– Прых мразть ритагхыв! – с чувством просветила его я.
Лицо несложившегося Казановы обиженно вытянулось:
– Че-э-эго?!
– Курц вырта миздагр!! – охотно подтвердила я и пошла дальше.
Вслед неслись неразборчивые и неуверенные вопли, то и дело прерываемые шелестом страниц «словаря русского мата» – все ругательства, что зазубрил бессонными ночами, у парнишки из головы повылетели. Ничего, вся жизнь впереди – еще научится. Главное ведь – не что говорить, главное – как говорить! От души и с удовольствием.
В воздухе витал божественный аромат битума и невынесенных ведер, со строек нахально улыбались обнаженные по пояс строители, тщетно надеясь, что только их внимания мне и не хватает для полного счастья в этой жизни.
Они жестоко ошибались: для счастья мне не хватало только каблука, застрявшего между плитами, вымостившими площадь. И оно, разумеется, не замедлило подвалить. Ну кто, скажите, придумал застелить асфальт разноцветными плитками, насыпав в зияющие между оными щели песка? И каким образом по этим самым плитам должна ходить уважающая себя ведьма на шпильках?!
Впрочем, я была не одинока: то тут, то там на площади точно так же столбом стояли элегантного вида женщины, тихим матом взывая сразу к Хранящим, мракобесам и производителям обуви одновременно. Некоторые, воспользовавшись поводом сделать остановку, увлеченно беседовали по сотовым телефонам или болтали с подругой по несчастью.
Присев на корточки, я пару минут поизучала каблук, прочно засевший в расщелине и не имеющий ни малейшего желания вспомнить о своем священном долге доставки меня до гнезда, потом выпрямилась и, зло рыкнув, рванулась что было сил. Раздался противный скрежет, и ноге стало свободно до неприличия. Глянув вниз, я скептически изучила сломавшуюся пополам шпильку, неопределенно хмыкнула и присела, чтобы выдрать из плена архитектурного маразма оставшуюся часть.
Будь это какой-нибудь другой мир, не Миденма, я бы не раздумывая разулась, оставила сломанные туфли там, где они бессовестно сломались, и пошла дальше босиком. Но – увы, горячий асфальт политый расплавившимся на солнце битумом и щедро украшенный осколками битых пивных бутылок, на такое не вдохновлял. Поэтому я, сломав ногти, но выколупав-таки оставшуюся часть каблука, втихую пошептала на туфли и, обувшись, пошла дальше. Как минимум часика на три-четыре их хватит, а там придется озаботиться покупкой новой обуви.
Гнездо, судя по ощущениям, было уже совсем недалеко: вот только завернуть за угол, пройти еще чуть-чуть, и… И я оказалась перед домом старинного типа с многообещающей зеленой вывеской. «Союз писателей» – красовались серебристые буквы, переливаясь на солнышке. Массивная деревянная дверь не располагала к близкому знакомству с обитателями «союза».
В прошлый раз гнездо было совсем в другом месте – это я помнила абсолютно точно. Но интуиция или подсознание странницы кричали, что передо мной – гнездо, где меня ждут с распростертыми объятиями.
– Ну-ну, – неуверенно хмыкнула я, стучась в дверь.
Толку нет. Да, в общем-то, того и следовало ожидать: через такую дверь не то что стук – вой пожарной сирены не проникнет. Видно, местные писатели предпочитают творить в тишине и покое… Что ж, попробуем еще раз… С тем же успехом.
Потеряв терпение, я изо всех сил толкнула дверь, и… она открылась, тихонько звякнув колокольчиком. В прихожей было пусто и прохладно, несмотря на палившее снаружи солнце. На стенке висело зеркало в полный рост, приведшее меня, машинально заглянувшую в него по пути, в дикий ужас. М-да, монастырская диета мне на пользу явно не пошла…
С серебряной глади на меня взирало нечто ведьмоподобное, слегка поганисто побледневшее, маленько подрастрепавшееся до вставших дыбом волос и чуточку сбросившее лишний вес до скелета.
– Чудно выглядишь, дорогая! – язвительно прошипела я своему отражению и, даже не пытаясь его облагородить – бессмысленно: это дело не одного часа, – пошла дальше.
После трех шагов прихожей коридор ехидно раздваивался, уходя в две стороны и упираясь в центре в белую дверь.
«Ну только указательного камня и не хватает!» – насмешливо подсказал проснувшийся разум.
Ага: направо пойдешь – кошелек потеряешь; прямо пойдешь – рассудок потеряешь; налево пойдешь – жизнь потеряешь! – машинально поддакнула я.
«Вообще-то при походах налево теряют совсем не жизнь, а супруги даже кое-чем обзаводятся», – глубокомысленно протянул голосок.
Знаю. Но мне это не грозит. А значит, мы пойдем прямо – там мне терять точно нечего! – решительно заявила я, берясь за ручку.
Разум двусмысленно хмыкнул-хрюкнул, но возражать не стал.
За дверью оказалось то, что обычно стыдливо прячется в дощатых будочках на задворках. Высшего качества, ни в какое сравнение не идущее с банальной дыркой в полу. Смутило меня только одно: туалетная бумага была под аккуратным куполом прикручена к стене и… закрыта на ключ.
Это чтоб не сперли, что ли? Так и перемотать можно, если очень хочется…
«Здешние хозяева явно не рассчитывали, что подобная мысль может прийти в голову интеллигентным посетителям Союза писателей!» – ехидно пояснил циничный голосок.
А интеллигентные посетители и незакрытую бумагу бы тырить не стали! – отрезала я, выбираясь из гостеприимной комнатки.
Направо оказалась одна закрытая комната и пять рядов стульев. Профессиональных воров, пытающихся отобрать у меня несуществующий кошелек (покупала я его пару раз по молодости, но постоянно теряла; потом научилась материализовывать деньги, как меч или сумку, и успокоилась), тоже не наблюдалось. Подергав ручку закрытой двери и постучавшись для верности, я тихонько взломала магией замок и огорченно присвистнула: никакого компромата внутри не было.
Только застеленная кровать, тяжело промявшаяся почти до самого пола, ободранный стул и неприлично пустой письменный стол. Видимо, здесь порой запирали самых бездарных писателей и держали на хлебе и воде, дабы они, сойдя с ума от скуки и голода, написали-таки что-нибудь стоящее…
Я бесшумно вышла, прикрыла за собой дверь (замок послушно щелкнул, закрывшись) и отправилась «терять жизнь».
Слева было интереснее. Коридор вывел меня в довольно большую комнату, завешанную достаточно примитивными натюрмортами. Два ряда стульев вдоль длинных стен и большой стол поближе к окнам, вокруг которого легко уселись бы два десятка писателей. Впрочем, учитывая, что писатель – профессия сидячая и о фигуре заботящаяся мало – пусть полтора десятка.
Смежной к этому залу была совсем маленькая клетушка, до отказа набитая странного вида предметами. Тщательно осмотрев каждый, я пришла к выводу, что это какие-то технические достижения местной науки.
И – ни души…
– Аууу! – шутки ради позвала я. Эхо послушно разнесло крик по большой комнате, отразилось от стен и загромыхало в коридоре.
Тишина… И мертвых с косами не наблюдается…
И что бы вы сделали первым делом в таком огромном пространстве и полном одиночестве?
Не знаю, как вы, а я тут же скинула намозолившие ноги туфли (каблук сразу хрупнул, снова отламываясь), с диким визгом промчалась по всем комнатами и с разбегу влетела на огромный стол.
– Ииии-эхх!!! – восторженно взвилось к потолку.
– Э-э-ээ… привет, – осторожно донеслось от входа.
В дверном проеме стояла девушка лет двадцати, озадаченно глядящая на бесящуюся ведьму.
– Привет, – смущенно отозвалась я, боком «незаметно» соскальзывая со стола. – А ты кто?
– Я? – Девушка растерялась. – Ну… это, проводник…
– А-а-а! – облегченно выдохнула я, испугавшаяся, что ввела в шоковое состояние какое-нибудь светило местной поэзии или прозы.
– А ты… вы кто? – осторожно поинтересовалась собеседница, все так же не отлипая от косяка.
– Я ведьма, – торопливо пояснила я. – Странница.
Девушка кивнула, явно облегченно вздыхая:
– А, понятно. А то я уж думала – кого это занесло, вроде бы всего на пять минут отлучилась!
Я лукаво усмехнулась:
– А что, так не похожа?
– Ни чуточки!
– Да ну? А какой, по-твоему, должна быть ведьма?
– Ну… А ты не обидишься? – с опаской спросила она. Я яростно замотала головой. – Ну такой старой, дряхлой бабкой, курящей трубку на ходу и злобно скрежещущей себе под нос заклинания, как только ей что-то не понравится.
Я расхохоталась:
– Ну тогда, боюсь, мы все тебя разочаруем! Тае полтысячи лет, но вот на бабку она похожа ничуть не больше тебя или меня. Курить вредно и девушкам не идет, а если бы мы пускали в ход магию каждый раз, как только нам что-то не по нраву, то она бы кончилась буквально через три часа.
Девушка неуверенно улыбнулась:
– Правда?
– Конечно! – горячо заверила я. – Кстати, давай знакомиться. Меня Иньярра зовут.
– Меня – Лена.
– Вот и чудненько! – жизнерадостно улыбнулась я. – Здесь есть где воду на чай вскипятить? У меня плюшки есть…
– Сейчас, – словно опомнившись, кивнула девушка и опрометью кинулась в закуток за одним из недавно осмотренных мною странных приспособлений.

ГЛАВА 2

– А ты сюда надолго? – поинтересовалась Лена, искоса кидая взгляд на почти полное блюдо с плюшками: взять булочку первой она не могла из соображений приличия, а хотелось. Знала бы она, куда ведьмы обычно посылают эти самые приличия…
– Едва ли. Вот соберемся все – и куда-нибудь поедем, – ответила я, беря плюшку и тем самым прекращая душевные терзания девушки, тут же вцепившейся в выпечку.
– А ваф фуфет фного? – профырчала она сквозь плюшку. Услышала себя, тут же смутилась и принялась усердно глотать недожеванное, чтобы повторить почетче. Но я и так все поняла.
– Нас будет трое. Три ведьмы. И вообще-то эти две должны были уже приехать, а не запугивать меня красочными описаниями всех пыток, коим меня подвергнут, если я опоздаю.
Лена сдавленно фыркнула сквозь плюшку:
– А после шабаша трех ведьм дом-то устоит?
– После шабаша – устоит, – успокоила девушку я. – А вот после разборок, кто опоздал и почему, – едва ли!
Лена понимающе хмыкнула и замолчала.
Я, неторопливо отхлебывая из чашки, исподволь рассматривала ее и гадала, что же такое неуловимо притягательное кроется за этой неброской внешностью и простотой. Что-то не поддающееся описанию, но почти материально ощутимое и безумно родное моей страннической натуре.
В конце концов, проводников тоже не абы как набирают…
– Иньярра?
– Ммм? – отозвалась я, легонько прихлебывая горячий чай.
Лена поколебалась, теребя в руках прядку волос, но все-таки спросила:
– А что ты будешь делать, если тебе… станет плохо? Грустно… Тоскливо…
Я медленно поставила чашку на стол и спокойно ответила:
– Пойду на Путь.
– Так ты и так, насколько я знаю, с него ни разу не уходила… – удивилась она.
Я с улыбкой пожала плечами:
– Значит, просто пойду дальше. А что тебя так заинтересовало?
Она растерянно отодвинула подальше блюдо с плюшками, подперла щеку рукой и грустно уставилась куда-то в стол:
– Не знаю. Просто лично я в таких случаях предпочитаю забиться в свою конуру и переждать – а там видно будет.
Я снова взяла чашку и, прежде чем сделать глоток, пояснила:
– Видишь ли, у меня словом «плохо» измеряется не обычная нервотрепка из-за сломавшегося ногтя, легко разрешаемая шоколадкой или чем-нибудь еще сладеньким, а что-то гораздо более серьезное и… страшное. Когда просыпаешься по утрам просто оттого, что наступил рассвет, и ложишься спать вечером исключительно потому, что за окнами темно. Ешь и пьешь просто по привычке, по инерции. И ничуть не страдаешь, если однажды забудешь об этом. Встаешь с постели с недоумевающей мыслью: «А зачем я вообще встала?» Чтобы весь день ходить как зомби, работать, разговаривать, давать с умным видом советы, а вечером приходить в свое гнездо и недоумевать: «Зачем я ложусь?» Жить, веселиться, грустить, но быть внутри… пустой, словно выпитой до дна. Согласись, такое не переждешь в гнезде, потому что это не день и не два, а месяц… год… пять лет…
Лена нахмурилась, перебирая пальцами по столешнице:
– Но ведь если тебе настолько плохо, то тебя на Пути и убить могут!
– Могут, – согласно кивнула я. – Но, во-первых, сидеть на кладбище в засаде, выслеживая упыря, и рассуждать о смысле своей никчемной жизни – вещи малосовместимые. Как-то не до того!
Лена чуть улыбнулась:
– А «во-вторых»?
– Что – «во-вторых»? – не поняла я.
– Ну ты сказала «во-первых» – и про упыря. А что тогда «во-вторых»?
Я вздохнула, подбирая нужные слова:
– А во-вторых, за полвека я уже успела привыкнуть, что рано или поздно с Пути не вернусь. К тому же и возвращаться-то особо некуда…
Лена еще посидела, обдумывая услышанное, а потом тряхнула головой, вставая:
– Ну и Хранящие с ним! Ты еще чайку хочешь?
Я тихонько рассмеялась:
– Хочу!
Удивительный человек. Простой, светлый и добрый. Если она когда-нибудь кого-то обидит, то просто извинится и пойдет дальше, не терзая себе душу никчемными сомнениями.
Может быть, она мудрее меня. Но что счастливее – это точно.
Еще немного покрутившись по залу, Лена сказала, что гнездо на ночь переходит в мое полное распоряжение, и куда-то ушла.

Я резко чиркнула спичкой, и на кончике сердито вспыхнуло потревоженное пламя. Быстро запалив обе свечки, зашипела от боли, тряся кистью: огонь добрался уже до самых пальцев. Глухо хрупнув, спичка сломалась у меня в руках, выпачкав кончики пальцев черной золой. Можно, конечно, зажечь свечки магией, но я всегда любила чиркать спичкой о коробок. Сама не знаю, за что.
Робко затрепыхавшиеся на фитильках нежные лепестки тепло-розового пламени распустились трепещущим цветком, ласково оплавляя воск. Заплясали призрачные тени, отгороженные гранью огня, воздух подернулся прозрачным горячим маревом, таинственно колышущимся вокруг выхваченного светом пространства. По гладкому боку свечи быстро скользнула капля жидкого воска, оставляя за собой неровный след. Сами невысокие стебельки свеч казались полупрозрачными, озаренные неверным, пляшущим даже в неподвижном воздухе светом.
Комната на миг озарилась голубоватой вспышкой, за спиной глухо пророкотал гром. Стало жутковато. По пластиковому подоконнику сначала – тихо, потом – все громче и громче, словно сухой горох по днищу пустой кастрюли, забарабанил дождь. Пламя на неровно оплавленной свечке сердито затрепыхалось, призрачные тени яростно вскинулись, но не смогли пресечь огненной грани.
Наверное, вот в такие ночи некроманты обретают невиданную мощь…
На мою же магию разгул стихий не влиял: она не становилась сильнее, но и не ослабевала. Тем лучше, значит, можно спокойно «взять след».
Отсутствие Хранящих обеспокоило меня куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. Где их йыр носит? Понятно, конечно, что едва ли Ильянту загрыз очередной (примерно – трехтысячный по счету) вурдалак, да и Таю так просто кворр убьешь, но в свете сотрясающих Древо, жутких по своему масштабу изменений отсутствие Хранящих выглядело очень и очень подозрительно. Так что лучше я тихонько узнаю, где они и что с ними, а там посмотрю, закатывать скандал за опоздание или обойтись.
Я закрыла глаза и очень четко представила себе Таирну. Миловидное лицо «сердечком», чуть раскосые глаза, темно-карие, вопреки светлой коже и длинным пепельным волосам до середины спины, черные угольные брови, родинка на левой щеке…
Нараспев, тихим, медленно возвышающимся голосом:
– Стихия ее ветер, несущийся и беспокойный…
Уверенным, почти машинальным жестом начертила в воздухе Руну Вирт – символ ветра.
– Суть ее – Любовь, всевидящая и бесконечная…
Руна Креаль легко опустилась подле Вирт.
– Имя же ей – Таирна, светящаяся во мгле…
Светящийся контур легкой и воздушной руны Тай замкнул треугольник.
Свечки резко вспыхнули и погасли. В голове понеслись чужие мысли и ощущения.
Дождь, гроза… Сбитый портал… Грязная харчевня с ругающимися матом мужланами…
«Иньярра? Ты где?» – раздался в голове тихий встревоженный голос. Тая, ведьма с немалым опытом, всегда чувствовала, если ее кто-то «ловил».
– Я? На Миденме вообще-то, а вас почему никого нет?
«Я поставила портал, но он почему-то сбился. Связывалась с Ильянтой – у нее то же самое. Приедем к тебе завтра. А ты как? Нормально?»
– Да уж, в кои-то веки портал меня не подвел…
«Тогда хорошо. Жди нас!»
– А что мне еще остается?..
Тая осторожно, но непреклонно вытолкнула меня из своего сознания.
Что ж, по крайней мере, с ними все в порядке. Но скандал все равно устрою. Надо же, великие и ужасные Хранящие – и не смогли поставить путный портал? Позор!
Я достала из сумки два походных одеяла, одно постелила на стол, вторым накрылась. Можно было бы, конечно, переночевать в комнатке, но почему-то она меня совсем не привлекала. А то придет еще с утра какой-нибудь очень важный местный йыр – и закроет на замок. А ты потом доказывай, что ты не бездарный писатель, а ведьма, пришедшая в собственное гнездо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52