Но подо всю эту гору пуховых перин корол
ева-мать подсовывала горошину, одну только совсем крохотную горошину. Н
а утро она приходила будить спавшую девушку и спрашивала: «Хорошо ли вам
спалось, принцесса? Какова постель?» И все девушки отвечали: «О да, ваше ве
личество, госпожа королева, я отлично спала, постель Ц сплошной пух…» То
гда королева-мать говорила: «Убирайтесь вон! Вы вовсе не принцесса!» И вот
как-то раз во дворец является девушка, почти девочка… На ней ситцевое пла
тьице и деревянные башмаки; ее длинные косы дважды обвивают головку, тал
ия у нее не толще круглой шейки, а глаза, как два солнца. «Я принцесса из дал
еких краев, Ц сказала она королеве, Ц и хотела бы, ваше величество, выйти
замуж за вашего сына, потому что я всегда его любила, с тех самых пор, когда
еще малюткой увидела его портрет».
Ц В иллюстрированном журнале «Матч»… Ц со смехом вставила Сесиль, но о
стальные зашикали на нее.
Ц «Какова дерзость! Ц ответила королева-мать. Ц Мой сын еще красивее, ч
ем его портрет в „Матче“, а вам, моя милая, впору только гусей пасти! Но все ж
е шутки ради я предлагаю вам провести ночь во дворце…» И девушку, в ее ситц
евом платьице и деревянных башмаках, отвели в пышную спальню, где уже был
а приготовлена постель со всеми перинами и простынями, обшитыми кружево
м, а также горошиной, подсунутой под пуховые перины. Горничные раздели де
вушку, расплели ее упавшие на пол золотистые косы, волнистые, как море под
легким ветерком. Прикрыв свою наготу волосами, девушка поднялась по лесе
нке, которую приходилось приставлять к кровати, чтобы взобраться на верш
ину всех этих перин…
Телефонный звонок грубо прервал мсье Жоржа. Мартина выпустила руки Сеси
ли.
Ц Подойди ты… Ц сказала она совсем тихо, приглушенным голосом. Сесиль в
ыбежала в переднюю.
Ц Алло! Алло!… Ц слышался ее голос. Ц Да, да, Жак, это я…
Но дверь закрылась, она толкнула ее ногой, и голос исчез, наверно, она заго
ворила шепотом.
Ц Пора бы ему уже сделать предложение официально.
Мама Донзер в этот вечер нервничала. Все молчали, ожидая возвращения Сес
или. Она отсутствовала недолго; и снова усевшись перед бледной неподвижн
ой Мартиной, протянула ей руку, сказав:
Ц Продолжай, отец. Девочка взобралась на вершину… Что дальше?
Ц Подожди, Ц мсье Жорж откинул голову на спинку кресла, подумал немного
и продолжал: Ц Вот она взобралась на самый верх, еле видная из-под своих р
аспущенных волос. Задергивают полог, гасят свет, и все удаляются. Ночь спу
скается над дворцом. Длинная, темная ночь. Утром королева-мать, окруженна
я своими придворными дамами, появляется в спальне, где невеста проходила
испытание. Отдергивают ниспадающий сверху полог белого шелка, вышитый с
еребряными звездами, и видят разметанную постель, со свисающими простын
ями и покрывалами, и где-то там, наверху Ц девочка, со спутанными волосам
и на смятых подушках, бледная, огромные глаза обведены сиреневыми кругам
и. Прежде чем успели просить ее, что означает весь этот беспорядок, она раз
разилась рыданиями, и сквозь них едва различим был ее тоненький голосок:
«Прошу прощения, ваше величество… Я провела такую ужасную ночь, глаз не с
омкнула, все у меня болит, я совсем разбита… Уж и не знаю, что такое в этой по
стели, можно подумать, что я спала на мостовой, на булыжнике, на скале, боли
т у меня как раз там, где поясница просто ужас какой-то… Если бы я спала на к
амнях, то чувствовала бы себя не хуже». Ц «Приди же в мои объятия! Ц воскл
икнула королева-мать. Ц Вот наконец истинная принцесса! Даю тебе в мужья
моего сына, принца. Будьте счастливы!» Принц приветствовал принцессу, он
и поженились, и у них было много детей…
Ц Все это прелестно, но у меня-то нет на примете принцев, по одному для каж
дой из моих принцесс на горошине.
Мама Донзер встала и направилась в кухню приготовить липовый чай, которы
й они по заведенному обычаю пили на ночь. Она крикнула девушкам:
Ц Отдыхайте, дети, не болтайте всю ночь…
Сесиль и Мартина, как и в деревне, спали в одной комнате. Общая ванная отде
ляла ее от комнаты родителей. Установлено было расписание для приема ван
ны: Мартина Ц по вечерам, Сесиль по утрам, а родители, принимавшие ванну р
аз в неделю, имели в своем распоряжении все воскресенье. Таким образом, ни
кто друг другу не мешал.
Сесиль и Мартина раздевались. У каждой Ц свой туалетный столик, на котор
ом в образцовом порядке разложена косметика. Сколько же ее там было! Деву
шки брали, что хотели, в парикмахерской мсье Жоржа, и не одни только образц
ы, ведь, кроме того, существовал еще и «Институт красоты», откуда Мартина п
риносила все косметические новинки, всегда зная, каких чудес можно ожида
ть от каждого из этих образцов косметического искусства. Они развлекали
сь, пробуя на себе все модные оттенки румян, все новые духи, которые ежесез
онно доставлялись мсье Жоржу и «Институту» в целях рекламы. Помимо того,
и Мартина и Сесиль обожали коробочки, и их было наставлено у них на туалет
ах множество: и фарфоровые, и хрустальные, и опаловые, и перламутровые, и и
з ценного дерева… Между туалетными столиками на маленькой полочке стоя
ли две лурдские богоматериЦ светлячки их ночей. Раздеваясь, девушки сра
зу вешали платья в шкаф, а белье складывали на маленькие серые лакирован
ные стульчики в стиле Людовика XV, обитые водянисто-зеленым атласом: в дом
е любили водянисто-зеленый цвет. Мартина предпочитала преимущественно
небесно-голубые оттенки, а Сесиль Ц розовые, это хорошо гармонировало с
водянисто-зеленым. Покрывала были тоже водянисто-зеленые, из искусстве
нного атласа. На стенах висели те же картинки, что и в деревне; звезды и пол
узвезды кино и полуодетые красавицы Ц Мартине и Сесили казалось, что к с
пальне больше всего подходит обнаженное тело. Между кроватей стоял ночн
ой столик, и у каждого изголовья Ц по низкому креслу.
Ц Вот выйду замуж, Ц Мартина разделась и направилась в ванную комнату с
овершенно голая, Ц и у меня будет эластичный пружинный матрас самого но
вейшего образца.
Когда она закончила свои омовения, Сесиль, как обычно, уже лежала в постел
и. Хотя Мартина всегда любила небесно-голубой цвет, а Сесиль Ц розовый, о
бе они предпочитали ночные рубашки одинакового фасона в стиле ампир: тал
ия под грудью и рукавчики буфами. Мартина у туалетного стола накладывала
крем на лицо, Сесиль уже проделала эту процедуру и, лежа на спине с забран
ными назад и перетянутыми лентой волосами, старалась не запачкать навол
очку.
Ц У меня будет эластичный пружинный матрас, Ц повторила Мартина, уклад
ываясь, Ц это дорого, но ведь можно купить в рассрочку, и не заметишь, как в
ыплатишь…
Она выключила свет и немного увеличила звучность радио, глазок которого
освещал комнату, подобно ночнику, не хуже богородицы.
Ц Мне не хотелось об этом говорить, когда мсье Жорж рассказывал сказку п
ро принцессу, Ц но постель у меня неудобная! Ц сказала Мартина. Ц Как тв
оя?
Ц Ничего… Я пролежала удобную ложбинку.
Ц А я решила приобрести эластичный пружинный матрас… Ты спишь, Сесиль?

Сесиль спала. Мартина мысленно вернулась к Даниелю. Это не значит, что она
его покидала хоть на минуту, но теперь, когда весь дом спал, она чувствовал
а себя свободнее, теперь никто не мог подслушать ее дум Она была полна тос
ки, беспокойства и счастья. А вдруг он опять исчезнет? Вдруг все начнется с
начала? Опять ожидание! Она уже потеряла терпение, сил больше нет… Они наз
начили друг другу встречу на ближайшую субботу там же, под арками. Даниел
ь жил при Школе садоводства, в Версале, но он объяснил ей, что студенты ухо
дят и приходят, когда хотят, так как школа вовсе не похожа на интернат. И вс
е-таки он не предложил ей встретиться сразу же, на другой день. Он был расс
удителен, усердно занимался наукой и не собирался запускать из-за Марти
ны свои занятия. Он назначил ей свидание именно в субботу, потому что, если
он даже вернется поздно, у него будет время выспаться. Она же готова была
никогда больше не спать, только бы, не теряя ни единой минуты, видеть Дание
ля, слышать его голос, чувствовать его губы на своих руках. Он даже и не поп
ытался поцеловать ее… Мартина изнывала от нетерпения, ожидание стало не
выносимым именно теперь, когда можно было отсчитывать дни, часы и минуты
… До чего же страшна реальная жизнь Ц ни с чем не сообразуясь, она идет св
оей дорогой, людоедка! Надо спать Ц для Даниеля, иначе на что она будет по
хожа в субботу… И Мартина тотчас же заснула.

IX. На опушке дремучего леса

Даниель Донель отлично помнил Мартину-пропадавшую-в-лесах, она всегда с
идела на каменной тумбе у въезда в деревню: Мартина ждала, и он прекрасно з
нал, что она ждет его. Когда он встречал ее случайно, то казалось, что она во
т-вот потеряет сознание, но от волнения, а не от неожиданности, точно встр
еча с ним не была для нее ни случайностью, ни неожиданностью, точно она жда
ла его всегда, каждую минуту. Даже в Париже, когда он встретил ее под аркам
и на площади Согласия, она, не здороваясь, посмотрела на него так, словно о
н всего лишь опоздал на свидание и она сердится на него за это, едва отвеча
ет, не смотрит на него… Она пошла бы за ним куда угодно в первый же вечер, но
он не сразу это понял. Девушка такая молоденькая, без тени кокетства, и к т
ому же его землячка. В деревне эта выросшая у него на глазах влюбленная де
вушка-подросток с ее неосознанным робким влечением к нему, возникавшим
как бы из тумана, из которого и сам он не так давно выбрался, внушала ему ка
кое-то уважение. Побуждаемый честными намерениями, он не хотел поощрять
ее безумные мечты, сосредоточенные всегда вокруг него самого, чем он нис
колько не гордился: ведь она всего только девочка. В деревне у Даниеля был
и другие любовные связи, и о Мартине он попросту никогда не думал. Один тол
ько раз, возле озаренного прожекторами замка в городке Р., белый силуэт, по
ходивший в темноте на мраморное изваяние, для которого недоставало толь
ко пьедестала, привлек его внимание. Он узнал Мартину, и она показалась ем
у восхитительной! Когда внезапно угасли прожекторы, сообщница-ночь прид
ала ему смелости, и он взволнованно заговорил: «Мартина, я хотел бы пропас
ть с тобой вдвоем в лесах»… К счастью, кто-то позвал: «Мартина!…» Очарован
ие нарушилось, он опомнился и уехал. К счастью, потому что это была всего л
ишь маленькая Мартина, и он тотчас же о ней забыл.
В ресторане возле вокзала Сен-Лазар, где они обедали в тот вечер, когда он
встретил ее под арками, ему хотелось заговорить о чувствах, испытанных и
м, когда угасли прожекторы. Странно, но это оказалось не так-то просто. Он н
ачал издалека, сказав сперва о празднике, об избрании Королевы каникул, о
том, как выбрали ее, Мартину. Но Мартина и слушать не хотела, все это казало
сь ей нелепым! Что же тут нелепого, если добрая сотня парней из; брала ее ср
еди всех других, увидев в ней воплощение лучшего времени года Ц каникул,
свободы, воздуха, ясного неба.
Ц Нет, Ц сказала Мартина, Ц каникулы Ц это обрывки просаленных бумаж
ек.
Ц Обрывки просаленных бумажек? Ц Даниель был возмущен. Ц Удержать в п
амяти одни только просаленные бумажки! Уж если на то пошло, разве не напом
инают и они о вкусных бутербродах, о завтраке на траве, о наших радостях… В
едь и чужие просаленные бумажки говорят о чьих-то радостях!
Мартина посмотрела на него с любопытством:
Ц Вам везет, если вы можете все это так чувствовать! Я же от рождения брез
глива.
Даниель не стал спорить. Эта девушка сама внезапно вызвала в нем чувство,
похожее на брезгливость.
Ц В тот вечер, Ц сказал он, Ц не было просаленных бумажек. Был замок, оза
ренный огнями, а потом сразу наступила ночь… Я стоял возле вас…
Ц Я помню.
Даниель спохватился: может быть, это воспоминание было для нее чем-то сли
шком значительным? Он сразу почувствовал себя самоуверенным дураком, но
продолжал ухаживать.
Да, она пошла бы за ним в первый же вечер. И когда однажды темной и холодной
ночью на набережной Сены он поцеловал ее, то сразу же почувствовал, что ох
вачен страстью, такой же глубокой и темной, как глубока и темна была ночь в
округ, и предательский мрак скрывал от него все, что таилось в темных ее гл
убинах. В преддверии этой ночи на опушке дремучего леса стояла Мартина-п
риманка, таившая смертельную опасность. Даниель Донель любил опасность,
любил риск, и эта девушка влекла его.
Мартина беспрекословно пошла с ним в отель, едва лишь он попросил ее об эт
ом. С тех пор они встречались все чаще и чаще. Понадобился весь запас молод
ости и здоровья Даниеля, чтобы совместить обе страсти: Мартину и учение. О
н был влюблен в науку и упрекал себя, как спортсмен перед матчем, в том, что,
безрассудно отдавшись любви к Мартине, он предстает перед наукой не в до
лжной форме. Но он не мог и не хотел подавить в себе ни одну из своих страст
ей. И потому жил как одержимый.
Мартина отдалась ему с такой простотой и доверчивостью, ни до, ни после ни
о чем не спрашивая, не требуя ни обещаний, ни уверений в любви! Она принадл
ежала ему безраздельно и не таила своей любви. Такая молодая, такая прекр
асная, никогда еще Даниелю не приходилось встречать существо более сове
ршенное «с головы до ног»! Может быть, она была даже чересчур совершенна. «
Совершенство вредит твоей красоте!…» Ц говорил он ей иногда, не в силах о
торвать от нее глаз.
У них не хватало времени на разговоры, свидания были так коротки. Иногда, п
о воскресеньям, они бесцельно бродили по улицам Парижа, мечтая о пристан
ище. Даже в самых жалких и подозрительных отелях комната стоила дорого. У
Даниеля был друг по Сопротивлению, парижанин, учившийся на литературном
факультете; он готовился к защите диссертации и жил у родителей, но комна
та у него была отдельная Ц на другом этаже. Когда этот друг не нуждался в
ней, он давал ключ Даниелю. Там стоял диван-кровать, широкий и низкий, ночн
ого столика не было, и тут же на полу, у дивана, валялись пустые коробки из-п
од сигарет, обгорелые спички, книги, листы бумаги, исписанные мелким поче
рком… Обсыпанные пеплом книги валялись повсюду; в разных концах комнаты
были разбросаны скомканные пижамные штаны, ночные туфли, одна Ц в одном
конце, другая Ц в другом, смятый галстук висел на спинке единственного с
тула. Зимой в комнате было холодно, и, прижавшись друг к другу, Даниель и Ма
ртина выжидали, пока маленький параболический радиатор слегка нагреет
воздух. В дни пасхального праздника в их распоряжении оказалась квартир
а сестры Даниеля, цветочницы, уехавшей с детьми к отцу. Здесь надо было тща
тельно уничтожать все следы своего пребывания; Доминика, сестра, сочла б
ы, пожалуй, безобразием то, что Даниель водит к ней «женщин».
Но все это не имело абсолютно никакого значения.

На этот раз они могли совсем не торопиться, к тому же была весна. Впервые п
роснуться вместе, впервые видеть, как Мартина встает, приготовляет кофе;
впервые причесаться, умыться, одеться без спешки, впервые любить друг др
уга вдосталь! Иметь в запасе время и весну…
Весь день Ц вместе. Сена, лавки улицы Риволи, ночная иллюминация, как тогд
а, но в масштабах Парижа, отраженная его камнями, любовью, вот она, рукой по
дать… Иногда они уезжали за город, в парк Л'ай-ле-Роз, где такой огромный ро
зарий. Они говорили без устали, возможно каждый для себя, ведь столько над
о было рассказать Ц всю свою жизнь. Лачуга Мартины, тюрьма Даниеля, начал
о у обоих было тяжелым, но все это уже позади, теперь они жили только насто
ящим… Однако как приобщить Мартину к владеющей им страсти? Даниель стрем
ился путем скрещивания и прививок вывести новые сорта роз, у которых был
бы аромат старинной розы, а форма, окраска Ц современные… Мартина изумл
ялась: разве существуют старинные и современные розы? Никогда ей не приш
ло бы такое в голову! Даниель захотел тотчас же показать ей старинные рис
унки и современные каталоги цветоводов, и она убедилась, что одни розы вы
ходят из моды, сменяясь другими, совсем как платья! Ежегодно в июне садово
ды, разводящие розы, так же как и портные, демонстрируют свои новые коллек
ции… Но выведение роз, устойчивых, обладающих сопротивляемостью против
болезней, новых по форме, цвету, величинеЦ дело научное… Это значит, что Д
аниель, как и другие, прошедшие специальный курс, думает, что можно получа
ть новые сорта не на ощупь, а используя научный опыт, в то время как старая
школа полагалась только на интуицию и практические знания садовода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27