Возобновилась возня, и снова послышались удары.
– Ну-ка дай это сюда, кретин! – сказал кому-то Ивен, и снова – грохот, стрельба и глухие удары.
Кажется, пока Ивен «успокаивал» противника своими кулаками, послышались чьи-то жалобные стоны. Они перешли в звуки, очень напоминающие работу отбойного молотка.
– А теперь брось пистолет, приятель! – опять услышал Джосс голос напарника. – Пока я не сделал из тебя паштет. Вот эта штука стреляет в десять раз быстрее, чем твой пугач. Вот так. И вы тоже, сэр, если вас не затруднит. Сюда, сюда. Благодарю вас. Какого черта…
Джосс заволновался и стукнул костяшкой пальца по иллюминатору.
– Чертов ублюдок! – рычал где-то внизу Ивен. – Только не прикидывайся. Я ведь слегка тебя стукнул, а могу и посильнее, если ты не выбросишь эту штуку. Быстро!
Наступила пауза.
– Так-то лучше, – опять прорычал Ивен. – Вставай. Поднимай своего приятеля. И этого тоже. Перевяжи ему голову чем-нибудь и одень комбинезон. Вас это тоже касается, сэр. Так, что у нас со второй посудиной? А, понимаю, она подчинена вашей и работает в авторежиме. Хорошо. Мы ее взорвем. Теперь быстро все одевайте свои ЗСЖ. Чтобы через тридцать секунд все были в шлюзе, а если не успеете…
Голос Ивена прервался. Джосс вывел крейсер из виража и стал приземляться рядом с буровой установкой. Площадка была слишком каменистой. Он вынужден был дважды поднимать корабль в поисках оптимального положения.
Посадив крейсер, Джосс увидел в иллюминатор, как две фигурки выскочили как ошпаренные из воздушного шлюза, за ними еще две, потом – еще. В дверях показался Ивен. Он выглядел вполне довольным.
– Ну вот и мы, – загудел его голос в канале связи. – Все хорошо. Сегодня удачный денек.
Джосс покосился на Элен Мэри.
– Он, наверное, вкладывает какой-то свой смысл в это «хорошо». Раньше я такого не слышал, – сказал он, расстегнул кобуру с ремингтоном, нажал пару клавиш и запер двери в кубрике.
– Элен Мэри, не желаете ненадолго удалиться? Мы должны запереть этих людей в надежном месте. Это для вашего же блага.
Она подумала немного и ответила:
– Хорошо. Если вы так хотите.
Тогда, пожалуйста, в кубрик Ивена. А я запру дверь отсюда с помощью компьютера. Если что-то понадобится, пульт связи на стене.
Она встала и пошла в кубрик. Джосс запер дверь, убедился, что все остальные помещения, за исключением камеры для арестованных, тоже надежно загерметизированы, и прошел к внутреннему шлюзу.
Послышалось шипение. Задвижка внешнего шлюза открылась. Джосс снял ремингтон с предохранителя и стал ждать. Когда внешний шлюз закрылся, Джосс нажал на переключатель и открыл внутреннюю дверь. Один за другим шесть человек вошли в крейсер.
– Сюда, – показал Джосс. – До конца коридора. И вниз, господа, вниз. Благодарю вас.
Когда последний арестованный зашел в камеру, Джосс надавил на кнопку рядом. Дверь поползла и мягко закрылась. Воздушный шлюз открылся снова. Это возвращался Ивен.
– Говоришь, все хорошо? – спросил его Джосс.
Ивен пожал плечами и снял шлем.
– Всего несколько царапин. Обработаем полирующим составом, и костюм будет как новенький. А где Элен Мэри?
– В твоем кубрике. Я сомневаюсь, стоит ли ей встречаться с нашей веселой компанией.
– Отлично. Пусть думают, что с ними здесь только два озверевших сопа.
– Что теперь будем делать? – спросил Джосс, направляясь к своему командирскому креслу.
– Вернемся в Томстоун. И выясним, почему все, кому мы представляемся, начинают в нас стрелять!
5
Ивен Глиндоуэр закрыл дверь и посмотрел на полдюжины арестованных, запертых в камере одной из пристроек департамента шерифа. Уже не в первый раз они с Джоссом играли перед подозреваемыми в «доброго» и «злого» сопов, и ему всегда выпадала роль злого. Этому не стоило удивляться. Большинство людей относились к специалистам в энергетических костюмах весьма экстравагантно: как в роботам снаружи и психам внутри. Такого понятия, как мягкий и добродушный житель энергокостюма, попросту не существовало. Это было известно всем. Вот почему, когда по прибытии в Томстоун арестованных отправили в камеру, Ивен снял с них пластиковые зажимы и заменил их старыми добрыми наручниками из никелированной стали.
Последний из шерифов Томстоуна – Джос Чернявин – судя по всему, был человеком, близким по духу к Ивену: он хранил у себя в шкафу довольно-таки примечательный набор металлических приспособлений для заковывания арестованных.
Новейшие пластические материалы во много раз превосходили сталь по прочности. Но холодные и тяжелые металлические браслеты, надетые на запястье, обладали какой-то магической силой, заставлявшей человека чувствовать себя преступником. Пластиковые наручники такого эффекта не давали. Джо Чернявин, вероятно, хорошо знал представителей местного уголовного мира: крутых, самоуверенных и редко трезвеющих негодяев, которые, правда, очень неуютно себя чувствовали, когда попадали в каталажку. Железные браслеты делали свое дело, сбивая спесь с самых отъявленных негодяев.
Правда, это была теория. Сработает ли она в этот раз, сделав подозреваемых более сговорчивыми на допросе, – предстояло еще увидеть.
У Ивена было горячее желание «обработать» этих ребят еще на пути в Томстоун, но это могло привести к негативным результатам. Когда на корабле находится шесть подозреваемых, каждый получает моральную поддержку от присутствия товарищей и может отказаться давать показания из простого упрямства.
– Так, хорошо, – усаживаясь, кашлянул Ивен. – Офицер О'Баннион, зачитайте арестованным, какие у них есть права.
– У вас есть право сохранять молчание, – начал зачитывать Джосс с экрана коммуникатора. – Все, сказанное вами, будет регистрироваться и рассматриваться как свидетельские показания. В соответствии с положениями Устава Солнечной Полиции (Раздел Ограничений Юрисдикции, версия 1.03 от 18 мая 2080 года) и по усмотрению офицеров, произведших задержание и предъявляющих вам обвинение (Статья три вышеупомянутого Устава), вам отказано в праве на законное опротестование, как предписано Статьей два настоящего Устава, – он посмотрел на шесть вопросительных и испуганных лиц. – Вы осознаете значение сказанного? Хотите что-то спросить? Нет? О'кей. – Он вставил панель в микросхему с данными, набрал цифровой код и взглянул на Ивена. – Заказывай, дружок.
Ивен непонимающе посмотрел на него из-за зеркального забрала, чувствуя, что его непроницаемая поверхность стала еще более матовой. Джосс весело подмигнул. Это значило, что его шутка попала прямо в цель. Джосс вздохнул и передал ему коммуникатор с информацией.
– Зачитайте им обвинительное заключение.
Ивен быстро пробежал глазами по тексту на экране, убеждаясь, что никаких изменений в том, что они с Джоссом составили на борту «Ноузи», не вносилось. Старатели беспокойно шептались в маленьком отсеке для арестованных. Формулировки были стандартны. Безошибочно сухой, педантичный стиль, выработанный юристами за многие столетия, превращал текст в малопонятное нагромождение слов и фраз. Но Ивен хорошо знал, что эти слова, произнесенные семифунтовым бронированным человеческим танком, возымеют должное действие.
– Мы, офицеры Ивен Гув Глиндоуэр и Джосс Дэвид О'Баннион, как представители Солнечной Полиции Федеральных Планет, обладаем полномочиями органов предварительного следствия, предоставляемыми нам вышеупомянутым Уставом Солнечной Полиции (переработанная версия 1.03 от 18 мая 2080). При этом мы, как обвинительная сторона, обладая презумпцией доказательства виновности, в соответствии со Статьей три настоящего Устава, выносим заключение по этому делу, которое вытесняет и отметает все права и привилегии, обозначенные Статьей два Устава, и в соответствии с которым обвиняетесь в тайном провозе контрабанды, что является грубым нарушением Раздела шесть Марсианского Уголовного Кодекса; нанесении материального ущерба и акте вандализма, отраженных Разделами четыре и пять, нелегальном производстве алкогольных напитков, (Разделы четыре и семь); неправомочном применении огнестрельного оружия, (Раздел семь); нарушении мира (Раздел шесть); разбойном нападении и оказании сопротивления при аресте (Раздел девять); и в вооруженном нападении на офицеров правосудия, находящихся при исполнении служебных обязанностей, (Статьи девять и десять).
Дочитав, он закрыл коммуникатор и отдал его Джоссу. Потом сделал два шага вперед. Его огромная серебристо-серая металлическая туша приняла угрожающие очертания.
– И до тех пор пока у нас не будет свидетельских показаний, опровергающих это, – продолжал греметь его монотонный неумолимый голос из-за непроницаемого забрала, – я намерен считать вас виновными в преднамеренном убийстве шерифа Джозефа Чернявина. В 220-й день координационного Марсианского года 2068 вы совершили убийство этого человека, нарушили мир в регионе и выступили против существующего закона.
Он не потрудился перечислить грозящие им наказания. Их знали все. Убийство полицейского наказывалось тем способом, после которого наложение штрафа и заключение в колонию уже теряло смысл. А он, как полицейский, был уполномочен не только выносить приговор, но и исполнять его. За всю свою карьеру Ивен ни разу никого не казнил. Но он мог побиться об заклад, что никто из старателей не знал об этом.
Человек Ивен Глиндоуэр оставался для них тайной. Они видели только непроницаемую черноту пушечных портов металлического костюма, и не собирались спрашивать, сколько у него на счету трупов.
– Их довольно много – даже трудно сосчитать, сколько – убитых в той или иной перестрелке, – подумал он. – Но ни одного с пулей в затылке.
Старатели были потрясены. Такого они явно не ожидали. Часто сухое изложение перечня преступлений у нарушителей закона вызывало самодовольный смех. Они раздувались от собственной важности, отпускали непристойные шутки в адрес офицера. Но Ивен еще не слышал смеха, если обвинение в убийстве формулировал офицер Солнечной Полиции. Слишком многим был известен Устав – он делал любого офицера судьей, присяжным заседателем и исполнителем приговора сразу. Немногие, правда, знали о том, как редко выносилась исключительная мера наказания и, конечно, не в интересах Солнечной Полиции было разглашать это. Патрульные, в частности, носители энергокостюмов, внешне казались суровыми и безжалостными людьми, но на самом деле в их характере было много мягких черт. Гораздо больше, чем это мог уловить глаз. Психологическая оценка личного состава проводилась довольно часто, и могла эффективно отсеивать людей с отклонениями. А Ивен, переведенный из Отдела вооруженного давления Британского Министерства обороны с репутацией человека, чересчур склонного к применению силы, уже неоднократно подтверждал правильность своей характеристики.
Конечно, когда надо было развязать небольшую войну, за ним дело никогда не вставало.
Джосс не обращал внимания на задержанных. Им сейчас полезно было поволноваться как следует. Он так упорно возился с коммуникатором, что создавалось впечатление, будто именно здесь скрыты все вопросы жизни и смерти. Только Ивен понимал, что его напарник сейчас попросту играет в одну из компьютерных игр, к тому же – бешено проигрывает.
– Составим ордер на арест сейчас или подождем? – спросил он довольно тихо, так, что это прозвучало как личное обращение, но все же достаточно громко для того, чтобы рабочие расслышали его.
Джосс прервал игру и посмотрел на шесть встревоженных лиц.
– Я думаю, подождем пока, – ответил он таким же тихим голосом." – Может быть, кто-то передумает и не станет упрямиться, как осел, да и в любом случае, нам нужен врач, чтобы подписать потом свидетельство о смерти. Заодно он выступит как наш независимый свидетель. Других местных лиц я бы не стал привлекать. К чему большая огласка?
– Думаю, ты прав. Зачем беспокоиться о большем количестве бумажной работы, чем требуется? – сервомеханизмы энергокостюма слабо скрипнули.
Ивен повернулся к двери.
– После того страха, который я нагнал, этим ребятам нужен капитальный ремонт. Ладно, пойдем, Джосс. Нечего нам здесь делать. Предстоит еще выполнить уйму работы, прежде чем… Когда?
– Обычно на рассвете. Но в это время мы будем заняты. Грязное дело. Надо покончить с ним побыстрее. Как раз к тому времени, когда придет доктор. – Джосс взглянул на хронометр, поджал губы и кивнул, как бы ставя точку.
– Замечательно, – Ивен открыл дверь, но не вышел. С сожалением он прикинул, сколько же им с Джоссом еще придется блефовать.
Прошло секунды полторы. Джосс поднялся, чтобы уйти. Но вдруг один из арестованных крикнул и соскочил со скамейки, на которой они жались друг к другу, как цыплята, завернутые в фольгу, на плите у мясника. Он бил себя кулаками в грудь и выкрикивал что-то нечленораздельное. Этого оказалось достаточно, чтобы вывести из-под контроля остальных. Минуты две Ивен не мог сосредоточиться из-за шума. Какой дурак проектировал эти помещения с такой акустикой? Что ж, это вполне соответствует характеру человека, который предпочитает использовать стальные наручники вместо пластических.
Обернувшись, Ивен еще раз посмотрел на разыгравшуюся драму. Она напомнила ему причудливое творение Иеронима Босха: бесчисленные грешники корчатся в аду от душевных мук. Он облегченно улыбнулся. Ему уже надоела маска бездушия и жестокости.
– Я полагаю, – прогремел из его шлема голос с металлическим оттенком, – что вам всем есть что сказать?
Заключенные притихли. После этого шторма в двенадцать баллов казалось странным, что еще не рухнула часть потолка. Джосс затряс головой и бросил на Ивена укоризненный взгляд, потом отступил в сторону, чтобы арестованные еще разок могли насладиться видом надвигающейся на них металлической громады. Они прижались к стене, но Ивен все продолжал двигаться. Размеры камеры позволяли ему сделать шесть больших шагов к двери. После этого он натолкнулся бы на стену и расплющил все, что стояло на пути. Ивен сделал пять шагов и остановился. Арестованные втиснулись в мизерное пространство у стены. Смотреть на огромную бесформенную металлическую маску было страшно, бежать – некуда, и они еще крепче прижимались к стене.
Ивен досчитал до десяти, деполяризовал шлем, позаботившись о том, чтобы ставшее теперь видимым выражение лица не уступало холодной и непроницаемой черноте забрала. В этом были свои преимущества: никто не задавал лишних вопросов и не интересовался душевными качествами обладателя энергокостюма.
– Я предлагаю вам, – сказал он, – выбрать представителя для переговоров. Имейте ввиду – у нас с напарником много других дел. Поэтому советую быть сговорчивыми.
Заключенные закричали наперебой. Страшный гвалт стоял несколько минут. Ивен разобрал сквозь шум какие-то выкрики:
– Ты! Нет, ты! Расскажи ему про туристов! – и еще яростные ругательства и споры, отказы давать показания.
Он старался не смотреть на Джосса: у того подрагивали губы и раздувались ноздри от смеха. Ивен сам еле сдерживался. Судороги безудержного хохота от только что сыгранной роли «плохого сопа» сводили низ живота.
– Ха-ха-ха! Ивен, держись!
В крайнем случае, если произойдет худшее и он не сможет сдержаться, можно будет поляризовать шлем и выключить микрофоны-громкоговорители. Но что делать с Джоссом?
Наконец из толпы выступил один рабочий. Ярко-рыжий, небритый, с почти что красной щетиной на ввалившихся щеках, своим обликом он просто являл образец арестованного за раскопки ржавого железа на Марсе.
– Меня зовут Вим де Куиперс, – хрипло произнес он. – Они хотят, чтобы я проводил переговоры.
– Хорошо, – ответил Джосс. – Подождите минутку, – он извлек небольшой микрофонный штатив, подсоединил его к синтезатору голоса в верхней части коммуникатора и настроил на аудиозапись и снятие твердой копии.
– 1735 часов, день 223, координационный марсианский год 2068. Данное заявление записывается: я, офицер Солнечной Полиции 2464301 О'Баннион Д.Д. Присутствует еще один офицер. Назовите, пожалуйста, свое имя и звание.
– Я, офицер Солнечной Полиции 4629337 Глиндоуэр Э.Г.
Джосс кивнул и повернул штатив микрофона к Куиперсу.
– Назовите ваше полное имя и дату рождения, затем переходите к заявлению.
– Гм… – человек уставился на маленький микрофон, как на наведенный на него пистолет, и откашлялся. – Гм. Э-э… мое имя де Куиперс, Вим Пьет де Куиперс…
– Произнесите по буквам, пожалуйста, просто для протокола, – попросил Ивен, зная слишком хорошо, что могла сотворить транскрипционная программа.
Де Куиперс выполнил просьбу, затем снова откашлялся.
– Родился в Лейдене, Нидерланды. Европа. 20 августа 2092. Это просто для протокола.
– Нам нужны факты, приятель, – прорычал Ивен. – Просто факты. Того, что не требуется, сообщать не нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Ну-ка дай это сюда, кретин! – сказал кому-то Ивен, и снова – грохот, стрельба и глухие удары.
Кажется, пока Ивен «успокаивал» противника своими кулаками, послышались чьи-то жалобные стоны. Они перешли в звуки, очень напоминающие работу отбойного молотка.
– А теперь брось пистолет, приятель! – опять услышал Джосс голос напарника. – Пока я не сделал из тебя паштет. Вот эта штука стреляет в десять раз быстрее, чем твой пугач. Вот так. И вы тоже, сэр, если вас не затруднит. Сюда, сюда. Благодарю вас. Какого черта…
Джосс заволновался и стукнул костяшкой пальца по иллюминатору.
– Чертов ублюдок! – рычал где-то внизу Ивен. – Только не прикидывайся. Я ведь слегка тебя стукнул, а могу и посильнее, если ты не выбросишь эту штуку. Быстро!
Наступила пауза.
– Так-то лучше, – опять прорычал Ивен. – Вставай. Поднимай своего приятеля. И этого тоже. Перевяжи ему голову чем-нибудь и одень комбинезон. Вас это тоже касается, сэр. Так, что у нас со второй посудиной? А, понимаю, она подчинена вашей и работает в авторежиме. Хорошо. Мы ее взорвем. Теперь быстро все одевайте свои ЗСЖ. Чтобы через тридцать секунд все были в шлюзе, а если не успеете…
Голос Ивена прервался. Джосс вывел крейсер из виража и стал приземляться рядом с буровой установкой. Площадка была слишком каменистой. Он вынужден был дважды поднимать корабль в поисках оптимального положения.
Посадив крейсер, Джосс увидел в иллюминатор, как две фигурки выскочили как ошпаренные из воздушного шлюза, за ними еще две, потом – еще. В дверях показался Ивен. Он выглядел вполне довольным.
– Ну вот и мы, – загудел его голос в канале связи. – Все хорошо. Сегодня удачный денек.
Джосс покосился на Элен Мэри.
– Он, наверное, вкладывает какой-то свой смысл в это «хорошо». Раньше я такого не слышал, – сказал он, расстегнул кобуру с ремингтоном, нажал пару клавиш и запер двери в кубрике.
– Элен Мэри, не желаете ненадолго удалиться? Мы должны запереть этих людей в надежном месте. Это для вашего же блага.
Она подумала немного и ответила:
– Хорошо. Если вы так хотите.
Тогда, пожалуйста, в кубрик Ивена. А я запру дверь отсюда с помощью компьютера. Если что-то понадобится, пульт связи на стене.
Она встала и пошла в кубрик. Джосс запер дверь, убедился, что все остальные помещения, за исключением камеры для арестованных, тоже надежно загерметизированы, и прошел к внутреннему шлюзу.
Послышалось шипение. Задвижка внешнего шлюза открылась. Джосс снял ремингтон с предохранителя и стал ждать. Когда внешний шлюз закрылся, Джосс нажал на переключатель и открыл внутреннюю дверь. Один за другим шесть человек вошли в крейсер.
– Сюда, – показал Джосс. – До конца коридора. И вниз, господа, вниз. Благодарю вас.
Когда последний арестованный зашел в камеру, Джосс надавил на кнопку рядом. Дверь поползла и мягко закрылась. Воздушный шлюз открылся снова. Это возвращался Ивен.
– Говоришь, все хорошо? – спросил его Джосс.
Ивен пожал плечами и снял шлем.
– Всего несколько царапин. Обработаем полирующим составом, и костюм будет как новенький. А где Элен Мэри?
– В твоем кубрике. Я сомневаюсь, стоит ли ей встречаться с нашей веселой компанией.
– Отлично. Пусть думают, что с ними здесь только два озверевших сопа.
– Что теперь будем делать? – спросил Джосс, направляясь к своему командирскому креслу.
– Вернемся в Томстоун. И выясним, почему все, кому мы представляемся, начинают в нас стрелять!
5
Ивен Глиндоуэр закрыл дверь и посмотрел на полдюжины арестованных, запертых в камере одной из пристроек департамента шерифа. Уже не в первый раз они с Джоссом играли перед подозреваемыми в «доброго» и «злого» сопов, и ему всегда выпадала роль злого. Этому не стоило удивляться. Большинство людей относились к специалистам в энергетических костюмах весьма экстравагантно: как в роботам снаружи и психам внутри. Такого понятия, как мягкий и добродушный житель энергокостюма, попросту не существовало. Это было известно всем. Вот почему, когда по прибытии в Томстоун арестованных отправили в камеру, Ивен снял с них пластиковые зажимы и заменил их старыми добрыми наручниками из никелированной стали.
Последний из шерифов Томстоуна – Джос Чернявин – судя по всему, был человеком, близким по духу к Ивену: он хранил у себя в шкафу довольно-таки примечательный набор металлических приспособлений для заковывания арестованных.
Новейшие пластические материалы во много раз превосходили сталь по прочности. Но холодные и тяжелые металлические браслеты, надетые на запястье, обладали какой-то магической силой, заставлявшей человека чувствовать себя преступником. Пластиковые наручники такого эффекта не давали. Джо Чернявин, вероятно, хорошо знал представителей местного уголовного мира: крутых, самоуверенных и редко трезвеющих негодяев, которые, правда, очень неуютно себя чувствовали, когда попадали в каталажку. Железные браслеты делали свое дело, сбивая спесь с самых отъявленных негодяев.
Правда, это была теория. Сработает ли она в этот раз, сделав подозреваемых более сговорчивыми на допросе, – предстояло еще увидеть.
У Ивена было горячее желание «обработать» этих ребят еще на пути в Томстоун, но это могло привести к негативным результатам. Когда на корабле находится шесть подозреваемых, каждый получает моральную поддержку от присутствия товарищей и может отказаться давать показания из простого упрямства.
– Так, хорошо, – усаживаясь, кашлянул Ивен. – Офицер О'Баннион, зачитайте арестованным, какие у них есть права.
– У вас есть право сохранять молчание, – начал зачитывать Джосс с экрана коммуникатора. – Все, сказанное вами, будет регистрироваться и рассматриваться как свидетельские показания. В соответствии с положениями Устава Солнечной Полиции (Раздел Ограничений Юрисдикции, версия 1.03 от 18 мая 2080 года) и по усмотрению офицеров, произведших задержание и предъявляющих вам обвинение (Статья три вышеупомянутого Устава), вам отказано в праве на законное опротестование, как предписано Статьей два настоящего Устава, – он посмотрел на шесть вопросительных и испуганных лиц. – Вы осознаете значение сказанного? Хотите что-то спросить? Нет? О'кей. – Он вставил панель в микросхему с данными, набрал цифровой код и взглянул на Ивена. – Заказывай, дружок.
Ивен непонимающе посмотрел на него из-за зеркального забрала, чувствуя, что его непроницаемая поверхность стала еще более матовой. Джосс весело подмигнул. Это значило, что его шутка попала прямо в цель. Джосс вздохнул и передал ему коммуникатор с информацией.
– Зачитайте им обвинительное заключение.
Ивен быстро пробежал глазами по тексту на экране, убеждаясь, что никаких изменений в том, что они с Джоссом составили на борту «Ноузи», не вносилось. Старатели беспокойно шептались в маленьком отсеке для арестованных. Формулировки были стандартны. Безошибочно сухой, педантичный стиль, выработанный юристами за многие столетия, превращал текст в малопонятное нагромождение слов и фраз. Но Ивен хорошо знал, что эти слова, произнесенные семифунтовым бронированным человеческим танком, возымеют должное действие.
– Мы, офицеры Ивен Гув Глиндоуэр и Джосс Дэвид О'Баннион, как представители Солнечной Полиции Федеральных Планет, обладаем полномочиями органов предварительного следствия, предоставляемыми нам вышеупомянутым Уставом Солнечной Полиции (переработанная версия 1.03 от 18 мая 2080). При этом мы, как обвинительная сторона, обладая презумпцией доказательства виновности, в соответствии со Статьей три настоящего Устава, выносим заключение по этому делу, которое вытесняет и отметает все права и привилегии, обозначенные Статьей два Устава, и в соответствии с которым обвиняетесь в тайном провозе контрабанды, что является грубым нарушением Раздела шесть Марсианского Уголовного Кодекса; нанесении материального ущерба и акте вандализма, отраженных Разделами четыре и пять, нелегальном производстве алкогольных напитков, (Разделы четыре и семь); неправомочном применении огнестрельного оружия, (Раздел семь); нарушении мира (Раздел шесть); разбойном нападении и оказании сопротивления при аресте (Раздел девять); и в вооруженном нападении на офицеров правосудия, находящихся при исполнении служебных обязанностей, (Статьи девять и десять).
Дочитав, он закрыл коммуникатор и отдал его Джоссу. Потом сделал два шага вперед. Его огромная серебристо-серая металлическая туша приняла угрожающие очертания.
– И до тех пор пока у нас не будет свидетельских показаний, опровергающих это, – продолжал греметь его монотонный неумолимый голос из-за непроницаемого забрала, – я намерен считать вас виновными в преднамеренном убийстве шерифа Джозефа Чернявина. В 220-й день координационного Марсианского года 2068 вы совершили убийство этого человека, нарушили мир в регионе и выступили против существующего закона.
Он не потрудился перечислить грозящие им наказания. Их знали все. Убийство полицейского наказывалось тем способом, после которого наложение штрафа и заключение в колонию уже теряло смысл. А он, как полицейский, был уполномочен не только выносить приговор, но и исполнять его. За всю свою карьеру Ивен ни разу никого не казнил. Но он мог побиться об заклад, что никто из старателей не знал об этом.
Человек Ивен Глиндоуэр оставался для них тайной. Они видели только непроницаемую черноту пушечных портов металлического костюма, и не собирались спрашивать, сколько у него на счету трупов.
– Их довольно много – даже трудно сосчитать, сколько – убитых в той или иной перестрелке, – подумал он. – Но ни одного с пулей в затылке.
Старатели были потрясены. Такого они явно не ожидали. Часто сухое изложение перечня преступлений у нарушителей закона вызывало самодовольный смех. Они раздувались от собственной важности, отпускали непристойные шутки в адрес офицера. Но Ивен еще не слышал смеха, если обвинение в убийстве формулировал офицер Солнечной Полиции. Слишком многим был известен Устав – он делал любого офицера судьей, присяжным заседателем и исполнителем приговора сразу. Немногие, правда, знали о том, как редко выносилась исключительная мера наказания и, конечно, не в интересах Солнечной Полиции было разглашать это. Патрульные, в частности, носители энергокостюмов, внешне казались суровыми и безжалостными людьми, но на самом деле в их характере было много мягких черт. Гораздо больше, чем это мог уловить глаз. Психологическая оценка личного состава проводилась довольно часто, и могла эффективно отсеивать людей с отклонениями. А Ивен, переведенный из Отдела вооруженного давления Британского Министерства обороны с репутацией человека, чересчур склонного к применению силы, уже неоднократно подтверждал правильность своей характеристики.
Конечно, когда надо было развязать небольшую войну, за ним дело никогда не вставало.
Джосс не обращал внимания на задержанных. Им сейчас полезно было поволноваться как следует. Он так упорно возился с коммуникатором, что создавалось впечатление, будто именно здесь скрыты все вопросы жизни и смерти. Только Ивен понимал, что его напарник сейчас попросту играет в одну из компьютерных игр, к тому же – бешено проигрывает.
– Составим ордер на арест сейчас или подождем? – спросил он довольно тихо, так, что это прозвучало как личное обращение, но все же достаточно громко для того, чтобы рабочие расслышали его.
Джосс прервал игру и посмотрел на шесть встревоженных лиц.
– Я думаю, подождем пока, – ответил он таким же тихим голосом." – Может быть, кто-то передумает и не станет упрямиться, как осел, да и в любом случае, нам нужен врач, чтобы подписать потом свидетельство о смерти. Заодно он выступит как наш независимый свидетель. Других местных лиц я бы не стал привлекать. К чему большая огласка?
– Думаю, ты прав. Зачем беспокоиться о большем количестве бумажной работы, чем требуется? – сервомеханизмы энергокостюма слабо скрипнули.
Ивен повернулся к двери.
– После того страха, который я нагнал, этим ребятам нужен капитальный ремонт. Ладно, пойдем, Джосс. Нечего нам здесь делать. Предстоит еще выполнить уйму работы, прежде чем… Когда?
– Обычно на рассвете. Но в это время мы будем заняты. Грязное дело. Надо покончить с ним побыстрее. Как раз к тому времени, когда придет доктор. – Джосс взглянул на хронометр, поджал губы и кивнул, как бы ставя точку.
– Замечательно, – Ивен открыл дверь, но не вышел. С сожалением он прикинул, сколько же им с Джоссом еще придется блефовать.
Прошло секунды полторы. Джосс поднялся, чтобы уйти. Но вдруг один из арестованных крикнул и соскочил со скамейки, на которой они жались друг к другу, как цыплята, завернутые в фольгу, на плите у мясника. Он бил себя кулаками в грудь и выкрикивал что-то нечленораздельное. Этого оказалось достаточно, чтобы вывести из-под контроля остальных. Минуты две Ивен не мог сосредоточиться из-за шума. Какой дурак проектировал эти помещения с такой акустикой? Что ж, это вполне соответствует характеру человека, который предпочитает использовать стальные наручники вместо пластических.
Обернувшись, Ивен еще раз посмотрел на разыгравшуюся драму. Она напомнила ему причудливое творение Иеронима Босха: бесчисленные грешники корчатся в аду от душевных мук. Он облегченно улыбнулся. Ему уже надоела маска бездушия и жестокости.
– Я полагаю, – прогремел из его шлема голос с металлическим оттенком, – что вам всем есть что сказать?
Заключенные притихли. После этого шторма в двенадцать баллов казалось странным, что еще не рухнула часть потолка. Джосс затряс головой и бросил на Ивена укоризненный взгляд, потом отступил в сторону, чтобы арестованные еще разок могли насладиться видом надвигающейся на них металлической громады. Они прижались к стене, но Ивен все продолжал двигаться. Размеры камеры позволяли ему сделать шесть больших шагов к двери. После этого он натолкнулся бы на стену и расплющил все, что стояло на пути. Ивен сделал пять шагов и остановился. Арестованные втиснулись в мизерное пространство у стены. Смотреть на огромную бесформенную металлическую маску было страшно, бежать – некуда, и они еще крепче прижимались к стене.
Ивен досчитал до десяти, деполяризовал шлем, позаботившись о том, чтобы ставшее теперь видимым выражение лица не уступало холодной и непроницаемой черноте забрала. В этом были свои преимущества: никто не задавал лишних вопросов и не интересовался душевными качествами обладателя энергокостюма.
– Я предлагаю вам, – сказал он, – выбрать представителя для переговоров. Имейте ввиду – у нас с напарником много других дел. Поэтому советую быть сговорчивыми.
Заключенные закричали наперебой. Страшный гвалт стоял несколько минут. Ивен разобрал сквозь шум какие-то выкрики:
– Ты! Нет, ты! Расскажи ему про туристов! – и еще яростные ругательства и споры, отказы давать показания.
Он старался не смотреть на Джосса: у того подрагивали губы и раздувались ноздри от смеха. Ивен сам еле сдерживался. Судороги безудержного хохота от только что сыгранной роли «плохого сопа» сводили низ живота.
– Ха-ха-ха! Ивен, держись!
В крайнем случае, если произойдет худшее и он не сможет сдержаться, можно будет поляризовать шлем и выключить микрофоны-громкоговорители. Но что делать с Джоссом?
Наконец из толпы выступил один рабочий. Ярко-рыжий, небритый, с почти что красной щетиной на ввалившихся щеках, своим обликом он просто являл образец арестованного за раскопки ржавого железа на Марсе.
– Меня зовут Вим де Куиперс, – хрипло произнес он. – Они хотят, чтобы я проводил переговоры.
– Хорошо, – ответил Джосс. – Подождите минутку, – он извлек небольшой микрофонный штатив, подсоединил его к синтезатору голоса в верхней части коммуникатора и настроил на аудиозапись и снятие твердой копии.
– 1735 часов, день 223, координационный марсианский год 2068. Данное заявление записывается: я, офицер Солнечной Полиции 2464301 О'Баннион Д.Д. Присутствует еще один офицер. Назовите, пожалуйста, свое имя и звание.
– Я, офицер Солнечной Полиции 4629337 Глиндоуэр Э.Г.
Джосс кивнул и повернул штатив микрофона к Куиперсу.
– Назовите ваше полное имя и дату рождения, затем переходите к заявлению.
– Гм… – человек уставился на маленький микрофон, как на наведенный на него пистолет, и откашлялся. – Гм. Э-э… мое имя де Куиперс, Вим Пьет де Куиперс…
– Произнесите по буквам, пожалуйста, просто для протокола, – попросил Ивен, зная слишком хорошо, что могла сотворить транскрипционная программа.
Де Куиперс выполнил просьбу, затем снова откашлялся.
– Родился в Лейдене, Нидерланды. Европа. 20 августа 2092. Это просто для протокола.
– Нам нужны факты, приятель, – прорычал Ивен. – Просто факты. Того, что не требуется, сообщать не нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30