Мы можем остановиться и попробовать чего-нибудь, — предложил Риго.
— Нет, давай сначала найдем твоего доминиканца. — Она почувствовала, как напряглось и тут же расслабилось его тело, когда он тронул поводья.
— Ты думаешь, что Бартоломео — инквизитор? Да он безобиднее ягненка, и скорее даст убить себя, чем принесет вред кому-нибудь. Не забывайте, миледи, на этой земле вы — христианка, — прошептал он, хоть Джуан и не прислушивался к их разговору.
Она ничего не ответила, вместо этого принявшись разглядывать чудесный сад с фонтаном и низко склонившимися к земле цветами и кустарниками. За ними виднелся чудесный дворец с двойной колоннадой и огромными широкими окнами.
— Что это за здание? — спросила она Джуана, тщательно выговаривая по-кастильски, в котором она теперь практиковалась.
— Этот дворец построил Второй Адмирал, дон Диего Колон. Сейчас король Карл призвал его обратно в Испанию, но его жена, блистательная донна Мария, сейчас живет здесь. Она — великая женщина, — важно добавил он.
Риго усмехнулся.
— Она племянница старого короля Фернандо и герцога Альбы. Колон заключил выгодный брак.
— Некоторые ненавидят генуэзскую династию. Другие, которым не угодил королевский казначей Пазамонте, поддерживают дона Диего. Может быть, он вернется, и его власть здесь восстановится. — По тону Джуана нетрудно было догадаться, что ему по душе такая возможность.
Мириам молча слушала их разговор, думая о невезучей вирайне, оставшейся в одиночестве с детьми в Эспаньоле, в то время как ее муж пытался осуществить свою мечту, заискивая перед королевским судом.
Джуан остановил повозку перед низким каменным зданием строгого и аскетичного вида.
— Это монастырь доминиканцев.
Риго соскочил с Пелигро и бережно поставил Мириам на землю. Попросив Джуана присмотреть за их вещами, он подвел ее к маленькой деревянной двери.
— Разве монахи, позволяют женщинам находиться на территории монастыря? — с сомнением в голосе спросила она. Риго улыбнулся.
— Им нельзя оставаться на ночь, если у них есть знакомые в городе, но Бартоломео лучше знает, где нам остановиться.
На их стук вышел старый монах, выслушал Риго и проводил их во внутренний дворик, предложив подождать в тени двух причудливо изогнутых пиний. Беспокойный молодой послушник побежал доложить отцу Бартоломео.
— Риго, неужели это действительно ты? — Маленький худой человек, одетый в простой белый балахон и черный плащ, отличительный знак ордена, протянув навстречу руки, спешил к ним по посыпанной гравием дорожке. Через мгновение Риго уже обнимал его. Бартоломео де Лас Касасу шел пятьдесят первый год. Резкие, жесткие черты его лица говорили больше о его характере, чем хрупкая фигура.
— Да, Бартоломео, это действительно Риго. Я изменился, заработал новые шрамы, а ты, я вижу, лишился своей шевелюры, — улыбаясь, сказал Риго, глядя на лысую голову брата, загоревшую от работы под горячим карибским солнцем.
— Невелика потеря, все равно мне выбрили бы тонзуру. — Прищурив карие глаза, он перевел взгляд с элегантно одетого Риго на женщину, которая спокойно стояла позади него. — Думаю, ты изменился больше, брат, чем тебе самому кажется. Но прежде всего — твоя леди, разве она не устала после долгого путешествия? — Он повернулся к Мириам и вежливо поклонился.
Представляя жену старшему брату, Риго изменился в лице и впервые был рад тому, что кожа его темна.
Бартоломео заметил странную напряженность между Риго и его женой, но решил, что ему будет проще понять причину этого, не спрашивая напрямую, а наблюдая. Он сам проводил их в комнату для гостей, приказав монаху принести немного еды.
— Вы оба оказались далеко от дома, Риго. Ты всегда клялся, что твоя нога не ступит на землю матери. Твои убеждения на этот счет изменились?
Риго был в смятении, усаживая Мириам и встретив изучающий взгляд Бартоломео. Он никогда не мог обманывать его.
— Нет, о твоих индейцах я думаю то же, что и раньше, — мрачно начал он; — Но во время осады Марселя я был тяжело ранен. Меня спас от смерти молодой доктор, который оказался моим братом. — Риго коротко рассказал о том, что произошло за Последние несколько месяцев, опустив только два момента: расторгнутую помолвку Бенджамина и Мириам и что его француженка-жена — иудейка.
Когда он закончил, Бартоломео де Лас Касас удивленно потирал подбородок.
— Пропавший сын Аарона Торреса, — задумчиво повторил он.
— Ты что-нибудь слышал об этом ребенке? — в голосе Риго послышалась враждебность и недоверчивость.
— Только когда я в первый раз встретился в 1502 году в Санто-Доминго с губернатором Овандо. Я никогда не был знаком с командующим флотом Первого Адмирала, живущим в отдалении от всех, но о нем и его сыне от женщины таино ходило много фантастических слухов. Неужели этот ребенок и тот младенец, которого мой отец привез из Кагуары, — один и тот же человек! — На его лице отразились тревога и недоумение.
— В отличие от своего брата я не верю, что Аарон Торрес хочет моего возвращения в семью. А что думаешь об этом ты, Бартоломео?
— Я слышал об этом не так много, потому что вскоре отправился на Кубу, а потом — в Рим, и сейчас помню только, что он искал тебя и предлагал большую награду тому, кто тебя вернет.
— Скоро я узнаю правду. Если все так уверены в моих правах, я оставлю Мириам здесь, чтобы она жила в большей безопасности и с большим комфортом, чем жена простого наемника. — Он подцепил на кончик ножа кусочек странного фрукта, похожего на дыню, и выжидающе посмотрел на Бартоломео.
— Аарон Торрес, судя по всему, богатый человек. Он и его семья живут в высокогорной плодородной долине далеко отсюда, на севере; Там они разводят коров и превосходных лошадей. Его корабли перевозят кожу и жир. а также золото отсюда в Севилью. Те же люди, которые управляют имениями Диего Колона, являются представителями Торреса в Санто-Доминго. Торресы и Колоны всегда были друзьями. Дон Аарон поставляет продовольствие и лошадей экспедициям направляющимся в Мексику и на Жемчужный Берег. Я думаю, у него есть что предложить тебе.
— Почему? Он женат на кастильской дворянке и в хороших отношениях с аристократами. Ты хорошо знаешь, как такие люди относятся к индейцам. — Риго пригубил вино в ожидании ответа Бартоломео.
— Торресы в дружественных отношениях с народом тайно.
Риго недоверчиво усмехнулся:
— Да, деля ложе с их женщинами. Бартоломео быстро взглянул на Мириам, сидящую с грустным выражением лица.
— Риго всегда гневается, когда ему плохо. И довольно часто задевает окружающих, вовсе не желая их обидеть, — мягко сказал он, обращаясь к ней, потом строго обратился к помрачневшему Риго: — На ранчо Торресов царит атмосфера равенства: там живет несколько сотен тайно. Их вождь — Гуаканагари — только помогает Торресам управлять ранчо, не являясь сборщиков податей с проживающих на ней индейцев.
: — Гуаканагари — брат моей матери. Бенджамин его очень хвалил.
— Но ты не поверишь ничему, не увидев все собственными глазами. Поэтому поезжай и убедись.
— Сколько времени займет дорога до ранчо Торресов? — спросила Мириам.
Заметив, что она бледна после долгого путешествия, Бартоломео встревожился. Понять, что жена Риго ждет ребенка, было нетрудно. Хотя Риго совершенно ничего не сказал ему по этому поводу.
— Туда несколько дней пути на лошадях, только верхом, потому что нет дороги, по которым могла бы проехать повозка. Я пошлю известие к вирайне, думаю, она будет рада оказать гостеприимство сыну Аарона Торреса и его жене. Пока вы будете отдыхать, слуги сообщат Аарону о вашем прибытии. «Почему всего несколько месяцев назад обо всем этом не было и речи? Почему Бенджамин Торрес не возвращается домой вместе с вами? Странное совпадение».
Мириам понимала, что святой отец удивлен и тронут приездом Риго с женой. Нервно облизнув губы и набравшись смелости, она сказала:
— Вы достаточно слышали о любимом офицере Первого Адмирала и его подвигах. А что вам известно о семье Аарона Торреса?
Бартоломео сел в плетеное кресло рядом с Мириам, взяв ее за руку. Добрая улыбка озарила лицб монаха, преобразив его.
— Я слышал, что он новообращенный христианин. Его родители погибли на костре инквизиции. Знаменитый дядя, Исаак Торрес, был советником старого короля Фернандо, а потом предпочел бежать во Францию, но не принял христианства. — Он почувствовал, как напряглась ее рука, и успокаивающе пожал ее. — Разве он не в Марселе? Не бойся, дитя мое. У доминиканцев в Эспаньоле слишком много дел по защите индейцев, несчастных тайно, чтобы они могли тратить время на поиски иудеев.
Риго улыбнулся.
— Я же говорил тебе, что он не инквизитор. Мириам, смутившись, посмотрела в глаза мудрого старого человека.
— Я была иудейкой в Марселе, но здесь, в Новом Свете, я христианка. Мы обвенчаны по христианскому обряду.
— И это означает, что у тебя теперь нет другой семьи, кроме Торресов, — понимающе заметил Бартоломео. — Они хорошо примут тебя, Мириам, не бойся.
Она одарила его сияющей благодарной улыбкой.
Вскоре Бартоломео вызвал послушника, приказав проводить гостей во дворец Второго Адмирала.
Роскошный дворец вице-короля поразительно контрастировал с аскетической строгостью монастыря. Низкая широкая колоннада, где их встретил слуга, вела в просторную приемную.
— Я не ожидала, что в Новом Свете встречу такую красоту и таких цивилизованных людей. Бенджамин говорил что их ранчо устроено очень удобно, но это… — Мириам любовалась генуэзскими гобеленами, покрывавшими стены и кожаными испанскими ширмами. Шкафы орехового дерева и кресла, украшенные искусной резьбой, делали комнату еще более элегантной. В центре возвышался массивный ореховый стол, инкрустированный золотом.
На одной из стен она заметила зеркало из полированного металла и остановилась, чтобы поправить выбившийся локон.
— Тысячу извинений, что заставила вас ждать, но мой младший сын требовал еду. Ему всего лишь год отроду, но он уже страшный тиран. — Донна Мария Колон решительной походкой вошла в зал, ее пышные розовые юбки изящно качнулись, когда она подняла руку в ответ на поклон Риго.
В ее черных волосах, поднятых в высокую прическу и стянутых на затылке янтарными гребнями, поблескивала седина. Тонкий, правильной формы нос и высокие скулы подчеркивали изящные черты лица, шоколадного цвета глаза светились весельем и проницательностью. Это была сильная женщина, привлекательна, но не красивая в привычном смысле слова. В любом бальном зале она привлекла бы внимание всех мужчин, без исключения.
— Итак, вы сын любимого героя моего мужа, великого Аарона Торреса. — Она удивленно разглядывала его лицо. — Какое поразительное сходство. Добро пожаловать, Наваро. Она повернулась к Мириам с приветствием. — Надеюсь, мы станем друзьями.
— Благодарю, ваше высочество, — ответила Мириам. — Зовите меня Марией. Губернаторство висит камнем у меня на шее.
— Донна Мария, могу я просить вас называть меня Родриго? Это имя, которое дали мне приемные родители.
— Вирайна изучающе посмотрела на него. — Конечно, Родриго, если вы забудете официальное «миледи» и будете называть меня Марией.
Через несколько минут великодушная хозяйка уже показывала предназначенные им покои, советуя отдохнуть перед вечерней трапезой. К услугам гостей была ванна с горячей водой и все, что они только пожелают.
Их комната была с видом на оживленный порт. Как только они остались одни Риго обратился к Мириам:
— Почему бы тебе не отдохнуть? Наверное, ты устала после такого длинного и ужасного путешествия. Я не хочу, чтобы ты переутомлялась, — обратился Риго к Мириам.
— Я беременна, но не больна, Риго. Пожалуйста, не обращайся со мной, как с инвалидом.
Он приблизился к ней и коснулся рукой шнуровки на груди, которую она ослабила, чтобы дать отдохнуть пополневшей груди и животу.
— Ты ведь у нас доктор. Если ты так хорошо себя чувствуешь, может быть, сегодня ночью ты примешь меня на этой великолепной постели?
Посреди огромной комнаты стояла широкая кровать с балдахином. Когда они вошли, Мириам старалась не смотреть на нее.
— Ты мой муж и имеешь право быть со мной в любое время, — тихо ответила она.
— Я, не хочу, чтобы ты страдала, исполняя свой долг. Если тебе позволяет самочувствие, откуда же такая холодность в последние несколько недель? «Зачем я заговорил на эту опасную тему?»
— Я становлюсь бесформенной. Уверена, ты не захочешь…
— Я уже говорил тебе, что твое тело не может быть неприятным для меня — имеет значение только твое отношение ко мне!
— Как и всегда, — возразила она, отстраняя его руки.
— Как подсказывает мне память, мы не понравились друг другу в первую же встречу. Но это никогда не мешало вспыхивающей между нами время от времени страсти… до сегодняшнего дня. — Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Оставив Мириам, Риго оседлал Пелигро и отправился посмотреть город. И человек, и лошадь были рады выплеснуть бьющую через край энергию. Он поехал в сторону огромного собора, который начали возводить два года назад. Уже был заложен каменный фундамент, хотя было видно, что пройдут годы, прежде чем этот грандиозный проект будет завершен.
Проезжая по узкий улочкам, он рассматривал цветущий город, дома, выстроенные в основном из камня. Старые постройки над рекой снес невероятный ураган, о котором рассказывал ему Бенджамин.
Добравшись до площади, Риго остановился у небольшого прилавка, за которым индеанка продавала безделушки. Это были недорогие, но очень симпатичные ожерелья и браслеты, собранные из перламутровых осколков. Его внимание привлекло одно хрупкое на вид ожерелье розового цвета; он представил себе, как хорошо оно будет смотреться на Мириам.
Чувствуя себя не в своей тарелке, он спросил о цене. Ожерелье оказалось не очень дорогим. Осторожно спрятав свое сокровище в седельную сумку, Риго поехал дальше, недоумевая, зачем он купил женщине, привыкшей к дорогим украшениям, простые перламутровые бусы.
Путешествуя по оживленным улицам и останавливаясь, чтобы сделать покупки, он все время чувствовал преследование, но сколько ни оглядывался, не замечал ничего подозрительного. Хорошо помня, что случилось на корабле, вполне можно было допустить, что в Санто-Доминго некто мог предпринять попытку убить его.
За последние годы Родриго нажил немало врагов. При его занятиях это было неизбежно: «Но кто мог последовать за мной в Новый Свет?» Риго перебирал длинный список брошенных любовниц, обманутых мужей, даже молодых солдат, дорогу которым он, может быть, перешел, продвигаясь по службе. Наконец он решил бросить это занятие и продолжал разглядывать цветущий город.
Между прилавками, ломящимися от фруктов и изделий ремесленников, сновали чернокожие рабы. В городе он заметил совсем немного индейцев, которых было нетрудно узнать по длинным черным волосам, черным глазам и безыскусной крестьянской одежде.
Как и африканцы, они были рабами, хоть это было запрещено. Здесь работали и каннибалы с южных Карибских островов. Риго смотрел на этих бедняг, трудившихся под жарким солнцем, и пытался представить их воинственными, поедающими людей дикарями, Риго манила буйная растительность за городскими стенами. «Может, это зов крови?» Пустив коня мелкой рысью, он направился в сторону открытого берега реки.
Риго решил посмотреть на поля, возделанные на границе джунглей. Он подъехал ближе, и ему вдруг показалось, что какая-то сила затягивает его в темную чащу, словно желая поглотить. Прогоняя фантастическое видение, он потряс головой и принялся разглядывать ростки. Сахарный тростник и рис выращивали на экспорт на островах к западу от Санто-Доминго, а на этих полях росли маниока и маис. Бенджамин рассказывал ему о .местных хлебных культурах. У него мелькнула идея стать плантатором и солидным человеком. На мгновение Риго представил себе реакцию тайно на то, что человек их же крови будет управлять ими.
«Я, кажется, забегаю вперед. Скорее всего я окончу дни в Мексике, сбывая то, что нашел».
Он повернул Пелигро в чудесную темноту джунглей и вдруг почувствовал, что конь испуган. Потрепав его по холке и бормоча что-то успокаивающее, он поехал дальше, разглядывая с близкого расстояния первозданную красоту.
— Все это напоминает собор в праздничный день. Впереди показался еще один расчищенный участок, на котором он заметил небольшую группу индейцев, рыхлящих мотыгами мягкую красноватую почву. Небольшой ручей омывал корни огромного корявого дерева.
Держа Пелигро под узцы, Риго спешился и повел коня к ручью. Тайно на ближайшем поле прекратили работать и принялись перешептываться друг с другом, показывая на него. С холодной улыбкой Риго направился в их сторону, подняв руку ладонью вверх, что, как он надеялся, будет воспринято, как мирное приветствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Нет, давай сначала найдем твоего доминиканца. — Она почувствовала, как напряглось и тут же расслабилось его тело, когда он тронул поводья.
— Ты думаешь, что Бартоломео — инквизитор? Да он безобиднее ягненка, и скорее даст убить себя, чем принесет вред кому-нибудь. Не забывайте, миледи, на этой земле вы — христианка, — прошептал он, хоть Джуан и не прислушивался к их разговору.
Она ничего не ответила, вместо этого принявшись разглядывать чудесный сад с фонтаном и низко склонившимися к земле цветами и кустарниками. За ними виднелся чудесный дворец с двойной колоннадой и огромными широкими окнами.
— Что это за здание? — спросила она Джуана, тщательно выговаривая по-кастильски, в котором она теперь практиковалась.
— Этот дворец построил Второй Адмирал, дон Диего Колон. Сейчас король Карл призвал его обратно в Испанию, но его жена, блистательная донна Мария, сейчас живет здесь. Она — великая женщина, — важно добавил он.
Риго усмехнулся.
— Она племянница старого короля Фернандо и герцога Альбы. Колон заключил выгодный брак.
— Некоторые ненавидят генуэзскую династию. Другие, которым не угодил королевский казначей Пазамонте, поддерживают дона Диего. Может быть, он вернется, и его власть здесь восстановится. — По тону Джуана нетрудно было догадаться, что ему по душе такая возможность.
Мириам молча слушала их разговор, думая о невезучей вирайне, оставшейся в одиночестве с детьми в Эспаньоле, в то время как ее муж пытался осуществить свою мечту, заискивая перед королевским судом.
Джуан остановил повозку перед низким каменным зданием строгого и аскетичного вида.
— Это монастырь доминиканцев.
Риго соскочил с Пелигро и бережно поставил Мириам на землю. Попросив Джуана присмотреть за их вещами, он подвел ее к маленькой деревянной двери.
— Разве монахи, позволяют женщинам находиться на территории монастыря? — с сомнением в голосе спросила она. Риго улыбнулся.
— Им нельзя оставаться на ночь, если у них есть знакомые в городе, но Бартоломео лучше знает, где нам остановиться.
На их стук вышел старый монах, выслушал Риго и проводил их во внутренний дворик, предложив подождать в тени двух причудливо изогнутых пиний. Беспокойный молодой послушник побежал доложить отцу Бартоломео.
— Риго, неужели это действительно ты? — Маленький худой человек, одетый в простой белый балахон и черный плащ, отличительный знак ордена, протянув навстречу руки, спешил к ним по посыпанной гравием дорожке. Через мгновение Риго уже обнимал его. Бартоломео де Лас Касасу шел пятьдесят первый год. Резкие, жесткие черты его лица говорили больше о его характере, чем хрупкая фигура.
— Да, Бартоломео, это действительно Риго. Я изменился, заработал новые шрамы, а ты, я вижу, лишился своей шевелюры, — улыбаясь, сказал Риго, глядя на лысую голову брата, загоревшую от работы под горячим карибским солнцем.
— Невелика потеря, все равно мне выбрили бы тонзуру. — Прищурив карие глаза, он перевел взгляд с элегантно одетого Риго на женщину, которая спокойно стояла позади него. — Думаю, ты изменился больше, брат, чем тебе самому кажется. Но прежде всего — твоя леди, разве она не устала после долгого путешествия? — Он повернулся к Мириам и вежливо поклонился.
Представляя жену старшему брату, Риго изменился в лице и впервые был рад тому, что кожа его темна.
Бартоломео заметил странную напряженность между Риго и его женой, но решил, что ему будет проще понять причину этого, не спрашивая напрямую, а наблюдая. Он сам проводил их в комнату для гостей, приказав монаху принести немного еды.
— Вы оба оказались далеко от дома, Риго. Ты всегда клялся, что твоя нога не ступит на землю матери. Твои убеждения на этот счет изменились?
Риго был в смятении, усаживая Мириам и встретив изучающий взгляд Бартоломео. Он никогда не мог обманывать его.
— Нет, о твоих индейцах я думаю то же, что и раньше, — мрачно начал он; — Но во время осады Марселя я был тяжело ранен. Меня спас от смерти молодой доктор, который оказался моим братом. — Риго коротко рассказал о том, что произошло за Последние несколько месяцев, опустив только два момента: расторгнутую помолвку Бенджамина и Мириам и что его француженка-жена — иудейка.
Когда он закончил, Бартоломео де Лас Касас удивленно потирал подбородок.
— Пропавший сын Аарона Торреса, — задумчиво повторил он.
— Ты что-нибудь слышал об этом ребенке? — в голосе Риго послышалась враждебность и недоверчивость.
— Только когда я в первый раз встретился в 1502 году в Санто-Доминго с губернатором Овандо. Я никогда не был знаком с командующим флотом Первого Адмирала, живущим в отдалении от всех, но о нем и его сыне от женщины таино ходило много фантастических слухов. Неужели этот ребенок и тот младенец, которого мой отец привез из Кагуары, — один и тот же человек! — На его лице отразились тревога и недоумение.
— В отличие от своего брата я не верю, что Аарон Торрес хочет моего возвращения в семью. А что думаешь об этом ты, Бартоломео?
— Я слышал об этом не так много, потому что вскоре отправился на Кубу, а потом — в Рим, и сейчас помню только, что он искал тебя и предлагал большую награду тому, кто тебя вернет.
— Скоро я узнаю правду. Если все так уверены в моих правах, я оставлю Мириам здесь, чтобы она жила в большей безопасности и с большим комфортом, чем жена простого наемника. — Он подцепил на кончик ножа кусочек странного фрукта, похожего на дыню, и выжидающе посмотрел на Бартоломео.
— Аарон Торрес, судя по всему, богатый человек. Он и его семья живут в высокогорной плодородной долине далеко отсюда, на севере; Там они разводят коров и превосходных лошадей. Его корабли перевозят кожу и жир. а также золото отсюда в Севилью. Те же люди, которые управляют имениями Диего Колона, являются представителями Торреса в Санто-Доминго. Торресы и Колоны всегда были друзьями. Дон Аарон поставляет продовольствие и лошадей экспедициям направляющимся в Мексику и на Жемчужный Берег. Я думаю, у него есть что предложить тебе.
— Почему? Он женат на кастильской дворянке и в хороших отношениях с аристократами. Ты хорошо знаешь, как такие люди относятся к индейцам. — Риго пригубил вино в ожидании ответа Бартоломео.
— Торресы в дружественных отношениях с народом тайно.
Риго недоверчиво усмехнулся:
— Да, деля ложе с их женщинами. Бартоломео быстро взглянул на Мириам, сидящую с грустным выражением лица.
— Риго всегда гневается, когда ему плохо. И довольно часто задевает окружающих, вовсе не желая их обидеть, — мягко сказал он, обращаясь к ней, потом строго обратился к помрачневшему Риго: — На ранчо Торресов царит атмосфера равенства: там живет несколько сотен тайно. Их вождь — Гуаканагари — только помогает Торресам управлять ранчо, не являясь сборщиков податей с проживающих на ней индейцев.
: — Гуаканагари — брат моей матери. Бенджамин его очень хвалил.
— Но ты не поверишь ничему, не увидев все собственными глазами. Поэтому поезжай и убедись.
— Сколько времени займет дорога до ранчо Торресов? — спросила Мириам.
Заметив, что она бледна после долгого путешествия, Бартоломео встревожился. Понять, что жена Риго ждет ребенка, было нетрудно. Хотя Риго совершенно ничего не сказал ему по этому поводу.
— Туда несколько дней пути на лошадях, только верхом, потому что нет дороги, по которым могла бы проехать повозка. Я пошлю известие к вирайне, думаю, она будет рада оказать гостеприимство сыну Аарона Торреса и его жене. Пока вы будете отдыхать, слуги сообщат Аарону о вашем прибытии. «Почему всего несколько месяцев назад обо всем этом не было и речи? Почему Бенджамин Торрес не возвращается домой вместе с вами? Странное совпадение».
Мириам понимала, что святой отец удивлен и тронут приездом Риго с женой. Нервно облизнув губы и набравшись смелости, она сказала:
— Вы достаточно слышали о любимом офицере Первого Адмирала и его подвигах. А что вам известно о семье Аарона Торреса?
Бартоломео сел в плетеное кресло рядом с Мириам, взяв ее за руку. Добрая улыбка озарила лицб монаха, преобразив его.
— Я слышал, что он новообращенный христианин. Его родители погибли на костре инквизиции. Знаменитый дядя, Исаак Торрес, был советником старого короля Фернандо, а потом предпочел бежать во Францию, но не принял христианства. — Он почувствовал, как напряглась ее рука, и успокаивающе пожал ее. — Разве он не в Марселе? Не бойся, дитя мое. У доминиканцев в Эспаньоле слишком много дел по защите индейцев, несчастных тайно, чтобы они могли тратить время на поиски иудеев.
Риго улыбнулся.
— Я же говорил тебе, что он не инквизитор. Мириам, смутившись, посмотрела в глаза мудрого старого человека.
— Я была иудейкой в Марселе, но здесь, в Новом Свете, я христианка. Мы обвенчаны по христианскому обряду.
— И это означает, что у тебя теперь нет другой семьи, кроме Торресов, — понимающе заметил Бартоломео. — Они хорошо примут тебя, Мириам, не бойся.
Она одарила его сияющей благодарной улыбкой.
Вскоре Бартоломео вызвал послушника, приказав проводить гостей во дворец Второго Адмирала.
Роскошный дворец вице-короля поразительно контрастировал с аскетической строгостью монастыря. Низкая широкая колоннада, где их встретил слуга, вела в просторную приемную.
— Я не ожидала, что в Новом Свете встречу такую красоту и таких цивилизованных людей. Бенджамин говорил что их ранчо устроено очень удобно, но это… — Мириам любовалась генуэзскими гобеленами, покрывавшими стены и кожаными испанскими ширмами. Шкафы орехового дерева и кресла, украшенные искусной резьбой, делали комнату еще более элегантной. В центре возвышался массивный ореховый стол, инкрустированный золотом.
На одной из стен она заметила зеркало из полированного металла и остановилась, чтобы поправить выбившийся локон.
— Тысячу извинений, что заставила вас ждать, но мой младший сын требовал еду. Ему всего лишь год отроду, но он уже страшный тиран. — Донна Мария Колон решительной походкой вошла в зал, ее пышные розовые юбки изящно качнулись, когда она подняла руку в ответ на поклон Риго.
В ее черных волосах, поднятых в высокую прическу и стянутых на затылке янтарными гребнями, поблескивала седина. Тонкий, правильной формы нос и высокие скулы подчеркивали изящные черты лица, шоколадного цвета глаза светились весельем и проницательностью. Это была сильная женщина, привлекательна, но не красивая в привычном смысле слова. В любом бальном зале она привлекла бы внимание всех мужчин, без исключения.
— Итак, вы сын любимого героя моего мужа, великого Аарона Торреса. — Она удивленно разглядывала его лицо. — Какое поразительное сходство. Добро пожаловать, Наваро. Она повернулась к Мириам с приветствием. — Надеюсь, мы станем друзьями.
— Благодарю, ваше высочество, — ответила Мириам. — Зовите меня Марией. Губернаторство висит камнем у меня на шее.
— Донна Мария, могу я просить вас называть меня Родриго? Это имя, которое дали мне приемные родители.
— Вирайна изучающе посмотрела на него. — Конечно, Родриго, если вы забудете официальное «миледи» и будете называть меня Марией.
Через несколько минут великодушная хозяйка уже показывала предназначенные им покои, советуя отдохнуть перед вечерней трапезой. К услугам гостей была ванна с горячей водой и все, что они только пожелают.
Их комната была с видом на оживленный порт. Как только они остались одни Риго обратился к Мириам:
— Почему бы тебе не отдохнуть? Наверное, ты устала после такого длинного и ужасного путешествия. Я не хочу, чтобы ты переутомлялась, — обратился Риго к Мириам.
— Я беременна, но не больна, Риго. Пожалуйста, не обращайся со мной, как с инвалидом.
Он приблизился к ней и коснулся рукой шнуровки на груди, которую она ослабила, чтобы дать отдохнуть пополневшей груди и животу.
— Ты ведь у нас доктор. Если ты так хорошо себя чувствуешь, может быть, сегодня ночью ты примешь меня на этой великолепной постели?
Посреди огромной комнаты стояла широкая кровать с балдахином. Когда они вошли, Мириам старалась не смотреть на нее.
— Ты мой муж и имеешь право быть со мной в любое время, — тихо ответила она.
— Я, не хочу, чтобы ты страдала, исполняя свой долг. Если тебе позволяет самочувствие, откуда же такая холодность в последние несколько недель? «Зачем я заговорил на эту опасную тему?»
— Я становлюсь бесформенной. Уверена, ты не захочешь…
— Я уже говорил тебе, что твое тело не может быть неприятным для меня — имеет значение только твое отношение ко мне!
— Как и всегда, — возразила она, отстраняя его руки.
— Как подсказывает мне память, мы не понравились друг другу в первую же встречу. Но это никогда не мешало вспыхивающей между нами время от времени страсти… до сегодняшнего дня. — Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Оставив Мириам, Риго оседлал Пелигро и отправился посмотреть город. И человек, и лошадь были рады выплеснуть бьющую через край энергию. Он поехал в сторону огромного собора, который начали возводить два года назад. Уже был заложен каменный фундамент, хотя было видно, что пройдут годы, прежде чем этот грандиозный проект будет завершен.
Проезжая по узкий улочкам, он рассматривал цветущий город, дома, выстроенные в основном из камня. Старые постройки над рекой снес невероятный ураган, о котором рассказывал ему Бенджамин.
Добравшись до площади, Риго остановился у небольшого прилавка, за которым индеанка продавала безделушки. Это были недорогие, но очень симпатичные ожерелья и браслеты, собранные из перламутровых осколков. Его внимание привлекло одно хрупкое на вид ожерелье розового цвета; он представил себе, как хорошо оно будет смотреться на Мириам.
Чувствуя себя не в своей тарелке, он спросил о цене. Ожерелье оказалось не очень дорогим. Осторожно спрятав свое сокровище в седельную сумку, Риго поехал дальше, недоумевая, зачем он купил женщине, привыкшей к дорогим украшениям, простые перламутровые бусы.
Путешествуя по оживленным улицам и останавливаясь, чтобы сделать покупки, он все время чувствовал преследование, но сколько ни оглядывался, не замечал ничего подозрительного. Хорошо помня, что случилось на корабле, вполне можно было допустить, что в Санто-Доминго некто мог предпринять попытку убить его.
За последние годы Родриго нажил немало врагов. При его занятиях это было неизбежно: «Но кто мог последовать за мной в Новый Свет?» Риго перебирал длинный список брошенных любовниц, обманутых мужей, даже молодых солдат, дорогу которым он, может быть, перешел, продвигаясь по службе. Наконец он решил бросить это занятие и продолжал разглядывать цветущий город.
Между прилавками, ломящимися от фруктов и изделий ремесленников, сновали чернокожие рабы. В городе он заметил совсем немного индейцев, которых было нетрудно узнать по длинным черным волосам, черным глазам и безыскусной крестьянской одежде.
Как и африканцы, они были рабами, хоть это было запрещено. Здесь работали и каннибалы с южных Карибских островов. Риго смотрел на этих бедняг, трудившихся под жарким солнцем, и пытался представить их воинственными, поедающими людей дикарями, Риго манила буйная растительность за городскими стенами. «Может, это зов крови?» Пустив коня мелкой рысью, он направился в сторону открытого берега реки.
Риго решил посмотреть на поля, возделанные на границе джунглей. Он подъехал ближе, и ему вдруг показалось, что какая-то сила затягивает его в темную чащу, словно желая поглотить. Прогоняя фантастическое видение, он потряс головой и принялся разглядывать ростки. Сахарный тростник и рис выращивали на экспорт на островах к западу от Санто-Доминго, а на этих полях росли маниока и маис. Бенджамин рассказывал ему о .местных хлебных культурах. У него мелькнула идея стать плантатором и солидным человеком. На мгновение Риго представил себе реакцию тайно на то, что человек их же крови будет управлять ими.
«Я, кажется, забегаю вперед. Скорее всего я окончу дни в Мексике, сбывая то, что нашел».
Он повернул Пелигро в чудесную темноту джунглей и вдруг почувствовал, что конь испуган. Потрепав его по холке и бормоча что-то успокаивающее, он поехал дальше, разглядывая с близкого расстояния первозданную красоту.
— Все это напоминает собор в праздничный день. Впереди показался еще один расчищенный участок, на котором он заметил небольшую группу индейцев, рыхлящих мотыгами мягкую красноватую почву. Небольшой ручей омывал корни огромного корявого дерева.
Держа Пелигро под узцы, Риго спешился и повел коня к ручью. Тайно на ближайшем поле прекратили работать и принялись перешептываться друг с другом, показывая на него. С холодной улыбкой Риго направился в их сторону, подняв руку ладонью вверх, что, как он надеялся, будет воспринято, как мирное приветствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40