— Я для тебя ничего не значу!— Ваше высочество, прошу вас не обижать меня грубыми словами, я этого не заслужил. Что еще беспокоит вас?Лиат не отваживалась шевельнуться, хотя острый край камня впился ей в бедро. Все остальные спали, их дыхание было ровным.— Теофану.— Вам не надо бояться Теофану.Что-то в его тоне заставило Лиат вздрогнуть. Голос принцессы изменился, как будто она услышала легкий шорох плаща о твердый каменный пол.— Ты уверен, что все спят?— Те, кого стоит бояться, не могут услышать нас, ваше высочество. — Он сдвинулся на кровати, и Лиат услышала приглушенный звук страстных поцелуев.— Ах, — вздохнула наконец Сапиентия, — как я жду дня, когда наконец избавлюсь от этой ноши, дай-то Бог сохранив жизнь и здоровье, и тогда мы снова…— Тише. — Он отодвинулся от нее и снова, тайно от всех, кроме Лиат, начал вить сверкающие нити между пальцами. — Спите, ваше высочество.Дыхание принцессы стало легче и медленней, она заснула. Лиат лежала тихо и неподвижно, как камень, зато он подвинулся на кровати, перекатился в ее сторону и навис над нею, как валун на краю утеса угрожающе висит над растущими внизу хрупкими растениями. Она затаила дыхание.— Я знаю, что ты не спишь, Лиат. Не забывай: у меня было много ночей, чтобы изучать тебя, когда ты лежала рядом, а я смотрел на твое спокойное лицо, спящее или притворяющееся спящим. Я знаю, когда ты спишь, а когда нет. Сейчас ты не спишь, красавица моя. Все другие спят, кроме тебя. И кроме меня.Он мог говорить так, только если был уверен, что все спят, а откуда он мог это знать? Может быть, ему было наплевать? А что? Он — аббат крупного монастыря, сын могущественной маркграфини, образованный клирик, окончивший королевскую школу. Она в сравнении с ним — ничто, «Королевский орел», безродный беженец, родители которого убиты.— Скажи мне, Лиат, — продолжал он тем же мягким, убеждающим, прекрасным голосом, — почему ты меня так мучишь? Это нехорошо с твоей стороны. Я не могу понять, какая сила в тебе постоянно гложет меня. Ты делаешь это умышленно, по какому-то плану, имея какую-то цель. Какую?Он нагнулся. Она чуть не вскрикнула, но не могла шевельнуться, лежа в немом ужасе. Его пальцы скользнули по ее щеке, коснулись губ, пробежались по ним, затем по подбородку к беззащитному горлу. В ней, обжигая язык, вскипела желчь.— Иди сюда, — прошептал он, чертя пальцами узоры на ее горле.Если она послушается его сейчас, может быть, он прекратит эти издевательства. Если сделать его счастливым, повиноваться ему, он будет к ней добр.Эта мысль скользнула по ней, как вода соскальзывает с крыши. Она резко выгнулась и откатилась, врезавшись в спящую служанку. Та, не просыпаясь, охнула. Сапиентия забормотала, полупроснувшись, а в коридоре послышался мужской смех.— Чтоб тебя… — свирепо прошипел Хью. Она сжалась, ожидая удара, но он лишь отодвинулся прочь, и через некоторое время она услышала его медленное и глубокое дыхание. Все спали так мирно, так спокойно. Лишь она не могла заснуть. 2 Ох, как нескоро забрезжило утро. Лиат выползла наружу, как только сквозь щели в ставнях засерел рассвет. Факелы горели у входа на кухню, где слуги уже начинали приготовления к очередному вечернему пиру. Дымка окутывала палисад, вилась на углах, покрывая двор густым одеялом холода. Капли ледяного дождя кололи щеки.Ворота были уже распахнуты, но никто еще не отваживался посетить находившиеся за ними отхожие места. Большинство слуг еще спали, а благородные господа использовали горшки, чтобы в такую рань не топать по морозу. Но Лиат отлично ориентировалась в утренней мгле и хотела глотнуть чистого воздуха. Облегчившись, она направилась обратно, но, когда впереди замаячили ворота, ее охватил такой ужас, что она замерла и бессильно опустилась на колени. Земля была холодной и мокрой, влага насквозь пропитала ткань, кожа покрылась мурашками.Они ее не заметили, но она видела их отлично. Укрывшись от случайного взгляда со двора, Хью поджидал принцессу Теофану. Принцесса, казалось, колеблется, будто борясь с собой, как полудикий изголодавшийся зверек, которого манят вид и запах пищи, предлагаемой чужими руками; зверек, боящийся западни, но отчаянно желающий насытиться.Он нежно прикоснулся к ее руке, их пальцы сплелись, но это было все, что он себе позволил. Хью говорил. Она отвечала. Затем он что-то передал ей. Предмет на мгновение сверкнул в луче восходящего солнца, пробившемся сквозь голые ветки: его пряжка-пантера.Теофану, втянув голову в плечи, заспешила обратно во двор. Он немного выждал, огляделся по сторонам. Он искал ее, но она надежно укрывалась в дымке, тенях и вспышках солнечных лучей. Он повернулся и направился к нужникам.Лиат вскочила, рванулась в ворота — и врезалась в Хельмута Виллама. Он мощной рукой подхватил ее, отпрянувшую и споткнувшуюся. Вторую руку до локтя он потерял в битве под Касселем, где Виллам защищал своего короля от незаконных притязаний сводной сестры Генриха Сабелы.— Извините, лорд Виллам.— Вы не ушиблись? Торопитесь по поручению принцессы? В такую рань?— Нет, я просто выходила… Прошу прощения, милорд.— Ничего, ничего. — Он все еще держал ее, у него в глазах мелькнул огонек.Лет на пятнадцать старше короля, он был все еще крепок. Крепок во всех отношениях, как не уставали шутить придворные. — Вам не надо ничего просить. Это я мог бы обратиться к вам с просьбой: ночи сейчас так холодны, и я дрожу, не могу согреться, покинутый и одинокий.В любой момент в воротах мог появиться Хью.— Милорд, прошу вас, вы слишком добры, но я ношу значок «орла».Он вздохнул:— «Орла»… Ну да. — Он отпустил ее и хлопнул себя по широкой груди: — Сердце мое страдает. Если вы сочтете возможным его исцелить…— Я очень польщена честью, которую вы мне оказываете, милорд, — сказала она, отступая, — но я принесла присягу.— Вот досада! — Он засмеялся. — Зря вы тратите свое время с «орлами», честное слово! — Но он все же позволил ей удалиться.Лиат не могла заставить себя вернуться в спальню Сапиентии. Надо было проверить еще кое-что.Хатуи сидела на деревянной скамье у входа в конюшню, разбирая и чистя сбрую. Она улыбнулась и пригласила Лиат присесть.— Здесь куча работы для тебя.Серебристый свет заливал теперь весь двор, хотя солнце еще не вышло из-за верхушек деревьев. Руки Хатуи, работавшей без рукавиц, покраснели от холода.— Мне надо обратно, — оправдывалась Лиат. — Ее высочество хватится меня, когда изволит проснуться. Я только хотела…— Понятно. — Хатуи взглянула вправо, где лежали их мешки: — Здесь, у меня.— Спасибо. Ты настоящий товарищ.— Я твой боевой товарищ. Мы оба «орлы». И я тоже надеюсь на твою помощь, если понадобится. Вот, например, мне пора подровнять прическу. — Ее коротко стриженные волосы по краям уже чуть отросли.Лиат вынула нож, проверила его и начала аккуратно подрезать волосы Хатуи.— У тебя такие приятные волосы, Хатуи. Мягкие, нежные, не то что мой чертополох. На ощупь, как дорогая ткань.— Мать говорила мне то же самое. — Хатуи плюнула в тряпку и стала полировать ею уздечку. — Поэтому я посвятила свои волосы святой Перпетуе.— Может, мне тоже состричь свою гриву? — спросила вдруг Лиат, вспомнив Виллама.— С чего это ты вдруг? — удивилась Хатуи.— Да просто… Видишь ли, когда я сюда шла, возвращаясь от выгребных ям, маркграф спросил меня… Ну, знаешь…— О, он рассказал тебе душераздирающую историю о том, что его покинула коварная дама сердца, ушла, жестокая, к лорду Амальфреду и что ему ужасно холодно по ночам!Лиат фыркнула и, не в силах сдержаться, рассмеялась:— Значит, он и к тебе приставал, Хатуи?— Нет, потому что я коротко стрижена, как ты считаешь. Но однажды, когда я только поступила в «орлы», Вулфер сказал мне, что Виллам очень похотливый старикашка. Как он выразился, в чреслах Виллама обосновалось много-много маленьких бесенят, которые пляшут там день и ночь. Он известен своей любовью к совсем молоденьким девушкам. Неудивительно, что у него было четыре жены. Будет и пятая.— Но если у него столько любовниц…— Да, он не очень утомляет своих жен физически, скорее расстраивает, потому что вечно таскается за другими женщинами. Он, конечно, хороший, добрый человек, храбрый и умный генерал, мудрый советник. Все это ценит король Генрих и, но счастью, не следует его примеру в отношении женщин.— Как мне от него спастись?— Спрятаться от кого-нибудь при дворе невозможно. Но Виллам много лучше большинства остальных. Если ты будешь вести себя скромно и почтительно, чтобы он видел, что ты соблюдаешь свои обеты «орла», то он от тебя отстанет. Что у тебя в мешке, Лиат?Она чуть не уколола шею Хатуи.— Ничего. Одна вещица. Книга.— Я знаю, что книга. Мы видели ее в Хартс-Рест. Что это за книга, которую надо так прятать, как будто это украденное из казны короля сокровище, за которое можно поплатиться жизнью?— Это моя книга! Она принадлежала отцу. О ней лучше не говорить, Хатуи, ни с тобой, ни с кем другим. Некоторых слов из нее вообще нельзя произносить вслух, они привлекают… Такая это книга.— Колдовство! — воскликнула Хатуи, и сразу же: — Ой!— Извини. — Лиат дула на шею Хатуи и осторожно промакивала порез своей рубахой. — Кровь почти не сочится.— Это в наказание за мое любопытство? — Но голос Хатуи был веселым, она не сердилась на Лиат за ее неловкость.— Я разволновалась.— Лиат! — Хатуи вздохнула, опустила уздечку и повернулась к подруге. За ее плечами были видны стены усадебных построек, еще затянутые дымкой. Слуга выводили из конюшни лошадей. Мужчины и женщины выходили из ворот, другие возвращались из нужников. От кухни поднимался дым, уже началось приготовление пищи для вечернего пира. Чумазые от дыма и сажи слуги тащили воду с реки. — В каждой деревне в соседних графствах есть знахарка или шаман. Мы внимательно прислушиваемся к тому, что они говорят, потому что надо уважать слова стариков. Некоторые из них рассказывают лишь истории о старых днях, бывших до того, как на окраины пришел Круг Единства. Истории эти иной раз так страшны и увлекательны, что дух захватывает. Иногда я их вижу во сне, хотя их герои и героини — язычники. Кыш! — Она отогнала собачонку, подбежавшую понюхать конскую сбрую. — Некоторые из этих стариков умели такое, о чем вслух лучше не говорить. И каждый из нас знал, что если произнести истинное имя существа, живущего вне стен и полей, то оно может появиться на зов. Там, где я жила, это называли колдовством.— О господи, — вырвалось у Лиат. Ей не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто к ним приближался.— О господи, вот уж действительно. — Глаза Хатуи сузились, она смотрела за спину Лиат. Она встала и наклонила голову. — Отец Хью.— Принцесса Сапиентия требует к себе своего «орла», — четко произнес Хью. Больше он ничего не сказал, но не сдвинулся с места, пока она не убрала нож и не повернулась, чтобы следовать за ним.— Книга у нее? — спросил он тихо, пересекая двор вместе с Лиат. — «Орлы» известны своею преданностью друг другу. С трудом верится, что простой народ способен на такую верность. Но как же ты можешь доверять ей, простой женщине из народа, и при этом не довериться мне, Лиат?Отвечать ей не пришлось, потому что Сапиентии уже не терпелось отправиться на охоту. Лиат хваталась за любую работу, хотя служанок у Сапиентии было предостаточно. Занимаясь чем-то, она освобождалась от необходимости быть рядом с Хью.Наконец длинная кавалькада благородных лордов и леди, сопровождаемая пешими слугами, собаками с псарями, королевскими лесничими и егерями, живущими круглый год в небольшой деревеньке при усадьбе, выехала из ворот. В этой шумной суматохе Лиат заметила настораживающую деталь: короткий верховой плащ Теофану был застегнут пряжкой в форме пантеры. Кажется, больше никто этого не заметил, в том числе и Сапиентия. 3 Сначала кортеж ехал через открытый подлесок. Деревца высотой с человека были высажены недавно взамен срубленных на дрова для каминов, очагов и кухонных плит. Полуручные свиньи удирали от шумной компании в молодые насаждения. Но вскоре лесники привели всех в густой, мрачный, нетронутый топором лес. Спустили с поводков собак. Охота началась.Маршрут предполагал спуск в лощину и подъем по крутому склону, где половине охотников пришлось спешиться и взять лошадей под уздцы. Плащи цеплялись за ветки, к ногам цеплялись репьи. Передняя группа самых выносливых, опытных и отчаянных сильно опередила остальных. Пешие слуги тоже отстали. Лиат с трудом держалась наравне с Сапиентией, несмотря на значительный срок беременности возглавлявшей группу и не собиравшейся никому уступать своего лидерства.Дубы и буки уже почти лишились листвы, хотя бледно-золотистые и бурые листья все еще тут и там торчали на ветках. Кое-где между ними бросались в глаза вечнозеленые хвойные деревья. Иногда стволы тонули в остатках утреннего тумана, в основном сосредоточившегося в низинах и над мелкими непроточными водоемами, лужами и болотцами. Порой моросил мелкий дождь.Охотники с характерным шумом продирались через сухостой и перелески. Вот из зарослей папоротника вспорхнула стая куропаток. Егеря, сдерживая собак, уложили нескольких дубинками. Собаки впереди вдруг бешено залаяли.— Олень! — крикнул лесничий. Началась погоня. Теперь и передняя группа разделилась на две. Король Генрих и старшие лорды несколько отстали, чтобы уступить радость погони тем, кто помоложе. Сапиентия скакала впереди. Лиат следовала за ней на довольно выносливом, но не слишком резвом мерине. Лорд Амальфред, леди Бриджида, молодые леди и лорды кричали и улюлюкали от возбуждения. Рядом с Лиат с сосредоточенным лицом скакала Теофану. Сквозь деревья на ее плече поблескивала пряжка с пантерой. Она оглянулась, Лиат непроизвольно повторила за ней это движение. Сзади скакал Хью, присутствие которого почему-то не давило на Лиат, как будто он не замечал ее. Голова его склонилась, губы что-то беззвучно бормотали. Левой рукой он сжимал маленький мешочек-реликварий, висевший на золотой цепочке па по шее.Сапиентия скрылась и зарослях. Лошадь лорда Амальфреда испугалась, отпрянув от непролазной папоротниковой гущи, он рассерженно подхлестнул ее.— Ваше высочество! Здесь тропа! Пожалуйте сюда! — кричал лесник, обращаясь к Теофану.Чтобы не продираться сквозь кусты, Лиат последовала за Теофану, но бесстрашная лошадь принцессы скакала гораздо быстрее, чем ее мерин, особенно здесь, на узкой лесной тропе. Теофану рвалась вперед, как будто хотела догнать и перегнать сестру. Как будто хотела владеть тем, что собиралась захватить наследная принцесса.— С дороги! С дороги! — кричал мужчина сзади, и Лиат была вынуждена посторониться, чтобы пропустить проскакавшую вплотную группу из десятка молодых дворян во главе с лордом Амальфредом. — Вижу оленя!— Олень! Олень! — кричали другие.Лиат тоже увидела. Прекрасная олениха скакала между деревьями. Амальфред с компанией настигали ее и уже прицеливались.Но это был не олень. Это скакала впереди между деревьями, все еще хранившими остатки утреннего тумана, принцесса Теофану. Как молния пронзило ее воспоминание о Генте, она осела, чуть не выпустив повод. Иллюзия, сквозь которую могла видеть лишь она. Даже Санглант, который хотел верить, не решился на это.Лиат закричала:— Стойте! Не стрелять! — Она вопила изо всех сил. — Ваше высочество! Скажите что-нибудь! Остановитесь!— Слышит ли ее Теофану?Да, вот она замедлила бег и начала поворачиваться, как будто не веря своим ушам.— О боже! — закричал один из охотников. — Это наш шанс! Он останавливается! — Он обернулся, подзывая еще одного охотника: — Принцесса Сапиентия, пожалуйте!Но лорд Амальфред уже прицеливался.— Этот — мой!— Стойте! — надрывалась Лиат, но Хью догнал ее и схватил за руку выше локтя. У нее в тот же миг пропал голос.Теофану уже повернулась, подняла руку. В этот момент на ее лице отразилось все, что она увидела позади. Она в ужасе замерла.Амальфред выстрелил. Одновременно выстрелил и его сосед. Две стрелы неслись к цели.В этот раз она не будет беспомощной! Лиат вырвалась из цепких рук Хью. Господи, дай ее взгляду овладеть огнем! Дай огню в видении пылающего камня пройти через нее, как через портал, как если бы дэймон огненной сферы швырнул огонь свыше в несущиеся стрелы!Обе стрелы вспыхнули одновременно и в тот же миг испарились. Теофану спрыгнула с лошади. Лиат оглушили крики охотников.— Бог мой, принцесса!— Чудо! Чудо!— Лорд Амальфред, вы с ума сошли?— Но я видел оленя. И другие…Все утверждали, что видели оленя, и Сапиентия начала всхлипывать. Лиат отпустила повод, спрыгнула наземь и понеслась вперед, наталкиваясь на деревья, перепрыгивая через упавшие стволы, проваливаясь в перепревшую лесную гниль.Волосы принцессы растрепались, одежда в беспорядке, расшитые золотом гетры лопнули на коленях, лицо поцарапано и испачкано. Увидев несущуюся к ней Лиат, она, вставая, потянулась к ножу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59