Под сенью ласковых ресниц
4 Огонь небесный мне не страшен.
Но я боюсь таких высот,
Где устоять я не умею.
Как сохранить мне образ тот,
8 Что придан мне душой твоею?
Боюсь, - на бледный облик мой
Падет твой взор неблагосклонный,
И я очнусь перед тобой
12 Угасший вдруг и опаленный.
3 августа 1886
XLVI
Вечный хмель мне не отрада,
Не ему моя любовь,
Не тяну я винограда
4 Одуряющую кровь.
Но порой, резво и пылко
Обновляя жизнь мою,
Для меня несет бутылка
8 Золотистую струю.
Рвутся нити, пробка рвется,
Напряженная давно,
И в стакан шумящий льется
12 Искрометное вино.
29 июля 1887
XLVII
Сегодня день твой просветленья,
И на вершине красоты
Живую тайну вдохновенья
4 Всем существом вещаешь ты.
Мечты несбыточной подруга,
Царишь с поэтом ты вдвоем,
А завтра, верно, мы друг друга
8 И не найдем и не поймем.
Так, невозможно - несомненно
Огнем пронизан золотым,
С закатом солнечным мгновенно
12 Чертогов ярких тает дым.
19 июня 1887
XLVIII
Все, все мое, что есть и прежде было,
В мечтах и снах нет времени оков;
Блаженных грез душа не поделила:
4 Нет старческих и юношеских снов.
За рубежом вседневного удела
Хоти на миг отрадно и светло;
Пока душа кипит в горниле тела,
8 Она летит, куда несет крыло.
Не говори о счастье, о свободе
Там, где царит железная судьба.
Сюда! Сюда, Не рабство здесь природе, -
12 Она сама здесь верная раба.
17 июля 1887
XLIX
Задрожали листы, облетая,
Тучи неба закрыли красу,
С поля буря, ворвавшися, злая
4 Рвет и мечет и воет в лесу.
Только ты, моя милая птичка,
В теплом гнездышке еле видна.
Светлогруда, легка, невеличка,
8 Не запугана бурей одна.
И грохочет громов перекличка,
И шумящая мгла так черна...
Только ты, моя милая птичка,
12 В теплом гнездышке еле видна.
13 июля 1887
L
Сплю я. Тучки дружные,
Вешние, жемчужные
Мчатся надо мной;
Смутные, узорные,
Тени их проворные
6 По полям грядой.
Подбежали к чистому
Пруду серебристому,
И вдвойне светло.
Уж не тени мрачные,
Облака прозрачные
12 Смотрятся в стекло.
Сплю я. Безотрадною
Тканью непроглядною
Тянутся мечты;
Вдруг сама заветная,
Кроткая, приветная,
18 Улыбнулась ты.
19 сентября 1887
LI
С солнцем склоняясь за темную землю,
Взором весь пройденный путь я объемлю:
Вижу, бесследно пустынная мгла
4 День погасила и ночь привела.
Странным лишь что-то мерцает узором:
Горе минувшее тайным укором
В сбивчивом ходе несбыточных грез
6 Там миллионы рассыпало слез.
Стыдно и больно, что так непонятно
Светятся эти туманные пятна,
Словно неясно дошедшая весть...
12 Все бы, ах, все бы с собою унесть!
22 августа 1887
LII
Рыбак
Неслась волна, росла волна,
Рыбак над ней сидел,
С душой, холодною до дна,
На уду он глядел.
И как сидит он, как он ждет,
Разверзлась вдруг волна,
И поднялась из шума вод
8 Вся влажная жена.
Она поет, она зовет:
"Зачем народ ты мои
Людским умом и злом людским
Манишь в смертельный зной?
Ах, если б знал, как рыбкам весть
Отрадно жизнь на дне,
Ты сам спустился бы, как есть,
16 И был здоров вдвойне.
Иль солнце красное с луной
Над морем не встают?
И лики их, дыша волной,
Не вдвое ль краше тут?
Иль не влечет небес тайник,
Блеск голубой красы?
Не манит собственный твой лик
24 К нам, в вечный мир росы?"
Шумит волна, катит волна
К ногам из берегов,
И стала в нем душа полна,
Как бы под страстный зов.
Она поет, она зовет;
Знать час его настал:
Влекла ль она, склонялся ль он, -
32 Но с той поры пропал.
6 сентября 1885
LIII
Зимняя поездка на Гарц
С коршуном сходно,
Что, на тяжелых утренних тучах
Тихим крылом почивая,
Ищет добычи, пари,
5 Песня моя.
Ибо бог
Каждому путь его
Предначертал,
Коим счастливец
10 К радостной цели
Быстро бежит;
Тот же, чье сердце
Сжато несчастьем,
Тщетно противится
15 Тесным пределам
Кованой нити,
Что все ж горькие ножницы
Только однажды прервут.
В чаще суровой
20 Прячется дикий зверь,
И с воробьями
Давно богачи
В топи свои опустились.
За колесницей легко
25 Следовать пышной фортуны,
Как безмятежным придворным
По дороге исправленной
Вслед за въездом владыки.
Но кто там в стороне?
30 Путь его тонет в кустах,
Сзади его
Ветви смыкаются вновь,
Снова трава восстает,
Пустыня его поглощает.
35 Кто ж уврачует того,
Ядом кому стал бальзам?
Кто из избытка любви
Выпил ненависть к ближним?
Презренный, став презирающим,
40 Тайно достоинство он
Только изводит свое
В самолюбивом стремленье.
Коль на псалтири твоей
Есть, отец милосердья,
45 Звук, его уху доступный,
Сердце его утоли!
Взор раскрой отуманенный
На миллионы ключей
Рядом с томящимся жаждой
50 Тут же в пустыне.
Ты, посылающий радости
Каждому полною мерой,
Благослови и ловцов,
Братьев на поиск зверей;
55 Со своеволием юным,
Жаждой убийства,
Поздних мстителей буйства,
Тщетно с которым уж годы
Бьется с дубиной крестьянин.
60 Но увей одинокого
Тучей своей золотой,
Зеленью зимней венчай ты
До возрождения роз
Влажные кудри певца -
65 О любовь, - твоего же!
Ты мерцающим факелом
Светишь ему
Ночью через броды,
По бездонным дорогам,
70 По пустынным полям;
Тысячецветной зарей
В сердце смеешься ему;
Едкою бурей своей
Ты возносишь его;
75 Зимние прядают воды
С гор в песнопенья к нему;
И алтарем благодарности ножной
Грозной вершины встает перед ним
Снегом покрытое темя,
80 Что хороводами духов
Чутко венчали народы.
Ты с неприступною грудью
Смотришь таинственно явно
Над изумленной землей
85 И взираешь из облак
На страны и богатства.
Что из жил твоих братии
Рядом с собою ты льешь.
LIV
Весеннее небо глядится
Сквозь ветви мне в очи случайно,
И тень золотая ложится
4 На воды блестящего Майна.
Вдали огонек одинокий
Трепещет под сумраком липок,
Исполнена тайны жестокой
8 Душа замирающих скрипок,
Средь шума толпы неизвестной
Те звуки понятней мне вдвое:
Напомнили сплои чудесной
12 Они мне все сердцу родное.
Ожившая память несется
К прошедшей тоске и веселью;
То сердце замрет, то проснется
16 За каждой безумною трелью.
Но быстро волшебной чредою
Промчалась тоскливая тайна,
Я месяц бежит полосою
20 Вдоль вод тихоструйного Майна.
LV
Я полон дум, когда, закрывши вежды,
Внимаю шум
Младого дня и молодой надежды;
4 Я полон дум.
Я все с тобой, когда рука неволи
Владеет мной, -
И целый день, туманно ли, светло ли, -
8 Я все с тобой.
Вот месяц всплыл в своем сиянье дивном.
На высоты,
И водомет в лобзанье непрерывном, -
12 О, где же ты?
LVI
Геро и Леандр
Бледен лик твой, бледен, дева!
Средь упругих волн напева
Я люблю твой бледный лик.
Под окном на всем просторе
Только море - только в море
8 Волн кочующих родник.
Тихо. - Море голубое
Взору жадному в покое
Каждый луч передает.
Что ж там в море - чья победа?
Иль в зыбях, вторая Леда,
12 Лебедь-бог к тебе плывет?
Не бессмертный, не бессонный,
Нет, то юноша влюбленный
Проложил отважный путь,
И, полна огнем желаний,
Волны взмахом крепкой длани
16 Молодая режет грудь.
Меркнет день; из крайней тучи
Вдоль пучины ветр летучий
Направляет шаткий бег,
И под молнией багровой
Страшный вал белоголовый
24 С ревом прыгает на брег.
Где ж он, Геро? с бездной споря
Удушающего моря,
На свиданье он спешит!
Хоть бесстрастен, хоть безгласен,
Но по-прежнему прекрасен
30 Он у ног твоих лежит.
Бледен лик твой, бледен, дева!
Средь упругих волн напева
Я люблю твой бледный лик.
Под окном на всем просторе
Только море, - только в море
36 Волн кочующий родник.
LVII
Тебе в молчании я простираю руку
И детских укоризн в грядущем не страшусь.
Ты втайне поняла души смешную муку,
Усталых прихотей ты разгадала скуку. -
5 Мы вместе, - и судьбе я молча предаюсь.
Без клятв и клеветы ребячески-невинной
Сказала жизнь за нас последний приговор.
Мы оба молоды, но с радостью старинной
Люблю на локон твой засматриваться длинный;
10 Люблю безмолвных уст и взоров разговор,
Как в дни безумные, как в пламенные годы,
Мне жизни мировой святыня дорога;
Люблю безмолвие полунощной природы;
Люблю ее лесов лепечущие своды;
15 Люблю ее степей алмазные снега;
И снова мне легко, когда, святому звуку
Внимая не один, я заживо делюсь;
Когда, за честный бой с тенями взяв поруку,
Тебе в молчании я простираю руку
20 И детских укоризн в грядущем не страшусь.
LVIII
Младенческой ласки доступен мне лепет:
Душа откровенно так с жизнью мирится.
Безумного счастья томительный трепет
4 Горячим приливом по сердцу стремится.
Скажу той звезде, что так ярко сияет
(Давно не видались мы в мире широком.
Но я понимаю, на что намекает
8 Мне с неба она многозначащим оком):
- Ты смотришь мне в очи. Ты права: мой трепет
Понятен, как луч твой, что в воды глядится.
Младенческой ласки доступен мне лепет:
12 Душа откровенно так с жизнью мирится.
LIX
Соловей и роза
Небес и земли повелитель,
Творец плодотворного мира
Дал счастье, дал радость всей твари
4 Цветущих долин Кашемира.
И равны все звенья пред Вечным
В цепи непрерывной творенья,
И жизненным трепетом общим
8 Исполнены чудные звенья.
Такая дрожащая бездна
В дыханье полудня и ночи,
Что ангелы в страхе закрыли
12 Крылами звездистые очи
Но там же, в саду мирозданья,
Где радость и счастье - привычка,
Забыты, отвергнуты счастьем
18 Кустарник и серая птичка.
Листов, окаймленных пилами,
Побегов, скрывающих спицы,
Боятся летучие гости,
20 Чуждаются певчие птицы.
Безгласная серая птичка
Одна не пугается терний,
И любят друг друга, - но счастья -
24 Ни в утренний час, ни в вечерний.
И по небу веки проходят,
Как волны безбрежного моря;
Никто не узнает их стрясти,
28 Никто не увидит их горя.
Однажды сияющий ангел,
Купался в безднах эфира,
Узрел и кустарник и птичку
32 В долине ночной Кашемира.
И нежному ангелу стало
Их видеть так грустно и больно,
Что с неба слезу огневую
36 На них уронил он невольно.
И к утру свергай лося чудо:
Краснея и млея сквозь слезы,
Склонилася к ветке упругой
40 Головка душистая розы.
И к ночи с безгласною птичкой
Еще перемена чудесней:
И листья и звезды трепещут
44 Ее упоительной песней.
Он
Рая вечного изгнанник,
Вешний гость я, певчий странник;
Мне чужие здесь цветы;
Страшны искры мне мороза.
Друг мой, роза, дева-роза,
50 Я б не пел, когда 6 не ты.
Она
Полночь - мать моя родная,
Незаметно расцвела я
На заре весны;
Для тебя ж у бедной розы
55 Аромат, краса и слезы,
Заревые сны.
Он
Ты так нежна, как утренние розы,
Что пред зарей несет земле восток;
Ты так светла, что поневоле слезы
60 Туманит мне внимательный зрачок;
Ты так чиста, что помыслы земные
Невольно мрут в груди перед тобой:
Ты так свята, что ангелы святые
Зовут тебя их смертною сестрой.
Она
65 Ты поешь, когда дремлю я,
Я цвету, когда ты спишь;
Я горю без поцелуя,
Без ответа ты грустишь.
Но ни грусти, ни мученья
70 Ты обманом не зови:
Где же песни без стремленья?
Где же юность без любви?
Он
Дева-роза, доброй ночи!
Звезды в небесах.
75 Две звезды горят, как очи,
В голубых лучах;
Две звезды горят приветно
Нынче, как вчера;
Сон подкрался незаметно...
80 Роза, спать пора!
Она
Зацелую тебя, закачаю,
Но боюсь над тобой задремать:
На заре лишь уснешь ты, я знаю,
Что всю ночь будешь петь ты опять.
85 Закрываются милые очи,
Голова у меня на груди.
Ветер, ветер с суровой полночи,
Не тревожь его сна, не буди.
Я сама притаила дыханье,
90 Только вежды закрыл ему сон,
И над спящим склоняюсь в молчанье
Все боюсь, не проснулся бы он.
Ветер, ветер лукавый, поди ты,
Я умею сама целовать;
95 Я устами коснуся ланиты,
И мой милый проснется опять.
Просыпайся ж; заря потухает:
Для певца золотая пора.
Дева-роза тихонько вздыхает,
100 Отпуская тебя до утра.
Он
Ах, опять к ночному бденью
Вышел звездный хор...
Эхо ждет завторить пенью...
Ждет лесной простор.
105 Веет ветер над дубровой,
Пышный лист шумит,
У меня в тени кленовой
Дева-роза спит.
Хороню ль ей, сладко ль спится,
110 Я предузнаю,
И звездам, что ей приснится,
Громко пропою.
Она
Я дремлю, но слышит
Роза соловья;
115 Ветерок колышет
Сонную меня;
Звуки остаются
Все в моих листках;
Слышу, - а проснуться
120 Не могу никак;
Заревые слезы,
Наклоняясь, лью.
Пой у сонной розы
Про любовь мою.
125 И во сне только любит и любит,
И от счастия плачет и спит!
Эти песни она приголубит,
Если эхо о них промолчит.
Эти песни земле рассказали
130 Все, что розе приснилось во сне,
И глубоко, глубоко запали
Ей в румяное сердце оне.
И в ночи под землею коренья
Влагу ночи сосут да сосут,
135 А у розы росой умиленья
Бриллиантами слезы текут.
Отчего ж под навесом прохлады
Раздается так голос певца?
Роза! песни не знают преграды:
140 Без конца твои сны, без конца.
LX
На смерть
Александра Васильевича Дружинина
19 января 1864 года
Умолк твой голос навсегда,
И сердце жаркое остыло,
Лампаду честного труда
4 Дыханье смерти погасило.
На мир усопшего лица
Кладу последнее лобзанье.
Не изменили до конца
8 Тебе ни дружба, ни призванье.
Изнемогающий, больной,
Души ты не утратил силу,
И жизни мутною волной
12 Ты чистым унесен в могилу.
Спи! Вечность правды настает,
Вокруг стихает гул суровый,
И муза строгая кладет
16 Тебе на гроб венок лавровый.
LXI
Памяти
Василия Петровича Боткина
16 октября 1869 года
Прости! Разверстая могила
Тебя отдаст родной земле;
Скажи: что смерть изобразила
4 На этом вдумчивом челе?
Ужель, добра поклонник страстный,
Ты буйству века уступил
И обозвал мечтой напрасной
8 Чему всю жизнь не изменил?
Ужель сказал: за вами поле,
Вы правы, тщетен наш союз!
Я ухожу, нет в мире боле
12 Ни светлых дум, ни вещих муз.
Нет! Покидая жизнь земную,
Ты вспять стопы не обращал
И тихо лепту трудовую
16 Трем старшим музам завещал {*}.
{* Завещал капитал университету, консерватории и школе живописи.}
ВЫПУСК ЧЕТВЕРТЫЙ
Предисловие
Человек, не занавесивший вечером своих освещенных окон, дает доступ
всем равнодушным, а, быть может, и враждебным взорам с улицы; но было бы
несправедливо заключать, что он освещает комнаты не для друзей, а в ожидании
взглядов толпы. После трогательного и высокознаменательного для нас
сочувствия друзей к пятидесятилетию нашей музы жаловаться на их равнодушие
нам, очевидно, невозможно. Что же касается до массы читателей,
устанавливающей так называемую популярность, то эта масса совершенно права,
разделяя с нами взаимное равнодушие. Нам друг у друга искать нечего.
Раскрывая небольшое окошечко четвертого выпуска в крайне ограниченном числе
экземпляров, мы только желаем сказать друзьям, что всегда рады их встретить
и что за нашим окном _Вечерние Огни_ еще не погасли окончательно.
I
Оброчник
Хоругвь священную подъяв своей десной,
Иду, и тронулась за мной толпа живая,
И потянулись все по просеке лесной,
4 И я блажен и горд, святыню воспевая.
Пою, и помыслам неведом детский страх,
Пускай на пенье мне ответят воем звери,
С святыней над челом и песнью на устах,
8 С трудом, но я дойду до вожделенной двери.
17 сентября 1889.
Москва
II
Его императорскому высочеству
в. к. Константину Константиновичу
Сплывают ледяные своды,
Твое явилось через воды
Письмо с короной золотой.
Ко мне, простившись со столицей,
Примчались звучной вереницей
6 Стихи, пропетые тобой.
Ужели жизнь опять приветна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32