Американская подводная лодка “Flying Fish”, патрулировавшая в этом районе, быстро сообщила о выходе флотам Адмирал Спрюэнс, командовавший 5-м флотом и всеми действиями на Марианских островах, и адмирал Митшер, командовавший 58-м оперативным соединением, немедленно приняли меры для отражения этой угрозы. Спрюэнс вышел с оперативным соединением на тяжелом крейсере “Indianapolis” и осуществлял общее руководство боем.
По японскому плану предполагалось оставить авианосцы за пределами досягаемости наших авианосных самолетов и выслать свои самолеты атаковать наши авианосцы, после чего японские авианосные самолеты должны были сесть на Гуаме и на других ближних базах, принять горючее и перевооружиться, а затем вернуться на свои авианосцы. Таким образом, они могли бы производить челночные атаки против нашего флота, не подставляя свои корабли под удары наших авианосных самолетов.
Адмирал Спрюэнс 18 июня отделил линейные корабли от авианосцев и сформировал из них отдельное оперативное соединение, которое заняло позицию в 15 милях к западу от его авианосцев, не считая одной группы авианосцев, которая была выделена как передовая авианосная группа и должна была обеспечивать воздушное прикрытие линейным кораблям. Этот план явно предусматривал бой между линейными кораблями, причем предполагалось, что основной функцией авианосных самолетов будет прикрытие линейных кораблей с воздуха, чтобы эти последние могли уничтожить противника орудиями своих башен. Мнение о превосходстве линейных кораблей было трудно изжить.
Полученное 18 июня донесение подводной лодки о соприкосновении с противником указывало, что японские силы находятся далеко на западе.
Митшер оценил, что создавшаяся обстановка позволит японским авианосцам выслать самолеты с позиции, лежащей за пределами радиуса действия наших самолетов, при условии, что японские самолеты пойдут за горючим на Гуам и соседние аэродромы.
Он радировал Спрюэнсу, что предлагает в течение ночи полным ходом идти на запад, чтобы к рассвету авианосцы противника были безусловно в пределах радиуса действия наших самолетов, и тем самым не дать японцам возможности использовать острова в качестве “непотопляемых авианосцев”. Спрюэнс не одобрил это предложение. Он приказал Митшеру в течение ночи идти на восток и закончил свою радиограмму словами: “Остерегайтесь перехода до конца”. Это указывало, что Спрюэнс все еще планировал бой надводных кораблей. Он не мог понять огромной мощи нашей авиации и ее способности наносить удары в любом направлении до предела, определявшегося запасом горючего.
В результате такого решения наши силы неизбежно должны были подвергнуться на другой день сильнейшим воздушным атакам, не имея при этом возможности нанести ответный удар по кораблям противника. Это привело к тому, что основные силы японского флота сохранились для будущих боев, хотя они могли быть полностью уничтожены.
Бой у Марианских островов (Первый бой у Филиппин) 18–20 июня 1944 г. Развертывание.
Утром 19 июня корабли противника находились в 400 милях к западу от наших сил, которые находились теперь приблизительно в 60 милях к северо-западу от Гуама. Едва начался рассвет, японские авианосцы выпустили свои самолеты, и вскоре после того, как совсем рассвело, эти самолеты начали появляться в непосредственной близости от наших кораблей. Сначала радиолокационная установка обнаружила большое количество самолетов у о. Гуам, вскоре после этого патрулировавшие там истребители с авианосца “Belleau Wood” запросили о помощи и сообщили, что с находящегося на этом острове аэродрома Аганья поднимаются крупные силы авиации.
Для отражения этих атак с наших авианосцев были высланы усиленные группы истребителей, и до 10.00 велись многочисленные воздушные бои и стычки. На каждый наш сбитый самолет приходилось 35 сбитых самолетов противника. Затем бой переместился в район пребывания оперативного соединения.
В 10.00 “Alabama” сообщила, что в 125 милях от соединения на высоте не менее 24 000 фут. обнаружена большая группа японских самолетов, идущих к соединению.
Митшер приказал немедленно дополнительно выслать в воздух истребители и вернуть истребители, находящиеся у Гуама. Скоро палубы наших авианосцев опустели. Все было готово к бою. В 60 милях от местонахождения флота наши летчики перехватили от 60 до 70 японских пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев. В бою на подходе к цели большинство японских самолетов было сбито, но несколько из них прорвалось к цели и атаковало наши корабли, несмотря на сильный огонь их зенитных орудий. Одиночным японским самолетам и небольшим группам удалось добиться попаданий в “South Dakota”, близкого разрыва от “Minneapolis” и повредить борт “Indiana”, в который врезался подбитый японский самолет.
Огнем корабельных орудий было сбито еще девять самолетов, и ударная группа была фактически уничтожена полностью. Очень немногие самолеты уцелели и смогли прийти на Гуам или другие острова за горючим.
Но в пути находились еще другие группы самолетов с авианосцев противника, которые решились сделать все возможное.
Час спустя на экранах наших радиолокационных установок появилась большая, подходившая с запада группа японских самолетов. Ее перехватили наши истребители, и оказалось, что в ее состав входят от 60 до 70 истребителей, бомбардировщиков и торпедоносцев. Ожесточенный воздушный бой закончился уничтожением почти всех самолетов противника, прежде чем они вышли на позицию для атаки.
Однако несколько самолетов прорвалось к кораблям, и они добились близких разрывов от авианосцев “Bunker Hill” и “Wasp”. Три самолета были сбиты зенитным огнем. Ни один из наших кораблей не получил существенных повреждений.
Отдельные атаки небольших групп авиации продолжались до 14.00.
Наши авианосцы периодически поворачивали навстречу ветру, чтобы принять и заправить истребители. Воздушные бои велись на расстоянии от 2 до 60 миль от флота, но самое худшее уже миновало. Однако весь личный состав оставался на своих постах по боевому расписанию в готовности отразить любую атаку, что бы японцы ни бросили в бой.
Еще перед первым налетом японских самолетов на корабли наши бомбардировщики и торпедоносцы были высланы в воздух: их надо было убрать с палуб авианосцев, чтобы они не создавали там дополнительной опасности и не мешали принимать и выпускать истребители. Они получили приказание атаковать аэродромы на островах Гуам и Рота, чтобы затруднить использование этих баз противником. Хотя они причинили аэродромам значительные повреждения, но вывести их из строя не смогли. Трудно повредить взлетно-посадочные площадки настолько, чтобы ими нельзя было пользоваться после того, как будут засыпаны все воронки от бомб. В конце дня были получены сообщения, что много самолетов пытается совершить посадку на о. Гуам и о. Рота. Наши истребители снова ринулись в этот район и уничтожили 75 самолетов, прежде чем они смогли сесть на аэродром.
Так закончился последний этап боев 19 июня. Наступательные действия японцев прекратились. В тот вечер воздушные разведчики противника оставались рядом с нашими силами до 22 ч 00 мин, но никаких дальнейших действий не последовало. После войны из Японии были получены документы, которые показали, что в этот день японцы потеряли одних только авианосных самолетов 297.
Кроме них, было уничтожено минимум 100 самолетов берегового базирования, т. е. всего в этот день японцы потеряли приблизительно 400 самолетов. Наши потери в тот день составили всего 18 самолетов.
Поскольку Спрюэнс не одобрил сделанного Митшером накануне вечером предложения идти на запад на сближение с противником, функции наших авианосцев до сих пор ограничивались защитой от атак японской авиации. К сумеркам 19 июня наши корабли находились дальше на восток, чем они были утром, так как в течение дня они часто меняли курс и шли навстречу восточному ветру, выпуская и принимая самолеты.
Приняв свои последние патрульные самолеты, 58-е оперативное соединение в запоздалой попытке сблизиться с противником пошло на запад на скорости 23 узла. Одна авианосная группа, в которую входили авианосцы “Essex”, “Cowpens” и “Langley”, осталась для прикрытия района Марианских островов. Однако в состав ушедших на запад сил входило шесть больших и шесть малых авианосцев – вполне достаточно для выполнения данного им задания.
На рассвете 20 июня это ударное соединение быстроходных авианосцев находилось в 300 милях к западу от о. Рота. Но противник начал отход накануне, после полудня, и от наших кораблей его отделяло еще расстояние более 275 миль. Во время утреннего поиска обнаружить его не удалось, и после полудня был предпринят второй поиск. Самолеты на этот раз обнаружили отступающие японские корабли в 310 милях от наших авианосцев. Однако время было уже настолько позднее, что было сомнительно, смогут ли наши самолеты дойти до японских кораблей и вернуться на авианосцы при их запасе горючего. И во всяком случае они не могли бы вернуться обратно до наступления темноты.
Очень немногие из наших летчиков умели делать ночную посадку на авианосец. С другой стороны, корабли противника могли скрыться, если их не атаковать немедленно. Адмиралу Митшеру было трудно принимать решение. Но он решил выслать самолеты.
В 16.30 в этот дальний опасный полет над морем были высланы 216 самолетов. У них не было уверенности, что, дойдя до указанного им места, они обнаружат противника, но было весьма вероятно, что у них кончится горючее, прежде чем они смогут вернуться на авианосцы. Кроме того, поиски своего авианосца и посадка в темноте для многих из наших летчиков были совершенно незнакомым делом. Перспективы у них были очень мрачные.
Самолеты подошли к кораблям противника на закате солнца. Японские корабли шли тремя группами. Одна из наших ударных групп увидела танкеры противника и, не надеясь в сгущающихся сумерках найти авианосцы, атаковала их. Два танкера были потоплены и один поврежден. Другие самолеты нашли свою главную цель – авианосцы с поддерживающими их линейными кораблями, крейсерами и эскадренными миноносцами. Несмотря на сопротивление, которое было оказано 35 истребителями, и сильный зенитный огонь, они атаковали намеченные цели, но им удалось только повредить пять авианосцев, один линейный корабль и один крейсер. Согласно японским данным, один поврежденный авианосец, “Хийе”, вскоре после этого погиб от торпеды, выпущенной подводной лодкой.
Наши самолеты сбили 22 японских истребителя. Мы потеряли 20 самолетов.
Затем наши летчики повернули навстречу сильному восточному ветру и пошли к своим авианосцам. Уже с середины пути самолеты, израсходовав все горючее, начали падать в темные воды океана. Некоторым из них удалось дотянуть до оперативного соединения, но они были вынуждены сесть на воду, пока ожидали своей очереди быть принятыми на авианосцы. Отыскать и подобрать в темноте уцелевших летчиков этих самолетов было чрезвычайно трудно, и большинству из этих летчиков, которым удалось забраться в спасательные шлюпки или надеть спасательные жилеты, пришлось оставаться в воде до рассвета. В последующих донесениях сказано, что 77 % летчиков, севших на воду, спасено.
Зрелище было замечательное. Несмотря на опасность включения огней в непосредственной близости от района действий самолетов и подводных лодок противника, Митшер приказал включить прожекторы, чтобы помочь возвращающимся самолетам найти свои корабли. По радио им было передано незашифрованное приказание: садиться на любой замеченный авианосец, не пытаясь искать свой.
Ослепленные ярким светом и не имевшие опыта ночных посадок, летчики в ряде случаев сделали попытку сесть на крейсера и линейные корабли, которые, конечно, не имели полетной палубы. Другие летчики не могли понять подаваемые им с авианосцев сигналы и садились на только что севшие впереди них самолеты или разбивались о барьеры. Много летчиков, уцелевших в бою, погибло на полетных палубах при этой беспорядочной посадке. В результате аварий при посадках на воду и авианосцы было потеряно 80 самолетов. При этом погибло или пропало без вести 38 летчиков.
Теперь нам нужно вернуться назад и посмотреть, что происходило прошлым утром, когда наше оперативное соединение отбивало воздушные атаки противника. В это время две американские подводные лодки “Albacore” и “Cavalla” патрулировали в районе маневрирования японского флота.
В 8.10 в перископе “Albacore” появился огромный вражеский авианосец. Это был новый авианосец “Тайхо” водоизмещением 40 000 т. Выпустив торпедный залп, лодка добилась попадания одной торпеды. Как и на “Lexington” во время боя в Коралловом море, на “Тайхо” скопились пары бензина и в 14.32 произошел взрыв страшной силы.
Начался сильнейший пожар, и в 16.28 огромный авианосец затонул. Это был его первый выход в море.
В то же утро в 11.20 подводная лодка “Cavalla” маневрировала в пределах дальности торпедной стрельбы от авианосца “Секаку”. “Когда я поднял перископ, – писал ее командир в своем донесении, – моим глазам представилась неправдоподобно приятная картина. Я мог видеть четыре корабля – большой авианосец с двумя крейсерами впереди слева по носу и эскадренным миноносцем в 1000 ярдов на правом траверзе”. Подводная лодка выстрелила шесть торпед. Четыре из них попали в авианосец.
Несколько позднее от “Cavalla” поступило срочное донесение: “Попадание в авианосец типа “Секаку” тремя из шести выпущенных торпед… его сопровождают два крейсера типа “Атаго”, три эскадренных миноносца, возможно больше… в течение 3 часов на меня сброшено 105 глубинных бомб… ультразвуковое оборудование повреждено, приемники затоплены, других серьезных повреждений нет. С этим мы можем справиться. Через 2,5 часа после атаки слышал четыре сильнейших взрыва в направлении объекта атаки. Полагаю, что малютка потонул”. Предположение оказалось правильным: торпедированный авианосец был “Секаку”, и он действительно затонул.
Когда авианосец “Тайхо” был оставлен экипажем, адмирал Одзава, командовавший японскими силами, перенес свой флаг на “Секаку”. Теперь ему снова пришлось переносить флаг – сначала на крейсер “Хагуро”, а на следующий день на “Дзуйкаку”, единственный оставшийся большой авианосец.
Потопление нашими подводными лодками этих двух чрезвычайно важных кораблей явилось для противника исключительно серьезной потерей, уступающей по значению только полному уничтожению в ходе всего сражения самолетов японского соединения. Оно создало большие трудности для японских авиагрупп, возвратившихся после атак против нашего флота, а нарушение связи помешало адмиралу Одзава руководить действиями и получить точные сведения о том, как обстоят дела с его самолетами. Многие из них, насколько он знал, могли благополучно сесть на островных базах. Во время пребывания на “Хагуро” Одзава был информирован только о том, что у него осталось менее 100 самолетов и что первая дневная атака не состоялась, как было предусмотрено графиком. Он решил отходить на запад, чтобы привести в порядок свои силы и вызвать туда самолеты с островных баз.
Одзава считал, что он находится за пределами радиуса действия наших самолетов, и, оценивая, что наш флот понес накануне по меньшей мере такие же серьезные потери, как его флот, после полудня 20 июня сделал остановку, чтобы пополнить корабли топливом и хорошенько ознакомиться с обстановкой. В это время он получил поразительное сообщение, что наши авианосцы крупными силами идут на запад и быстро приближаются к его позиции.
Получив эту необычайную информацию, Одзава поспешно прекратил приемку топлива, и японский флот полным ходом пошел на запад, чтобы избежать предстоящего боя, который мог повлечь за собой потерю оставшихся у него кораблей. Хотя, как сказано выше, нашим самолетам удалось в тот день на закате солнца провести атаку, последствием которой были наши большие потери в самолетах при их возвращении на авианосцы, на следующее утро японский флот был за пределами радиуса действия нашей авиации, и боев больше не было. Попытка противника помешать нашему вторжению на Марианские острова была сорвана, но он отступил, сохранив большую часть своих кораблей.
Бой у Марианских островов (Первый бой у Филиппин) 18–20 июня 1944 г.
Главной причиной этого поражения японцев были исключительно неумелые действия их плохо обученных летчиков и в противоположность им превосходные боевые качества наших летчиков. Наши авианосные летчики были лучшими пилотами в мире. В противоположность им японские летчики в этом сражении были просто новичками. Одна из участвовавших в бою эскадрилий противника проходила боевую подготовку в течение всего шести месяцев, другая – в течение трех, третья – в течение двух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
По японскому плану предполагалось оставить авианосцы за пределами досягаемости наших авианосных самолетов и выслать свои самолеты атаковать наши авианосцы, после чего японские авианосные самолеты должны были сесть на Гуаме и на других ближних базах, принять горючее и перевооружиться, а затем вернуться на свои авианосцы. Таким образом, они могли бы производить челночные атаки против нашего флота, не подставляя свои корабли под удары наших авианосных самолетов.
Адмирал Спрюэнс 18 июня отделил линейные корабли от авианосцев и сформировал из них отдельное оперативное соединение, которое заняло позицию в 15 милях к западу от его авианосцев, не считая одной группы авианосцев, которая была выделена как передовая авианосная группа и должна была обеспечивать воздушное прикрытие линейным кораблям. Этот план явно предусматривал бой между линейными кораблями, причем предполагалось, что основной функцией авианосных самолетов будет прикрытие линейных кораблей с воздуха, чтобы эти последние могли уничтожить противника орудиями своих башен. Мнение о превосходстве линейных кораблей было трудно изжить.
Полученное 18 июня донесение подводной лодки о соприкосновении с противником указывало, что японские силы находятся далеко на западе.
Митшер оценил, что создавшаяся обстановка позволит японским авианосцам выслать самолеты с позиции, лежащей за пределами радиуса действия наших самолетов, при условии, что японские самолеты пойдут за горючим на Гуам и соседние аэродромы.
Он радировал Спрюэнсу, что предлагает в течение ночи полным ходом идти на запад, чтобы к рассвету авианосцы противника были безусловно в пределах радиуса действия наших самолетов, и тем самым не дать японцам возможности использовать острова в качестве “непотопляемых авианосцев”. Спрюэнс не одобрил это предложение. Он приказал Митшеру в течение ночи идти на восток и закончил свою радиограмму словами: “Остерегайтесь перехода до конца”. Это указывало, что Спрюэнс все еще планировал бой надводных кораблей. Он не мог понять огромной мощи нашей авиации и ее способности наносить удары в любом направлении до предела, определявшегося запасом горючего.
В результате такого решения наши силы неизбежно должны были подвергнуться на другой день сильнейшим воздушным атакам, не имея при этом возможности нанести ответный удар по кораблям противника. Это привело к тому, что основные силы японского флота сохранились для будущих боев, хотя они могли быть полностью уничтожены.
Бой у Марианских островов (Первый бой у Филиппин) 18–20 июня 1944 г. Развертывание.
Утром 19 июня корабли противника находились в 400 милях к западу от наших сил, которые находились теперь приблизительно в 60 милях к северо-западу от Гуама. Едва начался рассвет, японские авианосцы выпустили свои самолеты, и вскоре после того, как совсем рассвело, эти самолеты начали появляться в непосредственной близости от наших кораблей. Сначала радиолокационная установка обнаружила большое количество самолетов у о. Гуам, вскоре после этого патрулировавшие там истребители с авианосца “Belleau Wood” запросили о помощи и сообщили, что с находящегося на этом острове аэродрома Аганья поднимаются крупные силы авиации.
Для отражения этих атак с наших авианосцев были высланы усиленные группы истребителей, и до 10.00 велись многочисленные воздушные бои и стычки. На каждый наш сбитый самолет приходилось 35 сбитых самолетов противника. Затем бой переместился в район пребывания оперативного соединения.
В 10.00 “Alabama” сообщила, что в 125 милях от соединения на высоте не менее 24 000 фут. обнаружена большая группа японских самолетов, идущих к соединению.
Митшер приказал немедленно дополнительно выслать в воздух истребители и вернуть истребители, находящиеся у Гуама. Скоро палубы наших авианосцев опустели. Все было готово к бою. В 60 милях от местонахождения флота наши летчики перехватили от 60 до 70 японских пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев. В бою на подходе к цели большинство японских самолетов было сбито, но несколько из них прорвалось к цели и атаковало наши корабли, несмотря на сильный огонь их зенитных орудий. Одиночным японским самолетам и небольшим группам удалось добиться попаданий в “South Dakota”, близкого разрыва от “Minneapolis” и повредить борт “Indiana”, в который врезался подбитый японский самолет.
Огнем корабельных орудий было сбито еще девять самолетов, и ударная группа была фактически уничтожена полностью. Очень немногие самолеты уцелели и смогли прийти на Гуам или другие острова за горючим.
Но в пути находились еще другие группы самолетов с авианосцев противника, которые решились сделать все возможное.
Час спустя на экранах наших радиолокационных установок появилась большая, подходившая с запада группа японских самолетов. Ее перехватили наши истребители, и оказалось, что в ее состав входят от 60 до 70 истребителей, бомбардировщиков и торпедоносцев. Ожесточенный воздушный бой закончился уничтожением почти всех самолетов противника, прежде чем они вышли на позицию для атаки.
Однако несколько самолетов прорвалось к кораблям, и они добились близких разрывов от авианосцев “Bunker Hill” и “Wasp”. Три самолета были сбиты зенитным огнем. Ни один из наших кораблей не получил существенных повреждений.
Отдельные атаки небольших групп авиации продолжались до 14.00.
Наши авианосцы периодически поворачивали навстречу ветру, чтобы принять и заправить истребители. Воздушные бои велись на расстоянии от 2 до 60 миль от флота, но самое худшее уже миновало. Однако весь личный состав оставался на своих постах по боевому расписанию в готовности отразить любую атаку, что бы японцы ни бросили в бой.
Еще перед первым налетом японских самолетов на корабли наши бомбардировщики и торпедоносцы были высланы в воздух: их надо было убрать с палуб авианосцев, чтобы они не создавали там дополнительной опасности и не мешали принимать и выпускать истребители. Они получили приказание атаковать аэродромы на островах Гуам и Рота, чтобы затруднить использование этих баз противником. Хотя они причинили аэродромам значительные повреждения, но вывести их из строя не смогли. Трудно повредить взлетно-посадочные площадки настолько, чтобы ими нельзя было пользоваться после того, как будут засыпаны все воронки от бомб. В конце дня были получены сообщения, что много самолетов пытается совершить посадку на о. Гуам и о. Рота. Наши истребители снова ринулись в этот район и уничтожили 75 самолетов, прежде чем они смогли сесть на аэродром.
Так закончился последний этап боев 19 июня. Наступательные действия японцев прекратились. В тот вечер воздушные разведчики противника оставались рядом с нашими силами до 22 ч 00 мин, но никаких дальнейших действий не последовало. После войны из Японии были получены документы, которые показали, что в этот день японцы потеряли одних только авианосных самолетов 297.
Кроме них, было уничтожено минимум 100 самолетов берегового базирования, т. е. всего в этот день японцы потеряли приблизительно 400 самолетов. Наши потери в тот день составили всего 18 самолетов.
Поскольку Спрюэнс не одобрил сделанного Митшером накануне вечером предложения идти на запад на сближение с противником, функции наших авианосцев до сих пор ограничивались защитой от атак японской авиации. К сумеркам 19 июня наши корабли находились дальше на восток, чем они были утром, так как в течение дня они часто меняли курс и шли навстречу восточному ветру, выпуская и принимая самолеты.
Приняв свои последние патрульные самолеты, 58-е оперативное соединение в запоздалой попытке сблизиться с противником пошло на запад на скорости 23 узла. Одна авианосная группа, в которую входили авианосцы “Essex”, “Cowpens” и “Langley”, осталась для прикрытия района Марианских островов. Однако в состав ушедших на запад сил входило шесть больших и шесть малых авианосцев – вполне достаточно для выполнения данного им задания.
На рассвете 20 июня это ударное соединение быстроходных авианосцев находилось в 300 милях к западу от о. Рота. Но противник начал отход накануне, после полудня, и от наших кораблей его отделяло еще расстояние более 275 миль. Во время утреннего поиска обнаружить его не удалось, и после полудня был предпринят второй поиск. Самолеты на этот раз обнаружили отступающие японские корабли в 310 милях от наших авианосцев. Однако время было уже настолько позднее, что было сомнительно, смогут ли наши самолеты дойти до японских кораблей и вернуться на авианосцы при их запасе горючего. И во всяком случае они не могли бы вернуться обратно до наступления темноты.
Очень немногие из наших летчиков умели делать ночную посадку на авианосец. С другой стороны, корабли противника могли скрыться, если их не атаковать немедленно. Адмиралу Митшеру было трудно принимать решение. Но он решил выслать самолеты.
В 16.30 в этот дальний опасный полет над морем были высланы 216 самолетов. У них не было уверенности, что, дойдя до указанного им места, они обнаружат противника, но было весьма вероятно, что у них кончится горючее, прежде чем они смогут вернуться на авианосцы. Кроме того, поиски своего авианосца и посадка в темноте для многих из наших летчиков были совершенно незнакомым делом. Перспективы у них были очень мрачные.
Самолеты подошли к кораблям противника на закате солнца. Японские корабли шли тремя группами. Одна из наших ударных групп увидела танкеры противника и, не надеясь в сгущающихся сумерках найти авианосцы, атаковала их. Два танкера были потоплены и один поврежден. Другие самолеты нашли свою главную цель – авианосцы с поддерживающими их линейными кораблями, крейсерами и эскадренными миноносцами. Несмотря на сопротивление, которое было оказано 35 истребителями, и сильный зенитный огонь, они атаковали намеченные цели, но им удалось только повредить пять авианосцев, один линейный корабль и один крейсер. Согласно японским данным, один поврежденный авианосец, “Хийе”, вскоре после этого погиб от торпеды, выпущенной подводной лодкой.
Наши самолеты сбили 22 японских истребителя. Мы потеряли 20 самолетов.
Затем наши летчики повернули навстречу сильному восточному ветру и пошли к своим авианосцам. Уже с середины пути самолеты, израсходовав все горючее, начали падать в темные воды океана. Некоторым из них удалось дотянуть до оперативного соединения, но они были вынуждены сесть на воду, пока ожидали своей очереди быть принятыми на авианосцы. Отыскать и подобрать в темноте уцелевших летчиков этих самолетов было чрезвычайно трудно, и большинству из этих летчиков, которым удалось забраться в спасательные шлюпки или надеть спасательные жилеты, пришлось оставаться в воде до рассвета. В последующих донесениях сказано, что 77 % летчиков, севших на воду, спасено.
Зрелище было замечательное. Несмотря на опасность включения огней в непосредственной близости от района действий самолетов и подводных лодок противника, Митшер приказал включить прожекторы, чтобы помочь возвращающимся самолетам найти свои корабли. По радио им было передано незашифрованное приказание: садиться на любой замеченный авианосец, не пытаясь искать свой.
Ослепленные ярким светом и не имевшие опыта ночных посадок, летчики в ряде случаев сделали попытку сесть на крейсера и линейные корабли, которые, конечно, не имели полетной палубы. Другие летчики не могли понять подаваемые им с авианосцев сигналы и садились на только что севшие впереди них самолеты или разбивались о барьеры. Много летчиков, уцелевших в бою, погибло на полетных палубах при этой беспорядочной посадке. В результате аварий при посадках на воду и авианосцы было потеряно 80 самолетов. При этом погибло или пропало без вести 38 летчиков.
Теперь нам нужно вернуться назад и посмотреть, что происходило прошлым утром, когда наше оперативное соединение отбивало воздушные атаки противника. В это время две американские подводные лодки “Albacore” и “Cavalla” патрулировали в районе маневрирования японского флота.
В 8.10 в перископе “Albacore” появился огромный вражеский авианосец. Это был новый авианосец “Тайхо” водоизмещением 40 000 т. Выпустив торпедный залп, лодка добилась попадания одной торпеды. Как и на “Lexington” во время боя в Коралловом море, на “Тайхо” скопились пары бензина и в 14.32 произошел взрыв страшной силы.
Начался сильнейший пожар, и в 16.28 огромный авианосец затонул. Это был его первый выход в море.
В то же утро в 11.20 подводная лодка “Cavalla” маневрировала в пределах дальности торпедной стрельбы от авианосца “Секаку”. “Когда я поднял перископ, – писал ее командир в своем донесении, – моим глазам представилась неправдоподобно приятная картина. Я мог видеть четыре корабля – большой авианосец с двумя крейсерами впереди слева по носу и эскадренным миноносцем в 1000 ярдов на правом траверзе”. Подводная лодка выстрелила шесть торпед. Четыре из них попали в авианосец.
Несколько позднее от “Cavalla” поступило срочное донесение: “Попадание в авианосец типа “Секаку” тремя из шести выпущенных торпед… его сопровождают два крейсера типа “Атаго”, три эскадренных миноносца, возможно больше… в течение 3 часов на меня сброшено 105 глубинных бомб… ультразвуковое оборудование повреждено, приемники затоплены, других серьезных повреждений нет. С этим мы можем справиться. Через 2,5 часа после атаки слышал четыре сильнейших взрыва в направлении объекта атаки. Полагаю, что малютка потонул”. Предположение оказалось правильным: торпедированный авианосец был “Секаку”, и он действительно затонул.
Когда авианосец “Тайхо” был оставлен экипажем, адмирал Одзава, командовавший японскими силами, перенес свой флаг на “Секаку”. Теперь ему снова пришлось переносить флаг – сначала на крейсер “Хагуро”, а на следующий день на “Дзуйкаку”, единственный оставшийся большой авианосец.
Потопление нашими подводными лодками этих двух чрезвычайно важных кораблей явилось для противника исключительно серьезной потерей, уступающей по значению только полному уничтожению в ходе всего сражения самолетов японского соединения. Оно создало большие трудности для японских авиагрупп, возвратившихся после атак против нашего флота, а нарушение связи помешало адмиралу Одзава руководить действиями и получить точные сведения о том, как обстоят дела с его самолетами. Многие из них, насколько он знал, могли благополучно сесть на островных базах. Во время пребывания на “Хагуро” Одзава был информирован только о том, что у него осталось менее 100 самолетов и что первая дневная атака не состоялась, как было предусмотрено графиком. Он решил отходить на запад, чтобы привести в порядок свои силы и вызвать туда самолеты с островных баз.
Одзава считал, что он находится за пределами радиуса действия наших самолетов, и, оценивая, что наш флот понес накануне по меньшей мере такие же серьезные потери, как его флот, после полудня 20 июня сделал остановку, чтобы пополнить корабли топливом и хорошенько ознакомиться с обстановкой. В это время он получил поразительное сообщение, что наши авианосцы крупными силами идут на запад и быстро приближаются к его позиции.
Получив эту необычайную информацию, Одзава поспешно прекратил приемку топлива, и японский флот полным ходом пошел на запад, чтобы избежать предстоящего боя, который мог повлечь за собой потерю оставшихся у него кораблей. Хотя, как сказано выше, нашим самолетам удалось в тот день на закате солнца провести атаку, последствием которой были наши большие потери в самолетах при их возвращении на авианосцы, на следующее утро японский флот был за пределами радиуса действия нашей авиации, и боев больше не было. Попытка противника помешать нашему вторжению на Марианские острова была сорвана, но он отступил, сохранив большую часть своих кораблей.
Бой у Марианских островов (Первый бой у Филиппин) 18–20 июня 1944 г.
Главной причиной этого поражения японцев были исключительно неумелые действия их плохо обученных летчиков и в противоположность им превосходные боевые качества наших летчиков. Наши авианосные летчики были лучшими пилотами в мире. В противоположность им японские летчики в этом сражении были просто новичками. Одна из участвовавших в бою эскадрилий противника проходила боевую подготовку в течение всего шести месяцев, другая – в течение трех, третья – в течение двух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58