– Надо позвать когонибудь убрать здесь, – отрешенно сказал он.
– Коссори! – Мойши осторожно коснулся его плеча. – Ты в порядке?
– Этот вполне в порядке. – Голос Коссори был словно призрачный завиток дыма в ночи. – Так быстро.
– Коссори! – Мойши встал перед другом и увидел, как его глаза медленно фокусируются на нем.
Он улыбнулся и помотал головой.
– Все кончилось быстро, дружище. Труднее всего копповладеть собой. И, конечно, водоворот убийств затягивает. Иначе мы никогда не овладели бы силой… – Он вытянул руку, и Мойши посмотрел на труп, похожий на куклу, брошенную злым ребенком.
Коссори оторвал полосу от своей рубахи и перевязал четыре круглые ранки, оставшиеся от удара кастетом джиндо.
– Мне повезло, – сказал он. – Эти шипы могли быть и отравлены.
Мойши подошел к овальной коробке, плоской и невзрачной.
– Интересно, что там?
Коссори приблизился к нему.
– Уверен, что ничего хорошего. Откройка. Несомненно, тут разгадка этого ночного происшествия.
Мойши наклонился и открыл лакированную крышечку.
Сначала он увидел косичку, иссинячерную, блестящую от ароматного масла. Наверняка ее смазывали несколько часов. Волосы были тщательно ухожены и заплетены – на это явно не скупились. Заплетали ее тоже не один час. А потом он увидел миндалевидные глаза, расширенные от удивления, пухлые губы, протестующе приоткрытые, на желтых зубах еще поблескивала слюна. Кровь сочилась из обрубка шеи, медленно свертываясь и застывая, и лишь тоненькое лакированное донце коробки не давало ей вытечь.
– Не хочу с этим иметь ничего общего.
– Это моя личная просьба. Я…
– Дружище, послушай, я не слишком хорошо разгадываю тайны. Никогда не имел с ними дела. Это уже в твоей компетенции. И я был бы полным дураком, если бы полез в дело, в котором ничего не понимаю или не имею к нему природных способностей.
– Вот именно, Коссори. Если ты хотя бы прислушаешься ко мне, я объясню, как ты можешь мне помочь.
– Ха! Коссори подозрительно глянул на него, но на этот раз промолчал.
Они сидели за круглым дощатым столом в харчевне на Железной улице, оживленной и деловой. Перед ними стояли огромные оловянные тарелки с жареной курицей и бланшированными в масле овощами и кунжутом. Трапезу дополняла открытая бутыль янтарного вина, но их кружки были пусты.
– Прошлой ночью произошло убийство…
– Гм, да. Понимаю. Одно из нескольких сотен в Шаангсее. Которое?
– Если не будешь перебивать, я расскажу.
Коссори осклабился и примирительно развел руками:
– Пожалуйста, пожалуйста, рассказывай!
Пока Мойши рассказывал, он принялся за еду.
– Странно то, – закончил Мойши, – что оба были убиты поразному.
Коссори пожал плечами:
– Это просто означает, что убийц было двое, вот и все. – Он отер рот тыльной стороной руки.
Мойши покачал головой:
– На самом деле все не так просто. Омохиру был убит быстро, чисто и хладнокровно, словно… словно машиной.
Коссори удивленно посмотрел на него.
– Машина? Какая такая машина?
Мойши слишком поздно понял, что не сможет этого объяснить другу. Он сам ни разу не видел машин, но ДайСан описывал ему их во время долгого путешествия сквозь непролазные джунгли, окружающие КсичЧи. Ему пришлось задуматься, чтобы найти подходящее слово.
– Я бы сказал – не почеловечески.
– Понял. А другой? Этот чужак из… как ты говорил?
– Из Кинтая.
– Да. Ладно. Как его убили?
– Странно. Очень странно. Чтото есть в этом очень тревожное. – Мойши рассказал, что сделали с сердцем убитого.
Коссори положил палочки рядом с полуопустевшей тарелкой.
– Согласен, ужасно неприятно. Но, знаешь ли, в мире существует куда больше способов вытрясти сведения из человека, чем мы за всю свою жизнь можем представить. Как говорят, буджуны весьма сведущи в этом деле. И чем же я, на твой взгляд, могу здесь помочь?
В переднюю дверь вошли двое зеленых, оглядели зал, затем сели за пустой столик прямо у двери, справа. Один сел лицом к Мойши. Начали говорить.
– Честно говоря, не знаю. Просто чувство такое. – Он пожал плечами. – Возможно, тут ничего и нет.
Подошла служанка, но они отослали ее. Коссори погладил Мойши по крепкому запястью.
– Все равно, хорошо, что тебя это заинтересовало. Тебе несладко в городе, сам знаешь.
Мойши усмехнулся. Зеленый, сидевший напротив него, огляделся – Мойши заметил это краем глаза. Но когда он глянул на него в упор, зеленый уже отвел глаза. Казалось, он занят разговором с приятелем.
– Боюсь, сейчас я все чаще думаю о доме.
– Но ведь все к лучшему, не так ли? – Коссори забросил в рот последний кусочек овоща, прожевал и проглотил. – Пора тебе домой. – Он улыбнулся. – Ты сам не знаешь, как это здорово – иметь семью.
Мойши слегка передвинулся, но попрежнему не видел рук зеленых. Он порылся в кушаке и вынул несколько монет.
– Кончил? – спросил он и, не дожидаясь ответа, бросил медяки на стол.
– Многовато даешь, – заметил Коссори. – Подождем сдачи.
– Пошли, – настойчиво прошептал Мойши. – Уходим прямо сейчас.
Он не спускал глаз с зеленых, пока дверь харчевни не закрылась за спиной. На Железной улице, где народу уже стало поменьше, благо час был поздний, он все время поворачивал налево. Они шли быстро, молча. К аллее, которая выходила в переулок Зеленой Цикады. В тени аллеи густая темнота сомкнулась вокруг них. С обоих концов аллеи сверкали фонари более широких улиц.
– Ладно, – сказал Коссори. – Что ты там такое увидел?
– Да те зеленые, – ответил Мойши, посмотрев сначала вперед, затем назад. – Сдается, они ищут меня.
– Зачем?
– Сразу не скажу. Может быть несколько причин. – Он рассказал Коссори об утреннем нападении. – Идем.
Но не успели они пройти и несколько шагов, как он резко остановился, дав рукой знак Коссори. Tot кивнул.
– Впереди.
Послышался звук шагов, затем крысиный писк.
– Кто идет? – спросил Мойши, вытаскивая меч. Рядом напрягся Коссори, готовый к броску.
Несколько мгновений стояла полная тишина. Даже хищные мелкие твари затихли, ощущая напряжение в воздухе. Мойши увидел, как в отблесках фонарей с Благословенной улицы тени его и Коссори колеблются на сырой стене, неузнаваемо вытянувшись. В этом тесном закутке они казались фантастически чудовищными.
– Мойши АннайНин, – прозвучало из темноты впереди них, – мы пришли за тобой. – Это был уверенный голос человека, привыкшего приказывать.
– По чьему приказу? – спросил Мойши.
– По высочайшему приказу нашего тайпана Ду Синя из Чин Пан.
– Давай отделаем этого подонка, – прошептал ему на ухо Коссори. Но Мойши не обратил внимания.
– И чего же хочет от меня ваш тайпан?
– Это скажет сам ДуСинь, – ответил голос и темноты.
Мойши увидел, что теперь с улицы Зеленой Цикады больше не пробивается свет.
– Не надо глупостей, прошу вас, – сказал тот голос. И в то же мгновение их тени на стене исчезли, когда сзади, со стороны Благословенной улицы, к Мойши и Коссори подошли какието люди и окружи ли их.
Вся комната была обита бамбуком, расщепленным в длину и покрытым прозрачным лаком, так что она блестела в свете масляных светильников, расставленных повсюду на низеньких столиках и каминных полках и горевших, словно созвездие. Потолочный люк был открыт, и сверху лилось холодное сияние далеких звезд, похожих на твердые алмазы. Луна была в другой четверти неба, полому ее не было видно.
Человек, сидевший перед ними, был настолько толст, что, казалось, не вмещался в бамбуковое кресло, несмотря на то, что оно явно было сделано на заказ. На нем были штаны шафранного шелка, из которых можно было бы скроить целую палатку, и короткая распашная простеганная блуза с широкими рукавами, тоже из шафранного шелка, и с таким глубоким вырезом впереди, что было видно почти всю грудь. На груди при каждом его движении болтался огромный турмалин, похожий на сердце.
Но в первую очередь в глаза бросалось его лицо, изрезанное глубокими жестокими линиями, которые могут оставить только долгие годы постоянной войны. Круглое и плоское, как луна, полное силы, древней, как дельта, в устье которой был построен этот город. ДуСинь, тайпан Чин Пан, зеленых Шаангсея, принадлежал этой земле, а она, как говорили, – ему.
– Господа, – голос его звучат, как дальний гром, – желаете чаю?
Мойши коротко кивнул, а Коссори бесстрастно смотрел, неподвижный, как изваяние. ДуСинь сделал короткое движение глазами, и молодой человек в черных хлопковых штанах и стеганой блузе сорвался с места, быстро наполнил чашки, стоявшие на разукрашенном серебряном подносе на столике у стены. Мойши взял чашку. Коссори сделал вид, что не видит ее. С этим Мойши ничего не мог поделать. Он отхлебнул горячей жидкости.
ДуСинь подождал, пока Мойши сделает глоток, и лишь потом начал говорить.
– Когдато мы неплохо ладили. – Он имел в виду Кайфен, когда все объединились, как одна семья. – Но это было давно. – Тайпан выдержал достаточно длинную паузу между этими двумя фразами, чтобы последняя приобрела зловещее звучание. – Чин Пан с тех пор с теплотой вспоминают тебя, Мойши АннайНин. – Он вздохнул, как готовая прорваться дамба, когда слышен треск ломающихся досок. – И потому я оказываю тебе почести, вместо того чтобы убить тебя.
Он щелкнул пальцами, и молодой человек в черном мгновенно подошел к нему и подал ему чашечку горячего чая. Она тут же скрылась в его громадной ладони. Он осушил чашечку одним глотком.
– Как поживает ДайСан, Мойши АннайНин?
– Прекрасно, ДуСинь.
– Хорошо.
Тайпан исполнил свой долг вежливости.
– Почему Чин Пан напали на меня нынче утром? – спросил Мойши. – Как ты сам сказал, я вам не враг.
– Да. – ДуСинь поднял жирный палец. – Я думал, что ты друг Чин Пан. Но ты был в обществе соглядатая Хун Пан.
– Он был гонцом, которого послал ко мне регент, чтобы привести меня в Сейфуке. Вот и все.
– Неужели? – Тайпан вопросительно поднял бровь. – Мы выясним. Прямо сейчас. – Он воззрился на Мойши поверх края фарфоровой чашечки с узором из золотых бабочек, почти как застенчивая девица на первом свидании. – Я говорил с регентом. Долго. И он согласился уволить всех Хун Пан со своей службы.
– Да? – Это вовсе не было похоже на Эранта. Вряд ли бы он охотно на это согласился.
– Ты сомневаешься в словах тайпана? – На миг его глазки в жирных складках полыхнули огнем. Затем пламя мгновенно угасло, и слабая ухмылка заиграла на толстых губах – но не более. – Нет, конечно, нет. Ты же не будешь настолько невежлив, Мойши АннайНин? Нет, у тебя же столько высокопоставленных друзей в Шаангсее, чтобы не сознавать, что это совершенное безумство, а? – Он молча дал знак налить еще чаю.
– Может, пора кончать? – сказал Коссори, и Мойши в тревоге стиснул его руку.
– Что такое? – ДуСинь поднял бровь. – Что такое? – Он был похож на великого лицедея – что тут истинно, а что игра специально для Мойши?
Тайпан отнял чашечку от губ и швырнул ее перед собой.
– Хмм, вижу, что твой друг умеет себя вести в обществе даже менее, чем ты, Мойши АннайНин. Нуда будет так. Сразу перейду к делу. Я ходил вокруг да около только потому, что все это причиняет мне боль. – Он приложил к сердцу свою гигантскую лапищу и в первый раз встал. – Мой сын, мой младший сын, Омохиру погиб от рук Хун Пан. Это непростительное оскорбление. Даже твой невоспитанный друг, Мойши АннайНин, прекрасно об этом знает. Не сомневаюсь, что и тызнаешь. – Теперь его глаза понастоящему пылали, лицо внезапно превратилось в лик какогото мстительного божества. Он сделал шаг в сторону Мойши, и тот ощутил, как Коссори весь подобрался. Мойши взмолился про себя, чтобы его друг не шевельнулся, поскольку хотя он и не видел здесь стражи, но не обманывал себя и не воображал, что они с ДуСинем одни в его сокровенном убежище. И, несмотря на коппо,сделай Коссори хоть одно угрожающее движение, они будут убиты в мгновение ока.
– Мойсын погиб, Мойши АннайНин! – проревел ДуСинь. – Семя чресл моих! И мы с моей семьей, мы, Чин Пан, скорбим о нем. Какое ты имеешь право вмешиваться в дело, тебя не касающееся?
– Но ты не совсем точен в своих словах, ДуСинь. Смею заметить, я уже втянут в это дело твоей же собственной семьей, как ты сказал. Чин Пан пытались этим утром убить меня. А я такие угрозы не люблю. И ты не вправе обвинять меня в этих смертях. Я имел право защищаться. Я не собирался причинять им зло.
– Твой спутник был соглядатаем Хун Пан.
– Он был гонцом регента.
– Все равно! – вскричал тайпан. – Во имя богов, Мойши АннайНин, Чин Пан не станут извиняться перед тобой! Хун Пан всегда были против нас! Война есть война. Но теперь дело зашло слишком далеко. Хладнокровное убийство Омохиру…
– Есть основательные причины быть уверенными в том, что Хун Пан не замешаны в убийстве твоего сына, ДуСинь. Мы…
– Молчать! – взревел тайпан. – Что ты, искаильтянин, понимаешь в делах Хун Пан? Или Чин Пан? Теперь между тобой и смертью стоит только наша былая дружба. Смерть Омохиру – наше и только наше дело! Я ясно сказал?
– Чрезвычайно ясно, – ответил Мойши.
– Мы мстим за эту смерть даже сейчас, когда мы беседуем с тобой. Это все, что ты должен знать. – Он хлопнул в ладоши. – Чеи проводит вас. – Не сказав больше ни слова, ДуСинь вышел из комнаты, двигаясь с изумительной для своего огромного тела грацией.
– Я бы сломал его жирную шею, как только увидел его, – сказал Коссори, как только они оказались на улице Черного Лиса. Мойши зашипел на него, чтобы тот говорил потише, и они повернули направо, на широкую оживленную улицу. Даже не оглядываясь, они знали, что глаза Чин Пан следят за ними. Они пошли прогулочным шагом, хотя Мойши и не терпелось как можно скорее покинуть эту часть города, цитадель Чин Пан. Тут никому нельзя доверять, все – и владельцы лавок, и шлюхи, и священники, и ростовщики, – все они на службе у зеленых.
– О боги, – продолжал Коссори. – Не понимаю, какого черта я должен мириться с ханжескими показными нравоучениями этого трепла?
Мойши бросил на него лукавый взгляд. На его губах играла улыбка.
– Этот трепливый ханжа, как ты столь красноречиво назвал его, мог бы оскопить нас в любой момент. За дверьми его комнаты ждали с оружием наготове, по крайней мере, с полсотни Чин Пан.
– Ха! – только и ответил Коссори, но Мойши знал, что его приятель весьма поражен. – Стало быть, как я понимаю, ты откажешься от расследования.
– С чего ты взял?
– Ну, не знаю. Может, зловещие слова этого здоровенного дикаря малость охладят твой пыл. Иначе не могу представить, откуда у меня возникла столь притянутая за уши мысль. – Он фыркнул.
Мойши расхохотался, запрокинув голову, и хлопнул друга по широкой спине.
– Меня не слишком заботит ДуСинь, Коссори.
– О. да, теперь ты скажешь мне, что брехливая собака не кусается. – Голос его был полон сарказма.
– Нетнет, ни в коем разе. Просто придется быть поосторожнее. Да и задержусь я здесь, может, ненадолго. Завтра утром, думаю, у Эранта будут необходимые мне сведения о Кинтае, и…
– Ты что, собираешься туда отправиться? – выдохнул Коссори.
– Думаю, да. Похоже, в Шаангсее мы зашли в тупик. Если мы хотим выяснить, почему эти двое были убиты, то начинать следует с Кинтая. Хочешь поехать со мной?
– Я? – рассмеялся Коссори. – Боги, нет! Мне такие штучки не по вкусу.
– По крайней мере подумай. Если я и отправлюсь, то не раньше, чем через несколько дней.
– Ладно. Если тебе это будет приятно. Но предупреждаю – итог может получиться тот же самый. – Он потер руки. – А теперь забудем о твоих тайнах и проведем немного времени в Сайтогуши.
– Звучит и вправду заманчиво, – рассмеялся Мойши. Коссори плотоядно заржал.
– Боги, еще бы нет!
Это было трехэтажное деревянное расписное сооружение, покрытое черным и яркокрасным лаком. Добраться туда можно было только по очень широкому арочному мосту через глубокий ров с водой, кольцом окружавший здание. Стоял он на лоскутке земли, поначалу лежавшем у самого моря, но во время идаинанами – огромной волны, которая, говорят, даже солнца достигает и оставляет на нем пятна, – кто знает, как давно это было, море ворвалось на сушу и прокатилось по земле с такой бешеной силой, что буквально вырыло в ней два канала, ставшие началом того самого кольцевого рва. В Шаангсее до сих пор гадали, как Сайтогуши не снесло во время того страшного всеобщего опустошения. Тем не менее поговаривали, что Онна, хозяйка Сайтогуши, и ее женщины были любимицами КейИро Де и потому идаинанами их пощадила. Многие говорили, что это наверняка было потому, что раз в неделю Сайтогуши закрывался и его обитательницы отправлялись в сердце старого квартала кубару, чтобы посетить службу в храме легендарной покровительницы Шаангсея КейИро Де.
Действительно, присутствие змееподобной богини чувствовалось сразу же, как только человек ступал на мост, чьи металлические поручни были сделаны в виде змей, а в деревянные доски изогнутого аркой моста был врезан золотой барельеф КейИро Де.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30