Как и престарелый жрец, они боятся смерти, боятся перехода во фьоллы небес. Почему же не использовать этот страх против них? Вот вышел один из них. Он подходит к нему и подставляет горло под его нож. Люди поспешно, но организованно покидают форт, уходят в ночь, посеревшую от лунного света. Его солдаты занимают форт и спускаются к берегу. Кричат. Внутри форта установлены машины. Он с нетерпением смотрит на человека перед ним. Наконец тот опускает нож. — Я запомню тебя, — говорит человек. Он поворачивается и бежит за своими, как будто опасаясь стрелы в спину. Действительно, один из его братьев по гнезду поднимает лук, соблазнившись легкой добычей. Он подпрыгивает к стрелку и резким ударом сбивает прицел. — Слабак ты! — кричит обиженный брат. За неуважение и неподчинение — смерть. Взбунтовавшийся брат, истекая кровью, оседает наземь, а он оборачивается к остальным: — У кого есть вопросы? Неподчинения я не потерплю. Я хочу завершить то, чего не смог Кровавое Сердце, который не захотел учиться у Мудроматерей. Он молчит. Кровь убитого брата орошает его ноги, огонь жизни угас, его поглотила земля. Все молчат. — Пора двигаться дальше, — приказывает он, уже оценив серьезность графской засады. Хитрый человек этот граф. Достойный противник. Скоро прибывают другие ладьи, исход Эйка после смерти Кровавого Сердца, крушения его власти и армии продолжается. Он бесстрастно наблюдает, как они исчезают в темной воде. Скоро вода Везера выбросит на берег осколки ладей и тех, кто доплыл до берега от цепей и столбов. Тех, кто не обнажит перед ним глотку, его солдаты убьют. Потом он снимет цепь и уйдет на север, вернется в Рикин-фьорд, но сейчас он должен уничтожить как можно больше соперников. Из уходивших в поход на Тент домой вернутся немногие, но выжившие будут принадлежать ему. Его сторонники работают быстро и ловко. Из маленького форта он наблюдает, как Сердце Старика, луна, покидает небо, уходит за горизонт на западе; как загораются звезды, глаза самых древних Матерей; равнодушно глядят они на поток Везера, на спящую землю. Во фьолле небес, в долине черного льда, лишь холод внемлет их неспешной беседе, длящейся многие жизни. И все же они прекрасны.
6 Лиат не могла заснуть.Отправив Хатуи отдыхать, она заступила на вахту вместо нее. По обычаю, один из «орлов» должен был стоять на дежурстве вместе с королевскими гвардейцами.Из-за полнолуния звезды были почти не видны. Она пыталась вспомнить, что говорил ей Па о расположении звезд, но не могла сосредоточиться.Санглант жив. Жив. Но он так изменился… Или нет?— «Орел».Ночной ветерок донес слабый шепот. Лиат повернулась на голос.Появились два стражника с факелами. Третий вел мула, на котором ехала женщина в одеянии священника. Остановившись поодаль, она выжидающе смотрела на Лиат.Девушка подошла.Это оказалась сестра Росвита. На сей раз спокойствие изменило священнице. Она пыталась сохранять невозмутимость, но ее выдавал лихорадочный блеск в глазах.— Я думала, что вы ночуете в обозе…Росвита спешилась и знаком отпустила слугу. Тот отошел в сторону, остановившись в нескольких шагах.— Это так, но мне было необходимо встретиться с вами, при такой луне можно передвигаться и ночью.— Но в лесах еще могут скрываться Эйка!— Оказалось вовсе не так далеко, как я опасалась. Никаких Эйка мы не встретили. Мне надо с вами поговорить, «орел». Хвала Владычице, что я вас встретила.Лиат с замиранием сердца смотрела, как Росвита вынимала из притороченного к седлу мешка что-то завернутое в полотно. Она сразу поняла, что это.— Как вам удалось?.. — выдохнула она. Язык плохо повиновался.— Вы догадались, что внутри? Можете не отвечать: вижу, что догадались. Я помню, вы читаете по-дарийски… — (Лиат всегда считала Росвиту образцом спокойствия и невозмутимости, но сейчас выдержка изменила священнице.) — И почему я должна отдать ее вам?Будучи гораздо моложе и сильнее клирика, Лиат могла бы просто вырвать у нее книгу и убежать, но девушка не двигалась.— Это все, что мне осталось от отца.— Ваш отец был математиком?Нет смысла лгать: Росвита, конечно, читала книгу.— Да.— А кто вы, «орел»?— Сирота. Безродная. Все, что у меня есть, — это «орлы». Прошу вас, сестра. Я никому не могу причинить вреда.Росвита подняла взгляд к небу, как будто пытаясь спросить ответа у звезд:— Я не могу держать ее у себя.— Как она к вам попала?— Неважно.— Что вы смогли… — Она испуганно замолчала. Сопровождающие Росвиты передавали друг другу кожаную бутыль. Пахло медовухой.— Я не читаю по-джиннски, — сказала Росвита. — А четвертый язык мне вовсе не знаком. Я мельком заглянула в дарийский и аретузский тексты, и этого оказалось достаточно, чтобы понять, в чем дело. Храни вас Владычица, дитя! Почему вы простой «орел»?— Мне это предложили…— Вулфер?— Да. Он спас меня от Хью.Росвита протянула книгу Лиат. Та схватила ее и прижала к груди.— Пожалуй, она по праву принадлежит вам, — тихо сказала Росвита. — Молю Бога, чтобы я не раскаялась в содеянном. Но нам с вами нужно о многом поговорить. Ваша бессмертная душа в опасности. Кто такие Семеро Спящих?— Семеро Спящих… — Лиат мучительно пыталась вспомнить. — «Остерегайтесь Семерых Спящих», — так написал отец в книге. Я ведь знаю только то, что он писал или говорил.— Вы не читали об этом у Евсевии в «Истории Духа»?— Нет, я не читала Евсевию.— Во время преследования дайсанитов при императоре Тианотане семь молодых людей из святого города Саиса удалились в пещеру, чтобы укрепить свой дух перед мученической кончиной. Но пещера чудесным образом закрылась, и они заснули долгим сном.— До каких пор?— Евсевия не говорит об этом. Но я слышала еще кое-что. Знаете брата Фиделиса из Херфордского монастыря?— Нет.— «Дьяволы принимают личину магов и ученых и соблазняют меня знанием, чтобы выведать, знаю ли я секреты Семерых Спящих». Это слова Фиделиса, — процитировала Росвита.— Были они… — Лиат запнулась. Подул ветер, и она вдруг вспомнила преследовавшего ее на пустынной дороге дэймона. Она содрогнулась. — Не знаю, что мне делать, — испуганно пробормотала девушка. — Па говорил: «Самый страшный враг тот, которого не видишь».Росвита подняла руку для благословения:— Вам следовало бы серьезно подумать о посещении монастыря святой Валерии.— Как? — пробормотала Лиат, представив себе строгую матерь Ротгард. — Искусство математики запрещено.— Запрещено. Тем не менее необходимо уметь разбираться в нем. Мать Ротгард, конечно, не тот наставник, у которого я бы хотела учиться. Она не обладает ни терпением, ни душевной теплотой. Но ни разу я не слышала, чтобы она использовала свои знания во зло. Если не можете довериться мне, обратитесь к ней. Подумайте хорошенько. — Росвита оглянулась на своих слуг. — Мне надо возвращаться к обозу, пока меня не хватились. Скоро утро.Она еще раз внимательно посмотрела на Лиат, как бы стремясь проникнуть ей в душу, затем отвернулась и позвала слуг.Росвита уехала, а Лиат осталась стоять, крепко прижимая к себе книгу. Громадный филин бесшумно приземлился неподалеку от входа в шатер короля. Лиат вздрогнула. Некоторое время большие золотистые глаза птицы внимательно разглядывали девушку, затем филин взмыл в небо и исчез.— Лиат.Конечно, он знал. Она не обернулась.— Ты украла книгу. — В его голосе сквозило удивление. — Я покинул поле, как только стало ясно, что мы победили, и пошел к обозу. Книги уже не было. Как ты это смогла? Какой магией?Она не ответила. Он рывком развернул ее к себе и, размахнувшись, сильно ударил. Солдаты у входа повернулись в их сторону, но, увидев благородного лорда, они остались на месте. Их это не касалось.О Владычица, он использовал колдовство. От чего же защищал ее Па? От какой магии? Почему он не защитил ее от Хью?— Черт возьми, Лиат! — Его охватила ярость. — Это моя книга. Ты моя рабыня. Повторяй за мной, Лиат: «Я твоя рабыня, Хью». Ты никуда не денешься от меня.Неужели он успел так завладеть ее душой, что теперь может безнаказанно помыкать ею?Она беспомощна. Ей никогда не избавиться от него.Он больно сжимал ее плечо. У девушки подкосились ноги.— Скажи это, Лиат.Совершенно раздавленная, она смогла только прошептать:— Санглант. 7 Выползавшие по ночам крысы обгладывали кости. Царапанье их когтей о каменный пол вырвало его из дремоты.Ему не хотелось открывать глаза. Почему Бог мучит его, посылая такие сны? Зачем мать прокляла его жизнью? Лучше умереть, чем видеть во сне, что Кровавое Сердце мертв, а он свободен. Такие сны лишают его последних сил.Собаки завыли.— Тихо, сын, успокойся. — Слова были произнесены голосом отца. Чья-то рука нежно погладила его волосы, как это делал отец, когда он, будучи еще ребенком, тяжело переживал смерть вырастившей его няньки. Она умерла от тифа. Он не желал отходить от ее ложа, несмотря на приказы отца, боявшегося, как бы он не заразился. Но он не заболел. Ни одна известная болезнь не коснется его. Теплая рука снова коснулась его волос.Он вскочил и тут же присел от неожиданности. Он лежал на мягкой кровати в королевском шатре. Отец сидел на походном стуле рядом с его ложем. Неподалеку спали двое слуг. Больше в шатре никого не было. Король откинул волосы со лба Сангланта и, улыбнувшись, ласково сказал:— Поспи еще немного.— Нельзя. Они убьют меня, если я засну, — прошептал он. Генрих покачал головой:— Кто убьет?— Собаки.Король глубоко вздохнул и положил руку на плечо Сангланта:— Сын, ты больше не пленник Кровавого Сердце.Санглант молча поднес руку к железному ошейнику.— А это надо снять, сын. — Король приложил чистый кусочек ткани к исцарапанной шее Сангланта. На груди Генриха сверкнула золотая цепь — символ королевского происхождения.— Ну если не хочешь спать, съешь что-нибудь.— Чтобы не позориться на людях, — проворчал Санглант, опуская голову.Но Генрих лишь улыбнулся:— Ребенком ты был такой же. Не так уж плохо всегда сохранять бдительность. Иногда мне кажется, что наши князья не лучше твоих собак — вечно грызутся между собой. Иные из них не прочь вцепиться в горло и мне, если я покажу слабость.— Благородный лорд со свитой, — с горечью сказал Санглант, вспомнив насмешку Кровавого Сердца.— Мы можем перерезать им глотки…— Нет! — Он вскочил. — Они сохранили мне верность. Как мои «драконы».— Сядь! — приказал Генрих. Санглант опустился на другой стул. Рядом стоял маленький столик с корзиной хлеба и миской свежих лесных ягод. — Мы не будем их убивать. Они сидят на цепи, потому что легко перегрызают кожаные поводки. Они будут служить тебе напоминанием.Санглант взял миску с ягодами и с наслаждением вдохнул их аромат, затем отломил кусочек хлеба. Очень хотелось есть, но нельзя было сразу набрасываться на еду.— Напоминанием о чем? — спросил он.— О князьях и лордах королевства.— Зачем мне о них знать? — Он вертел в пальцах хлеб. Генрих наклонился к нему и понизил голос. Санглант замер с поднесенным ко рту куском хлеба.— Мы должны подумать, как сделать тебя королем после меня.Санглант положил хлеб.— А зачем мне быть королем?Генрих не успел ответить, ветер донес голос Лиат, в котором слышался страх и отчаяние. Она зовет его.Опрокинув стул, он выскочил наружу. Охрана едва успели отскочить. Он знал, куда бежать.Какой-то благородный лорд крепко держал ее мертвой хваткой.Санглант сорвал его руку с плеча девушки.Прошли годы, но он не забыл это лицо.— Хью! — Санглант отпустил его руку. Хью отступил на шаг. Он был взбешен. Санглант чувствовал запах его ярости.— Прошу прощения, милорд принц. Этот «орел» служит принцессе Сапиентии, и я как раз хочу доставить ее обратно.— Волоком?Голос Хью стал вкрадчивым, но это только еще больше разозлило Сангланта.— Нет, она сама хочет идти со мной. Ведь правда, Лиат?В ответ девушка отпрянула и прижалась к груди Сангланта.— Лиат! — повелительно произнес Хью. Он привык, чтобы ему повиновались, и впадал в ярость, если кто-то осмеливался ему перечить. — Лиат, ты идешь со мной.Она издала сдавленный звук и крепче прижалась к Сангланту.Принц почувствовал, что теряет контроль над собой. Из его горла вырвалось низкое рычание.Хью струсил и отступил.— Знаете, как некоторые вас теперь называют? Собачий принц!— Пошел вон, — приказал Санглант. Хью смерил его высокомерным взглядом.— Не мечите бисер перед собаками, — бросил он и зашагал прочь.Лиат не двигалась. Он обнял ее. Девушка подняла лицо.Он долго голодал. Он мечтал о ней все это время. Он прикоснулся к ее щеке. Лиат не шевелилась. Они прислушивались к дыханию друг друга.— Выходи за меня замуж, Лиат, — все, что он мог сейчас сказать. Разве не она обстригла его волосы на берегу реки? Освободила его от Кровавого Сердца? Память о ней спасла его от безумия…У входа в шатер показался король. Занималась заря: проснулись и защебетали птицы, постепенно гасли звезды.Лиат отпрянула от Сангланта, почувствовав себя вором, которого застигли на месте преступления.— Ваше величество! — вырвалось у нее.Лицо короля окаменело, но голос звучал спокойно и уверенно:— «Орел», самое время оповестить моего сына Эккехарда и королевскую школу в моем дворце в Вераусхаузене о нашей славной победе. Отправляйтесь немедленно.— Ваше величество! — начал было Санглант. Но Лиат отступила еще дальше.— Это мой долг, мне надо идти.Он не возражал. Он не мог удерживать ее против воли. В кого он превратился! Собачий принц. Так его называют здесь, так называл его Кровавое Сердце. Почему он так уверен, что ее чувства к нему не изменились?Он всегда был послушным сыном.Она на мгновение задержалась и резким движением сунула ему сверток:— Прошу, сохрани это для меня.Он скорее догадался, чем услышал. Девушка зашагала прочь. Санглант проводил ее глазами.— Вернемся внутрь, сын, — сказал Генрих. В голосе отца появились новые нотки. Санглант вспомнил нужное слово.Ревность.— Я так долго был внутри!Когда он в последний раз слышал пение птиц на заре? Видел, как меркнет самая яркая звезда? Вдыхал утренний воздух?Лагерь постепенно просыпался. Начиналась утренняя суматоха. Возле дальних палаток она обернулась в последний раз.— Я забыл, как выглядит солнце на заре, — сказал Санглант, глядя ей вслед. — Как сладок утренний воздух.— Что это она тебе дала? Обещание. Но вслух он этого, конечно, не сказал. ЭПИЛОГ
В Гент отовсюду стекались люди. Многие возвращались в покинутые дома в надежде вернуть что-нибудь из имущества, другие хотели попытать счастья, воспользовавшись царившей вокруг неразберихой. Оживали заброшенные фермы, на полях появились люди.Погиб злой колдун Эйка, расточились орды его. Весть об этом моментально разнеслась по стране.— Возвращаемся! — провозгласил Матиас — Им нужны будут кожевники. Бог над нами, что мне делать с двумя немыми! — Он обнял Анну. Его мучили опасения. Анна понимала, что он прав: надо возвращаться в Гент и найти папу Отто.— Маэстро Гельвидиус будет говорить за вас. Но старый поэт вдруг заерзал и отвел глаза.Они сидели на бревне у разрушенного дома и наблюдали за прохожими. Мужчины с тележками, женщины с тюками, два дьякона в потрепанных одеждах, нагруженные поклажей ослы и богатая дама в сопровождении десятка слуг. Теперь слова госпожи Гизелы о былом богатстве Стелесхейма не казались пустой похвальбой.— Их вещи лежали рядом. Матиас все не решался ступить на дорогу. Гельвидиус даже не собрал еще свои жалкие пожитки.Армия пойдет назад, — сказал Гельвидиус. — Вернутся аристократы. Вряд ли они откажутся от услуг талантливого поэта.— Вы нас покидаете!Анна тронула Матиаса за рукав.— Что мне делать в Генте? — заныл Гельвидиус. — Старый мэр и его родня погибли. Неизвестно еще, кто там будет собирать налоги. Может быть, король оставит город себе. Я слышал, он хочет основать в Генте монастырь святой Перпетуи, Властительницы Битв. В благодарность за возвращение сына. А монахам ни к чему мои песни о Вальтарии или гордой Хелен. — Он подтолкнул маленькую Хелен к Анне, но малышка была занята божьей коровкой, которая ползала в пыли у ног старого поэта и которую следовало спасти от опасности, исходящей от его подошв. — Нет, Гент теперь не тот. Я попробую поискать счастья в другом месте.— А как же мы? — вскочил возмущенный Матиас. — Мы же спасли вас зимой!Анна схватила его за руку. Одна из монахинь, сопровождавших лорда Уичмана, немного научила ее языку жестов.Матиас с мрачным видом снова уселся на бревно.Они услышали еще один голос:— Ну и проваливай! Наплюй на все, что я для тебя сделала после смерти твоей бедной матери! Научила прясть и ткать, выкормила своими собственными…— …И подсунула под лорда! — услышали они резкий ответ.— Я тебе больше не родня! Неблагодарная! Чтоб ноги твоей здесь больше не было! Ты обокрала меня!— Я взяла никак не больше того, что завещала мне мать. — С этими словами племянница Гизелы отвернулась от тетки и пошла вниз по склону. Несколько человек последовали за ней:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
6 Лиат не могла заснуть.Отправив Хатуи отдыхать, она заступила на вахту вместо нее. По обычаю, один из «орлов» должен был стоять на дежурстве вместе с королевскими гвардейцами.Из-за полнолуния звезды были почти не видны. Она пыталась вспомнить, что говорил ей Па о расположении звезд, но не могла сосредоточиться.Санглант жив. Жив. Но он так изменился… Или нет?— «Орел».Ночной ветерок донес слабый шепот. Лиат повернулась на голос.Появились два стражника с факелами. Третий вел мула, на котором ехала женщина в одеянии священника. Остановившись поодаль, она выжидающе смотрела на Лиат.Девушка подошла.Это оказалась сестра Росвита. На сей раз спокойствие изменило священнице. Она пыталась сохранять невозмутимость, но ее выдавал лихорадочный блеск в глазах.— Я думала, что вы ночуете в обозе…Росвита спешилась и знаком отпустила слугу. Тот отошел в сторону, остановившись в нескольких шагах.— Это так, но мне было необходимо встретиться с вами, при такой луне можно передвигаться и ночью.— Но в лесах еще могут скрываться Эйка!— Оказалось вовсе не так далеко, как я опасалась. Никаких Эйка мы не встретили. Мне надо с вами поговорить, «орел». Хвала Владычице, что я вас встретила.Лиат с замиранием сердца смотрела, как Росвита вынимала из притороченного к седлу мешка что-то завернутое в полотно. Она сразу поняла, что это.— Как вам удалось?.. — выдохнула она. Язык плохо повиновался.— Вы догадались, что внутри? Можете не отвечать: вижу, что догадались. Я помню, вы читаете по-дарийски… — (Лиат всегда считала Росвиту образцом спокойствия и невозмутимости, но сейчас выдержка изменила священнице.) — И почему я должна отдать ее вам?Будучи гораздо моложе и сильнее клирика, Лиат могла бы просто вырвать у нее книгу и убежать, но девушка не двигалась.— Это все, что мне осталось от отца.— Ваш отец был математиком?Нет смысла лгать: Росвита, конечно, читала книгу.— Да.— А кто вы, «орел»?— Сирота. Безродная. Все, что у меня есть, — это «орлы». Прошу вас, сестра. Я никому не могу причинить вреда.Росвита подняла взгляд к небу, как будто пытаясь спросить ответа у звезд:— Я не могу держать ее у себя.— Как она к вам попала?— Неважно.— Что вы смогли… — Она испуганно замолчала. Сопровождающие Росвиты передавали друг другу кожаную бутыль. Пахло медовухой.— Я не читаю по-джиннски, — сказала Росвита. — А четвертый язык мне вовсе не знаком. Я мельком заглянула в дарийский и аретузский тексты, и этого оказалось достаточно, чтобы понять, в чем дело. Храни вас Владычица, дитя! Почему вы простой «орел»?— Мне это предложили…— Вулфер?— Да. Он спас меня от Хью.Росвита протянула книгу Лиат. Та схватила ее и прижала к груди.— Пожалуй, она по праву принадлежит вам, — тихо сказала Росвита. — Молю Бога, чтобы я не раскаялась в содеянном. Но нам с вами нужно о многом поговорить. Ваша бессмертная душа в опасности. Кто такие Семеро Спящих?— Семеро Спящих… — Лиат мучительно пыталась вспомнить. — «Остерегайтесь Семерых Спящих», — так написал отец в книге. Я ведь знаю только то, что он писал или говорил.— Вы не читали об этом у Евсевии в «Истории Духа»?— Нет, я не читала Евсевию.— Во время преследования дайсанитов при императоре Тианотане семь молодых людей из святого города Саиса удалились в пещеру, чтобы укрепить свой дух перед мученической кончиной. Но пещера чудесным образом закрылась, и они заснули долгим сном.— До каких пор?— Евсевия не говорит об этом. Но я слышала еще кое-что. Знаете брата Фиделиса из Херфордского монастыря?— Нет.— «Дьяволы принимают личину магов и ученых и соблазняют меня знанием, чтобы выведать, знаю ли я секреты Семерых Спящих». Это слова Фиделиса, — процитировала Росвита.— Были они… — Лиат запнулась. Подул ветер, и она вдруг вспомнила преследовавшего ее на пустынной дороге дэймона. Она содрогнулась. — Не знаю, что мне делать, — испуганно пробормотала девушка. — Па говорил: «Самый страшный враг тот, которого не видишь».Росвита подняла руку для благословения:— Вам следовало бы серьезно подумать о посещении монастыря святой Валерии.— Как? — пробормотала Лиат, представив себе строгую матерь Ротгард. — Искусство математики запрещено.— Запрещено. Тем не менее необходимо уметь разбираться в нем. Мать Ротгард, конечно, не тот наставник, у которого я бы хотела учиться. Она не обладает ни терпением, ни душевной теплотой. Но ни разу я не слышала, чтобы она использовала свои знания во зло. Если не можете довериться мне, обратитесь к ней. Подумайте хорошенько. — Росвита оглянулась на своих слуг. — Мне надо возвращаться к обозу, пока меня не хватились. Скоро утро.Она еще раз внимательно посмотрела на Лиат, как бы стремясь проникнуть ей в душу, затем отвернулась и позвала слуг.Росвита уехала, а Лиат осталась стоять, крепко прижимая к себе книгу. Громадный филин бесшумно приземлился неподалеку от входа в шатер короля. Лиат вздрогнула. Некоторое время большие золотистые глаза птицы внимательно разглядывали девушку, затем филин взмыл в небо и исчез.— Лиат.Конечно, он знал. Она не обернулась.— Ты украла книгу. — В его голосе сквозило удивление. — Я покинул поле, как только стало ясно, что мы победили, и пошел к обозу. Книги уже не было. Как ты это смогла? Какой магией?Она не ответила. Он рывком развернул ее к себе и, размахнувшись, сильно ударил. Солдаты у входа повернулись в их сторону, но, увидев благородного лорда, они остались на месте. Их это не касалось.О Владычица, он использовал колдовство. От чего же защищал ее Па? От какой магии? Почему он не защитил ее от Хью?— Черт возьми, Лиат! — Его охватила ярость. — Это моя книга. Ты моя рабыня. Повторяй за мной, Лиат: «Я твоя рабыня, Хью». Ты никуда не денешься от меня.Неужели он успел так завладеть ее душой, что теперь может безнаказанно помыкать ею?Она беспомощна. Ей никогда не избавиться от него.Он больно сжимал ее плечо. У девушки подкосились ноги.— Скажи это, Лиат.Совершенно раздавленная, она смогла только прошептать:— Санглант. 7 Выползавшие по ночам крысы обгладывали кости. Царапанье их когтей о каменный пол вырвало его из дремоты.Ему не хотелось открывать глаза. Почему Бог мучит его, посылая такие сны? Зачем мать прокляла его жизнью? Лучше умереть, чем видеть во сне, что Кровавое Сердце мертв, а он свободен. Такие сны лишают его последних сил.Собаки завыли.— Тихо, сын, успокойся. — Слова были произнесены голосом отца. Чья-то рука нежно погладила его волосы, как это делал отец, когда он, будучи еще ребенком, тяжело переживал смерть вырастившей его няньки. Она умерла от тифа. Он не желал отходить от ее ложа, несмотря на приказы отца, боявшегося, как бы он не заразился. Но он не заболел. Ни одна известная болезнь не коснется его. Теплая рука снова коснулась его волос.Он вскочил и тут же присел от неожиданности. Он лежал на мягкой кровати в королевском шатре. Отец сидел на походном стуле рядом с его ложем. Неподалеку спали двое слуг. Больше в шатре никого не было. Король откинул волосы со лба Сангланта и, улыбнувшись, ласково сказал:— Поспи еще немного.— Нельзя. Они убьют меня, если я засну, — прошептал он. Генрих покачал головой:— Кто убьет?— Собаки.Король глубоко вздохнул и положил руку на плечо Сангланта:— Сын, ты больше не пленник Кровавого Сердце.Санглант молча поднес руку к железному ошейнику.— А это надо снять, сын. — Король приложил чистый кусочек ткани к исцарапанной шее Сангланта. На груди Генриха сверкнула золотая цепь — символ королевского происхождения.— Ну если не хочешь спать, съешь что-нибудь.— Чтобы не позориться на людях, — проворчал Санглант, опуская голову.Но Генрих лишь улыбнулся:— Ребенком ты был такой же. Не так уж плохо всегда сохранять бдительность. Иногда мне кажется, что наши князья не лучше твоих собак — вечно грызутся между собой. Иные из них не прочь вцепиться в горло и мне, если я покажу слабость.— Благородный лорд со свитой, — с горечью сказал Санглант, вспомнив насмешку Кровавого Сердца.— Мы можем перерезать им глотки…— Нет! — Он вскочил. — Они сохранили мне верность. Как мои «драконы».— Сядь! — приказал Генрих. Санглант опустился на другой стул. Рядом стоял маленький столик с корзиной хлеба и миской свежих лесных ягод. — Мы не будем их убивать. Они сидят на цепи, потому что легко перегрызают кожаные поводки. Они будут служить тебе напоминанием.Санглант взял миску с ягодами и с наслаждением вдохнул их аромат, затем отломил кусочек хлеба. Очень хотелось есть, но нельзя было сразу набрасываться на еду.— Напоминанием о чем? — спросил он.— О князьях и лордах королевства.— Зачем мне о них знать? — Он вертел в пальцах хлеб. Генрих наклонился к нему и понизил голос. Санглант замер с поднесенным ко рту куском хлеба.— Мы должны подумать, как сделать тебя королем после меня.Санглант положил хлеб.— А зачем мне быть королем?Генрих не успел ответить, ветер донес голос Лиат, в котором слышался страх и отчаяние. Она зовет его.Опрокинув стул, он выскочил наружу. Охрана едва успели отскочить. Он знал, куда бежать.Какой-то благородный лорд крепко держал ее мертвой хваткой.Санглант сорвал его руку с плеча девушки.Прошли годы, но он не забыл это лицо.— Хью! — Санглант отпустил его руку. Хью отступил на шаг. Он был взбешен. Санглант чувствовал запах его ярости.— Прошу прощения, милорд принц. Этот «орел» служит принцессе Сапиентии, и я как раз хочу доставить ее обратно.— Волоком?Голос Хью стал вкрадчивым, но это только еще больше разозлило Сангланта.— Нет, она сама хочет идти со мной. Ведь правда, Лиат?В ответ девушка отпрянула и прижалась к груди Сангланта.— Лиат! — повелительно произнес Хью. Он привык, чтобы ему повиновались, и впадал в ярость, если кто-то осмеливался ему перечить. — Лиат, ты идешь со мной.Она издала сдавленный звук и крепче прижалась к Сангланту.Принц почувствовал, что теряет контроль над собой. Из его горла вырвалось низкое рычание.Хью струсил и отступил.— Знаете, как некоторые вас теперь называют? Собачий принц!— Пошел вон, — приказал Санглант. Хью смерил его высокомерным взглядом.— Не мечите бисер перед собаками, — бросил он и зашагал прочь.Лиат не двигалась. Он обнял ее. Девушка подняла лицо.Он долго голодал. Он мечтал о ней все это время. Он прикоснулся к ее щеке. Лиат не шевелилась. Они прислушивались к дыханию друг друга.— Выходи за меня замуж, Лиат, — все, что он мог сейчас сказать. Разве не она обстригла его волосы на берегу реки? Освободила его от Кровавого Сердца? Память о ней спасла его от безумия…У входа в шатер показался король. Занималась заря: проснулись и защебетали птицы, постепенно гасли звезды.Лиат отпрянула от Сангланта, почувствовав себя вором, которого застигли на месте преступления.— Ваше величество! — вырвалось у нее.Лицо короля окаменело, но голос звучал спокойно и уверенно:— «Орел», самое время оповестить моего сына Эккехарда и королевскую школу в моем дворце в Вераусхаузене о нашей славной победе. Отправляйтесь немедленно.— Ваше величество! — начал было Санглант. Но Лиат отступила еще дальше.— Это мой долг, мне надо идти.Он не возражал. Он не мог удерживать ее против воли. В кого он превратился! Собачий принц. Так его называют здесь, так называл его Кровавое Сердце. Почему он так уверен, что ее чувства к нему не изменились?Он всегда был послушным сыном.Она на мгновение задержалась и резким движением сунула ему сверток:— Прошу, сохрани это для меня.Он скорее догадался, чем услышал. Девушка зашагала прочь. Санглант проводил ее глазами.— Вернемся внутрь, сын, — сказал Генрих. В голосе отца появились новые нотки. Санглант вспомнил нужное слово.Ревность.— Я так долго был внутри!Когда он в последний раз слышал пение птиц на заре? Видел, как меркнет самая яркая звезда? Вдыхал утренний воздух?Лагерь постепенно просыпался. Начиналась утренняя суматоха. Возле дальних палаток она обернулась в последний раз.— Я забыл, как выглядит солнце на заре, — сказал Санглант, глядя ей вслед. — Как сладок утренний воздух.— Что это она тебе дала? Обещание. Но вслух он этого, конечно, не сказал. ЭПИЛОГ
В Гент отовсюду стекались люди. Многие возвращались в покинутые дома в надежде вернуть что-нибудь из имущества, другие хотели попытать счастья, воспользовавшись царившей вокруг неразберихой. Оживали заброшенные фермы, на полях появились люди.Погиб злой колдун Эйка, расточились орды его. Весть об этом моментально разнеслась по стране.— Возвращаемся! — провозгласил Матиас — Им нужны будут кожевники. Бог над нами, что мне делать с двумя немыми! — Он обнял Анну. Его мучили опасения. Анна понимала, что он прав: надо возвращаться в Гент и найти папу Отто.— Маэстро Гельвидиус будет говорить за вас. Но старый поэт вдруг заерзал и отвел глаза.Они сидели на бревне у разрушенного дома и наблюдали за прохожими. Мужчины с тележками, женщины с тюками, два дьякона в потрепанных одеждах, нагруженные поклажей ослы и богатая дама в сопровождении десятка слуг. Теперь слова госпожи Гизелы о былом богатстве Стелесхейма не казались пустой похвальбой.— Их вещи лежали рядом. Матиас все не решался ступить на дорогу. Гельвидиус даже не собрал еще свои жалкие пожитки.Армия пойдет назад, — сказал Гельвидиус. — Вернутся аристократы. Вряд ли они откажутся от услуг талантливого поэта.— Вы нас покидаете!Анна тронула Матиаса за рукав.— Что мне делать в Генте? — заныл Гельвидиус. — Старый мэр и его родня погибли. Неизвестно еще, кто там будет собирать налоги. Может быть, король оставит город себе. Я слышал, он хочет основать в Генте монастырь святой Перпетуи, Властительницы Битв. В благодарность за возвращение сына. А монахам ни к чему мои песни о Вальтарии или гордой Хелен. — Он подтолкнул маленькую Хелен к Анне, но малышка была занята божьей коровкой, которая ползала в пыли у ног старого поэта и которую следовало спасти от опасности, исходящей от его подошв. — Нет, Гент теперь не тот. Я попробую поискать счастья в другом месте.— А как же мы? — вскочил возмущенный Матиас. — Мы же спасли вас зимой!Анна схватила его за руку. Одна из монахинь, сопровождавших лорда Уичмана, немного научила ее языку жестов.Матиас с мрачным видом снова уселся на бревно.Они услышали еще один голос:— Ну и проваливай! Наплюй на все, что я для тебя сделала после смерти твоей бедной матери! Научила прясть и ткать, выкормила своими собственными…— …И подсунула под лорда! — услышали они резкий ответ.— Я тебе больше не родня! Неблагодарная! Чтоб ноги твоей здесь больше не было! Ты обокрала меня!— Я взяла никак не больше того, что завещала мне мать. — С этими словами племянница Гизелы отвернулась от тетки и пошла вниз по склону. Несколько человек последовали за ней:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59