- Доброе утро, мистер Киркленд, сэр.
Натану страшно нравилось, как она произносит его имя с этим своим мягким южным акцентом: «Куклэнд». «Интересно, - подумал он, - а Джиму тоже нравится, как она его называет - не Джеймс, а Джэимс?»
- Доброе, - коротко буркнул он, стараясь не обращать внимания на бешеный стук сердца в груди и отчаянно надеясь, что Элизабет не догадается, как еще пару минут назад он подглядывал за ней. - И раненько же вы поднялись, мэм. - Он с размаху осадил Лягушонка.
- Да, - кивнула она. - Привычка. Когда путешествуешь, привыкаешь просыпаться на рассвете. Но вы, кажется, меня опередили, сэр. И откуда же вы возвращаетесь в такую рань?
- Пас лошадей. Мы пасем все по очереди. В округе встречаются медведи... Да и вообще здесь немало зверья, от которого только и жди беды.
- О! - кивнула она понимающе. - Должно быть, вам не терпится добраться до постели. Прошу прощения, если задержала вас, мистер Киркленд.
Да доживи он до ста лет, и то никогда бы не пресытился слушать, как она произносит его имя, решил Натан. И не раздумывая спешился.
- Нет, мэм, я вовсе не устал, - с улыбкой солгал он, взяв Лягушонка под уздцы и приблизившись к ней. - А вот вам, должно быть, было не очень-то удобно, раз вы с рассветом уже на ногах. И мне очень жаль, поверьте. Я пытался уговорить Джима переночевать в доме, но он отказался наотрез.
- О нет, мистер Киркленд, все было чудесно, - запротестовала она, чуть заметно краснея. - Просто я привыкла рано вставать, я же вам говорила. Может быть, я займусь завтраком, если ваши люди не рассердятся, что я их разбудила?
Она, похоже, никогда не улыбается, вдруг со странным чувством неловкости подумал Натан.
- Ерунда, ребятам все равно уже пора вставать. Только вот не стоит вам так утруждаться, мэм. Мы и так вам по гроб жизни обязаны за вчерашний обед. Ей-богу, отродясь ничего вкуснее не ел, да и парни были в восторге.
- Я очень рада, что вам понравилось, - прошептала она, робко поднимая на него огромные серьезные глаза.
Смутившись, Натан отвернулся.
- Да, конечно, понравилось, - повторил он, не зная, что сказать. - Я уж решил, что Ингвара хватила кондрашка, когда вы подали пудинг и кофе. В жизни не видел такого выражения у него на лице. Все было классно!
- Приятно слышать, мистер Киркленд. Знаете, жаль было бы, если бы свернулось такое чудесное молоко... тем более что Билли взял на себя труд подоить корову... А пудинг сделать очень просто. Рецепт достался мне еще от прабабушки. Она была немкой по происхождению. Может быть, поэтому блюдо так понравилось мистеру Вандергаарду. Он ведь норвежец, так, кажется?
- Да, норвежская селедка, - пошутил Натан, но под ее негодующим взглядом неожиданно почувствовал себя гадким шалунишкой лет пяти от роду. Поспешно сдернув с головы шляпу, он смущенно потупился. - Да... я хочу сказать, вы правы, мэм, он из Норвегии. Что... - Голос у него неожиданно сорвался, словно у зеленого юнца с едва пробивающимися усиками. Окончательно смутившись, Натан закашлялся. - Хм, а что вы здесь делаете? - Он красноречиво обвел глазами поле.
Элизабет проследила за его взглядом.
- Здесь очень красиво, - сказала она, аккуратно пригладила юбку и робко двинулась вперед. Натан последовал за ней как на привязи, окидывая ее взглядом с головы до пят. Вдруг она неожиданно остановилась, и Натан чуть было не сшиб ее с ног. - Я просто вышла полюбоваться, - объяснила она. - Совсем не похоже на Теннесси, но тоже очень красиво. - Элизабет со вздохом осмотрелась. - У вас тут все будто из золота. А у нас в Теннесси все зеленое. Мне хотелось получше рассмотреть те деревья - Джим вчера сказал, что это дубы, - они так красивы, особенно сейчас, на рассвете! Никогда не видела ничего подобного! Но потом я увидела это... - Подобрав край юбки, она двинулась вперед, и опять Натан послушно зашагал за ней. - Вот, - остановившись, Элизабет указала куда-то пальцем, - это, случайно, не фундамент?
- О Господи, - буркнул он, - выведали все-таки мой секрет! Да, это фундамент. Я заложил его чуть ли не восемь лет назад, когда только осел в здешних местах. - Натан рассмеялся. - Дом моей мечты, так сказать.
Джим уже не раз надо мной подшучивал из-за него. Держу пари, это он вам сказал, верно? Элизабет покачала головой.
- Ну что ж, - вздохнул Натан, взобравшись на кладку, которую сотворил своими собственными руками. - Когда я только купил Колд-Спрингс, у меня было черт знает сколько планов, каким будет мой дом. Одного только я не знал - сколько трудов уйдет прежде, чем появится приличное стадо. Я тогда ничего не знал: ни как в одиночку строить конюшни, ни как чистить стойла... в общем, ничего из того, что требуется, когда занимаешься лошадьми. - Он упер руки в бока и с досадой пнул фундамент. - Первым делом поставил на холме палатку, а потом занялся этим. Все мечтал, как построю прекрасный дом, потом найду себе жену и привезу ее сюда. Пойдут детишки, и все будет чудесно - я буду приходить после работы, а они будут бежать мне навстречу, и на плите будет ждать вкусный обед, и... и все такое. - Он искоса глянул на Элизабет. - Глупо, верно?
- И вовсе не глупо! Наоборот, прекрасно, мистер Киркленд. Правда замечательно. И вы так и не достроили дом? Решили все бросить?
- Просто руки не доходят, - уныло признался Натан. - Со стадом хлопот полон рот, ведь, когда связываешься с этим делом, вдруг оказывается, что столько всего надо... Я два года прожил в палатке, а потом приехал Джим и буквально выломал мне руки, лишь бы я построил ту хибару. Мы возились с ней чуть ли не все лето, и лучшего времени я не упомню. - Лицо его тотчас расплылось в улыбке.
- Стало быть, вы собираетесь достроить его потом?
- Ох, теперь даже и не знаю. На что он мне? Женщины на примете у меня все равно нет, а ездить в город приглядывать невесту недосуг. - Он вдруг стал похож на обиженного ребенка, который сам не понимает, как это он так опростоволосился. - Так для чего достраивать эту махину, коли ей все равно суждено стоять пустой?
Элизабет окинула его строгим взглядом, и Натан невольно напрягся.
- В жизни не слышала подобной глупости, мистер Киркленд! - фыркнула она. - Если вы вообще намерены жениться, «го должен же у вас быть дом, куда бы вы могли привести свою жену?! И я очень сомневаюсь, что приличной женщине охота будет жить в одной комнате с четырьмя посторонними мужчинами!
- Э... конечно, мэм. Ясно, что не захочется.
- Ну а теперь, - перебила его Элизабет, сложив руки на груди, - покажите мне, где у вас будет кухня.
- А? О, так вам кухня нужна? Э... черт возьми, кажется, где-то здесь. - Натан принялся разглядывать фундамент. - Вот... - он протянул руку, - я решил, что ей понравится, если окна кухни будут выходить на долину.
- Чудесная мысль, - одобрила Элизабет, оглядываясь по сторонам. - Любая женщина была бы счастлива хозяйничать в кухне, из которой открывается такой восхитительный вид!
- Вы думаете? - Он был явно польщен. - А вот тут... тут я собирался поставить китайский шкафчик, прямо возле двери в столовую, чтобы ей было удобно брать посуду. - Убедившись, что Элизабет слушает с интересом, Натан повел ее в другую комнату своего будущего дома. - А вот тут будет кладовая, так все продукты у нее будут под рукой.
- Замечательно! - воскликнула Элизабет. - А плита у вас будет большая или вроде той, что сейчас? И куда вы ее поставите?
- Господи, ну конечно же, сюда! - Натан указал куда-то за спину. - Плиту я хочу большую. Куплю ее на востоке. Самую лучшую - ведь это для моей жены! А вот тут, рядом, будет ящик с дровами и углем. А вон там - шкафчики для всяких кухонных мелочей. Здесь будет раковина с насосом - так, чтобы ей не приходилось таскать воду со двора. Я все уже продумал.
- О Боже! - На Элизабет его план явно произвел впечатление. - Да это просто здорово, мистер Киркленд!
Он смущенно всплеснул руками.
- Конечно, звучит все это неплохо, только вот что вы скажете после того, как увидите Лос-Роблес. Роскошное местечко, прямо возле Вудсен-Хиллз. Мое ранчо и в подметки ему не годится.
Элизабет опять смерила его строгим взглядом.
- Ваше ранчо тоже будет чудесным, мистер Киркленд, и ваша будущая жена будет счастлива и благодарна вам за такой великолепный дом. И выкиньте из головы эти глупые мысли! Так, а где у вас будут жилые комнаты?
И весь следующий час, пока солнце весело карабкалось вверх, заливая долину щедрым теплом, Натан Киркленд с увлечением строил свой будущий дом, а Элизабет внимательно слушала. Когда он закончил, оба мысленно полюбовались им, будто он уже существовал на самом деле.
- Прекрасный дом, мистер Киркленд, - одобрительно кивнула Элизабет.
Натан с трудом вернулся к действительности и взглянул на стоящую рядом женщину. Глаза ее были мечтательно устремлены вдаль, на губах играла легкая улыбка. Улыбка! Как странно, впервые женская улыбка наполнила его тихой гордостью, и на душе стало светло, будто он совершил что-то достойное и удивительное. И вдруг Натан похолодел: он внезапно понял, что строил этот воображаемый дом не для какой-то незнакомой женщины. Нет, он строил его только для нее, для Элизабет Кэган.
Глава 5
- Не сейчас, Элизабет. Пока еще рано. Не открывай глаза...
- Но, мистер Кэган...
- Я крепко держу Элли под уздцы, так что не волнуйся. Просто не открывай глаза, пока я не скажу. Тебе понравится, я клянусь.
- Хорошо, сэр.
- Такой красоты больше нет в мире. В целом мире, дорогая! Мы здесь, в Санта-Инес, называем это место Землей Обетованной. Через минуту ты поймешь почему.
Элизабет послушно закрыла глаза, подставив лицо жарким лучам солнца и свежему ветерку. Распрощавшись с Натаном Кирклендом, они уже больше часа ехали по горам Санта-Инес.
Тропа привела их на самый верх, к перевалу Сан-Маркос, и тут Джеймс вдруг схватил кобылу жены под уздцы, заставив ее остановиться.
- А теперь, милая, открой глаза и взгляни на свой новый дом.
- Ох! - изумленно выдохнула она. Перед ней, насколько хватало глаз, расстилалась желто-зеленая долина. Заросшие дубами склоны холмов казались светлыми на фоне мрачных гор, шаловливый ветерок играл с могучими великанами, заставляя их взволнованно шуметь листвой. Будто зеленый океан тихо рокотал у их ног, а вдалеке среди изумрудной листвы золотом отливали поля. - Какая красота!
- Да, - кивнул он, - красота. Знаешь, я ведь прожил тут все свою жизнь, но до сих пор не устаю любоваться. И каждый раз, возвращаясь сюда, вижу словно впервые. Хорошо, верно? Дома вообще хорошо. - Он улыбнулся жене. - Тебе нравится здесь, Бет?
«Нравится ли мне?» - задумалась она. Господи, да такое ей и не снилось! Хорошо бы родители были живы и могли убедиться, что и вправду есть на свете та земля обетованная, о которой они так много слышали.
- Да, мистер Кэган, нравится.
Он рассчитывал совсем не на это будничное «да», но тем не менее улыбнулся как ни в чем ни бывало.
- Что ж, рад за вас, миссис Кэган. Отсюда долина просматривается лучше всего, а вот Лос-Роблес пока не виден. Он вон там, - Джеймс указал на тропу, которая, извиваясь, круто уходила вверх, - за горами десять тысяч акров лучших в мире пастбищ для скота, - с гордостью сообщил он и с удовлетворением отметил изумление, мелькнувшее в глазах Элизабет. - И погода у нас здесь что надо. - Отдав Элизабет поводья, Джеймс двинулся вверх по тропе. - Весной тепло, летом не слишком жарко, и не слишком холодно зимой. Дожди тут бывают часто, а вот снег - никогда.
- Нет снега?! - Элизабет решила, что ослышалась.
- Нет. Это ж земля обетованная! Зачем здесь снег?
Он перехватил ее взгляд - один из тех, к которым уже успел привыкнуть и который ясно давал понять, что Элизабет не в восторге от подобных шуток.
Джеймс хмыкнул.
- Подожди, Элизабет. Ты полюбишь свой дом так же, как и я.
Девушка, впрочем, и так уже влюбилась в волшебную долину, которая должна была стать ее домом. Глаза Элизабет сияли. Как хорошо! Похоже на сладкий сон... или на рай на земле.
- Дед приехал в Калифорнию в 1836 году. Еще до того, как она стала штатом, до того, как эти места называли Территорией. В те дни землей в основном владели миссии, большей частью католические, но и они порой продавали эти земли. Ну вот, старый Бен Кэган, мой дедушка, устав от холода Массачусетса - там, на востоке, тогда жила вся семья, - ну так вот, ему там надоело, и он решил двинуться сюда, на запад, потому как услышал, что в этих краях солнце светит круглый год. Взял жену, младшего сына - моего отца, перецеловал остальных детей - все они уже давно обзавелись собственными семьями и отказались тронуться с насиженных мест, - собрал вещички да и двинулся сюда.
Джеймс Кэган болтал, не умолкая ни на минуту, а Элизабет изо всех сил старалась не пропустить ни единого слова. Это было довольно трудно, ибо уже с час назад он объявил, что они едут по его собственной земле, и чем дальше, тем больше росло недоумение Элизабет. Разве может человек иметь столько земли?! И неужто она замужем за этим самым человеком?!
- ...Тогда эта земля стоила по доллару за акр. Дед купил порядка тысячи акров, а потом постепенно прикупал еще. Само собой, сейчас она стоит в тысячу раз больше, но тогда здесь не было ничего... ни города, ни людей... жили одни краснокожие, чумахи... нет, милая, они вполне миролюбивые люди, да еще несколько мексиканцев и испанцев...
«Господи, неужели им никогда не будет ни конца ни края, этим владениям Кэганов?» - про себя взмолилась Элизабет. Все тело ее затекло. Что она наделала? Как решилась выйти за него.
- …Отец сражался в Гражданскую войну, вернулся только в 1866-м, мне было уже четыре. На военных поставках-то Лос-Роблес и разбогател. И отец вдруг стал весьма состоятельным человеком. Тогда-то они с дедом и решили построить дом - самый красивый в долине. Знаешь, милая, ведь они строили его целых четыре года. Четыре года... и красивее его нет на земле!
- Да, наверное, - только и сказала Элизабет, мрачно подумав, что любая часть владений этой семьи непременно должна быть самой лучшей в мире.
- Смотри, Бет. - Он вдруг резко остановился. - Смотри, любимая. Вон он, видишь?
Элизабет взглянула в указанном направлении и увидела дом. Белый как снег элегантный двухэтажный особняк горделиво возвышался посреди долины, с королевским величием озирая толпившиеся вокруг него столетние дубы, могучие сикоморы и настоящее море полевых цветов. Темно-зеленая крыша прекрасно гармонировала с белоснежными стенами, а две гигантские каминные трубы венчали ее как башни средневекового замка, который она когда-то видела в книге.
Пожалуй, Натан Киркленд был прав.
Оцепенев от восхищения, Элизабет молчаливо любовалась своим новым домом. Наконец Джеймс двинулся вниз. Дорога, по которой они спустились к воротам дома, уходила вдаль, в холмы и поля.
За оградой оказалось еще несколько строений, но Элизабет видела только дом.
Вблизи он оказался еще роскошнее: остроконечная крыша, в тон ей бесчисленные окна с веселыми зелеными ставнями, огромная веранда с изящными белыми колоннами и с великолепной балюстрадой по всей длине дома, лестница из шлифованного камня и резные массивные двери с блестящими медными ручками. На веранде - несколько легких кресел из белого камыша, такие же качалки и гамак.
В этот миг сильные руки Джеймса обхватили Элизабет за талию, и она смело взглянула в лицо своему мужу. В ответ глаза его весело блеснули. Осторожно сняв жену с седла, он улыбнулся и поставил ее на землю.
- Добро пожаловать в Лос-Роблес, Элизабет! Джеймс улыбался, а сердце Элизабет почему-то сжалось от страха. По спине ее побежали мурашки. Еще раз кинув взгляд на дом, она с недоумением посмотрела на мужа. Такого она не ожидала.
- Я... - начала она и потихоньку попыталась высвободиться.
- Джим! Эй, Джим! Ты вернулся!
Кэган обернулся и разжал объятия. Будто из-под земли появились четверо мужчин. Элизабет молча смотрела, как они обмениваются рукопожатиями, смеются и хлопают друг друга по спине. Она же старалась унять бешеный стук своего сердца. Ей не хватало воздуха, от страха сводило мышцы, в глазах потемнело. Этот дом, эта земля... как она могла?..
Она вдруг вздрогнула, почувствовав, что наступила тишина: мужчины с интересом стали ее разглядывать. Значит, Джеймс им все сказал, и теперь, точно так же, как недавно Натан Киркленд, они на мгновение онемели. Ладони Элизабет вдруг стали влажными, сердце отчаянно затрепыхалось. Когда же муж обернулся, она смущенно отвела глаза в сторону. Не ответив на его улыбку, она до боли стиснула зубы и заиграла желваками. Лицо ее помрачнело, поджатые губы превратились в бескровную полоску.
- Вот она, - сказал Джеймс, обняв ее за плечи. - Парни, это и есть Элизабет. Миссис Джим Кэган. Моя жена. Бет, познакомься с моими ребятами. Зах Роулендс, мой управляющий, Антонио Лопес... - мужчины, все как один почтительно сдергивали шляпы и смущенно бормотали «мэм», - Денни Содлер и последний - Стен Бреч.
А Элизабет, едва касаясь натруженных ладоней, которые те почтительно протягивали ей, не менее смущенно повторяла:
- Мистер Лопес, мистер Содлер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37