Рао с ходу принялся за дело, решительно бегая руками по карте и жестикулируя, по существу учинил допрос. Временами руки становились мягкими, словно принимали младенца. Правой рукой ухватившись за тяжелый подбородок, заложив левую руку за борт пиджака, Рао то согласно кивал, то крутил головой. С видом врача, разглядывающего симптомы болезни, не обещавшие ему ни успеха, ни приличного гонорара, уткнулся в карту. Проклятое высокомерие военных. Но теперь без них не обойтись, признал Пракеш. Рао провел руками по окружности стола, будто захватывая изображенную на карте страну. Его энергия предвещала опасное развитие событий, пусть даже она и вселяла уверенность, что Хайду с Кассом не уйти. Полное пренебрежение к местному командиру, его адъютанту, даже к нему самому выводило Пракеша из себя.
– Все оборудование установить здесь... или в другом из этих домов... немедленно. Нет, ваша местная штаб-квартира слишком ненадежна, лучше всего здесь. – Центр паутины. Разумеется, пауки плетут собственную паутину... – Нет, только связанные с операцией отобранные люди...
Рао поглядел на своих помощников, скорее, оценивая их пригодность, нежели давая понять, что им предстоит играть предписанную им роль.
Зазвонил телефон. Армейский командир и офицеры разведки повернулись было к нему, но Пракеш испытывал неодолимое желание ответить самому, хотя бы для того, чтобы не прерывать сосредоточенные раздумья Рао. Он понимал, что сам он всего лишь штатский чиновник. Во внезапно сгустившейся атмосфере гостиной, освещенной проникающим сквозь шторы рассветом, бразды правления переходили в руки других индийских властей. Как в прошлом «Англия ожидает...», теперь «ожидали» люди в военной форме!
Он поднял трубку. В. К., возбужденный и нетерпеливый, как школьник, ожидающий приезда домой на каникулы. Пракеш смущенно повернулся спиной к столу и Рао.
– На меня давят, Пракеш... – выпалил В.К., и тут же посыпались вопросы. – Что там происходит? Нашли их?
Линия надежная. Характерная нечеткость голоса В.К. свидетельствовала о том, что включены защитные устройства.
– Нет, не нашли. Рао... полковник Рао здесь и принял командование. – Пракеш почувствовал, что следует обозначить ранг офицера. Офицер разведки ему не подчинен. Раздраженно добавил: – Не стоит паниковать, брат. Дело в в надежных руках.
– Но ты говорил, что этот британский агент захватил Касса! – возбужденно возразил В.К.
– И только из-за этого звонишь?
– ...войска из Дели или подразделения из Патхан-кота, – услышал он от стола голос Рао. Под руками шуршала карта. – Нет, ваши люди не годятся, полковник.
– Нет, Пракеш, – по-детски ласково ответил В.К., пытаясь привлечь его на свою сторону. – На меня давит партия. Они хотят, чтобы мы исходили из результатов последних опросов.
– Знаю.
– Разве можно?
– ...не думаю, что они направятся на север, полковник, – заявил Рао. – Там узкий проход, до самой линии прекращения огня. Полно войск...
– Мы должны, В.К. Можно спорить без конца. Надо использовать момент...
– Я не уверен, Пракеш! Во всяком случае, пока эти люди на свободе.
– Действуй, В.К. Посети президента и добейся роспуска парламента. Назначай выборы.
– Ты уверен, что Рао справится?
– Да...
Пракеш посмотрел на сгрудившихся над картой Кашмира-людей. Уверенный, внушающий спокойствие народ.
– По пути сюда я просмотрел его досье, – объяснял Рао. – Это опытный, везучий агент. Но незнаком с местностью. Очевидно, для этого и посылали женщину.
– Да, – заверил брата Пракеш. – Обстановка контролируется. Вопрос времени...
Рао пристально поглядел на него, кивнул и снова вернулся к карте. Сара тенью застыла в дверях. На лице потрясение, как будто, открыв дверь, обнаружила разгром после кражи со взломом.
– Нет-нет – этого мало. Такая площадь – видите? Если они выехали в час ночи, то на «лендровере» могли попасть куда угодно в пределах вот этого большого радиуса. Это означает, что требуются дополнительные вертолеты. Займись этим, Матхур.
Помощник немедленно вышел исполнять приказание. Увлекшийся деталями захвата и уничтожения Касса и его спасителя Пракеш встряхнулся, возвращаясь вниманием к брату.
– Можешь к полудню объявлять о выборах, В.К. Да, я уверен.
– Фотографии размножить и разослать, – приказал Рао. – Выяснить насчет договоренности о спецгруппе Си-три-ай. И чтобы в течение часа здесь был развернут командный пункт.
– Какого черта?.. – начала было Сара Мэллоуби.
Взглянув на Пракеша, Рао повернулся к ней.
– Здесь штаб разведывательной операции, мисс Мэллоуби. Полагаю, вы согласны сотрудничать.
Помолчав, дважды кивнула и пошла прочь. Солнце тепло золотило ступени. Пракеш подавил довольную улыбку.
– Да, В.К. К вечеру надеюсь вернуться. Что? В.К., у тебя есть программа. Нет, не речь – для твоих выступлений по телевидению я тебе не нужен, В.К.! – раздраженно возразил он. – Для этого есть другие люди. Да, очень хорошо... До свидания, В.К. Желаю удачи.
Пракеш тяжело положил трубку, сразу отключившись от брата, Конгресса, выборов и от собравшихся вокруг стола военных. С кормы вошел один из помощников в сопровождении солдат с нашивками-молниями на рукавах – знак отличия инженерных войск. Они тащили тяжелые установки связи. За ними тянулся кабель. Где-то, как далекий лодочный мотор, заработал генератор. Вся часть набережной, где причалены домики Сары, будет отрезана. В суете, грудах черного громоздкого оборудования, в мелькании военного обмундирования, в присутствии отдающего приказы Рао было что-то успокаивающее, отгораживающее от мира партийных сборищ, любых проявлений политиканства.
Значит, дело сделано. Жребий брошен. Теперь, когда В.К., согласившись с необходимостью выборов, принял решение, у него хватит сил. Парламент распустят, объявят выборы, начнут избирательную кампанию.
А Касса и того малого, Хайда, уберут...

* * *

В такси кончился бензин. Потрясение, будто подтвердили диагноз рака. Не просто досада, а страх, ужас, неумолимо нарастающий с каждой минутой, с каждой приближающейся машиной, будь то легковушка, автобус, грузовик, пока они, не снижая скорости, не проезжали мимо. Тогда наступало слабое облегчение, вслед которому накатывались волны глубокого отчаяния и ощущение полной беспомощности.
В который раз машинально взглянула на часы. Двадцать минут десятого. Они были в пути два часа, еще полчаса прошло с тех пор, как водитель такси, оставив ее, пошел пешком в деревню Пунч, что в двух милях отсюда. Он настоял, чтобы она с ним не шла, заверив в полной безопасности... На коленях лежал пистолет, что дал ей Хайд, такой же бесполезный, как любой механизм, с которым она совершенно не умела обращаться. Никакого утешения.
Водитель поспешил вниз по узкой горной дороге, будто за ним гнались, – на самом деле гнался он: за платой за проезд, о которой они договорились. Как только он скрылся за поворотом дороги, на нее угрожающе надвинулись покрытые снегом вершины и темные складки хребта Пир-Панджал. Угрюмые сосновые леса. Мрачные гребни серых скал, по одну сторону дороги отвесный обрыв, и далеко внизу кажущаяся ручейком река. В окружении пустынных громад она окончательно лишилась мужества.
Хайд помахал перед носом таксиста толстой пачкой ярких банкнот. Тот ночевал на сиденье – у себя дома, догадалась она. Хайд несколько раз повторил водителю, что от него требуется, чмокнул ее в холодную щеку и помахал рукой в медленно спускающемся с гор Барамулу сером рассвете. Так же сухо, сдержанно, обстоятельно разъяснил, что нужно делать ей. Связанный по рукам и ногам Дханжал сидел в заднем отсеке «лендровера», можно думать, со злостью глядя на спящего Касса. На пустынных улицах немногие спешащие на работу, дети да собаки. Ранние запахи кухни и подсыхающей после ночного дождика земли. С близких вершин пахло снегом и туманом. Даже с главной площади Барамулы казалось, что нагоняющим тоску горам нет конца, что, в какую сторону и как далеко она бы ни отправилась, ей никуда не попасть. Видя настроение Роз, Хайд ободряюще сжал ей руку. Оказалось, что он как бы всего лишь предчувствовал ее нынешнее положение...
...ощущение собственной незначительности, состояние, похожее на крайнее изнеможение, когда наступает полное безразличие. Куда бы ни ехало такси, когда бы ни возобновилось прерванное путешествие, снова будут бесконечные горы, темные, мрачные леса. Окружающий пейзаж анестезировал, лишал чувствительности, как не имеющий запаха газ.
Шум мотора вернул ее страхи. Мимо медленно проплелся автобус. Водитель и пассажиры оборачивались в сторону такси. По стеклам прошуршала поднятая колесами пыль. Снова пустая дорога, с одной стороны отвесные скалы, с другой – обрыв в узкую реку. Неловко достав сигарету, Роз в который раз закурила и поплотнее закуталась в анорак.
Поезд на Дели уходил из Джамму в шесть вечера и прибывал в Дели где-то около десяти часов следующего утра. Чтобы добраться до Джамму, всего в ста пятидесяти милях, у нее был целый день. Давящие со всех сторон горы внушали, что ей никогда не добраться. Она вздрогнула и закашлялась. Открыв окно, выбросила сигарету. В такси хлынул холодный воздух – над Пир-Панджалом висели темные облака. Хайд был уверен, что на поезд она поспеет...
...уверен в той же мере, в какой она была не уверена относительно положения, в котором оставался он. Перед отъездом из Барамулы он держался, будто у постели безнадежного больного, подбадривал ее пустыми громкими разговорами, в конечном счете, был до обидного обходителен и ласков. Если бы она ничего не знала, подумала она, его было бы не в чем упрекнуть. Так или иначе, он обязательно доберется до Шелли... или как-нибудь перебьется, ожидая подкрепления... где-нибудь спрячется... с ним все будет в порядке, Роз. Потом, словно подстегивая лошадь, подтолкнул локтем таксиста, чтобы тот заводил мотор. Она глядела на стоявшую рядом с «лендровером» уменьшающуюся фигуру с поднятой, будто предупреждая, а не прощаясь и желая счастливого пути, рукой. Потом скрипящее, астматически дышащее такси, накренившись, свернуло за угол, и в заднее окошко, как в диапозитиве, открылся кашмирский пейзаж: крошечные фигурки людей, животных, охраняющие город громадины гор. Она не имела ни малейшего представления, что он будет делать, куда направится. Аведь он знал, как ей тяжело быть в полном неведении.
Снова закурила. В горле першило меньше, в спертом воздухе такси показалось теплее и уютнее. В запотевших окнах горы как бы отодвинулись. В ветровом стекле пустынная дорога.
Без двадцати десять... две мили туда, две мили обратно, водитель что-то не торопится, разве что торгуется о цене бензина или решил перекусить. Опять в душу холодом пополз страх, от сигареты снова противно во рту. Однако она продолжала затягиваться. Лучше так, чем открывать окно, чтобы выбросить сигарету.
Опустив глаза, поглядела на колени, обежала глазами мусор на полу, следы обитания в машине водителя. За задним сиденьем переносной обогреватель, одежда, томик Корана, на переднем щитке прикрепленная большой резиновой присоской вазочка с цветами.
Ну давай, давай, давай же...

* * *

Промелькнув над невысоким сосняком, вертолет удалился к северу, в сторону линии прекращения огня. Не военный, но это не имело никакого значения. Внизу беспорядочно разбросанные домишки и хижины деревни Купвара. Дорога, которая от Сопура шла прямо на север, в деревне поворачивала под утлом на запад и длинной коричневой змеей извивалась в сторону Тит-хвала и границы с Азад Кашмиром, туда, где пограничники и пакистанская армия.
Но это должно быть здесь. Должно... разве не так? Безупречная логика его расчетов оказывалась такой же хрупкой, как хижины и палатки беженцев на окраине Купвары. Возможно, индусы с другой стороны линии прекращения огня. Мусульмане с юга, которых пакистанцы не пускали в свой свободный Кашмир? Пакистанцы, преследуемые бог знает за что в своей собственной стране? Какое это имеет значение? Треплющиеся на ветру палатки, как и всюду, символизировали бедственное положение людей и неведение или безразличие мира. За снегопадом не видно вершин хребта Панджи. Нанта-Парбат ближе – по прямой не более пятидесяти миль. Ее неприступная громадина действовала на нервы.
Но он не должен ошибиться... путь из страны здесь, тот самый, по которому переправляют героин из поместий Шармаров в окрестностях Сопура. Эта малонаселенная часть Кашмира, пусть здесь опасно и беспокойно, предпочтительнее любого другого маршрута где-нибудь южнее или юго-западнее. Она имеет выход через Пакистан, а у Пакистана опыт, наезженный путь. Что касается наркобизнеса – опыт национальных масштабов, а не скоропалительная операция новичков. И этот меньше всего бросающийся в глаза путь из Кашмира – Титхвал и Муззафарабад, – а дальше Пинди и любой на выбор перевалочный центр в Пакистане. Хайд поглядел в задок «лендровера». Дханжал должен знать. Должно быть, приходилось переходить линию прекращения огня...
...сможет перейти и на этот раз.
Между молотом и наковальней. Но молот уже занесен и вот-вот опустится, а наковальня, может быть, еще не готова. Переход границы даст им время, связанные с ним переговоры и соглашения, возможность тянуть резину, пока, надо надеяться, дело не зайдет слишком далеко. Единственный способ хотя бы приблизиться к линии прекращения огня, не говоря уже о переходе границы без документов, это не выпускать из рук Дханжала.
Разумеется, капитан Дханжал – можете переходить линию прекращения огня вместе с этими двумя англичанами, описания которых у нас имеются и одного из которых, очевидно, допрашивали...
Безумие. Но еще большее безумие сидеть сложа руки, давая им возможность снова и снова забрасывать сети, учинить охоту по всему Кашмиру, собрать силы, действовать расторопнее и с полным знанием дела. Пограничники и их пакистанские коллеги через Дханжала или кого-нибудь вроде него, должно быть, находятся на содержании у Шармаров. Должно сработать... разве нет?
Альтернатива там, внизу: изодранные палатки, бредущие между ними к холодному потоку женщины в полощущихся на ветру одеждах, валяющиеся на земле или в палатках безразличные ко всему мужчины, не помнящие ничего, кроме голода, дети. Собак не видно. Должно быть, уже съели. Ни он, ни Касс не смогут вынести такого состояния, как бы быстро Роз ни добралась обратно, ни расшевелила бы Шелли и ни добилась решения их судьбы. Неделю... две? Пока Шармары не признают, что их положили на лопатки и надо идти на обмен.
Две недели? За это время не найдут.
Если они будут в Кашмире.
Уже одиннадцатый час. После Сопура это второй вертолет – или тот же самый по второму заходу. На короткое время он садился на окраине Хандвара, но Хайд объехал деревню по заброшенной дороге, и доклада о «лендровере» с белым лицом за ветровым стеклом начальство не получило. Поиски, должно быть, сосредоточены к югу от Сопура, в направлении Сринагара и южнее города. В самом городе обыщут каждый дом.
Если повезет, они отмахнутся от поисков Роз, даже если предположат, что она не с ними Кассом. Им нужно заставить молчать Касса и Дханжала и не дать уйти ему – убрать.
Поеживаясь от ветра, он плотнее запахнул камуфляжную куртку, чувствуя, как холод проникает в рваную дыру, образовавшуюся после выстрелов через ткань. Щеки побелели и онемели. На краю деревни ветер полоскал убогие палатки. Хайд отвернулся к «лендроверу». Под тяжелыми башмаками заскрипела хвоя.
Испугав индийца, сидевшего скорчившись на скамье с привязанными к металлическому поручню руками, Хайд поднял откидной брезентовый верх. На другой скамье в спальном мешке лежал, похрапывая, Касс. Лицо оставалось таким же бледным и изможденным, как тогда, на кровати Шармара. Спальный мешок сотрясали беспорядочные конвульсии – наркотическая кома отступала, и мышцы и кровь бунтовали в ломке. Плохо, что Касс все это время не просыпался...
Хайд, глядя на Дханжала, вдруг пугающе ухмыльнулся. Тот вздрогнул, может, от холодного воздуха, проникнувшего в расстегнутый до пояса анорак. Глаза гневно потемнели. На лице легкая гримаса от боли в руке, однако никаких более-менее заметных следов неподдельных страданий.
– Итак, Ганди, – оскорбительно начал Хайд. – По-моему, нам с тобой пора принимать решение о твоей судьбе... согласен?
Почувствовав в голосе Хайда угрозу, Дханжал сразу встревожился. Задергал привязанными к поручню руками и заколотил левой ногой по стоящему на полу между ним и Кассом железному ящику.
– Ты сделал глупость, – овладев собой, ответил он.
– Неплохо, – с издевкой заметил Хайд. – Неплохо. Но пока что я тебя не беспокоил, не правда ли? – Он с намеренно угрожающим видом взобрался в машину. Дотянувшись до веревки, отвязал ее. Дханжал испуганно отпрянул. Ухватившись за связывающую руки веревку, Хайд потащил индийца к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38