По его знаку занавес поднялся. За ним ровными рядами сидели лучшие воины Империи – весь Львиный полк. Самые доблестные, самые проверенные – что называется, соль земли аркозийской. На них были белоснежные туники с золотой каймой. У каждого на груди красными и золотыми нитями вышит грозный лев. Под туниками поблескивали парадные золотые доспехи. Золотые шлемы лежали у ног воинов, а на коленях покоились обнаженные мечи. Ренальд вместе с другими офицерами сидел в переднем ряду. Как он был красив, мой мальчик! Грудь в медалях: за отвагу, за доблестную службу, за заслуги… На талии – пояс золотой чеканки с пряжкой в виде львиной головы. Этот пояс изготовили по моему приказу в честь присвоения ему звания капитана. Мой оруженосец, мой младший брат, храбрый воин. И все они были мертвы. На горле каждого зияла глубокая рана, кое-как стянутая грубыми стежками. Юноши были обескровлены, и их кожа могла поспорить белизной с надетыми туниками. Рты разинуты в гротескных гримасах, глаза закатились так, что виднелись одни лишь белки. Разряженные трупы, которых усадили на сцене, подобно жутким театральным куклам. Жалкие пародии на живых людей, которыми они когда-то были! Зрелище было настолько диким, что потребовалось несколько мгновений, дабы его осмыслить. Сначала зал замер в молчании, затем разразился рыданиями – люди оплакивали своих друзей и близких, служивших в рядах Аркозийских Львов, – братьев, отцов, сыновей, мужей. Боже, это же были лучшие люди… особенно мой Ренальд. Милосердные в битве, преданные до глубины души! Они поклялись отдать свои жизни за Аркозию. Но не за это… Я был настолько потрясен, что не мог пошевелиться, все тело онемело. А Алессандрос расхаживал по сцене, с гордостью поглядывая на трупы. Там погладит одного по плечу, здесь другому пожмет руку. Он объяснил, что таким образом принес жертву богу Морнхэвении. По его словам, это был выбор самих солдат – они отдали свои жизни, чтобы усилить мощь Черной Звезды. Аркозийские Львы стали новоявленными мучениками и будут по заслугам вознаграждены. Люди плакали, проклиная в душе Алессандроса и его слова. Но нашлись и такие, которые предпочли поверить ему – возможно, чтобы как-то уменьшить боль потери. Многие… но только не я. Я больше не мог ему верить. Позже Алессандрос пригласил меня в свои покои и там по секрету сообщил то, о чем я догадывался. На самом деле, Львы понятия не имели, что происходит. Их всех приводили сюда по одному и хладнокровно умерщвляли, подобно скоту на бойне. Видно было, что Алессандросу нелегко об этом рассказывать: он запинался, нервно покачивал ногой. Говорил со мной так, будто я был священником, способным облегчить ему ношу тяжких грехов. Более того, мне кажется, Алессандрос желал оправдаться передо мной. – Я ведь Бог, в конце концов, – сказал он. – И это мое право даровать и отнимать жизни. Пока я видел только, как их отнимают – вот что хотелось сказать мне, но я промолчал. Алессандрос внимательно наблюдал за моей реакцией. Несколько минут я собирался с духом, затем решился. – Ты отослал меня на запад, чтобы я ничего не знал? – Мой милый, дорогой Адриакс! Ты слишком хорошо меня изучил и запросто мог отговорить от этого. Нельзя было давать тебе такой шанс. Я же знаю, как ты любил и уважал Ренальда… Поверь, я искренне сочувствую твоему горю – он был хорошим юношей. Но это было необходимо. Я молча глотал слезы. – Ты только подумай! – воодушевился Алессандрос. – Благодаря этой жертве Черная Звезда обрела небывалую силу. Она впитала энергию их сердец, боевой дух и военное искусство. С ней мы завоюем Новые Земли, а после пойдем войной на саму Империю. Император дорого заплатит за то, что отвернулся от нас. Мне хотелось убить его прямо там, на месте. Схватить бы за горло и по капле выдавливать жизнь из его тела! Мысль казалась такой заманчивой: пальцы сами смыкались и размыкались. Но я знал, что не смогу это сделать. Алессандрос так напитан этерией… к тому же его защищает Черная Звезда. Так просто его не убить. Не в силах больше сдерживаться, я повернулся и ушел. Теперь – после его последнего зверства – мне стало ясно: альянс с Зелеными Всадниками неизбежен. Решено – иду на союз с Лил Амбриодхе. Он сам своим предательством толкнул меня на это. И пусть мой шаг приведет Алессандроса к смерти. Решение короля Они были обречены.Трое Всадников никогда больше не вернутся в Сакор, а остальные получили ранения разной степени тяжести. Хуже всех пришлось Дейл. Они даже не смогли взять ее с собой в столицу. Девушку оставили в Вудхэвене, где ей обеспечат надлежащий уход, не подвергая риску, связанному с перевозкой.Олтон также решил задержаться дома. Требовалось обсудить текущие дела с лордом Д'Йером, его отцом. Затем он планировал вернуться к Стене и продолжить исследование необычных свойств башни Хаэтен Таундрил и всей постройки в целом – он рассчитывал еще многому научиться. Раны на его ногах уже затянулись, хуже обстояло дело с душевными ранами. Разговаривать с Кариган он не пожелал, не хотел даже смотреть в ее сторону. Похоже, их разделила пропасть, пострашнее, чем разлом в Стене, но ни Ларен, ни сама Кариган не могли найти объяснения такому поведению.И вот теперь – после всех испытаний и потерь, после тех жертв, которые они принесли своему королю и Сакоридии, – этот самый король собирался все погубить. Ларен с горечью понимала, что государство стоит на пороге распада – и все из-за того, что Захарий отталкивает от себя лорда-губернатора, которого, напротив, всеми средствами следовало привлечь на свою сторону.Вокруг длинного стола в Зале заседаний Совета расселись многочисленные представители знати со своими помощниками. Здесь присутствовали все лорды-губернаторы, за исключением лорда Д'Йера. Что касается лорда Д'Айвари, то, хотя формально он не считался арестованным, практически постоянно находился под бдительным наблюдением королевских стражников.По зову короля приехали правители провинций Адолинд, Мирвелл, Пенберн и Вейман. Также здесь можно было увидеть лордов Л'Петри, Олдбери и королевского кузена Леонара Хилландера, который исполнял функции доверенного управляющего в родной провинции Захария. Лорда Д'Йера представлял его собственный управляющий Олдеон Майз. Все восточные лорды сгруппировались на одной стороне стола – будто желая подчеркнуть свою политическую обособленность, соответствующую обособленности географической.Вся эта компания традиционно отличалась гордостью и независимостью – качествами, которые помогали им выжить в суровых условиях высокогорного побережья и которые, по их мнению, ставили приморцев выше других.Замкнувшись в своей изоляции, эти аристократы не желали считаться ни с чьим мнением, и лишь крепкая рука лорда Кутре заставляла их сохранять верность короне. Опасные поодиночке, вместе они составляли группу, которая могла решить судьбу королевской власти в стране.Эрей, Бэрдли, Кутре.Все трое молча наблюдали за королем. Старый Кутре – уже согбенный, с морщинистым от постоянного пребывания на морском солнце лицом и густыми седыми бровями, был главным среди восточных лордов. Все остальные чутко следили за недовольным выражением его лица.Ларен было известно об ультиматуме лорда Кутре. Либо король соглашается на брак с его дочерью, леди Эсторой, либо теряет поддержку восточных провинций. Хотя перспектива жениться на Эсторе являлась осмысленной и даже выгодной во всех отношениях, сам факт принуждения приводил Захария в ярость, и он отказывался давать окончательный ответ лорду Кутре.Поэтому они были обречены.Правда, Ларен не исключала, что остальные аристократы поддержат короля, и это давало им какой-то шанс. Но, увы, всего только шанс. Сакорийские лорды-губернаторы всегда отличались непостоянством и эгоизмом.Захарий, очевидно, рассчитывал, что возмутительное поведение лорда Д'Айвари оттолкнет от него прочих лордов. Но сколь бы ни были ужасны деяния губернатора, неизвестно еще, осудят его вчерашние друзья или же встанут на его сторону. Как вариант, они могут спровоцировать короля на какое-то непопулярное решение, а сами при этом умоют руки.Нет, совершенно непозволительная роскошь – ссориться с лордом Кутре в такое смутное время. О чем только думает Захарий?Впрочем, Ларен подозревала, что знает подоплеку такого поведения. Скорее всего, в его сердце живет другая женщина, и это обстоятельство мешает королю принять разумное решение, столь необходимое для страны. А ведь Захарий с малых лет знал, что когда-то ему придется жениться – не по любви, а из соображений политической целесообразности.Ларен даже догадывалась, кто именно пленил ее подопечного, и это расстраивало ее больше всего.Стоя на обычном месте за спиной Захария, капитан беспокойно пошевелилась. Она бросила взгляд на Сперрена и Колина, сидевших по обе стороны от короля. На лицах у них она увидела ту же тревогу и озабоченность, которые жили в ее душе.– Я пригласил вас на сегодняшнюю встречу, чтобы обсудить поведение лорда-губернатора Хедрика Д'Айвари, – начал заседание Захарий. – Вы уже, наверняка, знаете о допущенных им нарушениях закона и обвинениях, которые я выдвинул против него в связи с этим. Он использовал данную ему власть против своего собственного народа, то есть подданных Сакоридии.– Эти приграничные бродяги не являются нашими «подданными», – возразил лорд Олдбери. – Они отказываются соблюдать законы и нарушают наш суверенитет!Ни один мускул не дрогнул на лице Захария.– Тем не менее, они проживают на территории Сакоридии и, следовательно, могут рассчитывать на мою защиту, – он на мгновение умолк, ожидая дальнейших возражений, но, как ни странно, их не последовало. – Думаю, будет правильно рассказать вам о тех злодеяниях, которые совершил лично лорд Д'Айвари или его люди. А дальше – принимайте решение, которое подскажет вам ваша совесть.Он бросил многозначительный взгляд на Д'Айвари.– Я очень рассчитываю на беспристрастный суд, на который не должны влиять ваши личные амбиции и устремления. Вопрос слишком важен, чтобы делать его разменной монетой в политических играх.Лорд Кутре помрачнел еще больше.– Представлять дело на рассмотрение буду не я, – заявил Захарий, и брови Ларен удивленно поползли вверх. Что еще он задумал?– Боюсь, – продолжал король, – мне не хватит слов, чтобы описать страдания, выпавшие на долю беженцев в провинции Д'Айвари. Посему я решил пригласить сюда некоторых свидетелей. Пусть они сами расскажут вам обо всем.Судя по всему, такой поворот дела оказался сюрпризом и для Сперрена с Колином. Когда это Захарий умудрился все организовать? И каким образом? Почему не информировал своих ближайших помощников?По знаку короля один за другим в Зале заседаний стали появляться очевидцы событий. Первым вошел Рысь и под присягой рассказал обо всем, что видел. Его сменил капитан сакорийского народного ополчения. Он сообщил о братских могилах, в которых обнаружены тела несчастных беженцев. Двое подчиненных капитана оказались участниками карательных отрядов.– Это правда, – признался один из них. – Лорд Д'Айвари заплатил нам, чтобы мы изображали сакорийские войска. Рассчитывал бросить тень на короля.Даже некоторые подданные Д'Айвари явились свидетельствовать против него.– Конечно же, меня не радуют бродяги на моих землях, – заявил немногословный фермер, – но они не заслужили той участи, которую уготовил им наш господин.Свидетели следовали один за другим, а лорд Д'Айвари становился все бледнее и бледнее. Другие губернаторы внимательно выслушивали очевидцев, задавали им вопросы.Затем стали появляться сами беженцы. Они рассказывали, как страдали от набегов громитов и были вынуждены бежать в соседнюю провинцию. Прежняя леди-губернатор, говорили они, непременно помогла бы им… да только нынче все изменилось.Многие со слезами на глазах вспоминали своих родных – умерших или пропавших без вести, пересказывали страшные сцены изнасилования. Одна женщина потеряла дочерей-двойняшек: их утащили наемники для собственных утех. А девочкам было всего по восемь лет!Захарий никак не комментировал эти рассказы. Сохраняя бесстрастное выражение на лице, он внимательно наблюдал за губернаторами. Лорд Кутре сидел чернее тучи. Он сам являлся отцом трех дочерей, младшей из которых тоже недавно исполнилось восемь. Встав из-за стола, он подошел утешить рыдающую мать.Даже Ларен, которой доводилось слышать о зверствах в провинции Д'Айвари, была потрясена этими личными свидетельствами потерпевших. Теперь она понимала, почему Захарий не спешил покупать поддержку лорда Кутре ценой собственной свободы. Данное дело не могло являться предметом торга, его требовалось рассмотреть особо – так, чтобы донести до сердца каждого из сидящих здесь провинциальных лордов.Захарий снова удивил и ее, и всех остальных. Он оказался не менее мудрым и блестящим правителем, чем в свое время его бабушка, королева Айзен. Капитан Мэпстоун еще раз укорила себя: она явно недооценила своего воспитанника.Убийственные показания свидетелей произвели тяжкое впечатление на присутствующих. Когда последний человек покинул Зал заседаний, воцарилась гробовая тишина.Наконец Захарий поинтересовался:– Ваше мнение, господа?Но никто не захотел высказаться. Напрасно Д'Айвари искал признаки поддержки на лицах бывших товарищей.– Эти люди… они лгут! – в отчаянии выкрикнул он.– Все? – тихо спросил лорд Адолинд. – Королевские солдаты, наемники, ваши собственные фермеры?– Вы обманули доверие сакорийских подданных, – жестко сказала леди Бэрдли. – И тем самым поставили под удар всех нас.Хедрик Д'Айвари изменился в лице.– Но я не творил всех этих ужасов! Я…– Просто позволили им совершиться – при условии, что вы говорите правду, и они творились не по вашему прямому приказанию, – в голосе лорда Пенберн слышалось явственное отвращение. – Ваше попустительство равносильно участию.– Непростительное злоупотребление властью и доверием людей, – вынесла свой вердикт леди Бэрдли.– Н-но… – дрожащим голосом промямлил Д'Айвари. – Я могу все исправить. Я помогу этим людям.– Боюсь, вы опоздали, – покачал головой лорд Адолинд.Как слышала Ларен, сам он с большим сочувствием относился к трудностям, с которыми сталкивались приграничные жители, и помогал им, как мог. Она видела, с каким вниманием слушал этот достойный губернатор свидетельства беженцев.– Я хотел бы знать, есть ли здесь такие, кто сомневается? Или мы можем считать вину лорда Д'Айвари доказанной? – поинтересовался король.На лице лорда Олдбери отразилась борьба, но он промолчал.– Очень хорошо, – подвел итог Захарий.– Пожалуйста, – взмолился подсудимый, – проявите милосердие. У меня ведь семья!– Однако сей факт не помешал вам творить беззакония над беженцами, – возразил лорд Кутре.Мертвенно-бледный Д'Айвари умолк и уставился на столешницу.Король поднялся со скрещенными на груди руками.– Обычно определение меры наказания является моей личной прерогативой, – сказал он. – Но сегодня мне хотелось бы уступить это право другим.По его приказанию ввели одного из пострадавших. Ларен узнала в нем мужчину, который явился на прием короля с Рысью и впервые поведал о зверствах в провинции Д'Айвари.– Перед вами Дарган Аткинс, – объявил король, – серьезно пострадавший от действий лорда Д'Айвари. Я попросил его посовещаться с товарищами по несчастью и определить наказание их обидчику.Из-за стола раздалось судорожное всхлипывание – Хедрик Д'Айвари потерял контроль над собой, но это ни у кого не вызвало сочувствия. Несомненно, изначально он полагал, что худшее наказание, которое его ждет, это тюремное заключение в достаточно комфортных условиях (все-таки потомственный лорд!). Теперь же выяснилось, что ему предстоит встретиться лицом к лицу с враждебностью людей, которым он причинил столько горя.Ларен мысленно аплодировала Захарию. Вряд ли кто-нибудь из лордов посмеет оспорить право этих людей на правосудие. Вместе с тем таким образом король снимал со своих плеч бремя вынесения приговора, которое позже могли бы поставить ему в вину.– Итак, ваше решение? – Король повернулся к Аткинсу.– После долгого нелегкого обсуждения мы постановили: Д'Айвари должен лишиться всех титулов и чинов, а также всех своих земель и богатств. И мы хотели бы, чтобы его выслали из страны.У подсудимого вырвался вздох облегчения: пронесло! Смертная казнь ему не грозит, а изгнание само по себе не так уж и страшно.– Вы определили место для изгнания? – спросил Захарий.Аткинс обернулся и пристально посмотрел на Д'Айвари.– Да, Ваше Величество. Мы хотели бы, чтоб его отправили на северную границу – с одной сменой одежды и однодневным запасом пищи. А мы проследим, чтобы он не улизнул куда-нибудь на юг.– Решено.Солдаты вывели Д'Айвари из Зала заседаний под его душераздирающие рыдания, и Ларен порадовалась, что нелегкое разбирательство наконец-то закончилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67