Руки Элизабет запутались в его волосах, губы ее жадно впитывали сжигавшую его страсть, как будто стараясь насытиться им на всю жизнь.
- Бет, - тяжело выдохнул он, - обещай, что если будешь в чем-либо нуждаться, то придешь ко мне! Если тебе вдруг понадобится помощь! Ты поняла меня, Бет?
- О, Джеймс, я не могу!
- Обещай мне!
- Это невозможно!
- Обещай мне!
- В этом нет необходимости!
- Бет! - Он отстранился и сурово посмотрел на нее.
- Ну ладно, - она неохотно сдалась, - если уж это так важно для тебя!
Он коротко поцеловал ее еще раз и вышел не оглядываясь Элизабет, опустив руки, молча смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь. И только потом вспомнила, что так и не узнала, о чем он мечтал больше всего на свете, чего не мог себе простить с тех пор, как они расстались.
Большую часть пути Джеймс проехал молча, погрузившись в собственные невеселые мысли. Он огляделся по сторонам, только когда Мэгги остановила элегантный фаэтон.
- Где это мы?
Судя по всему, они съехали с дороги к его ранчо. Ага, это то самое место, куда они с Мэгги часто приезжали купаться, то самое, где он однажды занимался любовью с Элизабет, а кончил тем, что изнасиловал ее. Правда, с того самого дня Джеймс избегал бывать здесь. Его глаза невольно обратились к той прогалине, где он когда-то так жестоко воспользовался силой, чтобы удовлетворить свое желание.
- Ты помнишь, что это за место, Джим? - спросила Мэгги, натянув вожжи.
- Не хуже, чем ты, - с горечью ответил он, потирая нывший бок. Он чувствовал усталость, но домой, где было пусто и где его ждала одинокая холодная постель, вовсе не спешил. Мэгги предлагала ему поехать в Вудсен-Хиллз, но он решительно отказался.
За всю дорогу он так и не сделал попытки поговорить с ней. Конечно, тянуть с этим нельзя - ей понадобится чертовски много времени, чтобы отменить все приготовления к свадьбе. Но сегодня у него просто не было сил. Сегодня ему казалось, что он во второй раз потерял Элизабет.
Мэгги направилась к воде. Была середина марта - начало весны в Санта-Инес, - и Мэгги оделась соответственно: легкое голубое платьице, обильно украшенное кружевами и ленточками. Белокурые локоны зачесаны вверх и обвиты гирляндой цветов. Украдкой покосившись на нее, Джеймс невольно подумал, что такой наряд более уместен для ее кокетливой нью-йоркской гостиной.
- Я часто вспоминала эту полянку, - сказала она, - Закрою, бывало, глаза, и вижу, как мы плещемся в воде, а потом занимаемся любовью.
- И я, - признался Джеймс.
- Я видела перед глазами твое тело, - продолжала Мэгги, - такое юное, полное сил. Видела, как играли твои мускулы, когда ты любил меня! - Она опустила голову. - Ты ведь занимался со мной любовью еще до того, как влюбился в эту девчонку, твою жену! Я так долго жила этими воспоминаниями! Ты никогда не узнаешь, Джим, как сильно мне тебя не хватало! Как я страдала!
Джеймс с трудом вылез из коляски.
- Мэгги, - решительно проговорил он, остановившись перед ней, - послушай, с меня хватит! Я же вижу, что ты всю неделю дергаешься, словно кошка на раскаленной крыше. Может, скажешь наконец, что происходит?
- Во-первых, - ответила она не поворачиваясь, - наконец-то возвращается твой брат.
- Мэтт?
Мэгги кивнула:
- Он вернется к концу недели. Вчера я получила телеграмму.
Джеймс недоверчиво хохотнул.
- Ты ведь только утром спрашивала, не слышал ли я о том, где он!
- У меня были подозрения на сей счет, но я надеялась услышать подтверждение от тебя. Вот уже несколько дней, как один из моих деловых партнеров сообщил мне о некоем шерифе, который наводит обо мне справки в Денвере.
- В Денвере? - недоверчиво переспросил Джеймс. - Мэтт?!
- Он очень хитер, твой брат. Очень хитер и хорошо знает свое дело. Телеграмма не оставляет никаких сомнений, что ему удалось то, что он задумал. - Мэгги рассеянно стащила с головы шляпку и будничным тоном продолжила: - Сдается, я должна быть ему благодарна, что он хотя бы дал мне шанс самой рассказать тебе обо всем. Джеймс ошеломленно уставился на нее.
Мэгги повернулась, и он увидел, что по лицу ее катятся слезы.
- Я люблю тебя, Джим. Прошу тебя, не забывай об этом. Знаю, тебе трудно будет поверить в то, что ты сейчас услышишь, но тем не менее все это я сделала для тебя, для нас обоих, чтобы мы могли жить так, как когда-то мечтали, чтобы у нас было достаточно денег делать все, что мы захотим.
- Денег? - тупо переспросил он. - Мэгги, у нас обоих полно денег! Больше, чем мы сможем прожить!
- Мне бы не хватило! - яростно выкрикнула она сквозь слезы. - А теперь твой проклятый братец полностью все разрушил!
- О чем ты, Мэгги?
- О Джим! - всхлипнула она. - Только обещай, что не возненавидишь меня!
Похолодев от приближения неведомой опасности, Джеймс все же не мог возразить. Он любил ее, любил эту женщину и был бессилен избавиться от этой любви, точно так же, как не мог заставить себя возненавидеть Ната.
- Никогда, Мэгги!
Ее хорошенькая нижняя губка задрожала.
- Что мне останется, если я потеряю твою любовь, Джим?! Если ты уйдешь из моей жизни?
Он едва смог удержаться, чтобы не обнять ее.
- Ты сама знаешь, что это невозможно. Ты, я, Нат - мы всегда будем друзьями.
- Друзьями! - бросила она с таким видом, словно это слово обожгло ей губы. - И это все?
- Но это немало, Мэгги.
- Я так и знала! - злобно выкрикнула она. - Знала с первой минуты! Читала все по твоим глазам! Достаточно было услышать, как ты говоришь о ней! И не смей это отрицать!
Джеймс молчал.
Мэгги яростно вытерла слезы.
- Но я все надеялась, что ты снова полюбишь меня так же, как прежде! Что все снова будет хорошо.
- Расскажи мне все-все, Мэгги. Что толку тянуть? - Он кивком указал на небольшой пистолет в кобуре у нее на поясе. - Вижу, ты даже прихватила пистолет. Неужели все так плохо и ты испугалась, что я тебя убью?
- А вдруг? - Мэгги рассмеялась дребезжащим смехом. - Свою драгоценную Элизабет ты бы ведь прикончил, сделай она то же, что и я. Впрочем, об меня ты вряд ли станешь пачкать руки. Может, именно за это я тебя и полюбила. Ты был единственным мужчиной, способным заставить меня быть такой, какая я есть на самом деле. Впрочем, ты и сам все знаешь. Такого, как ты, больше нет!
- Мэгги...
- Все, что я рассказала про Денвер, - чистая правда, - продолжила она, - но тебе известно не все. Я и в самом деле сильно пострадала, попала в больницу... Меня долго не могли опознать.
- Ты не могла ходить, - добавил он. Мэгги вздернула подбородок.
- Да, не могла. И была перепугана до смерти. Я сидела в больнице, совсем одна, Джим, и гадала, стану ли я когда-нибудь прежней. И была не в силах написать тебе... не в силах... - Мэгги сердито смахнула слезы. - И ты бы не смог! Знаю я тебя, Джим Кэган, так что даже не пытайся меня переубедить!
- Не буду, - улыбнулся он. - И я бы не смог.
- Но ты бы никогда не сделал того, что сделала я, - продолжала она, и что-то в ее голосе заставило сердце Джеймса сжаться от страха. - Джим, неужели ты никогда не задумывался, почему я все-таки объявилась только спустя два года?
- Ну... тебя же оперировали... - неуверенно протянул он, - на это нужно время.
- Да, два раза, - жестко сказала она. - Всего два! Я смогла ходить уже спустя четыре месяца!
- Что?! - прошептал он, не веря своим ушам.
- Генри Стротэм. Ты помнишь его, Джим?
- Д-да... ты говорила, что знакома с ним, - смутился Джеймс, с трудом воскрешая в памяти их разговор почти четырехлетней давности. - Генри Стротэм. Богатый промышленник. Ты встретила его в Чикаго, и он влюбился в тебя по уши. Умолял выйти за него замуж, верно? - Тогда они еще оба хохотали над этим. Это и вправду было забавно - сказочно богатый старик, умирающий от любви к очаровательной девушке и пообещавший бросить к ее ногам весь мир в обмен на радости супружеской постели. - Конечно, помню Но он-то тут при чем?
- В нем-то все и дело, - с расстановкой произнесла Мэгги, - именно в нем!
Глава 27
Стащив с головы шляпу, Джеймс остановился на пороге и решительно постучал. Дверь распахнулась почти сразу же, и запыхавшаяся Элизабет удивленно взглянула на него. В руках у нее была огромная деревянная ложка.
- Джеймс! - изумленно охнула она. И неудивительно - ведь прошло уже больше двух месяцев с того самого дня, как он покинул ее дом.
- Добрый вечер, Бет - Джеймс с улыбкой кивнул на ложку. - Занята любимым делом?
- Да, я готовила. О Боже, какой сюрприз! Заходи. - Она радостно кивнула, и Джеймс уже ступил было на порог, но тут же спохватился - не следовало ставить под удар репутацию Элизабет.
- Нет, лучше не надо. Не хочу, чтобы злые языки опять принялись перемывать нам косточки. Тем более что я только на минуту.
- Конечно, я понимаю. - Элизабет опять принялась нервно комкать фартук. - Господи, как хорошо, что ты зашел! Как ты себя чувствуешь, Джеймс?
- Замечательно. Все зажило, так что я и думать об этом забыл.
- Ну и прекрасно. Впрочем, Мэтью говорил, что у тебя все в порядке. Но ты что-то похудел... наверное, плохо ешь. Твоя новая экономка, миссис...
- Килер, - подсказал Джеймс.
- Да, миссис Килер, она тебя кормит?
- О, конечно. Само собой, до тебя ей далеко, но я не жалуюсь. Впрочем, это все ерунда, просто дел по горло, - отмахнулся он, стараясь не выказать, как отчаянно скучал без нее. Еда его не интересовала, он вообще едва замечал, что ест. - На этой неделе отправляем новую партию скота.
- Понятно, - кивнула она. - Надеюсь, все будет в порядке. Только береги себя, Джеймс. Иначе рана даст себя знать.
- Не волнуйся, Бет. К тому же Мэтт глаз с меня не спускает. Он ведь пока свободен, ты же знаешь.
- Да, - вспомнила она, - он же говорил мне, когда вернулся. Пару дней назад мы с ним вместе ужинали.
- Знаю, Мэтт рассказывал. Хвалился, что прекрасно провел время.
- И я тоже, - улыбнулась Элизабет. - Он был в чудесном настроении - все время меня смешил.
Джеймс довольно хмыкнул:
- Погоди, вот услышишь его байки в сотый раз, тогда посмотрю, что ты скажешь!
- Ничего, - улыбнулась Элизабет. - Я так рада, что он хоть немного побудет с тобой. - Из кухни аппетитно запахло, и она озабоченно потянула носом. - Извини, Джеймс, мне нужно снять сковородку с плиты.
Он ждал, жадно прислушиваясь к ее торопливым шагам. Вернувшись, Элизабет с удивлением увидела у него в руках темно-синий бархатный мешочек.
- Вкусно пахнет, - одобрительно хмыкнул он. - Решила приготовить что-то особенное?
Взгляд Элизабет упал на мешочек, который он сжимал в руке.
- Да, обед для мистера Робелардо. Он в тюрьме. - Она бросила на Джеймса быстрый взгляд. - Впрочем, ты, должно быть, слышал от Мэтта.
Джеймс кивнул:
- Весь город уже знает. Такого переполоха здесь давно не было. - «С того самого дня, как узнали о нашем разводе», - чуть было не добавил он, но вовремя прикусил язык. - Ты готовишь ему обед? - поразился Джеймс. Хотя Мэтт, который почти каждый вечер играл с Робелардо с шахматы, и передавал, что тот хотел бы увидеться с Джеймсом. Однако брат так и не смог заставить себя снова взглянуть в глаза человеку, из рук которого когда-то принял драгоценный дар, но оказался не в состоянии его удержать.
- Наверное, это покажется странным, - пробормотала Элизабет, - но он был очень добр ко мне. И потом, ведь это он велел своим людям похоронить папу. Вряд ли у меня самой хватило бы сил, тем более тогда. А потом он привез меня в лагерь, кормил, как ребенка, и не подпускал ко мне других... тех, что хотели... - Она невольно сжала кулачки.
- Я понимаю, - поспешно отозвался Джеймс.
- Вот я и решила отплатить ему за доброту, - продолжала Элизабет, - приготовить что-нибудь вкусненькое. Знаешь, Джеймс, он так обрадовался, ты не поверишь! Робелардо - славный человек. А какие манеры! Словно у настоящего южанина! Как они могли приговорить его к повешению?!
- Грабеж в нашем штате - серьезное преступление, - виновато опустил глаза Джеймс, - тут уж ничего не поделаешь.
- Но за это вешать?! Скажи, а Мэтью ничем не может помочь?
- Мэтт, то как раз и арестовал его, Бет. Он и сам не рад, но работа есть работа.
- И все же, - заупрямилась она, - так нельзя.
- Мне очень жаль, милая, но в стране существует закон, и Мэтт поклялся следить за его соблюдением, а Робелардо этот закон нарушил. И ему придется заплатить. Он знал, на что идет. В конце концов, Робелардо не зеленый юнец.
- Знаю, - печально вздохнула она. - Но в жизни и так приходится несладко! Так неужели же надо убивать человека только за то, что он украл несколько лошадей?!
Само собой, Джеймс прекрасно знал, что за Робелардо числится не только безобидное конокрадство, но и куда более кровавые подвиги, но ему страшно не хотелось огорчать Элизабет.
И поэтому он решил сменить тему.
- Послушай, Бет, ты, я вижу, занята, так я не буду тебя отрывать. Вообще-то я зашел, чтобы кое-что тебе передать.
Он протянул ей какой-то мешочек, и Элизабет подозрительно нахмурилась:
- Что это?
- Так я и знал, - тяжело вздохнул Джеймс. - Другая бы на твоем месте, сгорая от любопытства, тут же его бы развязала! Другая, но не Элизабет! - Он сунул мешочек ей в руки. - Считай, что это компенсация за хлопоты, за то, что занимал твою постель, ел, пил и не давал тебе ни минуты покоя.
- Вздор! Мне ничего не нужно!
- Тебе, может, и нет. А мне нужно. И к тому же... - Джеймс таки изловчился и сунул ей мешочек в руки, - это в общем-то все твое. Так что можно сказать, я просто возвращаю вещи их законной владелице.
- Мое?
- Открывай же, Элизабет. - Он озабоченно нахмурился. Она развязала тесемки и, потянув за шнурок, ошеломленно застыла.
- В тот день, когда ты ушла, я был малость не в себе, - тихо проговорил Джеймс, - но не настолько, чтобы не понять, что ты не примешь от меня денег. Ты все твердила, что ни в чем не нуждаешься, но я-то знал, что у тебя в кармане нет ни цента. Сдается мне, я просто струсил... не решился спросить, где ты рассчитываешь их раздобыть, поэтому и дал тебе уйти. И потом все удивлялся, как же тебе удалось продержаться, да еще столько времени. И вдруг до меня дошло! Словно громом поразило, я просто поверить не мог!
Элизабет молчала.
- Мне и в голову не могло прийти, что ты решишься продать гранаты своей матери, - продолжил он. - Ты ведь их очень любила, а потом, я знаю, как много они для тебя значили. Зачем ты это сделала, Бет? Почему не продала медальон, который я тебе подарил? Он ведь ничего для тебе не значил, да и денег ты выручила бы куда больше!
- Нет, - запротестовала она, - я всегда дорожила им! Но я... как бы тебе объяснить... никогда не чувствовала себя вправе продать его, так же как и гребни, которые подарил Натан. Гранаты - это было единственное по-настоящему мое понимаешь? И мистер Доналдс с удовольствием их купил.
- Еще бы! - проворчал Джеймс. - Старый прощелыга купил их за одиннадцать долларов, а продал за сорок! Только не вздумай отказываться, Бет, - я вполне могу позволить себе потратить эти деньги! А если уж вздумаешь сердиться, так ты виновата больше всех. Куда это годится - продать за гроши единственное, что осталось от матери?! Неужели ты и в самом деле не понимаешь, сколько они стоят? - Элизабет с несчастным видом покачала головой. Сейчас она казалась очень юной и совсем беззащитной. - И не делай так больше, поняла? А понадобятся деньги, скажи мне. Собственно, я до сих пор не понимаю, почему ты так противишься.
- Спасибо, Джеймс, - дрогнувшим голосом отозвалась Элизабет. - Ты и представить не можешь, как я тебе благодарна!
- Не за что! - буркнул он. - Рад был хоть как-то отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала. Но уговор - больше их не продавать, ладно?
- Ни за что! - пылко пообещала Элизабет. - Ты прав, я не должна была их продавать. Куда лучше было бы спрятать свою гордость в карман и попросить денег у тебя. Глупо, верно? Но задним числом судить легко! Папа частенько говаривал: знал бы, где упасть, - соломки бы постелил!
Тут уж Джеймсу возразить было нечего! Ведь и сам он за последнее время не раз горько жалел, что не может повернуть время вспять. Знай он тогда то, что знает сейчас, повел бы себя иначе!
- И был совершенно прав, - кивнул Джеймс. - Ты когда собираешься нести Робелардо обед, сейчас? А то, если ты не против, я бы тебя проводил.
Она удивленно воззрилась на Джеймса.
- По-моему, ты сказал, что торопишься! Не стоит менять из-за меня своих планов.
- Я все равно шел туда за Мэттом.
Лицо Элизабет озарилось слабой улыбкой.
- Ах вот оно что! Чудесно! Подожди, я сейчас соберусь.
- Как дела у мисс Вудсен? - вежливо осведомилась Элизабет, когда пару минут спустя они двинулись по улице. - Ее давно не было в городе. Впрочем, и тебя тоже. Жаль, что ты теперь и по воскресеньям не бываешь в церкви.
Ее мягкий упрек прозвучал сладчайшей музыкой в ушах Джеймса. Он возликовал. Стало быть, она думает о нем, если заметила, что его не было в церкви.
- С Мэгги все в порядке, - буркнул он, что было чистейшей ложью. По правде говоря, он тоже не видел ее. Не видел с того самого дня, как та, забрав Джеймса от Элизабет, по дороге домой рассказала ему правду.
Тогда он просто ушел... повернулся и ушел, не слушая ее, и шел до тех пор, пока не оказался дома. К тому времени от жгучей боли в боку он едва мог дышать, но это было ничто по сравнению с острой болью в сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37