— Я слышал, что при набеге индейцев все переселенцы погибли, — отозвался сосед Булвипа Мура по столику.Гарнет покосилась на говорившего:— Меня спасли. И благодарить за это я должна вовсе не мистера Мура.— Кто же вас спас? — поинтересовался незнакомец.— Некто мистер Маккензи, — задиристо провозгласила Гарнет. — А ваш Мур бросил нас и словом не обмолвился о грозящей гибели.— Эта женщина несет околесицу! — возмутился проводник.— Вы лжец, сэр. Трус и лжец.— Серьезное обвинение. Особенно в здешних краях, — предостерег сидевший за столиком.— Но от этого оно не становится менее правдивым, мистер…— Бодин. Натан Бодин. — Рядом со здоровенным Муром его сосед казался вдвое меньше. На узком лице темнели аккуратно подстриженные усы.— Не бери в голову, Бодин, — рявкнул проводник. — Она мелет несусветный вздор.— Я знаю, что вас наняли проводником, мистер Мур. Знаю, что мы целиком зависели от вас. А вы нас бросили и оставили на растерзание индейцам двенадцать фургонов с женщинами и детьми.В баре загалдели, и какой-то человек спросил:— Это правда, Мур?— Да ты что! Эта шлюха все врет, потому что я не попался на ее крючок.— Не смей ее так обзывать! — поднялся на защиту Гарнет Джеб Бун.— Кто это разевает пасть? — взревел взбешенный верзила. — Не хватало, чтобы каждый молокосос указывал Булвипу Муру, что ему можно, а что нельзя!— А тебе, выходит, разевать пасть можно? — раздался спокойный голос, и у Гарнет екнуло сердце. Она узнала своего недавнего спутника, который сидел в дальнем, неосвещенном уголке бара.И только теперь Флинт Маккензи выступил из тени.
С тех пор как Натан Бодин и Булвип Мур заявились в бар, Флинт оставался в своем углу незамеченным. Его не могло не заинтересовать, какого черта эти два сукиных сына делают вместе. «Ворон ворону…» — мелькнуло в голове. Они оба заслуживали смерти, и Флинт одинаково презирал каждого из них. Мур трусливо шел напролом, но из их парочки Бодин был опаснее: коварная змея, он наносил удар исподтишка и предпочитал, чтобы грязную работу делали за него другие. Флинт понял, что на этот раз Бодин использовал Мура.Насколько Флинт мог припомнить, Натан Бодин никому не сделал добра. Они выросли в одной техасской округе, и их дорожки не раз пересекались. Флинт недоумевал, как это Бодин разгуливает на свободе — года два назад он всадил нож в спину мексиканца. Флинт давал тогда показания, и благодаря его свидетельству сукина сына приговорили к пяти годам тюрьмы.Флинт выпил, заказал еще. И целый час только пил, набираясь злости и помалкивая до поры до времени.Когда бутылка опустела, он подал знак бармену принести другую, но тот обернулся на гвалт в другом конце бара и побежал выяснять, в чем дело. Флинт поднял глаза, увидел свою рыжеволосую знакомую и в тот же миг понял, что у нее неприятности. Какого дьявола она делала в баре? Чертова баба так и вынюхивала, в какую бы вляпаться историю, точно гончая, зарывающаяся носом в нору скунса.
Два ковбоя, похоже, оказались безобидными ребятами. Но в следующую секунду Флинт опять чертыхнулся, увидев, что Гарнет узнала Мура.Верзила обозвал ее шлюхой, и Флинт тут же вскочил. Одному из юнцов это тоже не понравилось. И теперь он, а с ним и оба брата рисковали быть застреленными, а его рыжая могла попасть под перекрестный огонь.— А тебе, выходит, разевать пасть можно? — Слова сами собой сорвались с его губ.— Это еще кто? — оборачиваясь, проревел Мур, и Флинт заметил на его лице удивление. — Тот самый Маккензи, о котором трепалась девчонка!— Именно. И я согласен с ковбоем: ты должен перед ней извиниться. Нельзя обзывать женщин. К тому же я подтверждаю слова этой леди — ты в самом деле бросил караван.— Значит, подтверждаешь? — Мур дернул плечом, кнут подался вперед и рукоятка легла прямо в его широкую ладонь.У Флинта не дрогнул ни один мускул.— Только попробуй подними, и я прострелю тебе руку. — Флинт не мигая смотрел на противника. Завсегдатаи бара, сидящие между ним и Муром, бросились врассыпную. — Руки на стол, Бодин, чтобы я мог их видеть! — обратился он к соседу верзилы, не удостаивая его взглядом.— Вот мы и встретились, мистер Маккензи. — Рот Натана Бодина скривила злобная усмешка.— Не ожидал тебя встретить, Бодин. Как же ты здесь очутился? Сбежал из тюрьмы?— Меня отпустили за примерное поведение.— Это лишний раз доказывает, как много легковерных живет на этом свете.— Не спорьте с ними, мистер Маккензи, — сделала попытку вмешаться Гарнет.— Убирайтесь отсюда! — не отрывая взгляда от Мура и Бодина, приказал ей Флинт.— Уйду, но прежде скажу…— Послушайтесь его, мэм, уходите, — прошептал Джой Бун.— Выведите ее, — приказал Флинт братьям.Братья подхватили Гарнет под руки:— Пойдемте, мэм.— Одну минуту, — остановил их Флинт. — Прежде чем леди уйдет, Мур должен ей кое-что сказать.Верзила нерешительно покосился на Бодина. Бул-вип Мур хоть и хорохорился, но было заметно, что он покрылся испариной. И бросив на Флинта ненавидящий взгляд, наконец выдавил:— Не обращайте внимания, леди. Дурацкий вышел разговор.Его явно сдерживало присутствие Бодина, хотя угрожающий вид говорил о том, что он не прочь испытать этого невесть откуда взявшегося Маккензи. И не теряя времени, Флинт повернулся к Гарнет:— Миссис Скотт, перед вами извинились. Теперь идите.— Но… — начала она, но больше не могла проговорить ни единого слова — братья Бун буквально поволокли ее к дверям.— А теперь, поскольку леди доказала твою трусость, ты, Мур, и ты, Бодин, седлайте лошадей и прочь из города.Губы Бодина сложились в злобную улыбку:— Мы и так хотели уезжать. Не думай, Маккензи, что это ты нас прогнал. Но я уверен, мы еще встретимся. — Он и не пытался скрыть свою угрозу. — Пошли, Булвип.Глаза Мура засверкали ненавистью:— Да, непременно встретимся, — процедил он.— Буду с нетерпением ждать, — ухмыльнулся Флинт и посторонился, давая дорогу.— Теперь, сынок, почаще оборачивайся, — посоветовал ему старик за соседним столиком.— Как бы хорек ни крался, его обязательно почуешь, отец, — рассмеялся в ответ Флинт и двинулся к двери. Он был сыт по горло этим городом и собирался, как следует отоспавшись, наутро повидать рыжеволосую и в путь.Гарнет в одиночестве стояла за конторкой. Но увидев Флинта, ринулась на него, точно защищающая детенышей волчица.— Как вы посмели? — вскричала она, и Флинт невольно залюбовался пламенем ее рыжих волос и мерцающими изумрудами глаз. От гнева в обворожительном голосе Гарнет появились хрипловатые нотки.Она была ненормальной. Взбалмашной. Безумной. Окончательно свихнувшейся. По-ослиному упрямой.Но чертовски красивой. Настолько красивой, что на нее было больно смотреть. Флинт чуть не согнулся от боли в чреслах.— А сейчас какая муха вас укусила, миссис Скотт?— За кого вы меня принимаете, Флинт Маккензи? Как вы посмели приказать тем парням выволочь меня из бара, словно непослушную девчонку?— Я сделал это для вашего же блага.— Благодарю! Я могу сама о себе позаботиться.— Сомневаюсь. Иначе вы держали бы язык за зубами. Или еще не поняли, что здесь вам не Юг? Не все играют по правилам. И один из таких — Булвип Мур.— Какая разница — здесь или на востоке? Трус и лжец останется трусом и лжецом независимо от того, где живет. И пока люди будут бояться называть вещи своими именами, трусы и лжецы никуда не исчезнут. Но я их терпеть не собираюсь.— Ваша шкура — это ваша забота, но могли убить двух парней, которые за вас вступились.Как только смысл его слов дошел до Гарнет, она опустила глаза:— Я об этом не подумала.— А напрасно. В здешних краях следует сначала думать, а потом действовать. Представить страшно, что станет с теми юными ковбоями, столкнись они на улице с Муром и Бодином.— Я отослала их наверх отсыпаться после выпитого. Признаюсь, не сообразила, что моя опрометчивость может угрожать другим. — Она подняла голову, и Флинт увидел закипающую ярость в глазах молодой женщины. — Но повторяю, мистер Маккензи, о себе я способна позаботиться сама. Так что если мне понадобится ваша помощь, я дам вам об этом знать.— Охолоньте, вдовушка Скотт. Я достаточно вытаскивал вас из разных переплетов. Отныне выбирайтесь сами. И желаю удачи. — Он швырнул на конторку серебряный доллар. — А мне нужна комната. Пора ложиться спать.Гарнет подвинула деньги обратно:— Ступайте в мою. Нечего ей пустовать, раз мне все равно всю ночь оставаться внизу, — и вытащила из кармана ключ. — Номер шесть в конце коридора.Флинт удивленно изогнул бровь:— Мне кажется, миссис Скотт, это против правил.— Некоторые правила, мистер Маккензи, для того и писаны, чтобы их нарушать.Ямочка на подбородке Гариет придавала ее улыбке особое очарование, и это, к глубокому огорчению Флинта, явно подогревало его желание. Нужно избавляться от этой соблазнительницы — и чем скорее, тем лучше. Он зажал ключ в кулаке.— Номер шесть в конце коридора?Гарнет кивнула, и Флинт направился к лестнице.В комнате царил полумрак. Только полоска лунного света очерчивала темный контур кровати в углу. Несколько секунд Флинт стоял, прислонившись спиной к стене, давая глазам привыкнуть к темноте. А потом почувствовал аромат роз. Ее аромат.Словно притягиваемый магнитом, он шагнул к кровати и поднял сброшенный Гарнет лифчик, поднес к носу, зарылся лицом в тончайшую ткань. И тут же, проклиная себя за глупость, бросился к окну, распахнул створку и долго смотрел на пустынную улицу. Где-то далеко в тишине ночи часы пробили полночь. Испытывая отвращение к самому себе, Флинт вернулся к кровати, снял пояс с револьвером, повесил его на спинку. Потом стащил сапоги и рубашку, зевнул и растянулся на матрасе.
После того как Флинт ушел из холла, Гарнет поняла, что не сможет долго на него сердиться. Хотя, Бог свидетель, поводов для этого он давал немало. Самый несносный человек, которого она только знала. Ни с кем не умел ладить.Но в его присутствии Гарнет ощущала себя в безопасности и была уверена, что Флинт вытащит ее из любой передряги. Ни с одним из своих мужей она не испытывала такого чувства. Он был искренен и даже простоват, но благороден и прямолинеен и, несмотря ни на что, жил по законам чести. Одного этого было достаточно, чтобы уважать мужчину и доверять ему.Однако существовало нечто более глубокое и осязаемое, чем обычное уважение и уверенность, что Флинт — ее судьба. Да будь он хоть самым последним на западе проходимцем, это нечто никуда бы не исчезло: его мужское начало притягивало ее женскую сущность. Он ее очаровывал, его стройное тело будоражило ее кровь, а поцелуй разжег страсть.Почему бы, думала Гарнет, не броситься навстречу этому влечению? К чему лгать? Притворяться, что он ее не привлекает. Что поцелуй не всколыхнул чувства, которые закипали от каждого прикосновения, мимолетного взгляда его манящих сапфировых глаз.И как бы Флинт ни скрывал, Гарнет знала, что он желает ее так же сильно. Ее женское чутье безошибочно это угадывало. И даже сейчас он лежит наверху, томимый желанием. От этой мысли глаза Гарнет закрылись сами собой.Но есть способ заставить Флинта желать ее еще сильнее.— Прошу прощения, мистер Клоски, за то, что покидаю доверенный мне пост, — пробормотала она. — Этому пустому холлу придется до утра побыть без меня. — Она посмотрела на лестницу. — Есть места, где я нужнее, чем здесь.
Когда пробило час, Флинт оставил тщетные попытки уснуть. Сел, взбил за спиной подушки и мрачно уставился в темноту. Он клял себя на чем свет стоит. Что с ним, в конце концов, происходит? Давно надо было подобрать какую-нибудь шлюху и выбросить из головы рыжеволосую чертовку.Раздался скрип. Флинт молниеносно повернул голову к двери и одновременно потянулся к «кольту». Он ждал: неужели Бодин и Мур решили все-таки вернуться? Дверь медленно отворилась, и он увидел в проеме знакомую фигуру.— Верный способ оказаться застреленной. Вы так ничему и не научились, вдовушка Скотт? Глава 8 В комнате было темно, но Гарнет ощутила на себе взгляд Флинта. Она прислонилась к притолоке, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. И наконец увидела его. Флинт сидел на кровати. Лунный свет серебрил обнаженные плечи и грудь, но лицо оставалось в тени. Он протянул руку к лампе.— Не зажигайте, — попросила Гарнет.Она вся дрожала и про себя молила об одном: только бы сохранить хладнокровие. Ноги так подкашивались, что хотелось сесть. Она сбросила ботинки и сделала шаг к кровати. Пальцы так онемели, что никак не могли расстегнуть блузку.— Разве я неясно выразился внизу? — начал Флинт. — Из каких только переплетов я вас не вытаскивал! Довольно. Если вы снимете блузку, обратной дороги не будет.— А я, помнится, говорила, что способна позаботиться о себе сама. — Гарнет сбросила блузку и откинула ее в сторону.— Это вы называете заботой о себе? Да вы глупее вынюхивающей скунса домашней кошки. Сами не понимаете, в какую готовы вляпаться неприятность.— Так отчего же вам прямо об этом не сказать? — Она освободила завязку на юбке, та упала к ее ногам, Гарнет перешагнула через лежащую ворохом одежду и еще приблизилась к кровати. Теперь на ней оставались только лифчик и панталоны.— Я все уже говорил. Что, не помните? Я не юный Бобби Джо и не старикан Фредди. Никакие семейные штучки-дрючки со мной не пройдут. Настанет утро — только меня здесь и видели.— Говорили. — Гарнет наклонилась и скатала с ноги чулок, потом проделала то же с другим и, перебросив через спинку кровати, подошла еще ближе.— Черт возьми, дамочка. Я дурака не валяю. Как сказал, так и будет.— Понятно. Но я хочу всего лишь воспользоваться случаем. — Нагота ее никогда не смущала, и она без колебаний сбросила остальную одежду.Теперь она стояла перед Флинтом совершенно обнаженная и лихорадочно думала, что делать дальше. Все случилось быстро, под влиянием порыва, но теперь ее уверенность в себе быстро таяла. А что, если все это было ошибкой? Что, если она не сможет его удовлетворить? Или хуже, если он просто над ней посмеется? Тогда она сгорит от стыда. Умрет от унижения.— Волосы. Не забудь про волосы, вдовушка Скотт. — Его спокойствие обескураживало Гарнет. Она не владела собой.А Флинт держал себя в руках.Гарнет быстро расплела косу и расчесала пальцами локоны. Потом тряхнула головой. На миг рыжие кудри взвились золотистым облаком и легли на плечи. Она уронила руки и ждала, что он сделает дальше.Объятый желанием, Флинт голодным взглядом окинул ее наготу. Однажды он уже видел ее голой при свете солнца. Но лунный луч делал зрелище несравненным. Изгибы тела подчеркивали таинственные тени, а рыжая копна волос казалась дикой, как у очаровательной ведьмы. Желание томило его — ни одну женщину на свете он не хотел так сильно, как Гарнет.— По моим расчетам, вдовушка Скотт, до рассвета осталось часов пять. Так что не будем терять времени.Она бросилась в его объятия. Их губы сомкнулись. В поцелуе Флинта не ощущалось ни капли нежности. Да в этом и не было нужды. С первой их встречи там, у костра, их потянуло друг к другу, и этот миг неминуемо приближался. Не было смысла подогревать ласками страсть — она закипела от одного прикосновения губ. На Гарнет нахлынуло удивительное чувство, которое пробирало ее до самых костей.Флинт оттолкнул ее, расстегнул ремень на штанах из оленьей кожи, быстро стянул их вместе с нижним бельем и нетерпеливо отбросил в сторону. Потом снова лег и положил на себя Гарнет — ее груди прижались к монолиту его мускулистой груди. Женщина вытянулась, тесно приникла плоть к плоти, и Флинт запустил руки в ее пышные кудри.— Но никаких условий, рыжая.Гарнет подняла голову и посмотрела ему в глаза. Сиявшее в них желание еще больше распалило ее страсть.— Для тебя никаких.И движимая жаждой испить его всего, потянулась к губам. Флинт зажал ее ноги своими, подмял под себя. Гарнет почувствовала, как он возбужден, и судорожно вздохнула. Но его язык тут же скользнул ей в рот и подавил стон.Она почти задохнулась, когда он оторвался от ее губ и дорожка поцелуев пробежала к груди. Язык, словно влажная терка, прошелся по сразу отвердевшим соскам, и один оказался у него во рту. Гарнет судорожно выгнулась и крепче прижалась к Флинту. Смущение прошло, руки свободно блуждали по его телу. И когда он возобновил поцелуй, женщина жадно раскрыла рот. На такую вершину чувственного возбуждения ей еще никогда не приходилось взлетать, и она сама себе удивлялась — желание принадлежать этому человеку заглушало здравый смысл. Наконец она перестала сдерживаться, позволяя рукам и губам наслаждаться его телом так же, как он наслаждался ею.Охваченная желанием, она закружилась в вихре страсти. Слух улавливал его стоны, разум сознавал, какая мужская сила таится в теле, к которому она прикасалась губами и кончиками пальцев.Гарнет была чувственной женщиной, но ее страстность бывшие мужья не пытались ни удовлетворить, ни разжечь. И теперь она самозабвенно кинулась в любовный омут, отбросив стыд, который всегда ей в прошлом мешал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
С тех пор как Натан Бодин и Булвип Мур заявились в бар, Флинт оставался в своем углу незамеченным. Его не могло не заинтересовать, какого черта эти два сукиных сына делают вместе. «Ворон ворону…» — мелькнуло в голове. Они оба заслуживали смерти, и Флинт одинаково презирал каждого из них. Мур трусливо шел напролом, но из их парочки Бодин был опаснее: коварная змея, он наносил удар исподтишка и предпочитал, чтобы грязную работу делали за него другие. Флинт понял, что на этот раз Бодин использовал Мура.Насколько Флинт мог припомнить, Натан Бодин никому не сделал добра. Они выросли в одной техасской округе, и их дорожки не раз пересекались. Флинт недоумевал, как это Бодин разгуливает на свободе — года два назад он всадил нож в спину мексиканца. Флинт давал тогда показания, и благодаря его свидетельству сукина сына приговорили к пяти годам тюрьмы.Флинт выпил, заказал еще. И целый час только пил, набираясь злости и помалкивая до поры до времени.Когда бутылка опустела, он подал знак бармену принести другую, но тот обернулся на гвалт в другом конце бара и побежал выяснять, в чем дело. Флинт поднял глаза, увидел свою рыжеволосую знакомую и в тот же миг понял, что у нее неприятности. Какого дьявола она делала в баре? Чертова баба так и вынюхивала, в какую бы вляпаться историю, точно гончая, зарывающаяся носом в нору скунса.
Два ковбоя, похоже, оказались безобидными ребятами. Но в следующую секунду Флинт опять чертыхнулся, увидев, что Гарнет узнала Мура.Верзила обозвал ее шлюхой, и Флинт тут же вскочил. Одному из юнцов это тоже не понравилось. И теперь он, а с ним и оба брата рисковали быть застреленными, а его рыжая могла попасть под перекрестный огонь.— А тебе, выходит, разевать пасть можно? — Слова сами собой сорвались с его губ.— Это еще кто? — оборачиваясь, проревел Мур, и Флинт заметил на его лице удивление. — Тот самый Маккензи, о котором трепалась девчонка!— Именно. И я согласен с ковбоем: ты должен перед ней извиниться. Нельзя обзывать женщин. К тому же я подтверждаю слова этой леди — ты в самом деле бросил караван.— Значит, подтверждаешь? — Мур дернул плечом, кнут подался вперед и рукоятка легла прямо в его широкую ладонь.У Флинта не дрогнул ни один мускул.— Только попробуй подними, и я прострелю тебе руку. — Флинт не мигая смотрел на противника. Завсегдатаи бара, сидящие между ним и Муром, бросились врассыпную. — Руки на стол, Бодин, чтобы я мог их видеть! — обратился он к соседу верзилы, не удостаивая его взглядом.— Вот мы и встретились, мистер Маккензи. — Рот Натана Бодина скривила злобная усмешка.— Не ожидал тебя встретить, Бодин. Как же ты здесь очутился? Сбежал из тюрьмы?— Меня отпустили за примерное поведение.— Это лишний раз доказывает, как много легковерных живет на этом свете.— Не спорьте с ними, мистер Маккензи, — сделала попытку вмешаться Гарнет.— Убирайтесь отсюда! — не отрывая взгляда от Мура и Бодина, приказал ей Флинт.— Уйду, но прежде скажу…— Послушайтесь его, мэм, уходите, — прошептал Джой Бун.— Выведите ее, — приказал Флинт братьям.Братья подхватили Гарнет под руки:— Пойдемте, мэм.— Одну минуту, — остановил их Флинт. — Прежде чем леди уйдет, Мур должен ей кое-что сказать.Верзила нерешительно покосился на Бодина. Бул-вип Мур хоть и хорохорился, но было заметно, что он покрылся испариной. И бросив на Флинта ненавидящий взгляд, наконец выдавил:— Не обращайте внимания, леди. Дурацкий вышел разговор.Его явно сдерживало присутствие Бодина, хотя угрожающий вид говорил о том, что он не прочь испытать этого невесть откуда взявшегося Маккензи. И не теряя времени, Флинт повернулся к Гарнет:— Миссис Скотт, перед вами извинились. Теперь идите.— Но… — начала она, но больше не могла проговорить ни единого слова — братья Бун буквально поволокли ее к дверям.— А теперь, поскольку леди доказала твою трусость, ты, Мур, и ты, Бодин, седлайте лошадей и прочь из города.Губы Бодина сложились в злобную улыбку:— Мы и так хотели уезжать. Не думай, Маккензи, что это ты нас прогнал. Но я уверен, мы еще встретимся. — Он и не пытался скрыть свою угрозу. — Пошли, Булвип.Глаза Мура засверкали ненавистью:— Да, непременно встретимся, — процедил он.— Буду с нетерпением ждать, — ухмыльнулся Флинт и посторонился, давая дорогу.— Теперь, сынок, почаще оборачивайся, — посоветовал ему старик за соседним столиком.— Как бы хорек ни крался, его обязательно почуешь, отец, — рассмеялся в ответ Флинт и двинулся к двери. Он был сыт по горло этим городом и собирался, как следует отоспавшись, наутро повидать рыжеволосую и в путь.Гарнет в одиночестве стояла за конторкой. Но увидев Флинта, ринулась на него, точно защищающая детенышей волчица.— Как вы посмели? — вскричала она, и Флинт невольно залюбовался пламенем ее рыжих волос и мерцающими изумрудами глаз. От гнева в обворожительном голосе Гарнет появились хрипловатые нотки.Она была ненормальной. Взбалмашной. Безумной. Окончательно свихнувшейся. По-ослиному упрямой.Но чертовски красивой. Настолько красивой, что на нее было больно смотреть. Флинт чуть не согнулся от боли в чреслах.— А сейчас какая муха вас укусила, миссис Скотт?— За кого вы меня принимаете, Флинт Маккензи? Как вы посмели приказать тем парням выволочь меня из бара, словно непослушную девчонку?— Я сделал это для вашего же блага.— Благодарю! Я могу сама о себе позаботиться.— Сомневаюсь. Иначе вы держали бы язык за зубами. Или еще не поняли, что здесь вам не Юг? Не все играют по правилам. И один из таких — Булвип Мур.— Какая разница — здесь или на востоке? Трус и лжец останется трусом и лжецом независимо от того, где живет. И пока люди будут бояться называть вещи своими именами, трусы и лжецы никуда не исчезнут. Но я их терпеть не собираюсь.— Ваша шкура — это ваша забота, но могли убить двух парней, которые за вас вступились.Как только смысл его слов дошел до Гарнет, она опустила глаза:— Я об этом не подумала.— А напрасно. В здешних краях следует сначала думать, а потом действовать. Представить страшно, что станет с теми юными ковбоями, столкнись они на улице с Муром и Бодином.— Я отослала их наверх отсыпаться после выпитого. Признаюсь, не сообразила, что моя опрометчивость может угрожать другим. — Она подняла голову, и Флинт увидел закипающую ярость в глазах молодой женщины. — Но повторяю, мистер Маккензи, о себе я способна позаботиться сама. Так что если мне понадобится ваша помощь, я дам вам об этом знать.— Охолоньте, вдовушка Скотт. Я достаточно вытаскивал вас из разных переплетов. Отныне выбирайтесь сами. И желаю удачи. — Он швырнул на конторку серебряный доллар. — А мне нужна комната. Пора ложиться спать.Гарнет подвинула деньги обратно:— Ступайте в мою. Нечего ей пустовать, раз мне все равно всю ночь оставаться внизу, — и вытащила из кармана ключ. — Номер шесть в конце коридора.Флинт удивленно изогнул бровь:— Мне кажется, миссис Скотт, это против правил.— Некоторые правила, мистер Маккензи, для того и писаны, чтобы их нарушать.Ямочка на подбородке Гариет придавала ее улыбке особое очарование, и это, к глубокому огорчению Флинта, явно подогревало его желание. Нужно избавляться от этой соблазнительницы — и чем скорее, тем лучше. Он зажал ключ в кулаке.— Номер шесть в конце коридора?Гарнет кивнула, и Флинт направился к лестнице.В комнате царил полумрак. Только полоска лунного света очерчивала темный контур кровати в углу. Несколько секунд Флинт стоял, прислонившись спиной к стене, давая глазам привыкнуть к темноте. А потом почувствовал аромат роз. Ее аромат.Словно притягиваемый магнитом, он шагнул к кровати и поднял сброшенный Гарнет лифчик, поднес к носу, зарылся лицом в тончайшую ткань. И тут же, проклиная себя за глупость, бросился к окну, распахнул створку и долго смотрел на пустынную улицу. Где-то далеко в тишине ночи часы пробили полночь. Испытывая отвращение к самому себе, Флинт вернулся к кровати, снял пояс с револьвером, повесил его на спинку. Потом стащил сапоги и рубашку, зевнул и растянулся на матрасе.
После того как Флинт ушел из холла, Гарнет поняла, что не сможет долго на него сердиться. Хотя, Бог свидетель, поводов для этого он давал немало. Самый несносный человек, которого она только знала. Ни с кем не умел ладить.Но в его присутствии Гарнет ощущала себя в безопасности и была уверена, что Флинт вытащит ее из любой передряги. Ни с одним из своих мужей она не испытывала такого чувства. Он был искренен и даже простоват, но благороден и прямолинеен и, несмотря ни на что, жил по законам чести. Одного этого было достаточно, чтобы уважать мужчину и доверять ему.Однако существовало нечто более глубокое и осязаемое, чем обычное уважение и уверенность, что Флинт — ее судьба. Да будь он хоть самым последним на западе проходимцем, это нечто никуда бы не исчезло: его мужское начало притягивало ее женскую сущность. Он ее очаровывал, его стройное тело будоражило ее кровь, а поцелуй разжег страсть.Почему бы, думала Гарнет, не броситься навстречу этому влечению? К чему лгать? Притворяться, что он ее не привлекает. Что поцелуй не всколыхнул чувства, которые закипали от каждого прикосновения, мимолетного взгляда его манящих сапфировых глаз.И как бы Флинт ни скрывал, Гарнет знала, что он желает ее так же сильно. Ее женское чутье безошибочно это угадывало. И даже сейчас он лежит наверху, томимый желанием. От этой мысли глаза Гарнет закрылись сами собой.Но есть способ заставить Флинта желать ее еще сильнее.— Прошу прощения, мистер Клоски, за то, что покидаю доверенный мне пост, — пробормотала она. — Этому пустому холлу придется до утра побыть без меня. — Она посмотрела на лестницу. — Есть места, где я нужнее, чем здесь.
Когда пробило час, Флинт оставил тщетные попытки уснуть. Сел, взбил за спиной подушки и мрачно уставился в темноту. Он клял себя на чем свет стоит. Что с ним, в конце концов, происходит? Давно надо было подобрать какую-нибудь шлюху и выбросить из головы рыжеволосую чертовку.Раздался скрип. Флинт молниеносно повернул голову к двери и одновременно потянулся к «кольту». Он ждал: неужели Бодин и Мур решили все-таки вернуться? Дверь медленно отворилась, и он увидел в проеме знакомую фигуру.— Верный способ оказаться застреленной. Вы так ничему и не научились, вдовушка Скотт? Глава 8 В комнате было темно, но Гарнет ощутила на себе взгляд Флинта. Она прислонилась к притолоке, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. И наконец увидела его. Флинт сидел на кровати. Лунный свет серебрил обнаженные плечи и грудь, но лицо оставалось в тени. Он протянул руку к лампе.— Не зажигайте, — попросила Гарнет.Она вся дрожала и про себя молила об одном: только бы сохранить хладнокровие. Ноги так подкашивались, что хотелось сесть. Она сбросила ботинки и сделала шаг к кровати. Пальцы так онемели, что никак не могли расстегнуть блузку.— Разве я неясно выразился внизу? — начал Флинт. — Из каких только переплетов я вас не вытаскивал! Довольно. Если вы снимете блузку, обратной дороги не будет.— А я, помнится, говорила, что способна позаботиться о себе сама. — Гарнет сбросила блузку и откинула ее в сторону.— Это вы называете заботой о себе? Да вы глупее вынюхивающей скунса домашней кошки. Сами не понимаете, в какую готовы вляпаться неприятность.— Так отчего же вам прямо об этом не сказать? — Она освободила завязку на юбке, та упала к ее ногам, Гарнет перешагнула через лежащую ворохом одежду и еще приблизилась к кровати. Теперь на ней оставались только лифчик и панталоны.— Я все уже говорил. Что, не помните? Я не юный Бобби Джо и не старикан Фредди. Никакие семейные штучки-дрючки со мной не пройдут. Настанет утро — только меня здесь и видели.— Говорили. — Гарнет наклонилась и скатала с ноги чулок, потом проделала то же с другим и, перебросив через спинку кровати, подошла еще ближе.— Черт возьми, дамочка. Я дурака не валяю. Как сказал, так и будет.— Понятно. Но я хочу всего лишь воспользоваться случаем. — Нагота ее никогда не смущала, и она без колебаний сбросила остальную одежду.Теперь она стояла перед Флинтом совершенно обнаженная и лихорадочно думала, что делать дальше. Все случилось быстро, под влиянием порыва, но теперь ее уверенность в себе быстро таяла. А что, если все это было ошибкой? Что, если она не сможет его удовлетворить? Или хуже, если он просто над ней посмеется? Тогда она сгорит от стыда. Умрет от унижения.— Волосы. Не забудь про волосы, вдовушка Скотт. — Его спокойствие обескураживало Гарнет. Она не владела собой.А Флинт держал себя в руках.Гарнет быстро расплела косу и расчесала пальцами локоны. Потом тряхнула головой. На миг рыжие кудри взвились золотистым облаком и легли на плечи. Она уронила руки и ждала, что он сделает дальше.Объятый желанием, Флинт голодным взглядом окинул ее наготу. Однажды он уже видел ее голой при свете солнца. Но лунный луч делал зрелище несравненным. Изгибы тела подчеркивали таинственные тени, а рыжая копна волос казалась дикой, как у очаровательной ведьмы. Желание томило его — ни одну женщину на свете он не хотел так сильно, как Гарнет.— По моим расчетам, вдовушка Скотт, до рассвета осталось часов пять. Так что не будем терять времени.Она бросилась в его объятия. Их губы сомкнулись. В поцелуе Флинта не ощущалось ни капли нежности. Да в этом и не было нужды. С первой их встречи там, у костра, их потянуло друг к другу, и этот миг неминуемо приближался. Не было смысла подогревать ласками страсть — она закипела от одного прикосновения губ. На Гарнет нахлынуло удивительное чувство, которое пробирало ее до самых костей.Флинт оттолкнул ее, расстегнул ремень на штанах из оленьей кожи, быстро стянул их вместе с нижним бельем и нетерпеливо отбросил в сторону. Потом снова лег и положил на себя Гарнет — ее груди прижались к монолиту его мускулистой груди. Женщина вытянулась, тесно приникла плоть к плоти, и Флинт запустил руки в ее пышные кудри.— Но никаких условий, рыжая.Гарнет подняла голову и посмотрела ему в глаза. Сиявшее в них желание еще больше распалило ее страсть.— Для тебя никаких.И движимая жаждой испить его всего, потянулась к губам. Флинт зажал ее ноги своими, подмял под себя. Гарнет почувствовала, как он возбужден, и судорожно вздохнула. Но его язык тут же скользнул ей в рот и подавил стон.Она почти задохнулась, когда он оторвался от ее губ и дорожка поцелуев пробежала к груди. Язык, словно влажная терка, прошелся по сразу отвердевшим соскам, и один оказался у него во рту. Гарнет судорожно выгнулась и крепче прижалась к Флинту. Смущение прошло, руки свободно блуждали по его телу. И когда он возобновил поцелуй, женщина жадно раскрыла рот. На такую вершину чувственного возбуждения ей еще никогда не приходилось взлетать, и она сама себе удивлялась — желание принадлежать этому человеку заглушало здравый смысл. Наконец она перестала сдерживаться, позволяя рукам и губам наслаждаться его телом так же, как он наслаждался ею.Охваченная желанием, она закружилась в вихре страсти. Слух улавливал его стоны, разум сознавал, какая мужская сила таится в теле, к которому она прикасалась губами и кончиками пальцев.Гарнет была чувственной женщиной, но ее страстность бывшие мужья не пытались ни удовлетворить, ни разжечь. И теперь она самозабвенно кинулась в любовный омут, отбросив стыд, который всегда ей в прошлом мешал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33