Понимая, что иного выхода у них нет, Селби встал на плечи Брэндона, открыл небольшое окно кладовки и пролез в него.
Паула крепко спала, сидя в кресле, совершенно не подозревая, что творится вокруг. Над креслом горел светильник, и в его мягком свете голова молодой женщины была как бы окружена ореолом. Рядом валялась книга, выпавшая из рук Паулы.
Едва взглянув на нее, Селби побежал к входной двери и рывком распахнул ее, впуская шерифа с журналисткой. Все вместе они начали будить Паулу, но их усилия не увенчались успехом. Девушка находилась в глубоком сне, из которого, казалось, невозможно вернуться.
Они попробовали было прибегнуть к холодным компрессам, но в это время раздался громкий звук сирены, и через несколько секунд в дом уже входили дежурный полицейский и доктор Деминг.
— Что здесь у нас? — спросил доктор.
— Знакомая картина, — мрачно ответил Брэндон. — А в перспективе еще одна пациентка. Принимайтесь за дело!
Доктор Деминг пощупал пульс Паулы, прислушался к ее дыханию и медленно кивнул.
— Успели? — спросил Селби.
— Думаю, что да. Давайте перенесем ее в спальню и разденем.
Мужчины бережно приподняли бесчувственное тело молодой и красивой женщины и понесли его наверх.
Там доктор Деминг раскрыл свой саквояж и взялся за работу, бросив через плечо Сильвии, стоявшей рядом:
— Быстрее снимай с нее одежду. Всю! Затем налей в раковину холодной воды, а в ванну — горячей. Принеси побольше полотенец и графин теплой воды. Когда все будет готово, я скажу, что делать дальше. — Доктор Деминг кивнул в сторону двери, выразительно посмотрел на шерифа с окружным прокурором и сказал: — Я позову вас, как только выясню, что с ней.
С улицы снова послышалась сирена, теперь уже «скорой помощи», и через минуту санитары внесли в дом носилки с потерявшей сознание Дорис Кейн.
— Несите наверх, — приказал Брэндон. — Доктор там.
Он дождался, когда, уложив миссис Кейн, санитары удалились, и повернулся к Селби:
— Дуг, пошли осмотрим дом.
В гостиной они сразу наткнулись на вазу, стоявшую на столе. В ней лежали леденцы и конфеты, но шоколадных среди них не было.
— А если и эти отравлены? — предположил Брэндон.
— Сомневаюсь, — сказал Селби.
Он открыл упаковку, привезенную из Мэдисон-Сити, и положил в вазу две шоколадные конфеты так, чтобы они сразу бросались в глаза.
— Только две?
— Двух, я думаю, хватит, — неуверенно ответил Селби. — Пожалуй, положу еще одну.
— А если побольше? Разве это имеет значение?
— Еще какое. Тот, кто подложил конфеты с наркотиком, наверняка пересчитал их. Теперь посчитаем мы:
Паула и ее мать съели по крайней мере по одной отравленной конфете. Следовательно, чтобы преступник ничего не заподозрил, в вазе их должно лежать на две или три меньше. Если «отравленных» конфет теперь окажется слишком много, считай, мы проиграли.
— Это твоя игра, Дуг, — кивнул шериф. — Тебе виднее.
Селби с полминуты размышлял, затем положил четвертую конфету. Сделав шаг назад, оценивающе посмотрел на вазу, покачал головой и убрал последнюю конфету.
— Судя по всему, это Джим Мелвин, — быстро проговорил Брэндон, когда за окном резко взвизгнули тормоза.
На ступеньках парадного крыльца раздались тяжелые шаги, щелкнул дверной замок, и раздался довольный смех Джима Мелвина:
— Ну, теперь им не отмыться!
К этому времени ветер стих, и в неподвижном воздухе разлилась холодная сухость. В этом воздухе, лишенном влаги, таилось немало коварства.
— Джим, мой мальчик! — послышался ответ Хадсона Парлина. — Ты все проделал классно! Просто потрясающе!
— Я думаю, мы многим обязаны Гренби, — продолжал Мелвин.
— Гренби! — фыркнул Парлин. — Он… — Парлин замолк на полуслове.
— В чем дело? — удивился Мелвин при виде его замешательства.
— Кажется, у вас гости.
Мелвин, войдя в гостиную, резко спросил у Брэндона:
— Что вы здесь делаете? Кто вас впустил?
— У нас к вам разговор, — ответил шериф.
Гримаса исказила лицо Джима Мелвина.
— Мы с вами только этим и занимаемся: говорим, говорим. Отвечайте: как вы проникли в мой дом? Где Паула? Я ничего не понимаю.
— Сядьте, — спокойно произнес окружной прокурор. — и не кипятитесь, сэр.
— Почему вокруг дома столько машин? — продолжал Мелвин. — Кто там, наверху?
— Там люди, пришедшие к вашей жене, — невозмутимо ответил Селби. — Присядьте. Я хочу спросить кое о чем у вас.
— Ну так спрашивайте, и покончим с этим.
— Джентльмены, — вступил в разговор Парлин, — мне кажется…
— Что вам кажется? — живо спросил Селби.
— Ничего, — бросил Парлин, не выказывая желания продолжать диалог.
Мелвин взял из вазы одну из шоколадных конфет и вызывающе уставился на прокурора:
— Мы вас слушаем!
Парлин протянул руку, сгреб оставшиеся конфеты, прихватив еще леденцов, и сел в кресло, в котором раньше спала Паула.
— У вашей жены наверху сейчас доктор, — произнес Селби.
— Паула? Что случилось?
— Она, по всей видимости, приняла большую дозу снотворного.
— А что за доктор? — спросил Мелвин.
— Которого привез я.
Мелвин соскочил со стула и через ступеньки бросился на второй этаж.
— О Боже, Селби! — воскликнул Парлин. — У Паулы Мелвин не было никаких причин сводить счеты с жизнью. Она… нет, это никак не укладывается в голове!
— Я не говорил, что она собиралась свести счеты с жизнью, — поправил его окружной прокурор.
— Тогда что вы имеете в виду? Уж не хотите ли вы сказать, что… что кто-то подсунул ей препарат без ее ведома?
— Не исключено.
— Каким образом? Я не понимаю.
— Парлин! — раздался сверху взволнованный голос Мелвина. — Поднимитесь, пожалуйста, на минутку. Мне нужен свидетель.
Хадсон Парлин быстро пересек комнату и ступил было на лестницу, как вдруг в дверь позвонили.
— Мне открыть? — крикнул Парлин, поднимая голову.
— Наверное, это Гренби. Впустите его.
Селби бросил на Брэнд она многозначительный взгляд, поднялся и доложил в вазу две шоколадные конфеты.
Парлин открыл дверь и сказал:
— Привет, Гренби. — Он чуть запнулся и с намеком произнес: — У нас гости… официальные.
— О, привет, джентльмены! — улыбнулся Гренби. — Как поживаете?
— Кажется, миссис Мелвин злоупотребила снотворным, — ответил Селби.
Гренби сочувственно поцокал языком.
— Не рано ли вы делаете подобные заключения, Селби? — спросил Парлин.
— Может быть, — последовал лаконичный ответ окружного прокурора.
— Парлин! — снова послышался сверху голос Джима Мелвина. — Поднимитесь, пожалуйста, сюда.
— Иду, иду, — ответил Парлин, поворачиваясь к окружному прокурору и шерифу. — Извините меня.
И он стал тяжело подниматься по крутой лестнице.
Селби перехватил взгляд Рекса Брэндона, незаметно вынул из кармана коричневый футляр для очков и положил его на напольную пепельницу на высокой ножке, которая стояла возле стола с вазой для конфет.
— Я так и знал, что что-то случилось! — громко произнес Гренби, входя в гостиную. — Видел, как ваша машина мчалась по городу!
— И тут же сообразили, что мы мчались именно сюда? — удивленно поднял брови Селби.
Гренби проигнорировал замечание прокурора, подошел к столу, на котором стояла ваза с конфетами, и сказал:
— Бедный Джим! И его несчастья не обошли стороной. Зато с контрактом у него все в ажуре. Я сделал все, как говорил.
— В контракте что-нибудь изменилось? — задал второй вопрос Селби.
— Контракт остался тем же, но теперь он полностью принадлежит Джиму.
Селби посмотрел на Рекса Брэндона.
— Я-то подумал, там что-то изменилось, и вы поэтому так спешили к Джиму.
— Вообще, — откашлялся Гренби, — действительно, надо обсудить кое-какие детали. — Он протянул было руку к конфетам, но раздумал и, повернувшись к окну, продолжал: — Пожалуй, я у вас тут немного побуду.
Сказав это, он уселся в кресло, стоявшее возле пепельницы.
Селби незаметно подмигнул шерифу и сказал:
— Интересно, как у них там дела наверху.
— Пожалуй, мне стоит поговорить с доктором, — подхватил Брэндон. — От неизвестности я места себе не нахожу.
Гренби закурил сигарету, бросил спичку в пепельницу и случайно дотронулся до коричневого очечника. Он взял его, покрутил и хмуро произнес:
— Да… не повезло.
— Смелее, Гренби, — резко заметил Брэндон, — кладите его в свой карман.
Гренби в изумлении уставился на него:
— Что в карман?
— Берите ваш очечник.
— Это не мой.
— Ваш, ваш, — упрямо продолжал шериф. — Вы узнали его. Собрались положить в карман, да сообразили, что раз его нашли здесь и положили на пепельницу, то, взяв его, вы выдадите себя. Ведь вы потеряли очечник здесь, в ночь убийства Евы Даусон?
— Вы сошли с ума!
— Это вы сошли с ума. Почему вы побоялись взять эти шоколадные конфеты минуту назад?
— Ах, эти, — усмехнулся Гренби. — Я очень люблю шоколад, но я вспомнил, что у меня выпала пломба.
Теперь стоит мне взять конфету, как у меня тут же схватывает зуб. Я решил больше не прикасаться к ним, пока не схожу к зубному.
— И когда они у вас разболелись?
— Как раз сегодня днем.
— Где же?
— Здесь, в городе.
— Вы уверены? Может быть, в Лос-Анджелесе?
— Да я не был в Лос-Анджелесе.
— Лжете, — усмехнулся шериф. — Вы отправились в Лос-Анджелес к Элеоноре Харлан и прихватили с собой коробку конфет. — Гренби молчал, но его лицо было белым от ярости. — Вы отрицаете это?
— Я не обязан докладывать вам, как провожу свое время!
— Вы купили конфеты для Элеоноры Харлан и добавили в них содиум-амитал. Когда девушка, угостившись, заснула, вы положили напичканные снотворным конфеты в карман, оставили возле кровати склянку с таблетками, чтобы имитировать самоубийство Элеоноры Харлан, и тихо удалились.
— Нет, вы точно не в своем уме.
— Потом вы явились сюда и наткнулись на нас с Селби. Те конфеты до сих пор лежат в вашем кармане, поскольку у вас не было возможности избавиться от них. А может быть, вы хотели убить еще и Паулу и ее мать? Ведь это вы подложили шоколадные конфеты со снотворным в вазу?
— Вы обвиняете меня в убийстве Евы Даусон?
— Вы чертовски правы!
Селби взял шерифа за локоть.
— Мы не собираемся предъявлять вам беспочвенные обвинения, мистер Гренби. Шериф просто хочет получить объяснения. Нам нужно знать, зачем вы отправились к Элеоноре Харлан, зачем вы взяли с собой конфеты и зачем…
— Послушайте, я устал от ваших расспросов, — взорвался Гренби. — Я не последний человек в этих краях. Вы, возможно, забыли, но у меня есть влиятельные родственники… — Гренби не договорил, пристально глядя на окружного прокурора и шерифа.
Брэндон не спеша протянул руку, взял футляр для очков.
— Хорошо. Мы забираем вещественное доказательство, пока оно не пропало с вашей помощью.
Они услыхали голоса двух мужчин, спускавшихся по лестнице. Джим Мелвин и Хадсон Парлин вошли в гостиную, и Мелвин, мгновенно ощутив напряженную атмосферу, резко спросил:
— В чем дело? Что здесь происходит?
— Они пытаются навесить на меня убийство, — ответил Гренби.
— Поздравляю, — рассмеялся Мелвин. — Нашего полку прибыло. Я тоже у них на подозрении.
В этот момент Селби осторожно провел рукой по правому карману пиджака Хадсона Парлина и нащупал два мягких комочка.
— Ну-ка, Рекс! — позвал окружной прокурор.
Парлин, ощутив прикосновение Селби, закричал:
— Эй! Что вы себе позволяете?
Он попытался отстраниться, но Селби крепко схватил полу пиджака, давя шоколадные конфеты.
— С каких пор вы носите шоколадные конфеты в кармане? — спокойно спросил Селби.
— Что вам за дело? — возмутился Парлин. — Я увидел в вазе две шоколадные конфеты и леденцы, взял их все вместе, но леденцы оказались кислыми и мне не захотелось мешать вкус, поэтому я пока положил шоколадные конфеты в карман. Потом меня срочно позвал Мелвин, и я забыл про них…
Вдруг он увидел в вазе две шоколадные конфеты, и на его лице появилось изумленно-испуганное выражение.
— Вы!.. Вы их подложили!
— Те, что с начинкой из снотворного, остались в вашем кармане, — пояснил Селби. — Вы положили их в вазу, когда из-за нас сорвалась ваша попытка задушить миссис Кейн. А вот и ваш очечник. Вы думали, что обронили его, когда убивали Еву Даусон.
Парлин впился глазами в лицо окружного прокурора, но после маленькой заминки он откинул голову и расхохотался:
— Господин окружной прокурор, вы считаете, что перехитрили всех, но, к вашему сведению, все ваши заявления попахивают блефом. Докажите, что в этих конфетах есть снотворное.
Селби кивнул Брэндону и сказал:
— Надень на него наручники, Рекс.
Шериф достал стальные наручники и направился к Гренби.
— Нет, нет. Не на него, — остановил шерифа прокурор. — На Хадсона Парлина.
— Это возмутительно! — закричал Джим Мелвин. — Как вы смеете, кретины!
Хадсон Парлин вытянул руки и криво усмехнулся:
— Валяйте, ребята. Сейчас на вашей улице праздник.
Посмотрим, кто будет смеяться последним!
Глава 23
После того как Селби и Сильвия Мартин уселись на заднее сиденье полицейской машины, шериф посадил арестованного рядом с собой, сел за руль и предупредил:
— Не пытайтесь отколоть какой-нибудь фокус.
— Я должен связаться со своим адвокатом, — сказал Парлин, — и я требую, чтобы меня отправили в ближайшее правоохранительное учреждение.
— Разумеется, вы в курсе ваших гражданских прав, не так ли? — с издевкой спросил Брэндон. — И всю эту чушь вы вызубрили наизусть, ожидая, когда придется ответить за свои преступления.
— Не надо ехидничать, — заметил Парлин. — Джим Мелвин знает, что делать. Он позвонит А.Б. Карру, а старина Карр уже будет в участке, куда меня доставят.
— Ему придется долго ждать, — сказал Брэндон. — В участок мы вас не повезем… во всяком случае, пока.
— Куда же мы направляемся?
— К Элеоноре Харлан, — не стал скрывать шериф. — Благодаря вашей конфетотерапии ее охватил приступ искренности и она признается во всем подряд. Она рассказала все, начиная с того момента, как ранила Еву Даусон, и кончая вашим визитом в ее квартиру за ножом, с помощью которого вы доделали ее работу.
— Во-первых, — возразил Парлин, — красотка Харлан ничего подобного вам не могла сказать. Во-вторых, она не стреляла в Еву, и, в-третьих, я не убивал Еву.
Если вам приспичило пофантазировать, пожалуйста, но я требую, чтобы меня немедленно доставили в ближайшее правоохранительное учреждение.
— Я это уже слышал, но, к сожалению, придется с этим повременить, пока мы не произведем арест.
— Арест кого?
— Элеоноры Харлан.
— Вы, ребята, определенно зарвались, — покачал головой Парлин.
Брэндон повернул голову к Сильвии Мартин:
— Как называется тот кемпинг, Сильвия?
— «Колумбиец».
— В каком номере находится Харлан?
— В 12-м.
Брэндон замолчал, резко нажал на газ и стал обгонять одну за другой медленно ползущие машины, время от времени включая сирену и мигалку.
— Паула Мелвин была в норме, когда ты уходила? — тихо спросил у журналистки Селби.
— Да.
— Не догадываешься, как это произошло?
— По ее словам, — Сильвия Мартин наклонилась и зашептала на ухо Селби, чтобы Ларкин ничего не мог расслышать, — шоколадные конфеты лежали в вазе с карамелью. Она не знает, как они туда попали. Конфеты ей понравились. Оставшись одна после отъезда матери, она села в кресло, почувствовала страшную сонливость, закрыла глаза и отключилась.
— А ее мать тоже ела эти конфеты?
— Они поделили их между собой поровну.
— Слава Богу, матери тоже оказали вовремя помощь и с ней ничего не случится, — заметил Селби. — Ей повезло — действие снотворного начало сказываться еще в городе.
— Страшно подумать, что могло бы произойти, — прошептала Сильвия.
— Будем надеяться, что у Элеоноры Харлан не прошло желание поболтать.
— Не уверена в этом. С Элеонорой творится что-то неладное.
— О чем ты?
— Когда я уезжала из кемпинга, ей вдруг очень захотелось спать. Она стала зевать, потягиваться, клевать носом, затем вовсе замолчала. Я посчитала, что это вполне естественно после прекращения действия стимулятора, но пока мы с доктором Демингом возились с Паулой, он объяснил, что обычно вначале прекращает действовать барбитурат, а стимулирующее вещество, с более продолжительным эффектом, еще долго поддерживает больного в возбужденном состоянии.
— Скоро прибудем на место и все выясним, — рассудил Селби.
Они заметили, что шея Парлина напряглась и он прислушивается к их беседе. Они сочли за лучшее помолчать.
Машина, не снижая скорости, неслась по автостраде, над которой сияли россыпи звезд, и вскоре перед ними уже замаячил Мэдисон-Сити. Потом в стороне от дороги появился щит с названием кемпинга: «Колумбиец»; под щитом светилось объявление: «Свободных мест нет».
Брэндон ловко развернул машину, и ее широкие шины зашуршали по гравию подъездной дорожки. Наконец они остановились перед уютным домиком, помеченным номером 12.
Свет не горел, и все было тихо.
Брэндон повернул голову и вопросительно посмотрел на Сильвию Мартин.
— Порядок, — успокоила журналистка шерифа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21