Ими командовали соответственно контр-адмирал Ривз, Монтгомери, Джиндер и я.
При предварительных воздушных атаках были уничтожены все находившиеся на Маршалловых островах самолеты противника. Наземные объекты были превращены в груды битого камня. Деревьев на острове почти не осталось, а те, которые остались, в результате ужасных бомбардировок потеряли всю листву. На атолле Кваджелейн более половины японского гарнизона, насчитывавшего 8600 человек, было убито прежде, чем первые американские войска вступили на берег атолла. Уцелевшие японцы оглохли и страдали от шока.
Войска высадились на островах Маджуро и Кваджелейн 1 февраля 1944 г. На Маджуро они не встретили никакого сопротивления, и морские строительные батальоны немедленно приступили к сооружению аэродромов и других береговых объектов.
На Кваджелейне, несмотря на сильнейшую предварительную бомбардировку, противник оказал решительное сопротивление. Лагуна здесь – самая большая в мире. Главные объекты располагаются на смежных островах Рой и Наму в северной части лагуны и на о. Кваджелейн в южной части. Лагуна тянется с севера на юг на 30 миль. Морской пехоте было дано задание захватить Рой и Наму, а армейским войскам – Кваджелейн. При первой высадке сопротивление было незначительное. После полудня 3 февраля Рой и Наму были в наших руках, но Кваджелейн был окончательно очищен от остатков сил противника только после полудня 5 февраля. Доведенные до отчаяния японцы укрывались в снарядных воронках, в грудах развалин, чего они ранее не делали, и оттуда бросались в атаки, в которых все они были уничтожены. Высаженные ударные войска, численностью 42 000 человек, потеряли 368 человек убитыми и 1148 человек ранеными. Весь японский гарнизон, не считая взятых в плен 437 оглушенных японцев, был уничтожен.
Принимая во внимание успешные результаты наших атак против атолла Эниветок, я считал, что десантные войска не должны встретить там сильное сопротивление, и рекомендовал ускорить его оккупацию, чтобы не дать противнику времени оправиться от потерь. Мое предложение было принято, и войска, которые предназначались в резерв для Кваджелейнской операции и которые не были нужны на Кваджелейне, получили задание захватить о. Эниветок. Это были два усиленных полка 22-й дивизии морской пехоты и 106-я пехотная дивизия. Морская пехота высадилась на о. Энгеби 18 февраля, и хотя там развернулись чрезвычайно сильные бои с выскочившими из своих укрытий японцами, еще до наступления темноты остров был в наших руках. 20 февраля армейские войска с помощью морской пехоты взяли о. Эниветок, а 22 февраля пал о. Парри. Захваченные документы указывали, что на этом острове находился штаб генерал-майора Нисида, командующего 1-й бригадой морской пехоты. В результате сильных бомбардировок и артиллерийского обстрела все объекты на острове были так разрушены, что нельзя было получить точное подтверждение этого, как и нельзя было опознать тело самого генерала.
У нас не было необходимости создавать на Маршалловых островах какие-либо дополнительные базы, и нейтрализация остальных позиций была предоставлена местным силам. Первые бастионы внешнего оборонительного рубежа Японской империи пали.
Сразу же после взятия Кваджелейна оперативное соединение быстроходных авианосцев сосредоточилось на атолле Маджуро для приемки топлива, пополнения боеприпасов и проведения совещаний по поводу следующей операции. Планировался удар силами авианосцев по считавшейся несокрушимой крепости Трук, которую иногда называли Гибралтаром Тихого океана. Это был бы первый удар по этой твердыне. Мы надеялись захватить там значительную часть японского флота. Операция также должна была прикрыть высадку на о. Эниветок, лежащий в 600 милях к северо-востоку от островов Трук. Три из четырех авианосных оперативных групп – адмиралов Ривза, Монтгомери и моя – принимали участие в этой экспедиции, которой командовал адмирал Спрюэнс, державший свой флаг на линейном корабле “New Jersey”. Мы имели в общей сложности пять больших и четыре легких авианосца, шесть быстроходных линейных кораблей, пять тяжелых крейсеров, три легких крейсера, два крейсера ПВО и 29 эскадренных миноносцев. Мощные ударные силы в полной боевой готовности 12 февраля вышли из лагуны Маджуро и растянулись по океану, взяв курс на запад к островам Трук. Можно было надеяться, что значительная часть оставшихся морских сил Японии будет выведена из строя и ее мощь будет сильно ослаблена.
Но за несколько дней до нашего прибытия на острова Трук разведывательный самолет из южной части Тихого океана совершил полет на большой высоте над этими островами. Он подал сигнал тревоги. К тому времени, когда туда прибыли наши первые ударные группы, японские корабли, за немногими исключениями, ушли в более безопасные воды. Когда мы, оставшись необнаруженными, подошли к пункту в 94 милях к северо-востоку от о. Дюблон, входящего в состав атолла Трук, на экранах наших радиолокационных установок не было видно ни одного японского самолета. Отсюда на рассвете 16 февраля была выслана на выполнение задания первая ударная группа. Противник был захвачен врасплох, многие его самолеты еще находились на земле, и большинство из них было уничтожено. Вице-адмирал Кобаяси, командир базы, совершил дорого стоившую ошибку. В течение двух недель после нашего нападения на Кваджелейн он держал базу в полной боевой готовности, но 15 февраля решил, что опасность миновала, и приказал большинству самолетов остаться на земле, не принимать горючее и разоружиться. На следующее утро наши самолеты нанесли удар. После этого рейда Кобаяси был быстро отозван в Японию.
За двухдневный рейд 129 самолетов противника было уничтожено в воздухе, 82 на земле и 70 было повреждено. Кроме того, было потоплено или сильно повреждено несколько крейсеров и эскадренных миноносцев и много судов торгового флота и танкеров.
В этом нападении во время крейсирования вокруг островов Трук нашего отряда в составе новых линейных кораблей “New Jersey” и “Iowa”, крейсеров “Minneapolis” и “New Orleans” и эскадренных миноносцев “Izard”, “Charrette”, “Burns” и “Bradford” под командованием адмирала Спрюэнса произошел такой эпизод. Около полудня этот отряд отделился от авианосцев, чтобы обойти вокруг архипелага Трук с целью перехвата и уничтожения поврежденных во время воздушных атак кораблей противника, которые сделали бы попытку спастись бегством. Однако эта экспедиция достигла очень немногого и только осложнила атаки авианосных самолетов. Нам было приказано обеспечить этой группе постоянное воздушное прикрытие, что привело к бесполезному использованию самолетов.
Чуть севернее лагуны Трук отряд Спрюэнса заметил японский крейсер, который был поврежден нашими самолетами. Около него стояли, вероятно, подбирая личный состав, еще один крейсер и эскадренный миноносец. Наши патрульные истребители сообщили, что, когда поврежденный крейсер заметил на горизонте мачты наших линейных кораблей, он немедленно дал полный ход и исчез в западном направлении. Если бы наши линейные корабли не вспугнули его, мы прикончили бы крейсер при следующей воздушной атаке.
Когда наши подходившие корабли открыли огонь по поврежденному крейсеру и эскадренному миноносцу, японцы ответили торпедным залпом. Самолеты воздушного прикрытия заметили торпеды и сообщили по радио об опасности, так что наши корабли отвернули как раз вовремя, чтобы избежать попаданий. Одна торпеда прошла в нескольких футах от носа “Iowa”, а командир “New Orleans” заявил, что только своевременное предупреждение, переданное нашими самолетами, позволило ему избежать минимум одного верного попадания. Если бы какой-либо из наших кораблей был торпедирован так близко к мощным базам противника и так далеко от наших производивших ремонт портов, то это могло повлечь за собой его полную потерю.
После потопления артиллерийским огнем поврежденного крейсера и эскадренного миноносца отряд пошел к западу от атолла Трук. Он, естественно, опасался атаки японских самолетов, и, когда один из наших пикирующих бомбардировщиков, возможно поврежденный, сблизился с нами, настороженные зенитчики открыли огонь и сбили его.
Воздушное прикрытие, которое мы обеспечивали отряду адмирала Спрюэнса, нужно было сменить в 17.00. Однако шедшие на смену самолеты запоздали, так как не сразу нашли корабли, и Спрюэнс задержал первую группу почти до ночи. Это были самолеты с легкого авианосца “Cowpens”, которые раньше никогда не делали ночных посадок на авианосец. В 20.30, когда было совершенно темно и вокруг находилось много разведывательных самолетов противника, а соседняя оперативная группа подверглась атаке торпедоносцев, на экране нашей радиолокационной установки появилась группа американских самолетов. Это были наши сильно запоздавшие истребители. Почувствовав облегчение при их благополучном возвращении, но не будучи уверенными, что они смогут совершить посадку в темноте и к тому же под угрозой неминуемой атаки, мы повернули навстречу ветру, чтобы принять их на борт. Карта показывала, что прямо на нашем пути на расстоянии всего 15 миль находится невидимый в темноте коралловый риф. Несмотря на находившиеся в непосредственной близости японские самолеты, мы включили посадочные огни, и самолеты благополучно сели на “Cowpens”. Последний самолет сел в тот момент, когда мы достигли пункта, где нам нужно было повернуть, чтобы не наскочить на риф.
В течение остальной части ночи мы подвергались несильным атакам, но моя оперативная группа не получила повреждений. Авианосец “Intrepid”, входивший в состав другой группы, получил попадание торпеды в кормовую часть, в результате чего было повреждено его рулевое управление и он был вынужден вернуться в Перл-Харбор.
Воздушные атаки против атолла Трук продолжались в течение двух дней. Самолеты настолько разрушили этот перехваленный “Гибралтар”, что он больше уже не представлял серьезной опасности для наших наступавших сил. Совершив отход после проведения этих атак, мы встретились с нашими танкерами в условленном пункте севернее о. Эниветок, приняли топливо и снова пошли на запад. Мы должны были нанести удары по авиабазам противника на островах Сайпан и Тиниан в группе Марианских островов. (Сайпан и Тиниан расположены севернее Гуама, далеко на северо-запад от о. Трук.) Это была смелая операция, какой вряд ли могли ожидать японцы. Она проводилась только двумя авианосными оперативными группами – адмирала Монтгомери и моей – под общим командованием адмирала Митшера. Совершая этот рейд, мы находились на расстоянии всего 1500 миль от Токио.
В 14.01 21 февраля, когда мы шли к позиции выпуска самолетов, в 20 милях к северо-западу от наших сил был замечен шедший на малой высоте японский двухмоторный бомбардировщик. Он ушел от нас и сообщил позицию наших авианосцев. В то время мы находились в 420 милях прямо на восток от Сайпана. Адмирал Митшер передал по соединению, что мы обнаружены противником, и заявил, что в предстоящем бою мы должны сражаться до конца. Мы произвели много рейдов, и это был первый случай, когда самолеты противника обнаружили нас накануне намеченного по плану дня атаки. Мы ожидали, что на протяжении остального пути к пункту выпуска самолетов против нас будут производиться сильные воздушные атаки.
Мы не обманулись. В 21.13 на экране радиолокационной установки появился первый самолет противника, и с этого момента до рассвета мы подвергались непрерывным воздушным атакам. Японские самолеты сбрасывали много светящих бомб и обнаруживали нас по белой пене кильватерных струй. Мы скоро поняли, что самолеты противника не имеют радиолокационной установки. Зная при помощи радиолокатора местонахождение самолетов противника, мы могли уклониться от многих его наиболее сильных атак, усиленно маневрируя в темноте и не предоставляя противнику случая обнаружить себя по свету. Мы вели огонь из 5” орудий, где применялись бездымный порох и радиовзрыватели, и не использовали трассирующий боеприпас, чтобы не выдать позиции кораблей. Благодаря радиолокационному управлению огнем наше охранение сбило в течение ночи три или четыре самолета. В этой ночной игре в прятки было трудно идти нужным нам курсом на запад, но на рассвете мы достигли намеченного пункта выпуска самолетов и были готовы действовать. Группа адмирала Монтгомери также подверглась атаке, но она использовала трассирующий боеприпас, что привлекло к ней большее число самолетов противника. В результате они сбили больше самолетов, чем мы.
Перед самым рассветом, когда мы могли начинать выпускать в воздух наши авиагруппы, на экране радиолокационной установки появился большой отряд японских самолетов. Самолеты находились на расстоянии всего 20 миль и, несомненно, пытались найти нас, чтобы атаковать. Это был критический момент, поскольку все наши самолеты принимали горючее и вооружались на палубе, и мы были чрезвычайно уязвимы. Если бы только один японский истребитель обстрелял на бреющем полете палубы наших авианосцев, среди тесно стоявших самолетов могли бы начаться пожары, которые полностью вывели бы из строя наши авианосцы, а то и закончились бы их потоплением. Выпуская самолеты, мы шли на большой скорости навстречу ветру, и в слабых лучах рассвета наши кильватерные струи легко могли быть замечены атакующими самолетами. К тому же, выпуская самолеты, мы не могли свободно маневрировать. Кроме того, мы должны были быть гораздо лучше видны самолетам противника, чем они нам. Нашим артиллеристам было бы трудно различать их.
Воспользовавшись небольшим дождевым шквалом между нами и приближавшимися самолетами, мы быстро выпустили в воздух при помощи катапульт с авианосца “Cowpens” группу истребителей, которые несколько минут спустя перехватили японские самолеты и сбили их все. Этим закончился период критической неопределенности. Скоро все наши ударные группы поднялись в воздух и пошли к Сайпану и Тиниану, а над кораблями остался охранявший их боевой воздушный патруль.
Когда наши самолеты подошли к о. Тиниан, они попали в низкую облачность, через которую им пришлось проходить, чтобы произвести атаки. Противник оказал сопротивление в воздухе, и наши самолеты сбили 11 японских истребителей. В течение дня около нашей оперативной группы было сбито 4 японских бомбардировщика.
К нашему удивлению, на земле было обнаружено много японских самолетов, которые стояли, выстроившись на взлетно-посадочных полосах. Почему они не поднялись в воздух, когда было получено сообщение о подходе наших сил, так и осталось неизвестным. Не исключена возможность, что это были новые самолеты, перегонявшиеся на Маршалловы острова, и что на Тиниане не нашлось для них квалифицированных пилотов. Во всяком случае они оказались очень выгодной целью, и наши летчики уничтожили все 69 машин, к тому же изрыли при этом воронками взлетно-посадочные площадки.
Одна группа истребителей с авианосца “Bunker Hill” под командованием коммандера Силбера находилась в это время на пути к Тиниану, идя над сплошной облачностью с многочисленными дождевыми шквалами. Пройдя положенное расстояние, коммандер Силбер прошел через облака, чтобы посмотреть, где он находится. Скоро он заметил остров, на котором находился аэродром, и принял его за Тиниан. Группа сбила четыре самолета в воздухе и еще семь самолетов уничтожила на земле. На обратном пути к авианосцу они проверили навигационные расчеты и, к своему удивлению, обнаружили, что по ошибке атаковали о. Гуам. Впервые после его падения в начале войны наши силы видели о. Гуам. Мы не знали, что японцы построили аэродром на мысе Ороте, а потому доставленная коммандером Силбером информация была для нас исключительно ценной. Он не получил порицания за то, что атаковал не ту цель, какую должен был атаковать.
Этими рейдами закончилась кампания на Маршалловых островах. Работа по развертыванию новых баз на островах Кваджелейн, Эниветок и Маджуро шла параллельно с подготовкой к нашему следующему наступлению – наступлению на Марианские острова.
Японцы очень хорошо понимали серьезность прорыва их внешнего оборонительного рубежа. Они считали, что удержание следующего рубежа, созданного на Марианских островах, имеет жизненно важное значение для безопасности их империи. Однако они не имели возможности организовать одинаково сильную защиту всюду. Они не знали, где мы предпримем наше следующее наступление. Их флот перебазировался на Тавитави – один из островов архипелага Суду в южных Филиппинских островах, – чтобы быть в готовности нанести удар как на востоке – к Марианским островам, так и на юге – к Холландии. Они намечали перебросить свои самолеты берегового базирования в любом из этих направлений, когда определится направление нашего главного удара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
При предварительных воздушных атаках были уничтожены все находившиеся на Маршалловых островах самолеты противника. Наземные объекты были превращены в груды битого камня. Деревьев на острове почти не осталось, а те, которые остались, в результате ужасных бомбардировок потеряли всю листву. На атолле Кваджелейн более половины японского гарнизона, насчитывавшего 8600 человек, было убито прежде, чем первые американские войска вступили на берег атолла. Уцелевшие японцы оглохли и страдали от шока.
Войска высадились на островах Маджуро и Кваджелейн 1 февраля 1944 г. На Маджуро они не встретили никакого сопротивления, и морские строительные батальоны немедленно приступили к сооружению аэродромов и других береговых объектов.
На Кваджелейне, несмотря на сильнейшую предварительную бомбардировку, противник оказал решительное сопротивление. Лагуна здесь – самая большая в мире. Главные объекты располагаются на смежных островах Рой и Наму в северной части лагуны и на о. Кваджелейн в южной части. Лагуна тянется с севера на юг на 30 миль. Морской пехоте было дано задание захватить Рой и Наму, а армейским войскам – Кваджелейн. При первой высадке сопротивление было незначительное. После полудня 3 февраля Рой и Наму были в наших руках, но Кваджелейн был окончательно очищен от остатков сил противника только после полудня 5 февраля. Доведенные до отчаяния японцы укрывались в снарядных воронках, в грудах развалин, чего они ранее не делали, и оттуда бросались в атаки, в которых все они были уничтожены. Высаженные ударные войска, численностью 42 000 человек, потеряли 368 человек убитыми и 1148 человек ранеными. Весь японский гарнизон, не считая взятых в плен 437 оглушенных японцев, был уничтожен.
Принимая во внимание успешные результаты наших атак против атолла Эниветок, я считал, что десантные войска не должны встретить там сильное сопротивление, и рекомендовал ускорить его оккупацию, чтобы не дать противнику времени оправиться от потерь. Мое предложение было принято, и войска, которые предназначались в резерв для Кваджелейнской операции и которые не были нужны на Кваджелейне, получили задание захватить о. Эниветок. Это были два усиленных полка 22-й дивизии морской пехоты и 106-я пехотная дивизия. Морская пехота высадилась на о. Энгеби 18 февраля, и хотя там развернулись чрезвычайно сильные бои с выскочившими из своих укрытий японцами, еще до наступления темноты остров был в наших руках. 20 февраля армейские войска с помощью морской пехоты взяли о. Эниветок, а 22 февраля пал о. Парри. Захваченные документы указывали, что на этом острове находился штаб генерал-майора Нисида, командующего 1-й бригадой морской пехоты. В результате сильных бомбардировок и артиллерийского обстрела все объекты на острове были так разрушены, что нельзя было получить точное подтверждение этого, как и нельзя было опознать тело самого генерала.
У нас не было необходимости создавать на Маршалловых островах какие-либо дополнительные базы, и нейтрализация остальных позиций была предоставлена местным силам. Первые бастионы внешнего оборонительного рубежа Японской империи пали.
Сразу же после взятия Кваджелейна оперативное соединение быстроходных авианосцев сосредоточилось на атолле Маджуро для приемки топлива, пополнения боеприпасов и проведения совещаний по поводу следующей операции. Планировался удар силами авианосцев по считавшейся несокрушимой крепости Трук, которую иногда называли Гибралтаром Тихого океана. Это был бы первый удар по этой твердыне. Мы надеялись захватить там значительную часть японского флота. Операция также должна была прикрыть высадку на о. Эниветок, лежащий в 600 милях к северо-востоку от островов Трук. Три из четырех авианосных оперативных групп – адмиралов Ривза, Монтгомери и моя – принимали участие в этой экспедиции, которой командовал адмирал Спрюэнс, державший свой флаг на линейном корабле “New Jersey”. Мы имели в общей сложности пять больших и четыре легких авианосца, шесть быстроходных линейных кораблей, пять тяжелых крейсеров, три легких крейсера, два крейсера ПВО и 29 эскадренных миноносцев. Мощные ударные силы в полной боевой готовности 12 февраля вышли из лагуны Маджуро и растянулись по океану, взяв курс на запад к островам Трук. Можно было надеяться, что значительная часть оставшихся морских сил Японии будет выведена из строя и ее мощь будет сильно ослаблена.
Но за несколько дней до нашего прибытия на острова Трук разведывательный самолет из южной части Тихого океана совершил полет на большой высоте над этими островами. Он подал сигнал тревоги. К тому времени, когда туда прибыли наши первые ударные группы, японские корабли, за немногими исключениями, ушли в более безопасные воды. Когда мы, оставшись необнаруженными, подошли к пункту в 94 милях к северо-востоку от о. Дюблон, входящего в состав атолла Трук, на экранах наших радиолокационных установок не было видно ни одного японского самолета. Отсюда на рассвете 16 февраля была выслана на выполнение задания первая ударная группа. Противник был захвачен врасплох, многие его самолеты еще находились на земле, и большинство из них было уничтожено. Вице-адмирал Кобаяси, командир базы, совершил дорого стоившую ошибку. В течение двух недель после нашего нападения на Кваджелейн он держал базу в полной боевой готовности, но 15 февраля решил, что опасность миновала, и приказал большинству самолетов остаться на земле, не принимать горючее и разоружиться. На следующее утро наши самолеты нанесли удар. После этого рейда Кобаяси был быстро отозван в Японию.
За двухдневный рейд 129 самолетов противника было уничтожено в воздухе, 82 на земле и 70 было повреждено. Кроме того, было потоплено или сильно повреждено несколько крейсеров и эскадренных миноносцев и много судов торгового флота и танкеров.
В этом нападении во время крейсирования вокруг островов Трук нашего отряда в составе новых линейных кораблей “New Jersey” и “Iowa”, крейсеров “Minneapolis” и “New Orleans” и эскадренных миноносцев “Izard”, “Charrette”, “Burns” и “Bradford” под командованием адмирала Спрюэнса произошел такой эпизод. Около полудня этот отряд отделился от авианосцев, чтобы обойти вокруг архипелага Трук с целью перехвата и уничтожения поврежденных во время воздушных атак кораблей противника, которые сделали бы попытку спастись бегством. Однако эта экспедиция достигла очень немногого и только осложнила атаки авианосных самолетов. Нам было приказано обеспечить этой группе постоянное воздушное прикрытие, что привело к бесполезному использованию самолетов.
Чуть севернее лагуны Трук отряд Спрюэнса заметил японский крейсер, который был поврежден нашими самолетами. Около него стояли, вероятно, подбирая личный состав, еще один крейсер и эскадренный миноносец. Наши патрульные истребители сообщили, что, когда поврежденный крейсер заметил на горизонте мачты наших линейных кораблей, он немедленно дал полный ход и исчез в западном направлении. Если бы наши линейные корабли не вспугнули его, мы прикончили бы крейсер при следующей воздушной атаке.
Когда наши подходившие корабли открыли огонь по поврежденному крейсеру и эскадренному миноносцу, японцы ответили торпедным залпом. Самолеты воздушного прикрытия заметили торпеды и сообщили по радио об опасности, так что наши корабли отвернули как раз вовремя, чтобы избежать попаданий. Одна торпеда прошла в нескольких футах от носа “Iowa”, а командир “New Orleans” заявил, что только своевременное предупреждение, переданное нашими самолетами, позволило ему избежать минимум одного верного попадания. Если бы какой-либо из наших кораблей был торпедирован так близко к мощным базам противника и так далеко от наших производивших ремонт портов, то это могло повлечь за собой его полную потерю.
После потопления артиллерийским огнем поврежденного крейсера и эскадренного миноносца отряд пошел к западу от атолла Трук. Он, естественно, опасался атаки японских самолетов, и, когда один из наших пикирующих бомбардировщиков, возможно поврежденный, сблизился с нами, настороженные зенитчики открыли огонь и сбили его.
Воздушное прикрытие, которое мы обеспечивали отряду адмирала Спрюэнса, нужно было сменить в 17.00. Однако шедшие на смену самолеты запоздали, так как не сразу нашли корабли, и Спрюэнс задержал первую группу почти до ночи. Это были самолеты с легкого авианосца “Cowpens”, которые раньше никогда не делали ночных посадок на авианосец. В 20.30, когда было совершенно темно и вокруг находилось много разведывательных самолетов противника, а соседняя оперативная группа подверглась атаке торпедоносцев, на экране нашей радиолокационной установки появилась группа американских самолетов. Это были наши сильно запоздавшие истребители. Почувствовав облегчение при их благополучном возвращении, но не будучи уверенными, что они смогут совершить посадку в темноте и к тому же под угрозой неминуемой атаки, мы повернули навстречу ветру, чтобы принять их на борт. Карта показывала, что прямо на нашем пути на расстоянии всего 15 миль находится невидимый в темноте коралловый риф. Несмотря на находившиеся в непосредственной близости японские самолеты, мы включили посадочные огни, и самолеты благополучно сели на “Cowpens”. Последний самолет сел в тот момент, когда мы достигли пункта, где нам нужно было повернуть, чтобы не наскочить на риф.
В течение остальной части ночи мы подвергались несильным атакам, но моя оперативная группа не получила повреждений. Авианосец “Intrepid”, входивший в состав другой группы, получил попадание торпеды в кормовую часть, в результате чего было повреждено его рулевое управление и он был вынужден вернуться в Перл-Харбор.
Воздушные атаки против атолла Трук продолжались в течение двух дней. Самолеты настолько разрушили этот перехваленный “Гибралтар”, что он больше уже не представлял серьезной опасности для наших наступавших сил. Совершив отход после проведения этих атак, мы встретились с нашими танкерами в условленном пункте севернее о. Эниветок, приняли топливо и снова пошли на запад. Мы должны были нанести удары по авиабазам противника на островах Сайпан и Тиниан в группе Марианских островов. (Сайпан и Тиниан расположены севернее Гуама, далеко на северо-запад от о. Трук.) Это была смелая операция, какой вряд ли могли ожидать японцы. Она проводилась только двумя авианосными оперативными группами – адмирала Монтгомери и моей – под общим командованием адмирала Митшера. Совершая этот рейд, мы находились на расстоянии всего 1500 миль от Токио.
В 14.01 21 февраля, когда мы шли к позиции выпуска самолетов, в 20 милях к северо-западу от наших сил был замечен шедший на малой высоте японский двухмоторный бомбардировщик. Он ушел от нас и сообщил позицию наших авианосцев. В то время мы находились в 420 милях прямо на восток от Сайпана. Адмирал Митшер передал по соединению, что мы обнаружены противником, и заявил, что в предстоящем бою мы должны сражаться до конца. Мы произвели много рейдов, и это был первый случай, когда самолеты противника обнаружили нас накануне намеченного по плану дня атаки. Мы ожидали, что на протяжении остального пути к пункту выпуска самолетов против нас будут производиться сильные воздушные атаки.
Мы не обманулись. В 21.13 на экране радиолокационной установки появился первый самолет противника, и с этого момента до рассвета мы подвергались непрерывным воздушным атакам. Японские самолеты сбрасывали много светящих бомб и обнаруживали нас по белой пене кильватерных струй. Мы скоро поняли, что самолеты противника не имеют радиолокационной установки. Зная при помощи радиолокатора местонахождение самолетов противника, мы могли уклониться от многих его наиболее сильных атак, усиленно маневрируя в темноте и не предоставляя противнику случая обнаружить себя по свету. Мы вели огонь из 5” орудий, где применялись бездымный порох и радиовзрыватели, и не использовали трассирующий боеприпас, чтобы не выдать позиции кораблей. Благодаря радиолокационному управлению огнем наше охранение сбило в течение ночи три или четыре самолета. В этой ночной игре в прятки было трудно идти нужным нам курсом на запад, но на рассвете мы достигли намеченного пункта выпуска самолетов и были готовы действовать. Группа адмирала Монтгомери также подверглась атаке, но она использовала трассирующий боеприпас, что привлекло к ней большее число самолетов противника. В результате они сбили больше самолетов, чем мы.
Перед самым рассветом, когда мы могли начинать выпускать в воздух наши авиагруппы, на экране радиолокационной установки появился большой отряд японских самолетов. Самолеты находились на расстоянии всего 20 миль и, несомненно, пытались найти нас, чтобы атаковать. Это был критический момент, поскольку все наши самолеты принимали горючее и вооружались на палубе, и мы были чрезвычайно уязвимы. Если бы только один японский истребитель обстрелял на бреющем полете палубы наших авианосцев, среди тесно стоявших самолетов могли бы начаться пожары, которые полностью вывели бы из строя наши авианосцы, а то и закончились бы их потоплением. Выпуская самолеты, мы шли на большой скорости навстречу ветру, и в слабых лучах рассвета наши кильватерные струи легко могли быть замечены атакующими самолетами. К тому же, выпуская самолеты, мы не могли свободно маневрировать. Кроме того, мы должны были быть гораздо лучше видны самолетам противника, чем они нам. Нашим артиллеристам было бы трудно различать их.
Воспользовавшись небольшим дождевым шквалом между нами и приближавшимися самолетами, мы быстро выпустили в воздух при помощи катапульт с авианосца “Cowpens” группу истребителей, которые несколько минут спустя перехватили японские самолеты и сбили их все. Этим закончился период критической неопределенности. Скоро все наши ударные группы поднялись в воздух и пошли к Сайпану и Тиниану, а над кораблями остался охранявший их боевой воздушный патруль.
Когда наши самолеты подошли к о. Тиниан, они попали в низкую облачность, через которую им пришлось проходить, чтобы произвести атаки. Противник оказал сопротивление в воздухе, и наши самолеты сбили 11 японских истребителей. В течение дня около нашей оперативной группы было сбито 4 японских бомбардировщика.
К нашему удивлению, на земле было обнаружено много японских самолетов, которые стояли, выстроившись на взлетно-посадочных полосах. Почему они не поднялись в воздух, когда было получено сообщение о подходе наших сил, так и осталось неизвестным. Не исключена возможность, что это были новые самолеты, перегонявшиеся на Маршалловы острова, и что на Тиниане не нашлось для них квалифицированных пилотов. Во всяком случае они оказались очень выгодной целью, и наши летчики уничтожили все 69 машин, к тому же изрыли при этом воронками взлетно-посадочные площадки.
Одна группа истребителей с авианосца “Bunker Hill” под командованием коммандера Силбера находилась в это время на пути к Тиниану, идя над сплошной облачностью с многочисленными дождевыми шквалами. Пройдя положенное расстояние, коммандер Силбер прошел через облака, чтобы посмотреть, где он находится. Скоро он заметил остров, на котором находился аэродром, и принял его за Тиниан. Группа сбила четыре самолета в воздухе и еще семь самолетов уничтожила на земле. На обратном пути к авианосцу они проверили навигационные расчеты и, к своему удивлению, обнаружили, что по ошибке атаковали о. Гуам. Впервые после его падения в начале войны наши силы видели о. Гуам. Мы не знали, что японцы построили аэродром на мысе Ороте, а потому доставленная коммандером Силбером информация была для нас исключительно ценной. Он не получил порицания за то, что атаковал не ту цель, какую должен был атаковать.
Этими рейдами закончилась кампания на Маршалловых островах. Работа по развертыванию новых баз на островах Кваджелейн, Эниветок и Маджуро шла параллельно с подготовкой к нашему следующему наступлению – наступлению на Марианские острова.
Японцы очень хорошо понимали серьезность прорыва их внешнего оборонительного рубежа. Они считали, что удержание следующего рубежа, созданного на Марианских островах, имеет жизненно важное значение для безопасности их империи. Однако они не имели возможности организовать одинаково сильную защиту всюду. Они не знали, где мы предпримем наше следующее наступление. Их флот перебазировался на Тавитави – один из островов архипелага Суду в южных Филиппинских островах, – чтобы быть в готовности нанести удар как на востоке – к Марианским островам, так и на юге – к Холландии. Они намечали перебросить свои самолеты берегового базирования в любом из этих направлений, когда определится направление нашего главного удара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58