Он обеспечивал выполнение правил – более или менее успешно в рамках каждой игры.
Матчи между отдельными районами или даже островами Каморра превращались в целое событие. Толпы болельщиков пили, гуляли, заключали пари и выясняли отношения. Начиналось все это задолго до назначенной игры, а заканчивалось много позже, когда само событие уже отходило в область истории. На фоне долговременных беспорядков каждая такая спортивная встреча становилась островком относительного мира и согласия.
Рассказывают, что однажды, во времена правления первого герцога Андраканы, был назначен матч между Огневым районом и Чертовым Котлом. За команду последнего играл молодой рыбак по имени Маркос. Он считался очень талантливым нападающим – болельщики связывали с ними большие надежды. И был у Маркоса лучший друг – судья Джервайн, который славился своей честностью и компетенцией. Стоит ли удивляться, что право судить такой ответственный матч предоставили именно Джервайну?
Для проведения игры выделили одну из публичных площадей Пепелища, и вокруг этого пыльного и неухоженного места собралось по тысяче болельщиков с каждой стороны. Пьяные, вопящие орды наводнили окрестные улицы и переулки – они шли на игру, голося лозунги и круша все на своем пути. С самого начала матч проходил очень напряженно, порой больше походя на боевую схватку. Под конец Чертов Котел отставал на одно-единственное очко, а песочные часы показывали, что времени осталось совсем немного.
И тут Маркосу посчастливилось перехватить мяч. С яростным воплем он ринулся в атаку. Ценой неимоверных усилий он прорвался сквозь цепь вражеских защитников и устремился к воротам Огневых. Выглядел он в этот миг просто ужасающе – рубаха разорвана, один глаз подбит и совершенно заплыл, руки и ноги разбиты в кровь… В таком виде он прорвался к линии ворот и Ь самую последнюю секунду – как раз упала последняя песчинка – совершил свой победный бросок. Точнее, это он думал, что победный…
Маркос без сил лежал на пыльных камнях, вытянув перед собой руки, будто все еще пытался дотянуться до заветной цели. А мяч… мяч лежал на самой линии ворот, так и не сумев пересечь ее. Джервайн протолкался через беснующиеся толпы, несколько секунд постоял над телом друга и вынес приговор: «Не пересек черту. Очко не засчитано».
Негодование с одной стороны и ликование с другой схлестнулись воедино и вылились в грандиозные волнения. Говорят, что «желтые куртки» убили около дюжины человек, пока навели порядок. А были и такие, которые утверждали, что число погибших скорее ближе к сотне. По меньшей мере трое каморрских кап лишились жизни в небольшой войне, вызванной результатами тотализатора. Маркос же поклялся никогда больше не разговаривать с Джервайном. Они выросли вместе, с детства рыбачили на одной лодке, но все изменилось в одночасье. Оскорбленные болельщики Чертова Котла предупредили Джервайна и всю его семью, чтобы они не смели заходить на их территорию, иначе за их жизнь не дадут и медяка.
Много воды утекло со времени злополучного матча. Прошло двадцать лет, затем тридцать, тридцать пять… Умер старый Андракана, его место занял первый герцог Никованте. Все это время Маркос не виделся со своим бывшим другом, ибо Джервайн вообще уехал из города. Говорили, что он отправился в Джериш, где зарабатывал деньги то ли греблей на галерах, то ли охотой на тамошних кальмаров. Но в конце концов тоска по дому замучила его, и Джервайн вернулся обратно в Каморр. И надо же было такому случиться, чтобы прямо в порту он повстречался с Маркосом. Джервайн с волнением разглядывал седого бородатого мужчину, возившегося с маленькой лодочкой. Сомнений быть не могло: перед ним стоял его, старый друг, с которым он не виделся столько лет.
– Маркос! – крикнул он. – Маркос из Чертова Котла? О милостивые боги! Ты еще помнишь меня?
Маркоc обернулся. Несколько секунд он разглядывал путешественника, затем, ни слова не говоря, вытащил из-за пояса длинный рыбачий нож и по самую рукоять воткнул его в живот изумленному Джервайну. После чего столкнул бывшего судью в воды Каморрского залива, так и не позволив ему ступить на родную землю.
– Не смей пересекать черту, недоумок, – произнес Маркос и сплюнул.
Когда эту притчу рассказывают при тал-вераррцах, картенцах и лашенцах, те понимающе кивают головами: скорее всего, история придумана от начала до конца, но есть в ней зерно истины. И истина, о которой они всегда догадывались в глубине души, заключается в том, что эти проклятые каморрцы все до единого сумасшедшие.
Каморрцы же видят в этом рассказе историю об отсроченном возмездии. Не откладывай надолго свою месть, говорят они. Но если случилось так, что сразу с врагом не разделаться, – что ж, запасись терпением и памятью.
Глава 11. При дворе капы Разо
1
Им пришлось украсть новую лодку, поскольку Локки столь неосмотрительно расстался с прежней. В другое время он не преминул бы пройтись по поводу своей беспечности.
Так же, как и Жук, и Кало с Гальдо… невольно подумалось ему.
Они с Жеаном медленно проплывали между Марой Каморраццей и Муравейником. Завернувшись в старые плащи, подобранные с пола в гардеробной, Благородные Подонки горестно молчали и глядели на скользящий мимо Каморр. Они были почти неразличимы в густом тумане, опустившемся на город. Одинокие огоньки, мелькавшие на берегу, смутные голоса в тумане – все это казалось чужим и далеким, будто принадлежало давно оставленной и позабытой жизни.
– Какой же я дурак, – нарушил молчание Локки. Он лежал, обессиленно свесившись на борт. В голове все плыло, откуда-то снизу из глубин его измученного, избитого организма накатывали волны неодолимой дурноты.
– Если я еще раз услышу нечто подобное, то вышвырну тебя из лодки и уплыву прочь! – взвился Жеан.
– Нам следовало бежать немедленно. Я должен был это понять.
– Может, оно и так, – согласился Жеан. – Но не приходило ли тебе в голову, мой многоумный брат, что не все наши несчастья напрямую зависят от решений, которые мы принимаем? Некоторые из них происходят сами по себе. Возможно, сбеги мы, как ты говоришь, этот чертов контрмаг выследил бы нас по дороге и рассеял наши кости где-нибудь в окрестностях Талишема.
– Тем не менее…
– Тем не менее мы с тобой остались живы, – с нажимом произнес Жеан. – Мы живы и можем отомстить за наших товарищей. Ты абсолютно правильно поступил с подонком, которого подослал Серый Король… там, в подземелье нашего храма. Теперь нам предстоит ответить на два вопроса – почему это случилось и что делать дальше. Ты же ведешь себя так, будто надышался дымом Призрачного камня. Это непозволительная роскошь, братец. Нам нужны твои мозги! Куда, скажи на милость, подевался непобедимый Бич Каморра?
– Ха! Бич Каморра – бесполезная красивая сказка. Шепни мне, если встретишь этого молодца.
– Ты напрасно иронизируешь, Локки. На самом деле Бич сидит в этой лодке, напротив меня. И если ты еще не стал им, то тебе следует сделать это как можно скорее. Только Бич Каморра способен справиться с Серым Королем! Мне одному такое не под силу. Задумайся, для чего Серый Король сделал это с нами? Какая ему в этом выгода? Думай, Локки, думай, хрен тебе в душу!
– Безнадежно. Слишком много загадок, – промолвил Локки, однако в голосе его промелькнул оттенок прежнего интереса. – А впрочем… давай сузим вопрос. Попробуем подойти к делу более конкретно. Сегодня под храмом мы видели одного человека Серого Короля. В ту ночь, когда меня впервые похитили, был другой. Следовательно, можно сделать вывод, что помимо контрмага на этого подонка работают по меньшей мере двое. Так почему мы столкнулись лишь с одним убийцей?
– Возможно, он положился на удачу и решил не подстраховываться?
– Вот уж не сказал бы, – задумчиво произнес Локки. – Наоборот – все, что исходило от него до сих пор, поражало своей точностью и продуманностью. Прямо не человек, а тал-вераррский часовой механизм.
– И тем не менее одну ошибку он допустил.
– Да, но ведь братья Санца на тот момент уже были мертвы. Я – в его понимании – тоже. На тебя контрмаг расставил хитрую ловушку. То есть один арбалетный болт для Жука вполне решал дело. Нет, его не упрекнешь в неосмотрительности. Напротив, все было выверено и рассчитано. Хитрый мерзавец решил покончить с нами наименьшими силами – быстро и жестко.
– И все равно не понимаю, почему бы не послать двоих? Или троих? Это была бы абсолютная гарантия успеха, – продолжал размышлять Жеан, делая несколько сильных и мягких гребков. – Как-то не верится, что именно в самый ответственный момент Серый Король вдруг проявил небрежность или недомыслие.
– Но, возможно… Не исключено, что все его люди понадобились где-то еще. Допустим, Серый Король проводит масштабную операцию в каком-то другом месте, и один человек – это все, что он может себе позволить… – Аокки вдруг взволнованно выпрямился, глаза его загорелись. – Жеан, уничтожение Благородных Подонков вовсе не было главной целью его комбинации!
– Тогда что же?
– Не что, а КТО! Подумай, с кем воевал Серый Король все эти месяцы? А ведь капа Барсави уверен, что его враг мертв. И что в таком случае он станет делать сегодня ночью, Жеан?
– Он… хрен, он закатит пир! Устроит гулянье, как на День Перемен, и будет праздновать свою победу.
– Вот именно – закатит пир на своей Плавучей Могиле. Распахнет все двери, выкатит бочки с вином – о боги, это ужасное слово «бочка»! У капы соберется весь цвет города. Все Правильные Люди Каморра будут стоять в три ряда на улицах и набережных Деревяшек, как в старые добрые деньки.
– Ты считаешь, что Серый Король разыграл свою смерть, желая спровоцировать капу Барсави на этот праздник?
– Его цель не сам праздник, Жеан, а приглашенные гости. Правильные Люди Каморра. В этом-то все и дело! Только подумай – сегодня ночью капа Барсави впервые за много месяцев появится перед своими подданными. Понимаешь, что это означает? Там соберутся – не могут не собраться – все каморрские гарристы, все мало-мальски серьезные банды!
– И зачем это надо Серому Королю?
– Дело в том, что этот сукин сын питает слабость к театральным эффектам. И если свести воедино все, что нам известно о Сером Короле… я бы сказал, что капа Барсави влип в еще большее дерьмо, чем даже мы. Греби живее, Жеан! Разворачиваемся в сторону Чертова Котла. Высади меня на берегу, а Деревяшки я могу пересечь и поверху. Мне надо срочно попасть на Плавучую Могилу.
– Ты явно потерял последний разум. Если люди Серого Короля увидят тебя, то непременно убьют. Да и капе Барсави лучше на глаза не попадаться. Он ведь-считает, что ты маешься желудочными коликами и поносом… почти при смерти, если не сказать больше.
– Они и не увидят Локки Ламору, – заверил тот, копаясь в сумке с остатками гримировальных принадлежностей. Он пристроил себе на подбородок накладную бороду и горько усмехнулся, когда поврежденная челюсть отозвалась болью. – Волосы у меня еще несколько дней будут выглядеть седыми. Добавлю немного сажи на лицо, натяну поглубже капюшон – и превращусь в одного из несчастных старых бродяг, который заявился к капе на дармовую выпивку.
– Но тебе нужно отдохнуть. Посмотри, в каком ты состоянии! Позволь напомнить, если ты забыл, что сегодня ночью ты едва не отправился на тот свет, и мы насилу тебя откачали. Не думаю, что бежать куда-то в таком состоянии – это хорошая мысль.
– Ты прав, Жеан. У меня все болит, даже в таких местах, о существовании которых я раньше не подозревал, – согласился Локки, накладывая клей себе на подбородок. – Но тут ничего не поделаешь. Других средств изменить внешность у нас больше нет. Нет ничего – ни гардеробной, ни денег, ни храма… ни друзей… А у тебя, Жеан, есть буквально пара часов на то, чтобы найти нам укрытие, прежде чем Серый Король узнает, что с нами вышла осечка.
– И все же…
– Жеан, я вдвое меньше тебя – с этим ты, надеюсь, не станешь спорить? Я смогу проскользнуть незамеченным там, где ты будешь бросаться в глаза подобно восходящему солнцу. Предлагаю вот что: найди подходящую дыру в Пепелище, очисть ее от крыс и прочей дряни и оставь мне какой-нибудь знак – просто намалюй сажей на стене… Я отыщу тебя, когда освобожусь.
– Но…
– Жеан, ты твердил мне про Бича Каморра – считай, что ты его получил.
Закончив намазывать клей, Локки приложил накладную бороду к своему подбородку и дождался, пока она пристанет.
– Отвези меня в Чертов Котел и высади там, – попросил он. – Чувствую, сегодня ночью в Плавучей Могиле что-то произойдет. И мне необходимо точно знать, что именно. В ближайшие несколько часов нам предстоит получить объяснение всем нашим несчастьям… если только я не опоздаю.
2
Можно было смело утверждать, что, закатив роскошное празднование победы над убийцей своей дочери, Венкарло Барсави превзошел самого себя.
Двери Плавучей Могилы были открыты настежь. Охранники, правда, стояли по местам, но глядели вполглаза. Весь галеон сверкал огнями. На верхних палубах были натянуты шелковые навесы, с их краев свешивались гигантские алхимические шары, которые светились в тумане, подобно огням маяка, и озаряли все окрестные улицы.
В «Последнюю ошибку» за вином и едой были посланы быстроногие гонцы. В самое короткое время таверна опустела – все винные бочки и съестные припасы исчезли вместе с хозяевами и постояльцами. Пьяные и трезвые, больные и здоровые – все устремились к Плавучей Могиле, объединенные любопытством и приятными ожиданиями.
При таком наплыве гостей стражники ограничивались беглым осмотром: тех, кто явился без оружия (или позаботился его спрятать) беспрепятственно пропускали внутрь. Воодушевленный победой, капа решил не мелочиться – гулять так гулять. Подобное великодушие было очень на руку Локки. Под прикрытием бороды, примитивного грима и плаща с капюшоном он вместе с толпой буйных головорезов из Чертова Котла проскользнул на галеон, который сегодня напоминал прогулочную яхту из сказок о султанах Медного моря.
Капа Барсави восседал на своем троне в окружении приближенных лиц – за его спиной стояли оба подвыпивших сына с раскрасневшимися лицами, тут же находились самые могущественные каморр-ские гарристы и молчаливые, как всегда, настороженные сестры Беранджиас. Плавучая Могила была до упора набита народом. Насилу протолкавшись в главный зал, Локки занял позицию в уголке возле дверей. Он стоял, жестоко страдая от толчеи и боли в отбитых боках, но, несмотря ни на что, не покидал своего выигрышного места.
На галереях толпился и вовсе отпетый народ, самые отбросы каморрских банд. Шум, доносившийся оттуда, опасно нарастал – того и гляди, разразится потасовка. Но хуже всего были царившие в помещении жара и вонь. Локки прямо-таки изнемогал от невероятной смеси запахов – мокрой овечьей шерсти, пропитанного потом хлопка, кожи, масла для укладки волос и разнообразных винных паров.
На исходе второго часа пополуночи Барсави внезапно поднялся с места и вскинул руку, требуя внимания.
За каких-то несколько минут шум в зале стих: Правильные Люди подталкивали друг друга локтями и кивками указывали на капу. Дождавшись, пока установится относительная тишина, Барсави удовлетворенно кивнул.
– Эй, народ, хорошо ли мы проводим время? – обратился он к своим подданным.
Ответом ему стал взрыв приветственных криков, аплодисменты и топот сотен ног. Локки про себя подумал, что на палубе корабля такое поведение не слишком разумно, но тоже похлопал, дабы не навлечь на себя подозрения.
– Приятно ощущать, что гроза прошла стороной, не так ли?
Снова всплеск одобрительного шума. Локки ощутил, как нестерпимо чешется от пота и клея под фальшивой бородой. Внезапно живот его пронзила острая боль – аккурат в том месте, куда пришелся наиболее чувствительный удар Анжаиса. Одуряющая жара и обилие отвратительных запахов сыграли свою роль – в горле у Локки возникло омерзительное щекочущее ощущение, затем накатила волна дурноты. Он стоял, кашляя, давясь собственной рвотой, и молился, чтобы боги даровали ему силы… хотя бы еще на пару часов!
Одна из сестер Беранджиас шагнула к капе – ее сетка для волос с акульими зубами ослепительно засияла в свете многочисленных канделябров – и, наклонившись, что-то зашептала ему на ухо. Барсави выслушал ее с улыбкой.
– Черина предлагает развлечь нас своим искусством, – крикнул он. – Вы как, ребята?
В ответ понеслись крики – на взгляд Локки, еще более громкие и более искренние, чем прежде. Деревянные стенки галеона буквально дрожали от разразившегося шума.
– В таком случае да здравствует Зубастое Шоу!
То, что началось потом, правильнее всего было бы назвать хаосом. Откуда-то выскочили несколько десятков головорезов капы Барсави и принялись расталкивать гостей, расчищая центральную площадку примерно десять на десять ярдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Матчи между отдельными районами или даже островами Каморра превращались в целое событие. Толпы болельщиков пили, гуляли, заключали пари и выясняли отношения. Начиналось все это задолго до назначенной игры, а заканчивалось много позже, когда само событие уже отходило в область истории. На фоне долговременных беспорядков каждая такая спортивная встреча становилась островком относительного мира и согласия.
Рассказывают, что однажды, во времена правления первого герцога Андраканы, был назначен матч между Огневым районом и Чертовым Котлом. За команду последнего играл молодой рыбак по имени Маркос. Он считался очень талантливым нападающим – болельщики связывали с ними большие надежды. И был у Маркоса лучший друг – судья Джервайн, который славился своей честностью и компетенцией. Стоит ли удивляться, что право судить такой ответственный матч предоставили именно Джервайну?
Для проведения игры выделили одну из публичных площадей Пепелища, и вокруг этого пыльного и неухоженного места собралось по тысяче болельщиков с каждой стороны. Пьяные, вопящие орды наводнили окрестные улицы и переулки – они шли на игру, голося лозунги и круша все на своем пути. С самого начала матч проходил очень напряженно, порой больше походя на боевую схватку. Под конец Чертов Котел отставал на одно-единственное очко, а песочные часы показывали, что времени осталось совсем немного.
И тут Маркосу посчастливилось перехватить мяч. С яростным воплем он ринулся в атаку. Ценой неимоверных усилий он прорвался сквозь цепь вражеских защитников и устремился к воротам Огневых. Выглядел он в этот миг просто ужасающе – рубаха разорвана, один глаз подбит и совершенно заплыл, руки и ноги разбиты в кровь… В таком виде он прорвался к линии ворот и Ь самую последнюю секунду – как раз упала последняя песчинка – совершил свой победный бросок. Точнее, это он думал, что победный…
Маркос без сил лежал на пыльных камнях, вытянув перед собой руки, будто все еще пытался дотянуться до заветной цели. А мяч… мяч лежал на самой линии ворот, так и не сумев пересечь ее. Джервайн протолкался через беснующиеся толпы, несколько секунд постоял над телом друга и вынес приговор: «Не пересек черту. Очко не засчитано».
Негодование с одной стороны и ликование с другой схлестнулись воедино и вылились в грандиозные волнения. Говорят, что «желтые куртки» убили около дюжины человек, пока навели порядок. А были и такие, которые утверждали, что число погибших скорее ближе к сотне. По меньшей мере трое каморрских кап лишились жизни в небольшой войне, вызванной результатами тотализатора. Маркос же поклялся никогда больше не разговаривать с Джервайном. Они выросли вместе, с детства рыбачили на одной лодке, но все изменилось в одночасье. Оскорбленные болельщики Чертова Котла предупредили Джервайна и всю его семью, чтобы они не смели заходить на их территорию, иначе за их жизнь не дадут и медяка.
Много воды утекло со времени злополучного матча. Прошло двадцать лет, затем тридцать, тридцать пять… Умер старый Андракана, его место занял первый герцог Никованте. Все это время Маркос не виделся со своим бывшим другом, ибо Джервайн вообще уехал из города. Говорили, что он отправился в Джериш, где зарабатывал деньги то ли греблей на галерах, то ли охотой на тамошних кальмаров. Но в конце концов тоска по дому замучила его, и Джервайн вернулся обратно в Каморр. И надо же было такому случиться, чтобы прямо в порту он повстречался с Маркосом. Джервайн с волнением разглядывал седого бородатого мужчину, возившегося с маленькой лодочкой. Сомнений быть не могло: перед ним стоял его, старый друг, с которым он не виделся столько лет.
– Маркос! – крикнул он. – Маркос из Чертова Котла? О милостивые боги! Ты еще помнишь меня?
Маркоc обернулся. Несколько секунд он разглядывал путешественника, затем, ни слова не говоря, вытащил из-за пояса длинный рыбачий нож и по самую рукоять воткнул его в живот изумленному Джервайну. После чего столкнул бывшего судью в воды Каморрского залива, так и не позволив ему ступить на родную землю.
– Не смей пересекать черту, недоумок, – произнес Маркос и сплюнул.
Когда эту притчу рассказывают при тал-вераррцах, картенцах и лашенцах, те понимающе кивают головами: скорее всего, история придумана от начала до конца, но есть в ней зерно истины. И истина, о которой они всегда догадывались в глубине души, заключается в том, что эти проклятые каморрцы все до единого сумасшедшие.
Каморрцы же видят в этом рассказе историю об отсроченном возмездии. Не откладывай надолго свою месть, говорят они. Но если случилось так, что сразу с врагом не разделаться, – что ж, запасись терпением и памятью.
Глава 11. При дворе капы Разо
1
Им пришлось украсть новую лодку, поскольку Локки столь неосмотрительно расстался с прежней. В другое время он не преминул бы пройтись по поводу своей беспечности.
Так же, как и Жук, и Кало с Гальдо… невольно подумалось ему.
Они с Жеаном медленно проплывали между Марой Каморраццей и Муравейником. Завернувшись в старые плащи, подобранные с пола в гардеробной, Благородные Подонки горестно молчали и глядели на скользящий мимо Каморр. Они были почти неразличимы в густом тумане, опустившемся на город. Одинокие огоньки, мелькавшие на берегу, смутные голоса в тумане – все это казалось чужим и далеким, будто принадлежало давно оставленной и позабытой жизни.
– Какой же я дурак, – нарушил молчание Локки. Он лежал, обессиленно свесившись на борт. В голове все плыло, откуда-то снизу из глубин его измученного, избитого организма накатывали волны неодолимой дурноты.
– Если я еще раз услышу нечто подобное, то вышвырну тебя из лодки и уплыву прочь! – взвился Жеан.
– Нам следовало бежать немедленно. Я должен был это понять.
– Может, оно и так, – согласился Жеан. – Но не приходило ли тебе в голову, мой многоумный брат, что не все наши несчастья напрямую зависят от решений, которые мы принимаем? Некоторые из них происходят сами по себе. Возможно, сбеги мы, как ты говоришь, этот чертов контрмаг выследил бы нас по дороге и рассеял наши кости где-нибудь в окрестностях Талишема.
– Тем не менее…
– Тем не менее мы с тобой остались живы, – с нажимом произнес Жеан. – Мы живы и можем отомстить за наших товарищей. Ты абсолютно правильно поступил с подонком, которого подослал Серый Король… там, в подземелье нашего храма. Теперь нам предстоит ответить на два вопроса – почему это случилось и что делать дальше. Ты же ведешь себя так, будто надышался дымом Призрачного камня. Это непозволительная роскошь, братец. Нам нужны твои мозги! Куда, скажи на милость, подевался непобедимый Бич Каморра?
– Ха! Бич Каморра – бесполезная красивая сказка. Шепни мне, если встретишь этого молодца.
– Ты напрасно иронизируешь, Локки. На самом деле Бич сидит в этой лодке, напротив меня. И если ты еще не стал им, то тебе следует сделать это как можно скорее. Только Бич Каморра способен справиться с Серым Королем! Мне одному такое не под силу. Задумайся, для чего Серый Король сделал это с нами? Какая ему в этом выгода? Думай, Локки, думай, хрен тебе в душу!
– Безнадежно. Слишком много загадок, – промолвил Локки, однако в голосе его промелькнул оттенок прежнего интереса. – А впрочем… давай сузим вопрос. Попробуем подойти к делу более конкретно. Сегодня под храмом мы видели одного человека Серого Короля. В ту ночь, когда меня впервые похитили, был другой. Следовательно, можно сделать вывод, что помимо контрмага на этого подонка работают по меньшей мере двое. Так почему мы столкнулись лишь с одним убийцей?
– Возможно, он положился на удачу и решил не подстраховываться?
– Вот уж не сказал бы, – задумчиво произнес Локки. – Наоборот – все, что исходило от него до сих пор, поражало своей точностью и продуманностью. Прямо не человек, а тал-вераррский часовой механизм.
– И тем не менее одну ошибку он допустил.
– Да, но ведь братья Санца на тот момент уже были мертвы. Я – в его понимании – тоже. На тебя контрмаг расставил хитрую ловушку. То есть один арбалетный болт для Жука вполне решал дело. Нет, его не упрекнешь в неосмотрительности. Напротив, все было выверено и рассчитано. Хитрый мерзавец решил покончить с нами наименьшими силами – быстро и жестко.
– И все равно не понимаю, почему бы не послать двоих? Или троих? Это была бы абсолютная гарантия успеха, – продолжал размышлять Жеан, делая несколько сильных и мягких гребков. – Как-то не верится, что именно в самый ответственный момент Серый Король вдруг проявил небрежность или недомыслие.
– Но, возможно… Не исключено, что все его люди понадобились где-то еще. Допустим, Серый Король проводит масштабную операцию в каком-то другом месте, и один человек – это все, что он может себе позволить… – Аокки вдруг взволнованно выпрямился, глаза его загорелись. – Жеан, уничтожение Благородных Подонков вовсе не было главной целью его комбинации!
– Тогда что же?
– Не что, а КТО! Подумай, с кем воевал Серый Король все эти месяцы? А ведь капа Барсави уверен, что его враг мертв. И что в таком случае он станет делать сегодня ночью, Жеан?
– Он… хрен, он закатит пир! Устроит гулянье, как на День Перемен, и будет праздновать свою победу.
– Вот именно – закатит пир на своей Плавучей Могиле. Распахнет все двери, выкатит бочки с вином – о боги, это ужасное слово «бочка»! У капы соберется весь цвет города. Все Правильные Люди Каморра будут стоять в три ряда на улицах и набережных Деревяшек, как в старые добрые деньки.
– Ты считаешь, что Серый Король разыграл свою смерть, желая спровоцировать капу Барсави на этот праздник?
– Его цель не сам праздник, Жеан, а приглашенные гости. Правильные Люди Каморра. В этом-то все и дело! Только подумай – сегодня ночью капа Барсави впервые за много месяцев появится перед своими подданными. Понимаешь, что это означает? Там соберутся – не могут не собраться – все каморрские гарристы, все мало-мальски серьезные банды!
– И зачем это надо Серому Королю?
– Дело в том, что этот сукин сын питает слабость к театральным эффектам. И если свести воедино все, что нам известно о Сером Короле… я бы сказал, что капа Барсави влип в еще большее дерьмо, чем даже мы. Греби живее, Жеан! Разворачиваемся в сторону Чертова Котла. Высади меня на берегу, а Деревяшки я могу пересечь и поверху. Мне надо срочно попасть на Плавучую Могилу.
– Ты явно потерял последний разум. Если люди Серого Короля увидят тебя, то непременно убьют. Да и капе Барсави лучше на глаза не попадаться. Он ведь-считает, что ты маешься желудочными коликами и поносом… почти при смерти, если не сказать больше.
– Они и не увидят Локки Ламору, – заверил тот, копаясь в сумке с остатками гримировальных принадлежностей. Он пристроил себе на подбородок накладную бороду и горько усмехнулся, когда поврежденная челюсть отозвалась болью. – Волосы у меня еще несколько дней будут выглядеть седыми. Добавлю немного сажи на лицо, натяну поглубже капюшон – и превращусь в одного из несчастных старых бродяг, который заявился к капе на дармовую выпивку.
– Но тебе нужно отдохнуть. Посмотри, в каком ты состоянии! Позволь напомнить, если ты забыл, что сегодня ночью ты едва не отправился на тот свет, и мы насилу тебя откачали. Не думаю, что бежать куда-то в таком состоянии – это хорошая мысль.
– Ты прав, Жеан. У меня все болит, даже в таких местах, о существовании которых я раньше не подозревал, – согласился Локки, накладывая клей себе на подбородок. – Но тут ничего не поделаешь. Других средств изменить внешность у нас больше нет. Нет ничего – ни гардеробной, ни денег, ни храма… ни друзей… А у тебя, Жеан, есть буквально пара часов на то, чтобы найти нам укрытие, прежде чем Серый Король узнает, что с нами вышла осечка.
– И все же…
– Жеан, я вдвое меньше тебя – с этим ты, надеюсь, не станешь спорить? Я смогу проскользнуть незамеченным там, где ты будешь бросаться в глаза подобно восходящему солнцу. Предлагаю вот что: найди подходящую дыру в Пепелище, очисть ее от крыс и прочей дряни и оставь мне какой-нибудь знак – просто намалюй сажей на стене… Я отыщу тебя, когда освобожусь.
– Но…
– Жеан, ты твердил мне про Бича Каморра – считай, что ты его получил.
Закончив намазывать клей, Локки приложил накладную бороду к своему подбородку и дождался, пока она пристанет.
– Отвези меня в Чертов Котел и высади там, – попросил он. – Чувствую, сегодня ночью в Плавучей Могиле что-то произойдет. И мне необходимо точно знать, что именно. В ближайшие несколько часов нам предстоит получить объяснение всем нашим несчастьям… если только я не опоздаю.
2
Можно было смело утверждать, что, закатив роскошное празднование победы над убийцей своей дочери, Венкарло Барсави превзошел самого себя.
Двери Плавучей Могилы были открыты настежь. Охранники, правда, стояли по местам, но глядели вполглаза. Весь галеон сверкал огнями. На верхних палубах были натянуты шелковые навесы, с их краев свешивались гигантские алхимические шары, которые светились в тумане, подобно огням маяка, и озаряли все окрестные улицы.
В «Последнюю ошибку» за вином и едой были посланы быстроногие гонцы. В самое короткое время таверна опустела – все винные бочки и съестные припасы исчезли вместе с хозяевами и постояльцами. Пьяные и трезвые, больные и здоровые – все устремились к Плавучей Могиле, объединенные любопытством и приятными ожиданиями.
При таком наплыве гостей стражники ограничивались беглым осмотром: тех, кто явился без оружия (или позаботился его спрятать) беспрепятственно пропускали внутрь. Воодушевленный победой, капа решил не мелочиться – гулять так гулять. Подобное великодушие было очень на руку Локки. Под прикрытием бороды, примитивного грима и плаща с капюшоном он вместе с толпой буйных головорезов из Чертова Котла проскользнул на галеон, который сегодня напоминал прогулочную яхту из сказок о султанах Медного моря.
Капа Барсави восседал на своем троне в окружении приближенных лиц – за его спиной стояли оба подвыпивших сына с раскрасневшимися лицами, тут же находились самые могущественные каморр-ские гарристы и молчаливые, как всегда, настороженные сестры Беранджиас. Плавучая Могила была до упора набита народом. Насилу протолкавшись в главный зал, Локки занял позицию в уголке возле дверей. Он стоял, жестоко страдая от толчеи и боли в отбитых боках, но, несмотря ни на что, не покидал своего выигрышного места.
На галереях толпился и вовсе отпетый народ, самые отбросы каморрских банд. Шум, доносившийся оттуда, опасно нарастал – того и гляди, разразится потасовка. Но хуже всего были царившие в помещении жара и вонь. Локки прямо-таки изнемогал от невероятной смеси запахов – мокрой овечьей шерсти, пропитанного потом хлопка, кожи, масла для укладки волос и разнообразных винных паров.
На исходе второго часа пополуночи Барсави внезапно поднялся с места и вскинул руку, требуя внимания.
За каких-то несколько минут шум в зале стих: Правильные Люди подталкивали друг друга локтями и кивками указывали на капу. Дождавшись, пока установится относительная тишина, Барсави удовлетворенно кивнул.
– Эй, народ, хорошо ли мы проводим время? – обратился он к своим подданным.
Ответом ему стал взрыв приветственных криков, аплодисменты и топот сотен ног. Локки про себя подумал, что на палубе корабля такое поведение не слишком разумно, но тоже похлопал, дабы не навлечь на себя подозрения.
– Приятно ощущать, что гроза прошла стороной, не так ли?
Снова всплеск одобрительного шума. Локки ощутил, как нестерпимо чешется от пота и клея под фальшивой бородой. Внезапно живот его пронзила острая боль – аккурат в том месте, куда пришелся наиболее чувствительный удар Анжаиса. Одуряющая жара и обилие отвратительных запахов сыграли свою роль – в горле у Локки возникло омерзительное щекочущее ощущение, затем накатила волна дурноты. Он стоял, кашляя, давясь собственной рвотой, и молился, чтобы боги даровали ему силы… хотя бы еще на пару часов!
Одна из сестер Беранджиас шагнула к капе – ее сетка для волос с акульими зубами ослепительно засияла в свете многочисленных канделябров – и, наклонившись, что-то зашептала ему на ухо. Барсави выслушал ее с улыбкой.
– Черина предлагает развлечь нас своим искусством, – крикнул он. – Вы как, ребята?
В ответ понеслись крики – на взгляд Локки, еще более громкие и более искренние, чем прежде. Деревянные стенки галеона буквально дрожали от разразившегося шума.
– В таком случае да здравствует Зубастое Шоу!
То, что началось потом, правильнее всего было бы назвать хаосом. Откуда-то выскочили несколько десятков головорезов капы Барсави и принялись расталкивать гостей, расчищая центральную площадку примерно десять на десять ярдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73