови хорошо знают Испорченные Равнины, Раздробленные Холмы и всю остальную местность поблизости – я расскажу тебе все о них, что мне известно. Но Риджик Тоум, дом, где обитает Порча, – это уже слишком. Заветным желанием Стражи Крови всегда было сразиться с Презирающим в его доме, схватиться с ним, как говорится, врукопашную. Я больше не стремлюсь к этому. Я должен быть с рейменами и ранихинами, там, где они прячутся в горах.Кавенант почувствовал за бесстрастным тоном, которым были сказаны эти слова, боль – ощущение, которое возникало у него всегда, когда он имел дело с этим человеком.– Ах, Баннор, – вздохнул он. – Ты так стыдишься того, что с вами произошло?В ответ Баннор приподнял седые брови, как бы удивляясь вопросу, но это только лишний раз подчеркивало, насколько близок Кавенант оказался к истине.– Нет, не стыжусь, – без колебаний ответил он. – Но я огорчен тем, что понадобилось так много столетий, чтобы мы поняли предел наших возможностей. В своей гордости и глупости мы зашли слишком далеко. Смертный человек не должен отказываться от жены, сна и смерти ни ради какого служения – иначе, потерпев в этом служении неудачу, он не способен будет ее вынести. – Он замолчал, как будто заколебавшись на мгновение, но потом закончил:– Ты не забыл, что Высокий Лорд Елена, вырезая свою последнюю скульптуру из кости, сделала ее похожей и на тебя, и на меня?– Нет. – Слова Баннора взволновали его. – Я никогда этого не забывал.Баннор кивнул и сказал:– Мне тоже надо вымыться.Не оборачиваясь, он зашагал к реке.Кавенант некоторое время наблюдал за тем, как он уходит, а потом прислонился головой к теплому камню Колосса и закрыл глаза. Он знал, что надо отправляться в путь как можно скорее – чем дольше он остается здесь, тем сильнее рискует. Лорд Фоул наверняка в курсе того, что произошло; вряд ли он мог не заметить внезапного уничтожения Посоха Закона. А узнав, он выяснит, что случилось. Он мог даже еще раз заставить Елену ожить, чтобы получить от нее ответы на все вопросы. Узнав все, что его интересовало, Фоул успел бы как следует защитить свои Ясли и выслать навстречу Неверящему поисковый отряд.Но Кавенант не был пока готов отправиться в путь. Он должен был сделать еще одно признание своим друзьям – последнее и самое тяжелое. Он сидел, впитывая тепло и энергию Колосса, и ждал, когда вернутся Баннор и Мореход. Покидая место, где погиб Триок, он не хотел уносить на плечах тяжесть хоть малейшего обмана.Их долго не было, но в конце концов Баннор и Мореход появились – мокрые, они спешили обсохнуть у теплого камня. Мореход вновь обрел спокойствие. Баннор с суровым выражением стоял с ним рядом. Несмотря на разницу в росте, они ни в чем не уступали друг другу. В какой-то момент Кавенант почувствовал одиночество, как будто он был не с ними.Но это чувство было мимолетным по сравнению с другим – с ощущением доверия и близости, которое охватило его, как только они оказались рядом. Страх, колебания, неуверенность – все тут же исчезло.– Есть еще кое-что, – без проволочек сказал он, обращаясь к ним обоим. – Одна вещь, которую я должен вам рассказать.Ему не хотелось видеть, как изменится выражение их лиц, когда он им все расскажет. Поэтому, не сводя взгляда со своего безжизненного кольца, он описал, как Лорд Морэм вызывал его в Ревелстоун и как он ответил тогда отказом.Он старался не вдаваться в подробности – ни о том, что именно сказал ему Морэм, ни о том, что произошло с девочкой, из-за которой он отклонил вызов. Рассказывая, он еще раз почувствовал, что не сожалеет о своем тогдашнем выборе – он просто не мог поступить иначе. Но Страна… Для нее это было не самое удачное решение, и она дорого заплатила за то, что он не откликнулся на призыв Морэма и не отдал свое кольцо в его руки. Он попытался объяснить причину – не хотелось, чтобы у Морехода и Баннора возникло впечатление, будто он что-то скрывает от них.Закончив, он наконец посмотрел на них, и ему стало ясно, что оба – хотя каждый по-своему – были огорчены тем, что услышали. После долгого молчания Баннор произнес, как всегда, спокойно:– Твой выбор дорого обошелся Стране, Неверящий. Очень дорого. Много зла можно было бы предотвратить… Мореход прервал его:– Дорого! Можно было бы! – Он усмехнулся. – Да будет тебе! Ребенок был спасен, вот что важно. Кавенант, друг мой, этот выбор дался тебе нелегко – так же, как и тот, что пришлось сделать мне, но я рад твоему выбору. Твоя храбрость… Камень и море! Я восхищен!– Ладно, называй это храбростью, если тебе так хочется, – без колебаний ответил Баннор. – Я остаюсь при своем мнении. Страна еще долго будет истекать кровью, чем бы ни закончился твой поход к Яслям Фоула.И снова Кавенант сказал:– Я знаю. – Он отчетливо понимал, как сильно упал в глазах Баннора. – Но я не мог поступить иначе. И… И не был готов тогда. А сейчас я готов – совершенно готов. – “Я никогда не буду готов, – подумал он. – Невозможно быть готовым к этому”. – Может быть, сейчас мне удастся сделать то, что тогда я сделать бы не смог.Некоторое время Баннор пристально смотрел ему в глаза, а потом резко кивнул.– Ты пойдешь сейчас? – спросил он без всякого выражения. – Порча будет охотиться за тобой.– Да. – Кавенант вздохнул, потянулся и встал; ему не хотелось уходить от Колосса. Готов или нет, какая разница? – Пора двигаться.Идя между Баннором и Мореходом, он направился к тому месту, где кончались холмы и где с крутого обрыва Землепровала видны были Испорченные Равнины внизу.Когда он оказался на краю, голова у него закружилась – обрыв уходил вниз не меньше чем на две тысячи футов. Ухватившись с обеих сторон за руки друзей, он глубоко задышал, и вскоре ему стало легче. Через минуту он уже спокойно смог различать отдельные детали.У подножия холмов, справа от него, стремительно текла река Лендрайдер, тяжело обрушиваясь в конце через край Землепровала. Обрыв выглядел как четыре или пять огромных ступенек, поэтому вода падала не сразу до самого низа, а по уступам, ударяясь со страшным грохотом. От подножия водопада река текла дальше, устремляясь на юго-восток, в бескрайнюю пустыню Испорченных Равнин.– Здесь, – сказал Баннор, – здесь и начинается тяжкое испытание этой реки. Отсюда и дальше она больше не Лендрайдер – она превращается в Отравленную реку, и ее оскверненные воды устремляются к морю. Это – темная, отвратительная вода, годная только для ее собственных поганых обитателей. Какое-то время тебе придется идти вдоль берега. Держись ее, это все же надежней, чем идти напрямик через Равнины, где тебя будет подстерегать множество опасностей. И она приведет тебя к югу от Раздробленных Холмов.– Ты знаешь, – он кивнул Мореходу, – что Испорченные Равнины представляют собой широкое мертвое пространство вокруг мыса Риджик Тоум, на котором расположены Ясли Фоула. На этих безжизненных землях находятся Кураш Квеллинир – Раздробленные Холмы. Некоторые считают, что они представляют собой остатки когда-то разрушенных гор, другие – что это шлаки и отбросы из военных пещер Порчи, из печей и клеток, где живут мерзкие твари. Они находятся там, чтобы сбить с толку, запутать любого врага, который вздумает приблизиться к Яслям Фоула. И посреди них находится Горак Крембал – Убийственный Жар. От одного морского утеса до другого, расположенных по обеим сторонам мыса, пылающая лава защищает дом Порчи, так что никто не может проникнуть в саму утробу Яслей этим путем. Ворот тут нет – они просто ни к чему. Твари Порчи пробираются в Ясли Фоула и из них по туннелям, которые имеют выходы в тайных местах среди Раздробленных Холмов. Но чует мое сердце, что таким путем ты туда не доберешься. Я не сомневаюсь, что Великан сможет найти хотя бы один туннель среди лабиринта Холмов, но все входы и выходы из них надежно охраняют многочисленные отряды тварей Фоула. Ты не сможешь пройти. Я расскажу тебе, как можно пройти через Раздробленные Холмы с южной стороны. Самое узкое место Убийственного Жара находится там, где лава выливается в море через расселину в утесе. Великан сможет перешагнуть через это место. – Он говорил так спокойно и деловито, точно обсуждал, как лучше совершить приятную прогулку в горах, а не способ добраться до Порчи, как Стражи Крови называли Фоула. – Воспользовавшись этим путем, ты, может быть, появишься в Риджик Тоум, когда там тебя не будут ждать.Мореход внимательно слушал и кивал. Баннор перешел к описанию того, как, по его мнению, можно пробраться через лабиринт Раздробленных Холмов. Кавенант тоже старался ничего не упустить, но его внимание все время рассеивалось. Землепровал притягивал его к себе; он чувствовал, что вот-вот у него снова закружится голова, и это мешало сосредоточиться. “Елена”, – вздохнул он про себя. Мысленно он потянулся к ней, надеясь, что воспоминание его поддержит. Но изумрудное сверкание заставило его вздрогнуть и застонать."Нет! – мысленно воскликнул он, чувствуя, что голова кружится. – Я не хочу! Это МОИ сон, и я могу изменять его по своему желанию”.Баннор и Мореход удивленно посмотрели на него. Он тут же вцепился в них обеими руками, не в силах оторвать взгляда от грохочущего водопада, который манил его вниз, за собой.Он глубоко задышал и медленно, палец за пальцем, заставил себя отпустить руки друзей.– Давайте пойдем, – прошептал он. – Я не могу стоять тут больше и ждать.Великан поднял свой мешок, со скептическим видом взвешивая его на руке.– Я готов, – сказал он. – Наши запасы скудны.., но что поделаешь? Пополнить их негде. Будем надеяться на алианту, которую можно найти в Нижней Стране.Не отрывая взгляда от водопада, Кавенант обратился к Баннору. У него не поворачивался язык попросить Стража Крови изменить свое решение, поэтому он сказал лишь:– Ты похоронишь Триока? Он заслужил приличную могилу.Баннор кивнули потом произнес:– Я сделаю кое-что еще. – Он засунул руку под свой короткий плащ и достал обожженные металлические наконечники Посоха Закона. – Я отвезу это в Ревелстоун. Когда мое время подойдет к концу, я вернусь в горы, к харучаям. По пути я заеду в Ревелстоун – если, конечно, будут еще существовать и сами Лорды, и их Замок. Я не знаю, представляет ли этот металл какую бы то ни было ценность, но, может быть, те, кто уцелеет после этой войны, найдут ему применение.– Спасибо тебе, – еле слышным шепотом, почти беззвучно произнес Кавенант.Баннор коротко поклонился Кавенанту и Мореходу.– Ищите помощь везде, где будете идти, – сказал он. – Даже на Испорченных Равнинах власть Порчи не беспредельна.Не дожидаясь ответа, он повернулся и заспешил обратно, к Колоссу. В последний раз мелькнула его спина на вершине холма.., и у обоих возникло отчетливое ощущение, что они никогда больше не увидят его."Баннор! – простонал Кавенант. – К чему эта разлука?” Он чувствовал себя брошенным, покинутым – как будто у него отняли половину души.– Успокойся, друг мой, – вздохнул Мореход. – Он не хочет больше мстить. Две тысячи лет непорочной службы были осквернены – и все же он сделал свой выбор не в пользу мести. Такое решение нелегко далось ему – это вообще нелегкое решение. Возмездие… Ах, друг мой, возмездие – это сладчайших из всех темных сладостных снов.Взгляд Кавенанта был по-прежнему неотрывно прикован к водопаду. Вода бурлила и пенилась, все так же маня и притягивая его.– Черт возьми! – Он заставил себя встряхнуться. – Идем мы наконец, или нет?– Идем.Кавенант чувствовал на себе взгляд Великана, но упорно смотрел в сторону.– Кавенант… Юр-Лорд, зачем тебе испытывать мучительный страх, спускаясь вниз? Закрой глаза, и я отнесу тебя вниз, как от Смотровой Площадки Кевина.Кавенант едва сам слышал, как произнес:– Это было раньше. – Он вновь почувствовал головокружение. – Я должен спуститься сам.., для себя.И он тут же едва не упал на колени. Он нашел в себе некую точку, где возникало головокружение, и понял, что единственный способ справиться с этим – заставить эту точку, этот центр подчиниться разуму.– Лучше иди впереди – в случае чего подхватишь меня.Найти, поймать, схватить, удержать центр, где возникало кружение!Мореход с сомнением посмотрел на него и начал спускаться вниз, к ближайшему от водопада утесу. Кавенант, прихрамывая, шел следом. Великан дошел до обрыва, заглянул вниз, чтобы выбрать лучшее место для спуска, – и почти мгновенно исчез из глаз, оказавшись за краем.Какое-то мгновение Кавенант колебался, замерев на краю Землепровала. Водопад манил, словно приглашая отбросить все страхи и освободиться наконец от своего бреда. Это было бы так легко… Голова у него закружилась, он почувствовал, что не сможет противостоять этому манящему призыву.Но ощущение беспредельной высоты заставило бешено запульсировать кровь в ране на лбу. На мгновение сосредоточившись на этой боли, он почувствовал, что охватившая его паника – равно как и желание прыгнуть вниз – исчезла. Мысль о том, что головокружение может быть остановлено, если он обнаружит, где центр, и сможет воздействовать на него, вернула ему надежду на то, что он сможет спуститься. Головокружение не проходило, но оно потеряло для него остроту, отступив на задний план. Пульсирующая боль во лбу медленно стихала.Он не падал.Он чувствовал себя слабым, как грешник после долгого поста; казалось, он не способен удержать даже вес собственного тела. Опустившись на колени, он свесил с края ноги. Цепляясь руками за верхнюю часть обрыва и прижимаясь к нему животом, он вслепую искал опору для ног. Вскоре он уже полз по склону Землепровала вниз – спиной к разверзшейся под ним бездне.Спуск продолжался долго, но оказался не особенно трудным. Мореход подстраховывал его на всем протяжении пути, в каждом сомнительном месте. Хотя склон становился все круче, это компенсировалось тем, что все чаще попадались уступы, трещины и кустарник, так что все время было за что ухватиться. Великан с легкостью отыскивал путь, наиболее удобный для Кавенанта; в конце спуска тот двигался уже почти целиком самостоятельно.Когда наконец спуск закончился, Кавенант сразу же направился к водоему у подножия водопада и упал в холодную воду, чтобы смыть с себя пот и страх.Пока он мылся. Мореход наполнил водой из водоема кувшин и напился. Скорее всего, это был последний источник чистой воды, которым они могли воспользоваться. Потом Великан достал горшок с гравием и разжег для Кавенанта огонь. Обсохнув, Неверящий спросил, на сколько им хватит запасов еды.Великан нахмурил брови:– На два дня. Или на три-четыре, если в первые два дня удастся найти алианту, пока мы будем двигаться по Испорченным Равнинам. Но нам еще очень далеко до Яслей Фоула. Однако, друг мой, – он ухмыльнулся, – давно известно, что голод может многому научить. Я думаю, пройдя этот путь, мы станем гораздо мудрее.Кавенант поежился. Он уже имел некоторый опыт голодания и знал, что в результате происходит с человеком. А сейчас, похоже, его ожидала длительная голодовка; на лбу у него снова была рана, весь долгий путь ему предстоит проделать босиком. Похоже, все его планы заботиться о своей жизни снова летели прахом. Стягивая плащ поясом, он раздраженно пробормотал:– Помнится, я слышал от кого-то, что мудрость важна только в том случае, если она помогает жить. Или что-то в этом роде. В таком случае, прокаженные должны быть самыми мудрыми людьми на свете.– А они действительно такие? – спросил Великан. – Ты мудр. Неверящий?– Кто знает? Если да, мудрость, несомненно, переоценивается.Мореход снова усмехнулся:– Может быть, может быть… Друг мой, мы с тобой – два мудрейших сердца в Стране – мы, которые безоружными и почти без подготовки решились отправиться в самое логово Презирающего. Поистине, мудрость подобна голоду. Возможно, она очень приятна – но кто добровольно захочет к ней причаститься?Несмотря на отсутствие ветра, воздух был все еще холодный. Когти льда обхватили водоем со всех сторон, дыхание Морехода в воздухе превращалось в пар. Кавенанту требовалось двигаться, чтобы не мерзнуть и поддерживать свое мужество.– Нельзя сказать, чтобы со мной все было в порядке, – пробормотал он, больше обращаясь к самому себе. – Но терпеть можно. Идем.Мореход убрал свой горшок с гравием, закинул мешок за плечо и повел Кавенанта вдоль реки, прочь от Землепровала.Они прошли всего три или четыре лиги, когда опустилась ночь. Однако за это время они оставили позади предгорья и последние участки обычных, живых равнин, которые существовали здесь с давних пор и тянулись от Южных Пустошей до Сарангрейвской Зыби и Великой Топи – Глотателя Жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54