Хотя лечить надо не меня, а его. Проклятый тиран! Ну да все равно. — И она сделала несколько больших глотков, но тут же скривилась и передала виски Гарнет. — Ужасно! Как это мужики хлещут стакан за стаканом и при этом похваливают?— Ну-ка, — Гарнет отхлебнула еще. — Мне кажется, у них это что-то вроде проверки мужества. С первым стаканом виски они становятся мужчинами. — Она презрительно усмехнулась.— То же самое они испытывают к первой женщине, — Хани тоже потянулась к бутылке, — предмету их величайшей гордости. — Она закатила глаза и приложилась к горлышку.— А мы не можем забыть первого, кого они убили, — проговорила Гарнет, принимая бутылку и делая несколько новых глотков. — Их достоинство… их величайшее достоинство… — Ее пальцы разжались, и бутылка покатилась по дну фургона. — Чуть что, хватаются за револьвер…— Почему же мы так не ценим собственную женственность? — Хани подобрала бутылку. — И что нам дает она? Развивается грудь?— Признаюсь честно, для меня это было большим разочарованием. — Гарнет хихикнула. — Или, вернее сказать, невеликим достижением в жизни, — Женственность не бывает без хлопот с месячными, — рассмеялась Хани, а Гарнет вновь потянулась к бутылке. — Интересно, что бы сказали мужчины, если бы мы начали кичиться по поводу первого раза?— Ну, мне месячные не грозят. По крайней мере в ближайшие месяцев шесть. — Подруги снова прыснули. — Или бы похвалялись… похвалялись. — Гарнет икнула. — Извини. Похвалялись бы первым мужчиной.Хани опустила веки, которые внезапно оказались слишком тяжелыми.— А кто был твой первый? — заговорщически прошептала она.— Бобби Джо Ренфрю.— Б-бобби Джо? — Подруга сделала последний глоток и отставила в сторону пустую бутылку. — Это кто?— Мой первый муж.— Х-хороший? — Хани изо всех сил боролась со свинцовыми веками.— Не больно-то. — Гарнет расхохоталась. — По словам Флинта, Бобби со мной впервые узнал, что этим самым можно пользоваться не только для того… — Ее начал душить смех.— Чем пользоваться? — В голосе Хани сквозил явный интерес.— …не только для того, чтобы писать.Женщины покатились со смеху.— А у тебя кто был первым? — спросила Гарнет, когда они наконец смогли перевести дыхание.— Его звали Роберт… Роберт… — Хани наморщила лоб. — А фамилию не помню. Юрист. Я его любила.Гарнет силилась понять, что сказала подруга.— Почему же ты не вышла за него замуж?— Через неделю он объявил, что женат. — Это признание вызвало новый взрыв хохота. — Но смеялась я все-таки последней. — Хани приложила палец к губам и наклонилась к самому уху Гарнет. — Я его дурачила, — прошептала она.Глаза Гарнет округлились:— Ну да?Хани кивнула:— Только притворялась. Роберт считал себя великим любовником, а я была совсем глупышкой и принимала его слова за чистую монету. О» утверждал, что после него ни один мужчина меня не соблазнит. — Хани тихонько засмеялась и стиснула Гарнет руку. — Он был прав, после него меня не привлекал ни один мужчина, пока я не встретила Люка… — Она глубоко вздохнула. — Я тебе когда-нибудь признавалась, как сильно люблю старину Люка?— Намекала.— Ты уж поверь, Гарнет. И скажи, он правда красивый?— Симпатичный. Как все братья. Ос-собенно Флинт. Ос-собенно после того, как я его побрила.— Побрила! — прошептал Люк. Они с Флинтом подошли как раз вовремя и успели подслушать конец разговора.— Чтобы спасти, — объяснил брат. — Я тогда напился и вырубился. Боже, да они нализались виски! — воскликнул он, прислушиваясь к неразборчивым словам.— Кто нализался? — удивился подошедший Клив.— Хани и Гарнет, — ответил Люк.— Вы бы лучше остановили их, а не подслушивали разинув рты, — упрекнул братьев Клив и направился к костру.— А мне понравилось, — усмехнулся Люк. — Никогда бы не подумал, что я так хорош в постели.— Пьяные бредни, братишка, — буркнул Флинт и покачал головой после очередного донесшегося из фургона взрыва хохота. — Посмотрим, как они станут смеяться завтра утром.— Пусть себе развлекаются, — вступился за женщин Клив. — Девочки каждый день с ног валятся от усталости и могут позволить себе развеяться один разок.— Ты прав, — согласился Люк. — Девчонкам хороша друг с другом. Недавно Хани бросалась на меня, точно мегера. А послушать ее теперь, так я просто ангел.— Значит, настало время прервать их болтовню, чтобы вы с Хани расцеловались и помирились, — пошутил Флинт.— Кстати, о мире. — Люк пристально посмотрел на брата. — Какая кошка между вами пробежала?— С чего ты взял, что между нами кто-то пробежал?— Она в последнее время как в воду опущенная. Знаешь, я никогда не учил тебя жить, но…— Черта с два, не учил, — перебил его Флинт. — Учил, еще как! Клив, подтверди.— Очень даже учил, — усмехнулся младший брат.— Ну ладно, ладно, — пошел на попятную Люк. — Иногда я чувствовал, что маме надо помочь. Слишком уж вы резвыми росли.— А ты был и рад стараться, — уколол его Флинт.Люк усмехнулся и снова посмотрел на брата.— Успокоился бы наконец. Я так обрадовался, когда ты привез с собой Гарнет. Вот было бы здорово, если бы ты наконец осел на ранчо!— Я сам с начала путешествия об этом подумываю.— Слышишь, старший брат? — вмешался в разговор Клив. — Наш Флинт прикидывает, не расседлать ли жеребца и не закинуть ли подальше шпоры!— Никогда не поверю, что в нем угаснет тяга заглянуть за перевал, — отозвался Люк.Флинт добродушно сносил их подковырки.— В последнее время я начал понимать, что за перевалом все то же, что и здесь.— Гарнет тебе помогла?— А хоть бы и так. Никогда бы не подумал, что найдется такая женщина, которая меня образумит. В ней чувствуется жизненная сила нашей матери. — Голос Флинта дрогнул, глаза потеплели.— Аллилуйя! — вскричал Клив. — Вот уж не рассчитывал дожить до того дня, когда братишку Флинта охомутает и приручит девчонка.— Погоди, погоди, брат, — не сдавался Флинт, — Ты что, забыл, чему учила нас мать? Не прыгай в загон, пока не убедился, что лошадь сдалась. Кто сказал, что Гарнет оставила намерение выйти замуж за своего родственника из Санта-Фе?— Бог с тобой, Флинт! — рассмеялся Люк. — Разве мы не видим, как вы друг на друга смотрите?— Да что ты знаешь? Весь месяц Гариет на меня дулась, а сегодня и вовсе взвилась.— В чем дело? — забеспокоился Люк.— Во время грозы мы укрылись в пещере с летучими мышами, и там с ней не было никакого сладу.— Разве можно ее за это судить? — удивился Клив. — Даже Мод и та до беспамятства испугалась грозы.— А летучих мышей, этих мерзких тварей, боятся многие женщины, — поддержал брата Люк.Флинт покачал головой:— Что-то не верится. Однажды я видел, как Гарнет накинулась на гремучую змею, чтобы спасти белку в силках. Потом собиралась проделать то же самое с команчи в боевой раскраске. А когда Натан Бодин со своими головорезами прищучил нас недалеко от Уэйнесбурга, она прикрывала меня с ружьем, а не спасала свою шкуру. — Он снова покачал головой. — Нет, ее так просто не испугаешь. Гарнет — женщина сильная и не теряется при любой опасности. Но в последнее время ее словно подменили. Ее что-то грызет, а что, Гарнет не говорит.— А сам-то ты спрашивал? — поинтересовался Клив. — Или хотя бы делился с ней своими планами на будущее?— Да нет… А теперь мне кажется, она хочет уйти, и я не могу ее осуждать. Мое общество не сахар. К тому же мне следует заняться Чарли Уолденом… Кстати, о негодяях. Сегодня в городе я встретил одного из тех, кто промышлял с Натаном Бодином.— Кого именно? — поднял глаза Люк.— Булвипа Мура.— Того, что с другими подонками преследовал вас с Гарнет? — переспросил Клив.— Того самого. Только теперь его песенка спета. Мы дрались. Я заколол его ножом.— И Гарнет все это видела?— Я велел ей ехать дальше, а сам хотел догнать ее потом, но она, как всегда, настояла на своем, и все произошло на ее глазах.Клив изумленно присвистнул:— А еще удивляешься, что с ней нет никакого сладу.— Не пальба, так ножи! — возмутился Люк. — Когда же ты наконец осядешь и перестанешь бродяжничать?— У меня своя голова на плечах, брат, А по поводу ножей скажу тебе вот что. — Он хлопнул Люка по плечу. — В движущуюся мишень попасть куда труднее. Пойду-ка я, пожалуй, спать.Братья молча наблюдали, как Флинт раскатывал одеяло, а когда он заснул, Клив спросил Люка:— Ну, что ты об этом думаешь?— Наверное, ты совершенно прав: картина довольно неприглядная, когда два головореза наскакивают друг на друга с ножами в руках. Наверное, она-то и вывела из равновесия Гарнет. Но что-то ее мучило и до сегодняшнего дня. Готов поспорить, она обо всем рассказала Хани. Девочки в последнее время сильно сблизились. — Люк помолчал, потом с улыбкой повернулся к Кливу: — Пожалуй, сейчас самое время обо всем разузнать. — Он подошел к костру и подхватил сынишку, которого совсем сон сморил, на руки.— Малыша лучше бы уложить, а то он совсем разоспится, — подал голос Джеб.— Ты прав, — согласился Люк и понес сына к фургону. — Спокойной ночи. Эй, дамочки, вы там в порядке? — Вопрос вызвал новый взрыв смеха. Потом изнутри послышался голос:— Нет. Поэтому можешь залезать.Люк подмигнул Кливу и передал ему спящего сына:— Уложи сразу же, как только я выведу Хани из фургона. — Он откинул брезентовый полог и даже вздрогнул — внутри благоухало первосортным виски.— Дорогушечка! — Хани приветствовала мужа сияющей улыбкой и обняла за шею. — Я так по тебе соскучилась. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю.Люк подхватил ее за талию.— Ну что, пьяная женушка, не возражаешь, если я положу тебя с собой под фургоном? Там ты все и расскажешь.— Здорово, — обрадовалась Хани и повернула голову к Гарнет. — Надо идти, извини, подружка. Сегодня буду спать с мужем — он хочет знать, как сильно я его люблю.Гарнет ничего не ответила — она давно уже спала.Клив уложил Джоша и накрыл одеялом. Потом то же самое проделал с Гарнет. В фургон тут же запрыгнул Амиго, удивленно повел носом, потом начал зарываться к хозяину под одеяло, так что в конце концов на поверхности осталась одна мохнатая спина.
На следующее утро Гарнет открыла полог фургона, но тут же уронила брезентовые створки и схватилась за голову.— В чем дело, тетя Гарни? — перепугался Джош. — Вам плохо?Гарнет села на стул и уронила голову на руки.— Не шуми, Джош. Я посижу и тихо умру.Мальчик пулей выскочил из фургона, за ним стремглав кинулся верный пес. И первый, на кого наткнулись неразлучные друзья, был бреющийся у походной кухни Флинт.— В чем дело, Джош? — Он отложил бритву и, заметив, что мальчик дрожит, подхватил его на руки.— Тетя Гарни! Она заболела и хочет умереть!— Не волнуйся, малыш. — Флинт как мог успокоил Джоша. — С ней все обойдется. У тети Гарнет похмелье. Поболит голова и пройдет. Я за ней пригляжу. А ты беги к тете Мод. Она накормит тебя завтраком.— А где папа с мамой?— На речке. Я бы туда не ходил: твою маму тошнит, а это зрелище не из приятных.— У нее, как и у тети Гарни, тоже похмелье?— Похоже, что так.— Бедные, — протянул мальчик, покачал головой и направился к походной кухне.Флинт кончил бриться, ополоснул бритву и вытер лезвие. Потом натянул через голову рубашку и полез в фургон. Гарнет даже не повернула головы, когда он отодвинул брезентовую створку.— Как себя чувствуешь, рыжая? — едва слышно спросил он.— Пожалуйста, не кричи, — простонала Гарнет. — У меня болит голова.— Славно вы, девочки, провели вечер. Мод сказала, что вылакали почти полбутылки виски.— Только не напоминай мне об этом.— Лучше всего, чтобы тебя вырвало — тогда сразу наступит облегчение. Хани как раз этим сейчас и занимается на речке.— У меня болит голова, а не живот, — упрямо пробормотала Гарнет, встала и, осторожно ступая, но все же отказываясь от помощи Флинта, стала медленно спускаться на землю.— Недаром говорят: «Бурная ночь аукается утром», — усмехнулся он.— Послушай, Флинт Маккензи, — обозлилась женщина и, избегая резких движений, глянула через плечо ему в глаза, — если ты сейчас же не скроешься с моих глаз, я вытащу «кольт» и застрелю тебя на месте.— Хорошо, хорошо. — Он вскинул руки, шутливо сдаваясь. — Ухожу.К счастью, Гарнет не мутило, как подругу, и Мод дала ей мерзкое на вкус варево, которое поначалу чуть не свалило ее с ног, но потом уняло невыносимую головную боль и позволило ехать с мужчинами.Они решили разделиться и вернуться не позднее чем через четыре часа. Люк направился на юг, Клив — на восток, Гарнет и Флинт — на запад, а Джой и Джеб — на север.Флинт и Гарнет провели в поисках пару часов, но не встретили ни одной коровы и, поскольку дальше глубокий овраг перекрывал путь животным, решили возвращаться в лагерь.Но на обратном пути они заметили ведущие на север следы копыт.— Похоже, наши, — определил Флинт. — Поедем посмотрим. Может быть, Джеб и Джои их пропустили.
Джеб и Джой отыскали полтора десятка коров и гнали их к стаду. Внезапно три всадника бросились им наперерез. Джеб подумал, что это тоже пастухи, и его лицо осветилось обычной приветливой улыбкой.Но Джой ощутил холодок в груди, когда незнакомцы не ответили на приветствие брата.— Вы откуда, ребята? — спросил он.— Не твое дело, молокосос, — грубо ответил один из них. — Воруете скот?— Нет, — рассмеялся Джеб. — Собираем разбежавшихся после грозы.— Собираете, чтобы тут же продать и сорвать неплохой куш. — Прежде чем братья сообразили, в чем дело, на них уставились три револьверных ствола. — А ну свяжите их и оттащите к боссу.— В этом нет никакой необходимости, — попытался объяснить Джой. — Поезжайте на юг и через пять миль увидите стадо, которое мы гоним.Но его уверения остались без внимания. Трое громил заломили юношам руки за спину и связали сыромятными ремнями. Их отвезли к ближайшей рощице, где расположились еще трое незнакомцев. Братьев подвели к пню, на котором сидел человек, и Джой понял, что это и есть босс.— Привет, ребята, — произнес он дружеским тоном; голос прозвучал низко, и в его речи братья расслышали мягкие южные нотки. Он так и не бросил чистить ногти узким блестящим стилетом. Судя па холеным длинным пальцам, с тяжелой работой босс явно не был знаком.— Мистер, здесь какая-то ошибка, — начал Джой.— Надеюсь, — проговорил босс, обнаружив ряд прекрасных, ровных белых зубов. Он засунул нож за голенище сапога, достал перчатки и встал — среднего роста, узкий в кости. На нем не было ни пылинки, и все же он отряхнул одежду.Джою и Джебу стало не по себе под немигающим взглядом холодных серых глаз. Босс не напоминал ни хозяина ранчо, ни ковбоя. У него были тонкие черты лица и соломенные волосы, как у миссис Хани. Если бы не усы, Джой бы принял его за женщину в мужском костюме.Незнакомец сел и мрачно взглянул на братьев.— Как вас зовут? — снова прозвучал мягкий южный акцент.— Мое имя Джой Бун, а это мой брат Джеб, — ответил за обоих Джой.— Похожи на близнецов.— Мы и есть близнецы, сэр.— Откуда же вы, мистер Бун?— Из Канзаса, — снова ответил Джой.— Жаль, что мы встретились при подобных обстоятельствах.— Похоже, парни, я вас где-то встречал, — послышался голое одного из присутствующих. Джой повернулся, и лицо говорящего показалось ему в самом деле знакомым.— Клянусь, мистер, мы не воровали скот.— Но гнали коров с чужими клеймами. А разве это не воровство?— Это разбежавшиеся коровы. Мы их не крали.— Итак, вы не признаетесь в своих намерениях продать краденых коров? — Лицо босса выражало неподдельное горе. — Жаль-жаль. Как печально, что это должно случиться с двумя такими молодыми людьми. К тому же близнецами. — Он покачал головой. — Обидно. Ваша мать останется безутешной.— Наши родители умерли. Мы с братом сами по себе.— Ничего, скоро вас обоих приютит дьявол, — презрительно фыркнул какой-то долговязый, стоявший рядом с главарем. Остальные встретили его шутку издевательским смехом.— Ну, ну, ребята, — прервал их босс. — Не надо так грубо. Наши гости скоро предстанут перед Создателем. — И повернулся к Джою: — Боюсь, мистер Бун, моих людей не удовлетворяет ваше алиби.— Но это правда!— Что вы с нами сделаете? — прервал брата Джсб.— То, о чем вы обвиняетесь, молодые люди, заслуживает казни через повешение.— Нас не за что вешать, — взмолился Джой. — Клянусь, мы не сделали ничего дурного. Мы пастухи и честно зарабатываем свой доллар на хлеб.— Ну, вот вы и сознались, — оживился босс. — А признание благотворно для вашей души.Джой растерянно озирался по сторонам, встречая одни лишь враждебные лица.— В чем признались?— В преступлении, мистер Бун. В том, что зарабатываете честный доллар. Видите ли, мы здесь не жалуем честных людей. Я прав, ребята?— Да, босс! — подхватили грубые голоса, и бандиты покатились со смеху.— Жаль, жаль, — вздохнул их предводитель.— Вы не с ранчо! Вы просто грабители! — догадался Джой.— Совершенно верно, мистер Бун, — ответил незнакомец, и, к ужасу Джоя, в глазах главаря бандитов появился лихорадочный блеск, не предвещающий ничего доброго. — Повесить их! — На этот раз голос Чарли Уолдена — а это был именно он — прозвучал повелительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33