Он молча пошел впереди Топпера. Выехав из леса, Хопалонг увидел темные поля, а вскоре и огоньки, светившиеся в окнах низких глинобитных хижин. Женский голос выводил какую-то мелодию.
В воздухе пахло сырой землей; на одном из полей он заметил воду, бежавшую по бороздам. Значит, Братья орошали свои поля. Значит, тут имелись источники воды, хотя трудно было в это поверить, глядя с равнины на эти скалистые горы.
Проводник с фонарем остановился у открытой двери. Его окружили несколько мужчин, один из которых подошел к Хопалонгу и сказал:
— Можете слезать.
Хопалонг соскочил на землю, стянул перчатки и засунул их за пояс. В воздухе разносился сладковатый аромат жимолости. Они вошли в дом и оказались в комнате; в дальнем ее конце сидели за столом трое мужчин. А на скамьях вдоль стен сидело еще человек двадцать. Большинство из них — бородатые. На всех были рясы из грубого домотканого полотна.
Мужчина, сидевший во главе стола, был седобород, но еще довольно крепок и силен. Взглянув на Хопалонга, он спросил:
— Зачем ты пришел сюда?
Хопалонг вкратце рассказал обо всем — о цели своего приезда в эти края, о том, как Тоут Браун целился в Тейлора, о том, что Синди Блэр и Тейлор приехали сюда, чтобы предъявить свои права на ранчо. Затем объяснил цель своего визита к ним.
— Я слыхал, вы многое видите, наблюдая за окрестностями, — сказал Хопалонг. — Если вы действительно что-то знаете об ограблении, вы могли бы нам помочь. Кто-нибудь из вас мог бы выступить в суде.
Старейшина отрицательно покачал головой.
— Это невозможно. Мы посвятили себя лучшей жизни и не участвуем в спорах и перепалках тех, кто живет там, внизу. Мы действительно наблюдаем за всем происходящим, но с единственной целью — охранить свою общину. Здесь, — он очертил рукой круг, — у нас есть все, что нужно для жизни. Мы на собственном опыте убедились, что живем сейчас лучше, чем люди на ранчо, внизу. У нас есть овцы, козы, коровы. Мы выращиваем овощи, зерно, фрукты — все, что нам необходимо. У нас есть запасы зерна на случай неурожая. Мы от вас не зависим.
— Но вы же справедливые люди, — заметил Хопалонг, — неужели вы будете спокойно взирать на то, как обворовывают родственницу Пита Медфорда? Ведь она никому не причинила вреда…
— Разумеется, мы знаем, что ранчо «ПМ» принадлежало Мелфорду. Но не знаем, что произошло после смерти Пита Мелфорда. А если бы даже и подозревали о чем-то… преступном, то все равно нас это не касается. Мы живем своей жизнью и вершим свое собственное правосудие.
— Человек, известный в городе под именем полковника Жюстина Тредвея, — продолжал Хопалонг, — появился здесь после разгрома шайки Бена Харди. Сейчас мы знаем, что двое из этой шайки были убиты в чапарели. Бену Харди удалось скрыться. А убил тех двоих Фэн Харлан. И мы установили, что Фэн Харлан и Жюстин Тредвей — один и тот же человек.
Старейшина резко вскинул голову, и по комнате прокатился сдержанный гул. Трое, сидевшие за столом, склонив друг к другу головы, о чем-то вполголоса совещались. Остальные шепотом переговаривались.
— Объясни, пожалуйста, на чем основываются твои подозрения? — спросил наконец седобородый.
Хопалонг повторил часть своего рассказа, добавив при этом то, что ему удалось узнать от Пайка и Бернсайда. Настроение Братьев явно изменилось. Они попросили подробнее рассказать о хижине в зарослях, где Хопалонг обнаружил скелеты бандитов, а также обо всем, связанном с «Бокс Т». Они расспрашивали о Саксе и Тредвее, заинтересовались личностью Тоута Брауна.
Наконец Хопалонг поднялся, собираясь уходить. Наклонившись над столом, старейшина сказал:
— Мы можем помочь тебе. Мы пришлем человека, который подтвердит, что ранчо «ПМ» принадлежало Питу Мелфорду. Но большего не проси.
Опять появился человек с фонарем, который проводил Хопалонга до самого низа.
— Меня просили передать вам, — сказал проводник на прощанье, — чтобы вы никому не рассказывали о том, что видели. Мы не любим гостей.
Отъехав на несколько миль от тропинки, Хопалонг остановился передохнуть. Он был сильно озадачен — почему Братья так заинтересовались Тредвеем? В своих расспросах они неизменно возвращались к этому человеку.
Несколько раз за ночь он просыпался и каждый раз видел огни на Браши-Кнолл — огни, которые могли быть только сигналами… Но кому?
Эвенас наблюдал, как последний из гостей поднимается в свой номер. Он уже принял решение — дальше откладывать нельзя. Когда-то он заявил Хопалонгу, что непременно разбогатеет, и притом в самое ближайшее время. Это время пришло.
Оглядевшись, Эвенас опустился на колени возле тайника, однако медлил. Нет, не стоит… А впрочем… Он снял зеленое защитное стекло и положил его на стол позади прилавка; затем вынул из ящика двухствольный крупнокалиберный револьвер и опустил его в карман пальто.
Эвенас вышел на улицу и, обогнув гостиницу, направился к конюшне. Едва он вскочил на лошадь, как его охватили сомнения. Полковник обладает железной волей, и доказательство тому — вся его жизнь; кто ему не подчинится, того ждут большие неприятности. Но неужели Тредвей решится? Ведь сейчас здесь Кэссиди и Синди Блэр. Эвенас прекрасно понимал, что полковник куда лучше его владеет оружием, поэтому пошел на хитрость. В вестибюле гостиницы он подобрал старую Газету, свернул ее трубочкой и проделал в нужном месте отверстие для пальца. Развернув газету, он вложил в нее револьвер и снова свернул. Теперь он спокойно мог нести этот вполне невинный газетный сверток, держа при этом палец на спусковом крючке.
Но несмотря на тщательные приготовления, уверенность начала покидать его. Эвенас вспоминал лицо полковника — волевой подбородок, холодные глаза… Сам же он далеко не смельчак — на этот счет он не питал иллюзий.
Дорога в этот час была пустынной; он не встретил ни одной живой души.
Вот появились огни «Бокс Т»; приглядываясь к ним, Эвенас придерживал одной рукой шляпу. В бараке, где жили работники, тоже горел свет. А он-то надеялся, что работников на ранчо не будет. Из амбара вышел человек, вскочил на лошадь и умчался прочь. Облизывая пересохшие губы, Эвенас смотрел на освещенные окна. Наконец-то пришел долгожданный миг. Он ждал его больше года. А после — привольная жизнь! Ко ему понадобится все его мужество, чтобы встретиться с Тредвеем лицом к лицу. Стиснув зубы, Эвенас двинулся вперед, сжимая правой рукой револьвер в газете и держа палец на спусковом крючке. Он дал себе слово, что разбогатеет, и он его сдержит. Направив лошадь вниз, по склону холма, он не сводил глаз с дома. Ему было страшно. Соскочив с лошади, Эвенас привязал ее к перилам, подошел к двери. С минуту постоял, пытаясь унять волнение, и поднял руку — постучать. В освещенном окне он видел Тредвея; тот сидел за столом и что-то писал. Эвенас осторожно подергал ручку двери. Дверь легко поддалась, открылась.
Его сапоги неслышно ступали по великолепному индейскому ковру; Эвенас пересек прихожую, направляясь к кабинету. У двери он остановился, собираясь с духом. Тредвей вздрогнул, поднял голову, ощутив чье-то присутствие.
Дверь открылась, и полковник увидел своего клерка, болезненно бледного, взволнованного.
— Чего тебе? Кто тебя впустил?
— Я… просто вошел. — Эвенас уставился на Тредвея, спокойного и самоуверенного. В душе у Эвенаса вспыхнула ненависть — ненависть к надменному жестокому хозяину. Тредвей — вор и убийца, а какое спокойствие, какая самоуверенность!
Но он нарушит это спокойствие. Теперь он, Эвенас, будет боссом. Эта мысль наполнила его душу торжеством. Он сделал шаг вперед — сверток в правой руке — и произнес:
— Тредвей, мне нужно пять тысяч долларов сейчас и двадцать тысяч к концу недели.
Глаза Тредвея сузились. С того мгновения, как он увидел этого позднего визитера, он задавал себе вопрос: «Что ему надо?» Этот человек — мелкий воришка, и если не следить за ним, то вполне мог стянуть несколько монет из кассы или какую-нибудь мелочевку из номера гостиницы. Но шантаж, угрозы — для этого он слишком мелок. На губах Тредвея заиграла улыбка, ироничная улыбка, так как Тредвей вдруг вспомнил, что, помимо краденых неподписанных банкнотов, у него в доме найдется долларов триста — не более.
Эта улыбка привела Эвенаса в замешательство, вызвав новую вспышку гнева. Он поднял руку с газетным свертком, и Тредвей впервые обратил на него внимание. И тотчас понял, что ему грозит. Понял — и усмехнулся. Эвенас напоминал ему подрастающего котенка, который задирает старого кота.
— Я не шучу! — Злость придала Эвенасу смелости. Он сделал еще несколько шагов вперед. — Мне нужны пять тысяч долларов. И немедленно!
— Но ты забыл сообщить мне, — спокойно произнес Тредвей, не отрывая ледяного взгляда от лица Эвенаса, — что я получу взамен этих пяти тысяч? И почему я должен их тебе дать? Ведь это вымогательство, не так ли?
— Называй как хочешь. — Эвенас ухмыльнулся. — Я знаю, кто ты. Я знаю и про Мелфорда и про «ПМ». Этого будет достаточно для того, чтобы тебя повесили. Меня не интересуют твои дела. Мне нужны деньги.
— Понятно, — усмехнулся Тредвей. Неужели этот придурок вообразил, что у него получится? Но сам факт, что кто-то вздумал шантажировать его, Тредвея… — И что я получу взамен? — Он снова усмехнулся.
Эвенас пожал плечами.
— Я не скажу Льюису то, что знаю. И Хопалонгу Кэссиди не скажу.
При упоминании Кэссиди глаза Тредвея сверкнули.
— Так ты и его знаешь?
— Весь город знает, кто он. Но только я знаю, кто такой Пайк Тауне.
— Пайк Тауне? — Тредвей впервые слышал это имя. На лице его появилось озадаченное выражение.
— Пайк Тауне помогает Кэссиди в зарослях. И еще с ними Риг Тейлор.
— Ты сказал, что знаешь, кто он. Ну и что? Он меня не интересует. — Тредвей не сводил взгляда с Эвенаса. Он решил, что убьет клерка, хотя и не сразу. Ему хотелось, чтобы тот понял все безрассудство своего поступка и пожалел о том, что надумал явиться сюда. А потом его можно пристрелить.
— Не интересует? Так я и поверил, — усмехнулся Эвенас. — Пайк Тауне — это Бен Харди.
— Что? — Глаза Тредвея округлились. — Да ты сошел с ума! Бен Харди был убит… — И тут он понял, что выдал себя. Он откинулся на спинку стула, рука его легла на рукоять кольта в кобуре, висевшей с внутренней стороны стола.
— Нет, его не убили. — Эвенас навалился на стол. — Он жив. Бен Харди жив, и он знает, кто ты. Как ты думаешь, о чем он с тобой хочет потолковать?
Лицо Тредвея оставалось непроницаемым, однако мозг его лихорадочно работал. Неужели и в самом деле Харди? И вдруг сомнения его развеялись. Ну да, конечно, Бен! А с ним шутки плохи… Уж если он вернулся сюда, то не без причины. И он работает с Кэссиди! Что бы это могло значить?
— Живей, полковник! — крикнул Эвенас. — Мне нужны деньги. Улики против тебя я припрятал в надежном месте, они очень пригодятся Кэссиди и Льюису, Не говоря уже о Харди.
Теперь уже уверенный в успехе своего предприятия, Эвенас все же трусил. Почему он так боится этого человека? Впрочем, чего его бояться? Ведь он припер его к стенке…
— Ладно, — кивнул Тредвей. — Но пяти тысяч у меня здесь нет. Ты разве не допускаешь такого?
Эвенас действительно об этом не подумал. И сейчас ругал себя последними словами — свалять такого дурака! Он был уверен, что, когда приедет к Тредвею, ему никто не помешает. Но что у Тредвея не окажется денег…
— Мне надо съездить в город за деньгами, — невозмутимо продолжал Тредвей. — Пять тысяч — немалая сумма. Я обычно держу при себе не более пятисот долларов.
Эвенасу меньше всего хотелось ехать в город, в сопровождении этого человека. Тредвей может улизнуть от него в темноте. А если это произойдет, то одному Богу известно, чего потом от него ждать. Нет, не такой уж он, Эвенас, дурак!
— Ладно, давай те пятьсот, что есть, и чек на остальную сумму. А в банке скажешь, что я делаю для тебя покупки. Да напиши на мое имя доверенность, чтобы не возникло заминки.
— Хорошо, — согласился Тредвей. Он стал медленно подниматься, опираясь рукой о стол. Выпрямившись во весь рост, он неожиданно схватил керосиновую лампу и бросил ее в Эвенаса. Ударившись об угол книжной полки, лампа разбилась, залив руки и одежду Эвенаса керосином: осколки попали ему в лицо. Выронив сверток с револьвером, клерк отпрянул, яростно протирая глаза. Одежда его вспыхнула. Он отчаянно закричал. Тем временем Тредвей зашел Эвенасу за спину и ударил его по голове рукояткой револьвера. Клерк упал. Тредвей схватил со стула индейский коврик и погасил огонь. Затем сходил в соседнюю комнату за другой лампой и поставил ее на стол. Положив револьвер в свой карман, Тредвей обыскал карманы Эвенаса. Потом схватил его за ворот и выволок из дома.
Когда Тредвей оседлал лошадь и вернулся к крыльцу, Эвенас зашевелился. Тредвей ткнул его сапогом под ребра.
— Ты, идиот слюнявый! — проговорил он презрительно. — Додумался — шантажировать меня…
Эвенас застонал, с трудом поднимаясь на ноги. Тредвей встряхнул его за шиворот.
— Садись на лошадь, придурок! — приказал он. — Поторапливайся!
— Я не могу, — со слезами на глазах простонал Эвенас. — Руки… и лицо… Мне нужен доктор.
Тредвей подтолкнул его.
— Садись в седло или пристрелю! Мне нужны эти бумаги. Немедленно! Не будет тебе никакого врача, пока не отдашь бумаги!
Полуослепший Эвенас вскарабкался в седло. Лицо его горело, словно обожженное раскаленным железом. О деньгах он уже думать забыл. Только бы скорей унять эту адскую боль!
Глава 9
ТАЙНИК ШАНТАЖИСТА
Хопалонг Кэссиди приближался к их бывшему лагерю Пикет-Фок. Его поразила стоявшая вокруг тишина. Подъехав к загону, он понял, в чем дело. Загон был пуст!
Спрыгнув с коня, Хопалонг принялся осматривать землю. У ворот и около забора он обнаружил следы сапог. Вскочив в седло, он поехал по следу, оставленному копытами животных, и вскоре установил, что скот гнали, по крайней мере, четверо всадников. Следы вели прямиком к «Бокс Т».
Да, Тредвей не терял времени даром… А может, он каким-то образом обнаружил и то стадо, что спрятано в чапарели? Впрочем, сейчас не до того. Сейчас нужно идти по этим следам и убедиться, что стадо действительно погнали в «Бокс Т». А после ехать в Качину. Пора выложить свои козыри.
Топпер пребывал в прекрасном настроении; он любил путешествовать и сейчас бил копытами, сгорая от нетерпения, — скорее в путь!
Хопалонг вынул из черного седельного чехла свои ружья, тщательно протер их и проверил затворы. Затем осмотрелся. Горизонт был чист, пыль давно улеглась. Значит, скот перегнали еще накануне. Что ж, придется сначала поехать в Качину. Хопалонг не строил никаких иллюзий относительно того, что его там ждет. Тредвей — крепкий орешек, Кэссиди прекрасно это понимал.
Уже в миле от города он выезжал из-за деревьев, росших вдоль дороги, как вдруг увидел, что ему навстречу скачет Синди Блэр.
— Хопалонг, в город нельзя, вас там арестуют!
— За что? — спросил Хопалонг, осадив Топпера. — За ограбление дилижанса?
— Нет, за убийство! Они уже схватили Рига и Пайка! Пайк арестован за хранение ворованных денег, а Риг — за убийство Эвенаса!
Хопалонг не сразу понял, кто такой Эвенас. Затем вспомнил табличку на гостиничной конторке.
— Клерк из гостиницы?
Девушка кивнула.
— Никто не знает, как это случилось. Его нашли сегодня утром на дороге. Лицо, руки и одежда обгорели, а убит он был тремя выстрелами в затылок.
— Эвенас… — Хопалонг нахмурился. — А какое он ко всему этому имеет отношение?
— Я не знаю, Риг бродил по городу, и от кого-то услышал, что наше стадо угнали. А потом Рига увидели у того места, где нашли труп.
— Вы говорили с ним?
— Нет, он в тюрьме. Я узнала об этом от людей. Пайк через Сару передал мне, чтобы я предупредила вас, иначе и вас постигнет та же участь.
Затем она рассказала об истории с неподписанными банкнотами и о скандале в магазине.
— Мы все рассказали Тому Бернсайду, — закончила она свой рассказ, — вернее, я рассказала.
— Вы не могли поступить разумнее, — кивнул Хопалонг. Он обдумывал сложившуюся ситуацию. Тредвей угнал скот, но он не может выразить протест, не оказавшись после этого за решеткой. А если и его арестуют, Тредвей наверняка предъявит достаточное количество улик, чтобы всех троих осудили. Он хитер и, кроме того, хорошо знает эти края и обладает здесь большим влиянием. Да, надо действовать решительно. Возможно, и Бернсайд что-то раскопает.
— Возвращайтесь в город, — решил он наконец. — И подайте жалобу по поводу угона стада. Постарайтесь уговорить Бака Льюиса, чтобы он наложил запрет на продажу скота, пока дело не будет закрыто.
— Думаю, мне удастся его уговорить, — сказала Синди. — А что потом? Ведь Риг и Пайк в тюрьме…
— У меня появились кое-какие подозрения, — задумчиво проговорил Хопалонг. — Сначала надо их проверить. — Тут он вдруг вспомнил свой разговор с Эвенсом. Вспомнил слова клерка о том, что его богатство у него под рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17