Огонь был открыт вскоре после полуночи. Вспышки дульного пламени, сверкание трассирующих снарядов, а скоро и зарево горящих кораблей осветили место боя. Эскадренный миноносец нащупал лучом своего прожектора “South Dakota”, и этот огромный линейный корабль стал мишенью для орудий “Кирисима”. “Washington”, не освещенный прожектором, посылал в “Кирисима” залп за залпом из своих 16” орудий. Наши эскадренные миноносцы открыли огонь по крейсерам и эскадренным миноносцам и вызвали на себя ответный огонь. Еще до конца боя все наши отважные эскадренные миноносцы, кроме одного, были на дне океана, а единственный уцелевший миноносец был сильно поврежден.
Линейный корабль “South Dakota” получил много попаданий, большинство из них в мачты, его радиотелефон и радиолокационная установка были выведены из строя. Не имея возможности связаться с адмиралом Ли по радио, линейный корабль вышел из боя и направился на юг. “Washington” двигался дальше на северо-запад абсолютно один, пока его командир не убедился, что противник отошел и что больше ему не обнаружить никаких мишеней. Тогда он повернул на юг и на следующее утро присоединился к “South Dakota”.
Потерявший плавучесть и остойчивость и охваченный пламенем “Кирисима” позднее был затоплен своим экипажем. Кроме него, японцы потеряли один эскадренный миноносец. Американцы потеряли три эскадренных миноносца – “Benham”, “Preston” и “Waike”, а линейный корабль “South Dakota” был настолько сильно поврежден, что ему пришлось вернуться в США для прохождения ремонта.
Хотя потери, нанесенные противнику в этом ночном бою линейных кораблей, не были значительными, все же, принимая во внимание мощь наших двух современных линейных кораблей, японцы повернули назад, и это был последний случай, когда они пытались доставлять на Гуадалканал крупные пополнения. С этого времени они ограничили свои усилия доставкой небольшого количества довольствия и небольших подразделений войск, задачи которых заключались лишь в том, что они должны были беспокоить наши оккупационные силы. Позднее они сделали попытку эвакуировать остатки своей наполовину вымершей от голода злосчастной экспедиции.
Бой за Гуадалканал 15 ноября 1942 г.
Бои у Тассафаронги
Накапливание нами военно-морских сил в южной части Тихого океана достигло теперь той стадии, когда мы возместили большую часть потерь, понесенных нами в прежних боях. Адмирал Холси, обеспокоенный увеличением движения кораблей в районе островов Шортленд, которое было отмечено нашей воздушной разведкой, приказал оперативному соединению крейсеров выйти из Эспириту-Санто в район о. Саво и перехватить ожидаемую со стороны японцев попытку высадки десанта. Соединение состояло из четырех тяжелых крейсеров, одного легкого крейсера и шести эскадренных миноносцев. Командовал соединением контр-адмирал Райт. Казалось, что этих сил вполне достаточно для оказания противодействия восьми эскадренным миноносцам противника, которые в ту ночь составляли “токийский экспресс”.
Идя на запад через пролив Лунга, американские корабли в 23.00 установили радиолокационный контакт с японскими кораблями, прижимавшимися к побережью Тассафаронги. В 23.16 эскадренный миноносец “Fletcher” выпустил торпеду, а спустя минуту крейсера открыли огонь из своих орудий. Ночь была чрезвычайно темная.
Адмирал Танака приказал своим кораблям не открывать артиллерийский огонь, пока в этом не будет крайней необходимости, а в случае атаки выстрелить торпедами. Это было мудрое решение, так как оно лишало нас возможности обнаружить корабли по вспышкам дульного пламени. Только один эскадренный миноносец “Таканами” не подчинился этому приказанию. Корабли нашего оперативного соединения открыли по нему огонь, и он, получив попадание, затонул. Остальные японские корабли выпустили по нашим приближающимся крейсерам торпеды и на полном ходу отступили на запад.
Нам были известны технические данные японских торпед. Они содержали на 50 % больше взрывчатого вещества, чем наши, и имели значительно большую дальнобойность. Противник чрезвычайно умело использовал их и специализировался в ночном торпедном ударе.
Наши крейсера шли вперед, рассчитывая, что сейчас уничтожат корабли противника. Невидимые в темноте торпеды приближались к ним. Прежде чем на кораблях поняли, что происходит, две торпеды одна за другой попали в “Minneapolis” так быстро, что их взрывы слились в один. У крейсера оторвало носовую часть до первой башни. Оторванная часть повисла вертикально, волочась в воде. Хотя “Minneapolis” успел сделать несколько залпов, прежде чем на нем прекратилась подача энергии, он скоро вышел из строя.
Шедший у него в кильватере “New Orleans” отвернул вправо, чтобы не столкнуться с поврежденным кораблем, и только успел сделать это, как сам получил попадание торпеды в носовую часть. На нем взорвались артиллерийские погреба, и вся носовая часть была оторвана до второй башни. Оторванную часть корпуса понесло течением вдоль борта корабля. Впоследствии его экипаж утверждал, что крейсер был единственным кораблем в мире, который таранил сам себя. Хотя повреждение крейсера было чрезвычайно тяжелым, ему удалось дойти до Тулаги. Впоследствии он был отремонтирован.
Крейсер “Pensacola” отвернул в сторону, чтобы отойти от двух поврежденных крейсеров, но, пройдя совсем небольшое расстояние, также получил попадание торпеды, угодившей в нефтяную цистерну, и в течение нескольких часов на корабле бушевали пожары, но он пришел в Тулаги, где был приведен в исправное состояние.
Самый тяжелый удар был нанесен “Northampton”. В то время, когда крейсер “Pensacola” получил попадание, на “Northampton” заметили две торпеды, направлявшиеся к его левому борту. Прежде чем можно было что-либо сделать, они попали в среднюю часть крейсера. Начались пожары, и в результате сильнейшего повреждения корабль начал крениться. Когда крен дошел до 30°, кэптен Киттс приказал покинуть корабль. В 3.00 “Northampton” опрокинулся и затонул. Это был конец доблестного корабля с замечательным боевым прошлым.
Не получивший повреждений “Honolulu” произвел поиск во всем районе, но противника не обнаружил. Как уже случалось в ряде предыдущих боев, поле боя осталось за нами, но ценой ужасных потерь. Противник потерял один эскадренный миноносец, мы лишились тяжелого крейсера “Northampton”, и еще три крейсера были настолько сильно повреждены, что вышли из строя на долгие месяцы.
Это был последний бой надводных кораблей у Гуадалканала. Только японские самолеты, базировавшиеся на Бугенвиле и Рабауле, еще продолжали непрерывные воздушные атаки. Но силы нашей авиации берегового базирования быстро росли, и строились новые посадочные площадки. Наполовину вымершие от голода японские войска на острове постепенно оттеснялись в его северо-западную часть, в район Тассафаронги. Конец их сопротивления был недалек.
В декабре на смену войскам морской пехоты под командованием генерала Вандергрифта прибыли армейские части, и генерал-майор (позднее генерал-лейтенант) Пэтч принял командование гарнизоном острова. Морская пехота, усталая и истощенная малярией и лихорадкой, установила современный рекорд по продолжительности пребывания в боевых условиях и тем самым победила джунгли, так же как и самые отборные японские войска.
Теперь довольствие и пополнения поступали к нам по определенному графику. Мы имели общее господство на море в районе острова, но воздушные атаки противника еще доставляли беспокойство. Ночью 29 января 1943 г. вновь прибывшая дивизия крейсеров под командованием контр-адмирала (позднее вице-адмирала) Джиффена была атакована южнее Гуадалканала японскими торпедоносцами. Одна из торпед попала в борт тяжелого крейсера “Chicago”. Машинное отделение крейсера было затоплено, и корабль был взят на буксир “Louisville”, а дивизия отошла в юго-западном направлении. На следующее утро находившееся под моим командованием оперативное соединение, построенное вокруг авианосца “Enterprise”, получило приказание встретить поврежденный крейсер и обеспечить ему воздушное прикрытие на переходе к Эспириту-Санто. В 15.00 чуть севернее о. Реннел 12 японских торпедоносцев произвели ложную атаку против авианосца “Enterprise”, а затем направились к “Chicago”, который теперь шел на буксире. Наши истребители сбили все вражеские самолеты, кроме одного, но пять из них успели сбросить торпеды. Две торпеды попали в уже поврежденный “Chicago” и одна в эскортировавший его эскадренный миноносец “Lavallette”. Через несколько мгновений крейсер перевернулся и затонул. Это был конец для такого отважного корабля, который пять месяцев тому назад уцелел в сражении у о. Саво и только что вступил в строй после ремонта.
Бой у Тассафаронги 30 ноября 1942 г.
С начала ноября 1942 г. японцы производили эвакуацию своих войск с Гуадалканала.
За время эвакуации в результате непрерывных атак наших истребителей и пикирующих бомбардировщиков, базировавшихся на острове, было уничтожено или повреждено приблизительно 600 самолетов и 21 эскадренный миноносец – транспорт противника. После отправки с острова 1-й дивизии американской морской пехоты на нем остались 2-я дивизия морской пехоты и американо-каледонская дивизия, а в середине января прибыла 25-я пехотная дивизия. В первых числах февраля началось наступление на войска противника, сосредоточившееся в районе мыса Эсперанс. Уже 8 февраля наши войска встретились в этой части острова, но нашли там только незначительное число отставших японцев и большое количество брошенного довольствия. Это был конец организованного сопротивления. Токийское радио сообщило 9 февраля, что японское высшее командование, считая, что Гуадалканал не представляет особой ценности, отвело с него все свои войска в полной сохранности без всяких помех со стороны сильно потрепанных американских сил.
Наша кампания на Гуадалканале началась, когда мы там были очень слабы (это касается военно-морских сил, которые должны были обеспечить господство на море), но она дала колоссальные результаты. Хотя эта кампания проводилась в период приблизительного равенства авианосных сил, многие считали, что она явилась поворотным пунктом во всей войне на Тихом океане.
После войны выяснился целый ряд связанных с этой кампанией фактов. В конце января 1943 г. японцы сосредоточили в Рабауле около 50 000 солдат, а также необходимый для их транспортировки тоннаж. Хотя эти войска первоначально предназначались еще для одной попытки отбить Гуадалканал, успех войск генерала Макартура на Новой Гвинее заставил направить их на Новую Гвинею. На пути туда в начале марта много транспортов, перевозивших эти войска, было потоплено нашей авиацией во время сражения в районе архипелага Бисмарка.
Американская морская пехота потеряла на Гуадалканале убитыми и пропавшими без вести 1242 человека. Число раненых, не считая выбывших из строя по болезни, составляло 2655 человек. Очень немногим из числа находившихся на Гуадалканале удалось избежать малярии, тропической лихорадки или дизентерии. Большая часть личного состава 1-й дивизии морской пехоты не могла поправиться в течение почти целого года.
Для снабжения более или менее крупного отряда войск на острове требуется господство на море. В течение первых двух дней на Гуадалканале было высажено более 11 000 человек морской пехоты. Против них было всего 600 японских солдат и 2000 корейских рабочих. В тот момент не было никаких сомнений в том, что наших войск вполне достаточно для захвата и обороны острова. Но принятое на второй день неправильное решение об отводе наших авианосцев из района Гуадалканала предоставило господство на море противнику, который в отличие от нас имел аэродромы в пределах досягаемости острова, причем противнику даже не пришлось бороться за господство на море. Это решение заставило адмирала Тэрнера немедленно отвести транспорты, которые еще не были разгружены даже наполовину, и морская пехота осталась с катастрофически малыми запасами продовольствия, боеприпасов, колючей проволоки и многих других крайне необходимых предметов снабжения. Господство на море позволило японцам доставить пополнения небольшой группе своих войск и постепенно накопить на острове значительные силы. Оно растянуло борьбу за Гуадалканал на многие месяцы и на долгое время сделало сомнительным ее исход.
Кроме второстепенных боев, кампания военно-морского флота США на Гуадалканале характеризовалась целым рядом морских боев – у о. Саво, у восточных Соломоновых островов, у мыса Эсперанс, у островов Санта-Крус, у Гуадалканала и Тассафаронги, которые в конечном счете вернули нам господство на море. Большей частью это были крупные бои, и наши войска обычно сражались против сильно превосходящих сил противника, хотя авианосцы принимали участие только в бою у восточных Соломоновых островов и Санта-Крус. Эти два боя дали нам возможность сохранить в какой-то мере господство на море, так как помешали японцам доставлять пополнения и довольствие и обеспечили наши коммуникации. Все это решило исход кампании. Военно-морские флоты обеих сторон понесли в Гуадалканалской кампании следующие потери:
Американцы в этой кампании завоевали больше, чем японцы. Мы вновь захватили инициативу. После Гуадалканала японцы, которые больше не имели возможности выбирать время и место для боя, сражались там, где мы решали атаковать их. С этого времени мы начали стратегическое наступление и ни разу не останавливались, пока не достигли Токио. Кроме того, мы хорошо узнали психологию японцев. Мы убедились, что все они храбрые бойцы, до некоторой степени фанатичные люди. Но когда не все шло в соответствии с намеченными планами, даже их высшие офицеры, казалось, не в состоянии были принять какие-либо разумные меры, соответствующие требованиям новой обстановки. Знакомство с характерными особенностями японской военщины, которое мы приобрели в ходе Гуадалканалской кампании, было одним из наиболее ценных ее результатов.
Глава IX
События принимают иной оборот: от Гуадалканала до Бугенвиля
После 8 февраля 1943 г., когда Гуадалканал окончательно перешел в наши руки, развернулась подготовка к дальнейшему наступлению вдоль цепи Соломоновых островов. Мы не имели баз, расположенных ближе к Гуадалканалу, чем Эспириту-Санто, а наш новый форпост не имел удовлетворяющей всем требованиям гавани, где корабли могли бы становиться на якорь. Расположенные через пролив гавани Тулаги и Пэрвис-бей были малы, и хотя они были оборудованы как вспомогательные базы, их возможности для использования были ограничены. Окружающая эти базы гористая местность не подходила для аэродромов или других больших береговых объектов, а для нас самой настоятельной необходимостью было получить место для расширения воздушных сил сухопутного базирования.
Граница между южным и юго-западным тихоокеанскими театрами проходила чуть западнее Гуадалканала. Во время гуадалканадской кампании адмирал Нимиц просил, чтобы воздушные силы генерала Макартура, находившиеся западнее этой границы, вели отвлекающие действия против Рабаула, что время от времени и делалось. Однако масштабы и результаты рейдов не всегда были по вкусу военно-морским силам, действовавшим восточнее границы. Такие расхождения были обусловлены тем невыгодным положением, в какое мы попали в связи с образованием на Тихом океане отдельных командований.
Всего в 65 милях к западу от Гуадалканала, на театре, где командующим был Макартур, лежат острова Рассел с кокосовыми плантациями. Эти острова очень подходили для размещения аэродромов и имели хорошие, хотя и небольшие, гавани. Острова Рассел казались очень привлекательными как поддерживающая база для Гуадалканала и как трамплин для нашего следующего броска на запад. Истребители могли бы долететь с них до аэродромов противника в южной части о. Бугенвиль. Адмирал Холси, чтобы получить возможность использовать острова Рассел, добился в Комитете начальников штабов перенесения границы на запад и включения гарнизонов этих островов под его командование.
На рассвете 21 февраля 1943 г. на островах Рассел высадились десантные силы, возглавляемые полковником Карлсоном из корпуса морской пехоты. Они не встретили никакого сопротивления, так как японцы, когда они эвакуировали Гуадалканал, отвели войска и с островов Рассел. Сюда быстро доставлялись довольствие и люди, в том числе вездесущие морские строительные батальоны, предназначавшиеся в основном для строительства аэродрома. Грязь и постоянные тропические ливни затрудняли работу. Строительство аэродрома было закончено только в конце мая, и тогда он сыграл огромную роль при нашем наступлении на о. Нью-Джорджия.
Выбитый с Гуадалканала противник энергично готовился оказать нам сопротивление на следующем рубеже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Линейный корабль “South Dakota” получил много попаданий, большинство из них в мачты, его радиотелефон и радиолокационная установка были выведены из строя. Не имея возможности связаться с адмиралом Ли по радио, линейный корабль вышел из боя и направился на юг. “Washington” двигался дальше на северо-запад абсолютно один, пока его командир не убедился, что противник отошел и что больше ему не обнаружить никаких мишеней. Тогда он повернул на юг и на следующее утро присоединился к “South Dakota”.
Потерявший плавучесть и остойчивость и охваченный пламенем “Кирисима” позднее был затоплен своим экипажем. Кроме него, японцы потеряли один эскадренный миноносец. Американцы потеряли три эскадренных миноносца – “Benham”, “Preston” и “Waike”, а линейный корабль “South Dakota” был настолько сильно поврежден, что ему пришлось вернуться в США для прохождения ремонта.
Хотя потери, нанесенные противнику в этом ночном бою линейных кораблей, не были значительными, все же, принимая во внимание мощь наших двух современных линейных кораблей, японцы повернули назад, и это был последний случай, когда они пытались доставлять на Гуадалканал крупные пополнения. С этого времени они ограничили свои усилия доставкой небольшого количества довольствия и небольших подразделений войск, задачи которых заключались лишь в том, что они должны были беспокоить наши оккупационные силы. Позднее они сделали попытку эвакуировать остатки своей наполовину вымершей от голода злосчастной экспедиции.
Бой за Гуадалканал 15 ноября 1942 г.
Бои у Тассафаронги
Накапливание нами военно-морских сил в южной части Тихого океана достигло теперь той стадии, когда мы возместили большую часть потерь, понесенных нами в прежних боях. Адмирал Холси, обеспокоенный увеличением движения кораблей в районе островов Шортленд, которое было отмечено нашей воздушной разведкой, приказал оперативному соединению крейсеров выйти из Эспириту-Санто в район о. Саво и перехватить ожидаемую со стороны японцев попытку высадки десанта. Соединение состояло из четырех тяжелых крейсеров, одного легкого крейсера и шести эскадренных миноносцев. Командовал соединением контр-адмирал Райт. Казалось, что этих сил вполне достаточно для оказания противодействия восьми эскадренным миноносцам противника, которые в ту ночь составляли “токийский экспресс”.
Идя на запад через пролив Лунга, американские корабли в 23.00 установили радиолокационный контакт с японскими кораблями, прижимавшимися к побережью Тассафаронги. В 23.16 эскадренный миноносец “Fletcher” выпустил торпеду, а спустя минуту крейсера открыли огонь из своих орудий. Ночь была чрезвычайно темная.
Адмирал Танака приказал своим кораблям не открывать артиллерийский огонь, пока в этом не будет крайней необходимости, а в случае атаки выстрелить торпедами. Это было мудрое решение, так как оно лишало нас возможности обнаружить корабли по вспышкам дульного пламени. Только один эскадренный миноносец “Таканами” не подчинился этому приказанию. Корабли нашего оперативного соединения открыли по нему огонь, и он, получив попадание, затонул. Остальные японские корабли выпустили по нашим приближающимся крейсерам торпеды и на полном ходу отступили на запад.
Нам были известны технические данные японских торпед. Они содержали на 50 % больше взрывчатого вещества, чем наши, и имели значительно большую дальнобойность. Противник чрезвычайно умело использовал их и специализировался в ночном торпедном ударе.
Наши крейсера шли вперед, рассчитывая, что сейчас уничтожат корабли противника. Невидимые в темноте торпеды приближались к ним. Прежде чем на кораблях поняли, что происходит, две торпеды одна за другой попали в “Minneapolis” так быстро, что их взрывы слились в один. У крейсера оторвало носовую часть до первой башни. Оторванная часть повисла вертикально, волочась в воде. Хотя “Minneapolis” успел сделать несколько залпов, прежде чем на нем прекратилась подача энергии, он скоро вышел из строя.
Шедший у него в кильватере “New Orleans” отвернул вправо, чтобы не столкнуться с поврежденным кораблем, и только успел сделать это, как сам получил попадание торпеды в носовую часть. На нем взорвались артиллерийские погреба, и вся носовая часть была оторвана до второй башни. Оторванную часть корпуса понесло течением вдоль борта корабля. Впоследствии его экипаж утверждал, что крейсер был единственным кораблем в мире, который таранил сам себя. Хотя повреждение крейсера было чрезвычайно тяжелым, ему удалось дойти до Тулаги. Впоследствии он был отремонтирован.
Крейсер “Pensacola” отвернул в сторону, чтобы отойти от двух поврежденных крейсеров, но, пройдя совсем небольшое расстояние, также получил попадание торпеды, угодившей в нефтяную цистерну, и в течение нескольких часов на корабле бушевали пожары, но он пришел в Тулаги, где был приведен в исправное состояние.
Самый тяжелый удар был нанесен “Northampton”. В то время, когда крейсер “Pensacola” получил попадание, на “Northampton” заметили две торпеды, направлявшиеся к его левому борту. Прежде чем можно было что-либо сделать, они попали в среднюю часть крейсера. Начались пожары, и в результате сильнейшего повреждения корабль начал крениться. Когда крен дошел до 30°, кэптен Киттс приказал покинуть корабль. В 3.00 “Northampton” опрокинулся и затонул. Это был конец доблестного корабля с замечательным боевым прошлым.
Не получивший повреждений “Honolulu” произвел поиск во всем районе, но противника не обнаружил. Как уже случалось в ряде предыдущих боев, поле боя осталось за нами, но ценой ужасных потерь. Противник потерял один эскадренный миноносец, мы лишились тяжелого крейсера “Northampton”, и еще три крейсера были настолько сильно повреждены, что вышли из строя на долгие месяцы.
Это был последний бой надводных кораблей у Гуадалканала. Только японские самолеты, базировавшиеся на Бугенвиле и Рабауле, еще продолжали непрерывные воздушные атаки. Но силы нашей авиации берегового базирования быстро росли, и строились новые посадочные площадки. Наполовину вымершие от голода японские войска на острове постепенно оттеснялись в его северо-западную часть, в район Тассафаронги. Конец их сопротивления был недалек.
В декабре на смену войскам морской пехоты под командованием генерала Вандергрифта прибыли армейские части, и генерал-майор (позднее генерал-лейтенант) Пэтч принял командование гарнизоном острова. Морская пехота, усталая и истощенная малярией и лихорадкой, установила современный рекорд по продолжительности пребывания в боевых условиях и тем самым победила джунгли, так же как и самые отборные японские войска.
Теперь довольствие и пополнения поступали к нам по определенному графику. Мы имели общее господство на море в районе острова, но воздушные атаки противника еще доставляли беспокойство. Ночью 29 января 1943 г. вновь прибывшая дивизия крейсеров под командованием контр-адмирала (позднее вице-адмирала) Джиффена была атакована южнее Гуадалканала японскими торпедоносцами. Одна из торпед попала в борт тяжелого крейсера “Chicago”. Машинное отделение крейсера было затоплено, и корабль был взят на буксир “Louisville”, а дивизия отошла в юго-западном направлении. На следующее утро находившееся под моим командованием оперативное соединение, построенное вокруг авианосца “Enterprise”, получило приказание встретить поврежденный крейсер и обеспечить ему воздушное прикрытие на переходе к Эспириту-Санто. В 15.00 чуть севернее о. Реннел 12 японских торпедоносцев произвели ложную атаку против авианосца “Enterprise”, а затем направились к “Chicago”, который теперь шел на буксире. Наши истребители сбили все вражеские самолеты, кроме одного, но пять из них успели сбросить торпеды. Две торпеды попали в уже поврежденный “Chicago” и одна в эскортировавший его эскадренный миноносец “Lavallette”. Через несколько мгновений крейсер перевернулся и затонул. Это был конец для такого отважного корабля, который пять месяцев тому назад уцелел в сражении у о. Саво и только что вступил в строй после ремонта.
Бой у Тассафаронги 30 ноября 1942 г.
С начала ноября 1942 г. японцы производили эвакуацию своих войск с Гуадалканала.
За время эвакуации в результате непрерывных атак наших истребителей и пикирующих бомбардировщиков, базировавшихся на острове, было уничтожено или повреждено приблизительно 600 самолетов и 21 эскадренный миноносец – транспорт противника. После отправки с острова 1-й дивизии американской морской пехоты на нем остались 2-я дивизия морской пехоты и американо-каледонская дивизия, а в середине января прибыла 25-я пехотная дивизия. В первых числах февраля началось наступление на войска противника, сосредоточившееся в районе мыса Эсперанс. Уже 8 февраля наши войска встретились в этой части острова, но нашли там только незначительное число отставших японцев и большое количество брошенного довольствия. Это был конец организованного сопротивления. Токийское радио сообщило 9 февраля, что японское высшее командование, считая, что Гуадалканал не представляет особой ценности, отвело с него все свои войска в полной сохранности без всяких помех со стороны сильно потрепанных американских сил.
Наша кампания на Гуадалканале началась, когда мы там были очень слабы (это касается военно-морских сил, которые должны были обеспечить господство на море), но она дала колоссальные результаты. Хотя эта кампания проводилась в период приблизительного равенства авианосных сил, многие считали, что она явилась поворотным пунктом во всей войне на Тихом океане.
После войны выяснился целый ряд связанных с этой кампанией фактов. В конце января 1943 г. японцы сосредоточили в Рабауле около 50 000 солдат, а также необходимый для их транспортировки тоннаж. Хотя эти войска первоначально предназначались еще для одной попытки отбить Гуадалканал, успех войск генерала Макартура на Новой Гвинее заставил направить их на Новую Гвинею. На пути туда в начале марта много транспортов, перевозивших эти войска, было потоплено нашей авиацией во время сражения в районе архипелага Бисмарка.
Американская морская пехота потеряла на Гуадалканале убитыми и пропавшими без вести 1242 человека. Число раненых, не считая выбывших из строя по болезни, составляло 2655 человек. Очень немногим из числа находившихся на Гуадалканале удалось избежать малярии, тропической лихорадки или дизентерии. Большая часть личного состава 1-й дивизии морской пехоты не могла поправиться в течение почти целого года.
Для снабжения более или менее крупного отряда войск на острове требуется господство на море. В течение первых двух дней на Гуадалканале было высажено более 11 000 человек морской пехоты. Против них было всего 600 японских солдат и 2000 корейских рабочих. В тот момент не было никаких сомнений в том, что наших войск вполне достаточно для захвата и обороны острова. Но принятое на второй день неправильное решение об отводе наших авианосцев из района Гуадалканала предоставило господство на море противнику, который в отличие от нас имел аэродромы в пределах досягаемости острова, причем противнику даже не пришлось бороться за господство на море. Это решение заставило адмирала Тэрнера немедленно отвести транспорты, которые еще не были разгружены даже наполовину, и морская пехота осталась с катастрофически малыми запасами продовольствия, боеприпасов, колючей проволоки и многих других крайне необходимых предметов снабжения. Господство на море позволило японцам доставить пополнения небольшой группе своих войск и постепенно накопить на острове значительные силы. Оно растянуло борьбу за Гуадалканал на многие месяцы и на долгое время сделало сомнительным ее исход.
Кроме второстепенных боев, кампания военно-морского флота США на Гуадалканале характеризовалась целым рядом морских боев – у о. Саво, у восточных Соломоновых островов, у мыса Эсперанс, у островов Санта-Крус, у Гуадалканала и Тассафаронги, которые в конечном счете вернули нам господство на море. Большей частью это были крупные бои, и наши войска обычно сражались против сильно превосходящих сил противника, хотя авианосцы принимали участие только в бою у восточных Соломоновых островов и Санта-Крус. Эти два боя дали нам возможность сохранить в какой-то мере господство на море, так как помешали японцам доставлять пополнения и довольствие и обеспечили наши коммуникации. Все это решило исход кампании. Военно-морские флоты обеих сторон понесли в Гуадалканалской кампании следующие потери:
Американцы в этой кампании завоевали больше, чем японцы. Мы вновь захватили инициативу. После Гуадалканала японцы, которые больше не имели возможности выбирать время и место для боя, сражались там, где мы решали атаковать их. С этого времени мы начали стратегическое наступление и ни разу не останавливались, пока не достигли Токио. Кроме того, мы хорошо узнали психологию японцев. Мы убедились, что все они храбрые бойцы, до некоторой степени фанатичные люди. Но когда не все шло в соответствии с намеченными планами, даже их высшие офицеры, казалось, не в состоянии были принять какие-либо разумные меры, соответствующие требованиям новой обстановки. Знакомство с характерными особенностями японской военщины, которое мы приобрели в ходе Гуадалканалской кампании, было одним из наиболее ценных ее результатов.
Глава IX
События принимают иной оборот: от Гуадалканала до Бугенвиля
После 8 февраля 1943 г., когда Гуадалканал окончательно перешел в наши руки, развернулась подготовка к дальнейшему наступлению вдоль цепи Соломоновых островов. Мы не имели баз, расположенных ближе к Гуадалканалу, чем Эспириту-Санто, а наш новый форпост не имел удовлетворяющей всем требованиям гавани, где корабли могли бы становиться на якорь. Расположенные через пролив гавани Тулаги и Пэрвис-бей были малы, и хотя они были оборудованы как вспомогательные базы, их возможности для использования были ограничены. Окружающая эти базы гористая местность не подходила для аэродромов или других больших береговых объектов, а для нас самой настоятельной необходимостью было получить место для расширения воздушных сил сухопутного базирования.
Граница между южным и юго-западным тихоокеанскими театрами проходила чуть западнее Гуадалканала. Во время гуадалканадской кампании адмирал Нимиц просил, чтобы воздушные силы генерала Макартура, находившиеся западнее этой границы, вели отвлекающие действия против Рабаула, что время от времени и делалось. Однако масштабы и результаты рейдов не всегда были по вкусу военно-морским силам, действовавшим восточнее границы. Такие расхождения были обусловлены тем невыгодным положением, в какое мы попали в связи с образованием на Тихом океане отдельных командований.
Всего в 65 милях к западу от Гуадалканала, на театре, где командующим был Макартур, лежат острова Рассел с кокосовыми плантациями. Эти острова очень подходили для размещения аэродромов и имели хорошие, хотя и небольшие, гавани. Острова Рассел казались очень привлекательными как поддерживающая база для Гуадалканала и как трамплин для нашего следующего броска на запад. Истребители могли бы долететь с них до аэродромов противника в южной части о. Бугенвиль. Адмирал Холси, чтобы получить возможность использовать острова Рассел, добился в Комитете начальников штабов перенесения границы на запад и включения гарнизонов этих островов под его командование.
На рассвете 21 февраля 1943 г. на островах Рассел высадились десантные силы, возглавляемые полковником Карлсоном из корпуса морской пехоты. Они не встретили никакого сопротивления, так как японцы, когда они эвакуировали Гуадалканал, отвели войска и с островов Рассел. Сюда быстро доставлялись довольствие и люди, в том числе вездесущие морские строительные батальоны, предназначавшиеся в основном для строительства аэродрома. Грязь и постоянные тропические ливни затрудняли работу. Строительство аэродрома было закончено только в конце мая, и тогда он сыграл огромную роль при нашем наступлении на о. Нью-Джорджия.
Выбитый с Гуадалканала противник энергично готовился оказать нам сопротивление на следующем рубеже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58