«Ты что, но
чевать здесь собралась?…»
Подруги стали судить и рядить о том, что могло бы привести Даниеля в их дер
евню теперь, когда дядя его умер, а двоюродные братья, не только старший, н
о и два других, работают у отца Даниеля на его плантации роз. Возможно, Дан
иель появится летом на озере? Теперь там опять будут купаться, ведь немце
в уже нет… Мартина, а с ней вместе и Сесиль возлагали большие надежды на ку
пание. Прежде поговаривали, что Даниель живет с этой негодяйкой Катрин, ж
еной фермера, но сейчас, после того как она переспала со всеми бошами, разв
е это мыслимо?… Девочки употребляли грубые выражения, не вполне понимая
их смысл. Нет, Даниель не станет путаться с фермершей после бошей… Тогда и
приезжать ему сюда незачем. Вот только, возможно, Ц купание… Значит, надо
ждать лета или по крайней мере весны. И они болтали, болтали…
IV. Озарение
Мартина окончила школу, учительница пыталась уговорить ее продолжать з
анятия: если она пройдет дополнительный курс, у нее будет больше возможн
остей преуспеть в жизни. Но Мартина и слушать не хотела: раз мама Донзер не
отказывается обучать ее, Мартина останется у нее и научится парикмахерс
кому ремеслу.
А если Мартина заберет себе что-нибудь в голову… тут ее уж не переубедишь
. Она будет работать в парикмахерской, и матери нечего против этого возра
зить Ц все как у людей Мадам Донзер лично пошла к Мари и попросила отдать
ей Мартину в обучение. Для начала девушка получит квартиру, стол и одежду,
а там видно будет, все зависит от ее способностей. По воскресеньям она смо
жет навещать семью. Сидя за столом у Мари, мадам Донзер силилась проглоти
ть специально для нее приготовленный кофе. Франсина, старшая из детей Ма
ри, только что вернулась из санатория. Глядя на ее бледность, впалую грудь
, изборожденное морщинами, как у старухи, лицо, невольно думалось: почему е
е не оставили в санатории? Она держала за руку самого младшего братишку, к
оторый еще не умел ходить; четверо остальных, одетые в невообразимое тря
пье Ц никак не догадаешься, что это за одежда была первоначально, Ц разг
лядывали мадам Донзер издали с огромным любопытством. Невообразимо гря
зные, они все же не казались несчастными, а глядя на них, невозможно было н
е улыбнуться Ц уж очень они были смешные, настоящие веселые лягушата. Ни
когда в жизни мадам Донзер не видывала ничего похожего на лачугу Мари, му
сорный ящик и тот мог бы показаться цветущим садом по сравнению с этой ко
мнатой. Мартина, несчастный ребенок, стала теперь еще дороже мадам Донзе
р. А уж двор, или, вернее, загон… Мари и вся детвора проводили мадам Донзер д
о калитки, которая, по всей видимости, много лет не закрывалась: она совсем
вросла в землю, в мусор, поросла травой. «Попрощайся с мадам», Ц сказала Ф
рансина малышу, нетвердо державшемуся на кривеньких ножках, он цеплялся
за ее юбку и вдруг, пытаясь помахать ручкой мадам Донзер, плюхнулся голым
задиком прямо в пыль загона. Всклокоченный пес весело подскочил к ребенк
у и лизнул его в лицо, а тот уцепился за его лапу… Мадам Донзер была оконча
тельно потрясена.
Ц Мы договорились, Ц сказала она Мартине, Ц твоя мать согласна отдать
тебя мне в обучение. Ты сможешь навещать ее по воскресеньям… Ц И она пото
ропилась переодеться.
Вот каким образом Мартина перекочевала из одного мира в другой. Теперь о
на уже по праву стала частью донзеровского дома с его эмалевой краской, л
инолеумом, светлым дубом, мылом и лосьоном.
Парикмахерша была вдова. Увеличенная фотография ее покойного мужа зани
мала почетное место над камином. Он был уроженец здешних мест и хорошо за
рабатывал столярным ремеслом. Она, парижанка, вначале скучала в деревенс
ком уединении, но, когда родилась Сесиль, примирилась и привыкла к окружа
вшему ее спокойствию. После смерти мужа она продала его столярную мастер
скую, находившуюся невдалеке от дома, обновила свой парикмахерский сало
н, даже выписала из Парижа аппарат новейшей конструкции для перманента,
столь совершенный, что и парижанки, приезжавшие на отдых, и особы из город
ка Р. и из замка причесывались у мадам Донзер. Во время каникул салон никог
да не пустовал, и помощь Мартины вовсе не была излишней. В первое же лето о
на постигла науку мытья головы шампунем, практикуясь на мадам Донзер и С
есили; но мадам Донзер еще не рисковала применить знания Мартины на клие
нтуре, она хотела, чтобы Мартина привыкла к салону, заставляя ее подметат
ь волосы с пола, чистить и полировать эмаль и никель, а по части полировки
Мартину трудно было превзойти, надо было видеть, как под ее руками все зас
веркало! Умела она и улыбаться клиенткам; молчаливая, приветливая, одета
я в белую блузу, казавшуюся еще белее от золотистого загара и совершенно
черных волос, собранных в гладкий, блестящий пучок на затылке, Ц в свои п
ятнадцать лет она благодаря этой прическе выглядела как-то особенно соб
лазнительно. Мартина была безукоризненно опрятна. Мадам Донзер, намерев
аясь сделать доброе дело, сделала его к своей выгоде. Сесиль ведала хозяй
ством и кухней так как не любила парикмахерской; она посещала дополнител
ьный курс занятий в Р., что было необходимо для поступления на парижские к
урсы машинописи и стенографии. Дела у мадам Донзер шли великолепно, она у
становила еще один умывальник для мытья головы и приобрела еще один аппа
рат для сушки волос. Скоро ей пришлось доверить Мартине даже перманент, н
е говоря уже о стрижке. И Мартина отлично со всем справлялась.
Ежемесячно мадам Донзер ездила в Париж. Иногда она оставалась там ночева
ть у своей двоюродной сестры. Мадам Донзер ездила за оборудованием для п
арикмахерской и за покупками для нее самой и для дочерей. Она и говорила, и
думала «дочки», не делая разницы между Сесилью и Мартиной, часто одевая и
х совершенно одинаково, равно восхищаясь как нежно-белокурой Сесилью, т
ак и Мартиной. Сесиль очень походила на мать, только была тоненькой, какой
, вероятно, и мадам Донзер была в ее годы; а теперь мадам Донзер раздобрела
Ц она любила поесть всласть. И мать и дочь Ц обе были искусными повариха
ми. Тонкий короткий носик мадам Донзер терялся между пухлыми румяными ще
ками, а очки, которые она, к сожалению, вынуждена была носить, никак на нем н
е держались. У Сесиль были фиалковые глаза ее матери, только она не носила
очков, и такие же пепельно-белокурые, чтобы не сказать мочальные, волосы.
По всей видимости, после тридцати лет она станет точь-в-точь такой же, как
мать, и такая перспектива вовсе не была отталкивающей, но с теперешним ее
романтическим обликом тоненькой девственной Офелии не имела ничего об
щего.
Уже начинали забываться годы оккупации, и все настолько привыкли к освоб
ождению, что счастье, став обыденным, перестало ощущаться. Появился бенз
ин, исчезли карточки… Что же касается всего остального, то понять что-либ
о было еще труднее, чем во время «странной войны»; и впрямь, возник какой-т
о странный мир, можно было подумать, что это немцы выиграли войну Ц те, кт
о с ними сотрудничал, на глазах у всех смелели, наглели; на каждом шагу под
стерегала какая-либо неожиданность; вернувшиеся из плена возмущались, о
бнаруживая, как, например, каретник, что его клиентура перехвачена други
м из города Р., хотя тот и был коллаборационистом; или же аптекарь, который
никак не мог выгнать из аптеки своего заместителя. Многим было обидно… М
адам Донзер и обе девочки поступали как все, бранились и ворчали, но всеоб
щее разочарование было для них, что дождь для человека, укрытого непромо
каемым плащом.
У Сесили был молоденький воздыхатель, который также работал в Р. Они либо
ездили туда каждый день вместе на автобусе, либо шли пешком. Мадам Донзер
находила, что для женитьбы они слишком молоды, с чем трудно было не соглас
иться. Восемнадцатилетний воздыхатель, хотя и работал подмастерьем у ка
менщика, был все же сыном состоятельных родителей: отец его подрядчик. Ма
льчик тоже должен был стать подрядчиком, но сперва ему предстояло изучит
ь ремесло: чтобы на тебя хорошо работали, надо самому дело знать. Сесили ра
зрешалось встречаться с Полем.
За Мартиной никто не ухаживал, она думала о Даниеле и жила надеждой на вст
речу с ним, оглядываясь по сторонам Ц не идет ли он Ц всякий раз, когда вы
ходила на улицу. Ждать купального сезона не пришлось. Даниель стал регул
ярно приезжать в деревню к доктору Фуонелю: если восемнадцатилетнего па
рня приговорят к смертной казни, это не может не отразиться на здоровье. Д
аниель приезжал к доктору на уколы два раза в неделю и неизменно встреча
л при въезде в деревню Мартину-пропадавшую-в-лесах, она сидела на каменн
ой тумбе и ждала… Нетрудно было догадаться, кого она ждет. И все же Даниель
проезжал на своем велосипеде мимо Мартины, улыбаясь, но никогда не здоро
ваясь с ней. А отъезд его Мартина иногда пропускала: то доктор оставлял ег
о обедать, а то он ехал дальше Ц в Париж. Глядя на него, как-то не верилось, ч
то он нуждается в уколах! Перемениться-то он, конечно, переменился Ц стал
настоящим мужчиной, но все такой же крепыш, каким был в детстве, круглогол
овый, с волосами бобриком. Черты лица у него заострились, но по-прежнему к
азалось, будто он сдерживает смех, отчего ноздри у него вздрагивают, а щек
и, потерявшие округлость, теперь уже не надувались, как прежде. Весь он был
аккуратный, сияющий, надежный, как его новенький мотоцикл, Ц у него ведь
появился мотоцикл. Летом он ездил в одних шортах, а зимой в кожаном костюм
е и сапогах. Мартина издали слышала его приближение, испытывая одновреме
нно восторг и страх.
Летом нареченный Сесили был очень занят то на одной стройке, то на другой,
поэтому подруги ходили купаться вдвоем, без мальчиков. На озере они их, ко
нечно, встречали, но все знали, что это девушки серьезные, и относились к н
им с уважением, ну, пошумят, посмеются вместе так ведь тут ничего плохого н
ет.
Озеро, где купались, находилось на полпути между Р. и деревней. Это озеро, д
овольно большое, вытянутое в длину, было расположено в лесу, но один берег
выходил на зеленые луга. Муниципалитет Р. построил там купальни, причем м
остки были разной высоты, так что купаться могли и дети; что же касается вз
рослых, то они плавали чуть ли не по всему озеру. С той стороны, где купатьс
я было опасно, а потому запрещено, покачивались лодки, неподвижно сидели
с удочками рыболовы. Во время каникул, особенно по воскресеньям, и озеро, и
вся округа кишмя кишели людьми… Автомобили, палатки, закусывающие на тр
аве люди, резвящиеся на приволье собаки… В Р. был дансинг на открытом возд
ухе, где устраивались танцульки, но мадам Донзер не позволяла, чтобы деву
шки ходили туда одни, их обязательно сопровождала либо она сама, либо апт
екарша, вполне добропорядочная женщина. Публика там бывала смешанная. Ра
з в год, в день местного праздника Ц святой Клариссы, Ц происходили боль
шие торжества. Инициативный синдикат
Так во Франции называется организация по в
ыявлению местных ресурсов.
Р. возобновил забытую во время оккупации традицию: на площади уста
навливались палатки, устраивали бал и факельное шествие. Были введены и
новшества: освещали прожекторами расположенный в глубине обширного дв
ора исторический замок. К этому замку так пригляделись, что вовсе его не з
амечали, но, озаренный яркими лучами прожекторов, празднично преображен
ный на одну лишь ночь, он стоял за массивной решеткой, торжественный, пышн
ый и неприступный. Все плиты его двора четко вырисовывались, глубокие те
ни округляли башни, а там, в глубине двора, был виден ярко освещенный кирпи
чный фасад, отделанный камнем, с двойным рядом колонн и фронтоном посред
ине. Местные жители, отдыхающие парижане и туристы, прижавшись к решетке,
не сводили глаз с этого озаренного светом видения. Потом тир, бал, лотерея
отвлекали их внимание. Другим нововведением Инициативного синдиката с
лета 1946 года было избрание во время бала Королевы каникул; в жюри, составле
нное на месте из лиц, присутствующих на балу, вошли владелица замка (не тог
о исторического, о котором шла речь выше, а другого, не менее историческог
о), кинозвезда, купившая ферму в окрестностях Р., член муниципального сове
та Р., один из депутатов от этого департамента, который заботился о поддер
жании своей популярности, и так далее. Но на этот раз кандидаток не оказал
ось! Девушки из Р. и окрестностей стеснялись подняться на эстраду, где игр
ал оркестр, так что членам синдиката пришлось выуживать их из публики. Де
вушки упрямились, не хотели выходить. Мартину вытащили силой, и она очути
лась вместе с другими перед улыбающимися членами жюри и хохочущей публи
кой, аплодировавшей и свиставшей каждой новой кандидатке, появлявшейся
на сцене. Их набралось там с десяток, они стояли, сбившись в кучу, маленьки
м испуганным стадом, не зная, куда девать руки и ноги. Большой барабан и ци
мбалы оглушали девушек шумом и звоном, а каждая поневоле должна была вый
ти и сделать несколько шагов по эстраде, сопровождаемая комментариями д
иктора, стоявшего у микрофона, чья речь ни на минуту не умолкала, будто уро
нили клубок и он без конца разматывается. Публика, довольная новизной за
теи, неистово веселилась, а парни в глубине зала поднимали невероятный г
алдеж, перекрывая даже барабаны и цимбалы, при появлении на эстраде знак
омых им с детства девушек, казавшихся в свете рампы столь же необычными, к
ак озаренный прожекторами замок.
Мартина всех превзошла. На ней было белое платье с плиссированной юбкой,
которая кружилась вокруг ее длинных ног Ц такая уж у нее была манера на х
оду вскидывать ноги, при этом верхняя часть туловища оставалась столь не
подвижной, как если бы она несла на голове кувшин, наполненный водой. Без в
сяких ухищрений косметики черты ее лица были ясно видны издалека: горизо
нтальные линии бровей и рта, вертикальные Ц прямого носа и лба… Волосы г
ладко лежали на маленькой головке, волнами спускаясь на шею: Мартина ост
риглась, невзирая на протесты мадам Донзер… Мадам Донзер и Сесиль, потря
сенные, растроганные, с замиранием сердца смотрели из зала на Мартину. Се
силь не была ни завистливой ни ревнивой, и все же Мартина испытала некото
рое облегчение, когда та со своим Полем из пятнадцати соревновавшихся па
р взяла первую премию за танец слоу. Но гвоздем этого незабываемого вече
ра была встреча…
Это произошло перед самым уходом, очень поздно. Мартина одиноко стояла у
решетки, глядя на сверкающий замок и ожидая аптекаря, который должен был
отвезти их домой в деревню; аптекарь никак не мог отыскать свою машину, а е
го жена и мадам Донзер уселись где-то на скамейке, утомленные наблюдение
м за танцевавшими дочерьми в большей степени, чем если бы они сами танцев
али. Сесиль же уединилась со своим возлюбленным. Произошло это именно в т
от самый момент, когда прожектора погасли; Даниель внезапно возник из те
мноты и приблизился к Мартине. Он, как всегда, вел в поводу свой мотоцикл и,
как всегда, улыбался. В глубокой бархатной ночи небо было усеяно звездам
и.
Ц Мартина, Ц совсем тихо сказал он, Ц как мне хотелось бы пропасть с тоб
ой вдвоем в лесах…
Ц Мартина! Ц раздались голоса. Ц Мартина! Где ты? Тебя ждут!
Даниель оседлал свой мотоцикл, прощально поднял руку. Мотоцикл рванулся
вперед, громыхая, как зевсова колесница.
V. Коррида молодежи
Деревенские домики, заново отделанные парижанами, туристский лагерь. Ма
дам Донзер, парижанка, находила, что летом их деревня приобретает «стиль
Сен-Жермен-де-Пре»
Посещаемые литературно-художественной богемой и иностранцами
ночные кабаре и кафе сосредоточены в Париже возле церкви Сен-Жермен-де-П
ре, по названию которой их, а также и присущий им стиль принято называть.
, но это ее утверждение ничего не говорило ни Мартине, ни Сесили. Зато
они и без объяснений знали лучше, чем мама Донзер, что молодые парижане пл
охо воспитаны: задаются, сквернословят, горланят и не способны отличить
ячмень от овса. Да уж если таковы парижане, то по сравнению с ними деревенс
кие парни Ц совсем ручные домашние животные! А городские девицы! Полуго
лые, растрепанные, разутые, неряхи, хотя у них на загорелых телах и всего-т
о лифчики да плавки! Но ведь достаточно мятого платочка на шее, чтобы созд
алось впечатление неряшливости! «По совести говоря, нынешнее поколение
Ц несчастье для родителей», Ц говорила мадам Донзер своей приятельниц
е-аптекарше (аптекарше по мужу, ибо не она обучалась фармации, а он), и та от
вечала, что это поколение доставляет не больше хлопот своим родителям, ч
ем любое другое из предшествовавших, и что сейчас дети тоже бывают разны
е.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
чевать здесь собралась?…»
Подруги стали судить и рядить о том, что могло бы привести Даниеля в их дер
евню теперь, когда дядя его умер, а двоюродные братья, не только старший, н
о и два других, работают у отца Даниеля на его плантации роз. Возможно, Дан
иель появится летом на озере? Теперь там опять будут купаться, ведь немце
в уже нет… Мартина, а с ней вместе и Сесиль возлагали большие надежды на ку
пание. Прежде поговаривали, что Даниель живет с этой негодяйкой Катрин, ж
еной фермера, но сейчас, после того как она переспала со всеми бошами, разв
е это мыслимо?… Девочки употребляли грубые выражения, не вполне понимая
их смысл. Нет, Даниель не станет путаться с фермершей после бошей… Тогда и
приезжать ему сюда незачем. Вот только, возможно, Ц купание… Значит, надо
ждать лета или по крайней мере весны. И они болтали, болтали…
IV. Озарение
Мартина окончила школу, учительница пыталась уговорить ее продолжать з
анятия: если она пройдет дополнительный курс, у нее будет больше возможн
остей преуспеть в жизни. Но Мартина и слушать не хотела: раз мама Донзер не
отказывается обучать ее, Мартина останется у нее и научится парикмахерс
кому ремеслу.
А если Мартина заберет себе что-нибудь в голову… тут ее уж не переубедишь
. Она будет работать в парикмахерской, и матери нечего против этого возра
зить Ц все как у людей Мадам Донзер лично пошла к Мари и попросила отдать
ей Мартину в обучение. Для начала девушка получит квартиру, стол и одежду,
а там видно будет, все зависит от ее способностей. По воскресеньям она смо
жет навещать семью. Сидя за столом у Мари, мадам Донзер силилась проглоти
ть специально для нее приготовленный кофе. Франсина, старшая из детей Ма
ри, только что вернулась из санатория. Глядя на ее бледность, впалую грудь
, изборожденное морщинами, как у старухи, лицо, невольно думалось: почему е
е не оставили в санатории? Она держала за руку самого младшего братишку, к
оторый еще не умел ходить; четверо остальных, одетые в невообразимое тря
пье Ц никак не догадаешься, что это за одежда была первоначально, Ц разг
лядывали мадам Донзер издали с огромным любопытством. Невообразимо гря
зные, они все же не казались несчастными, а глядя на них, невозможно было н
е улыбнуться Ц уж очень они были смешные, настоящие веселые лягушата. Ни
когда в жизни мадам Донзер не видывала ничего похожего на лачугу Мари, му
сорный ящик и тот мог бы показаться цветущим садом по сравнению с этой ко
мнатой. Мартина, несчастный ребенок, стала теперь еще дороже мадам Донзе
р. А уж двор, или, вернее, загон… Мари и вся детвора проводили мадам Донзер д
о калитки, которая, по всей видимости, много лет не закрывалась: она совсем
вросла в землю, в мусор, поросла травой. «Попрощайся с мадам», Ц сказала Ф
рансина малышу, нетвердо державшемуся на кривеньких ножках, он цеплялся
за ее юбку и вдруг, пытаясь помахать ручкой мадам Донзер, плюхнулся голым
задиком прямо в пыль загона. Всклокоченный пес весело подскочил к ребенк
у и лизнул его в лицо, а тот уцепился за его лапу… Мадам Донзер была оконча
тельно потрясена.
Ц Мы договорились, Ц сказала она Мартине, Ц твоя мать согласна отдать
тебя мне в обучение. Ты сможешь навещать ее по воскресеньям… Ц И она пото
ропилась переодеться.
Вот каким образом Мартина перекочевала из одного мира в другой. Теперь о
на уже по праву стала частью донзеровского дома с его эмалевой краской, л
инолеумом, светлым дубом, мылом и лосьоном.
Парикмахерша была вдова. Увеличенная фотография ее покойного мужа зани
мала почетное место над камином. Он был уроженец здешних мест и хорошо за
рабатывал столярным ремеслом. Она, парижанка, вначале скучала в деревенс
ком уединении, но, когда родилась Сесиль, примирилась и привыкла к окружа
вшему ее спокойствию. После смерти мужа она продала его столярную мастер
скую, находившуюся невдалеке от дома, обновила свой парикмахерский сало
н, даже выписала из Парижа аппарат новейшей конструкции для перманента,
столь совершенный, что и парижанки, приезжавшие на отдых, и особы из город
ка Р. и из замка причесывались у мадам Донзер. Во время каникул салон никог
да не пустовал, и помощь Мартины вовсе не была излишней. В первое же лето о
на постигла науку мытья головы шампунем, практикуясь на мадам Донзер и С
есили; но мадам Донзер еще не рисковала применить знания Мартины на клие
нтуре, она хотела, чтобы Мартина привыкла к салону, заставляя ее подметат
ь волосы с пола, чистить и полировать эмаль и никель, а по части полировки
Мартину трудно было превзойти, надо было видеть, как под ее руками все зас
веркало! Умела она и улыбаться клиенткам; молчаливая, приветливая, одета
я в белую блузу, казавшуюся еще белее от золотистого загара и совершенно
черных волос, собранных в гладкий, блестящий пучок на затылке, Ц в свои п
ятнадцать лет она благодаря этой прическе выглядела как-то особенно соб
лазнительно. Мартина была безукоризненно опрятна. Мадам Донзер, намерев
аясь сделать доброе дело, сделала его к своей выгоде. Сесиль ведала хозяй
ством и кухней так как не любила парикмахерской; она посещала дополнител
ьный курс занятий в Р., что было необходимо для поступления на парижские к
урсы машинописи и стенографии. Дела у мадам Донзер шли великолепно, она у
становила еще один умывальник для мытья головы и приобрела еще один аппа
рат для сушки волос. Скоро ей пришлось доверить Мартине даже перманент, н
е говоря уже о стрижке. И Мартина отлично со всем справлялась.
Ежемесячно мадам Донзер ездила в Париж. Иногда она оставалась там ночева
ть у своей двоюродной сестры. Мадам Донзер ездила за оборудованием для п
арикмахерской и за покупками для нее самой и для дочерей. Она и говорила, и
думала «дочки», не делая разницы между Сесилью и Мартиной, часто одевая и
х совершенно одинаково, равно восхищаясь как нежно-белокурой Сесилью, т
ак и Мартиной. Сесиль очень походила на мать, только была тоненькой, какой
, вероятно, и мадам Донзер была в ее годы; а теперь мадам Донзер раздобрела
Ц она любила поесть всласть. И мать и дочь Ц обе были искусными повариха
ми. Тонкий короткий носик мадам Донзер терялся между пухлыми румяными ще
ками, а очки, которые она, к сожалению, вынуждена была носить, никак на нем н
е держались. У Сесиль были фиалковые глаза ее матери, только она не носила
очков, и такие же пепельно-белокурые, чтобы не сказать мочальные, волосы.
По всей видимости, после тридцати лет она станет точь-в-точь такой же, как
мать, и такая перспектива вовсе не была отталкивающей, но с теперешним ее
романтическим обликом тоненькой девственной Офелии не имела ничего об
щего.
Уже начинали забываться годы оккупации, и все настолько привыкли к освоб
ождению, что счастье, став обыденным, перестало ощущаться. Появился бенз
ин, исчезли карточки… Что же касается всего остального, то понять что-либ
о было еще труднее, чем во время «странной войны»; и впрямь, возник какой-т
о странный мир, можно было подумать, что это немцы выиграли войну Ц те, кт
о с ними сотрудничал, на глазах у всех смелели, наглели; на каждом шагу под
стерегала какая-либо неожиданность; вернувшиеся из плена возмущались, о
бнаруживая, как, например, каретник, что его клиентура перехвачена други
м из города Р., хотя тот и был коллаборационистом; или же аптекарь, который
никак не мог выгнать из аптеки своего заместителя. Многим было обидно… М
адам Донзер и обе девочки поступали как все, бранились и ворчали, но всеоб
щее разочарование было для них, что дождь для человека, укрытого непромо
каемым плащом.
У Сесили был молоденький воздыхатель, который также работал в Р. Они либо
ездили туда каждый день вместе на автобусе, либо шли пешком. Мадам Донзер
находила, что для женитьбы они слишком молоды, с чем трудно было не соглас
иться. Восемнадцатилетний воздыхатель, хотя и работал подмастерьем у ка
менщика, был все же сыном состоятельных родителей: отец его подрядчик. Ма
льчик тоже должен был стать подрядчиком, но сперва ему предстояло изучит
ь ремесло: чтобы на тебя хорошо работали, надо самому дело знать. Сесили ра
зрешалось встречаться с Полем.
За Мартиной никто не ухаживал, она думала о Даниеле и жила надеждой на вст
речу с ним, оглядываясь по сторонам Ц не идет ли он Ц всякий раз, когда вы
ходила на улицу. Ждать купального сезона не пришлось. Даниель стал регул
ярно приезжать в деревню к доктору Фуонелю: если восемнадцатилетнего па
рня приговорят к смертной казни, это не может не отразиться на здоровье. Д
аниель приезжал к доктору на уколы два раза в неделю и неизменно встреча
л при въезде в деревню Мартину-пропадавшую-в-лесах, она сидела на каменн
ой тумбе и ждала… Нетрудно было догадаться, кого она ждет. И все же Даниель
проезжал на своем велосипеде мимо Мартины, улыбаясь, но никогда не здоро
ваясь с ней. А отъезд его Мартина иногда пропускала: то доктор оставлял ег
о обедать, а то он ехал дальше Ц в Париж. Глядя на него, как-то не верилось, ч
то он нуждается в уколах! Перемениться-то он, конечно, переменился Ц стал
настоящим мужчиной, но все такой же крепыш, каким был в детстве, круглогол
овый, с волосами бобриком. Черты лица у него заострились, но по-прежнему к
азалось, будто он сдерживает смех, отчего ноздри у него вздрагивают, а щек
и, потерявшие округлость, теперь уже не надувались, как прежде. Весь он был
аккуратный, сияющий, надежный, как его новенький мотоцикл, Ц у него ведь
появился мотоцикл. Летом он ездил в одних шортах, а зимой в кожаном костюм
е и сапогах. Мартина издали слышала его приближение, испытывая одновреме
нно восторг и страх.
Летом нареченный Сесили был очень занят то на одной стройке, то на другой,
поэтому подруги ходили купаться вдвоем, без мальчиков. На озере они их, ко
нечно, встречали, но все знали, что это девушки серьезные, и относились к н
им с уважением, ну, пошумят, посмеются вместе так ведь тут ничего плохого н
ет.
Озеро, где купались, находилось на полпути между Р. и деревней. Это озеро, д
овольно большое, вытянутое в длину, было расположено в лесу, но один берег
выходил на зеленые луга. Муниципалитет Р. построил там купальни, причем м
остки были разной высоты, так что купаться могли и дети; что же касается вз
рослых, то они плавали чуть ли не по всему озеру. С той стороны, где купатьс
я было опасно, а потому запрещено, покачивались лодки, неподвижно сидели
с удочками рыболовы. Во время каникул, особенно по воскресеньям, и озеро, и
вся округа кишмя кишели людьми… Автомобили, палатки, закусывающие на тр
аве люди, резвящиеся на приволье собаки… В Р. был дансинг на открытом возд
ухе, где устраивались танцульки, но мадам Донзер не позволяла, чтобы деву
шки ходили туда одни, их обязательно сопровождала либо она сама, либо апт
екарша, вполне добропорядочная женщина. Публика там бывала смешанная. Ра
з в год, в день местного праздника Ц святой Клариссы, Ц происходили боль
шие торжества. Инициативный синдикат
Так во Франции называется организация по в
ыявлению местных ресурсов.
Р. возобновил забытую во время оккупации традицию: на площади уста
навливались палатки, устраивали бал и факельное шествие. Были введены и
новшества: освещали прожекторами расположенный в глубине обширного дв
ора исторический замок. К этому замку так пригляделись, что вовсе его не з
амечали, но, озаренный яркими лучами прожекторов, празднично преображен
ный на одну лишь ночь, он стоял за массивной решеткой, торжественный, пышн
ый и неприступный. Все плиты его двора четко вырисовывались, глубокие те
ни округляли башни, а там, в глубине двора, был виден ярко освещенный кирпи
чный фасад, отделанный камнем, с двойным рядом колонн и фронтоном посред
ине. Местные жители, отдыхающие парижане и туристы, прижавшись к решетке,
не сводили глаз с этого озаренного светом видения. Потом тир, бал, лотерея
отвлекали их внимание. Другим нововведением Инициативного синдиката с
лета 1946 года было избрание во время бала Королевы каникул; в жюри, составле
нное на месте из лиц, присутствующих на балу, вошли владелица замка (не тог
о исторического, о котором шла речь выше, а другого, не менее историческог
о), кинозвезда, купившая ферму в окрестностях Р., член муниципального сове
та Р., один из депутатов от этого департамента, который заботился о поддер
жании своей популярности, и так далее. Но на этот раз кандидаток не оказал
ось! Девушки из Р. и окрестностей стеснялись подняться на эстраду, где игр
ал оркестр, так что членам синдиката пришлось выуживать их из публики. Де
вушки упрямились, не хотели выходить. Мартину вытащили силой, и она очути
лась вместе с другими перед улыбающимися членами жюри и хохочущей публи
кой, аплодировавшей и свиставшей каждой новой кандидатке, появлявшейся
на сцене. Их набралось там с десяток, они стояли, сбившись в кучу, маленьки
м испуганным стадом, не зная, куда девать руки и ноги. Большой барабан и ци
мбалы оглушали девушек шумом и звоном, а каждая поневоле должна была вый
ти и сделать несколько шагов по эстраде, сопровождаемая комментариями д
иктора, стоявшего у микрофона, чья речь ни на минуту не умолкала, будто уро
нили клубок и он без конца разматывается. Публика, довольная новизной за
теи, неистово веселилась, а парни в глубине зала поднимали невероятный г
алдеж, перекрывая даже барабаны и цимбалы, при появлении на эстраде знак
омых им с детства девушек, казавшихся в свете рампы столь же необычными, к
ак озаренный прожекторами замок.
Мартина всех превзошла. На ней было белое платье с плиссированной юбкой,
которая кружилась вокруг ее длинных ног Ц такая уж у нее была манера на х
оду вскидывать ноги, при этом верхняя часть туловища оставалась столь не
подвижной, как если бы она несла на голове кувшин, наполненный водой. Без в
сяких ухищрений косметики черты ее лица были ясно видны издалека: горизо
нтальные линии бровей и рта, вертикальные Ц прямого носа и лба… Волосы г
ладко лежали на маленькой головке, волнами спускаясь на шею: Мартина ост
риглась, невзирая на протесты мадам Донзер… Мадам Донзер и Сесиль, потря
сенные, растроганные, с замиранием сердца смотрели из зала на Мартину. Се
силь не была ни завистливой ни ревнивой, и все же Мартина испытала некото
рое облегчение, когда та со своим Полем из пятнадцати соревновавшихся па
р взяла первую премию за танец слоу. Но гвоздем этого незабываемого вече
ра была встреча…
Это произошло перед самым уходом, очень поздно. Мартина одиноко стояла у
решетки, глядя на сверкающий замок и ожидая аптекаря, который должен был
отвезти их домой в деревню; аптекарь никак не мог отыскать свою машину, а е
го жена и мадам Донзер уселись где-то на скамейке, утомленные наблюдение
м за танцевавшими дочерьми в большей степени, чем если бы они сами танцев
али. Сесиль же уединилась со своим возлюбленным. Произошло это именно в т
от самый момент, когда прожектора погасли; Даниель внезапно возник из те
мноты и приблизился к Мартине. Он, как всегда, вел в поводу свой мотоцикл и,
как всегда, улыбался. В глубокой бархатной ночи небо было усеяно звездам
и.
Ц Мартина, Ц совсем тихо сказал он, Ц как мне хотелось бы пропасть с тоб
ой вдвоем в лесах…
Ц Мартина! Ц раздались голоса. Ц Мартина! Где ты? Тебя ждут!
Даниель оседлал свой мотоцикл, прощально поднял руку. Мотоцикл рванулся
вперед, громыхая, как зевсова колесница.
V. Коррида молодежи
Деревенские домики, заново отделанные парижанами, туристский лагерь. Ма
дам Донзер, парижанка, находила, что летом их деревня приобретает «стиль
Сен-Жермен-де-Пре»
Посещаемые литературно-художественной богемой и иностранцами
ночные кабаре и кафе сосредоточены в Париже возле церкви Сен-Жермен-де-П
ре, по названию которой их, а также и присущий им стиль принято называть.
, но это ее утверждение ничего не говорило ни Мартине, ни Сесили. Зато
они и без объяснений знали лучше, чем мама Донзер, что молодые парижане пл
охо воспитаны: задаются, сквернословят, горланят и не способны отличить
ячмень от овса. Да уж если таковы парижане, то по сравнению с ними деревенс
кие парни Ц совсем ручные домашние животные! А городские девицы! Полуго
лые, растрепанные, разутые, неряхи, хотя у них на загорелых телах и всего-т
о лифчики да плавки! Но ведь достаточно мятого платочка на шее, чтобы созд
алось впечатление неряшливости! «По совести говоря, нынешнее поколение
Ц несчастье для родителей», Ц говорила мадам Донзер своей приятельниц
е-аптекарше (аптекарше по мужу, ибо не она обучалась фармации, а он), и та от
вечала, что это поколение доставляет не больше хлопот своим родителям, ч
ем любое другое из предшествовавших, и что сейчас дети тоже бывают разны
е.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27