Легким прикосновением донья Ворченца привела в действие алхимический шар-светильник и прошла в галерею.
Здесь она с головой погрузилась в работу – забыв о времени, переходя от ячейки к ячейке, вытаскивая одну за другой интересующие ее бумаги. Некоторые пергаментные свитки она откладывала в сторону, другие, едва пробежав глазами, возвращала на место. При этом дона Ворченца что-то бормотала себе под нос, строя догадки, советуясь сама с собой.
Лишь когда снова щелкнула входная дверь, старая графиня оторвалась от своего занятия.
Вошедший мужчина был высок и широкоплеч. Угловатые черты лица выдавали в нем чистокровного вадранца. Льдисто-белые волосы он собирал в хвост, перехваченный лентой. На мужчине был черный дублет из хорошо выделанной кожи с разрезными рукавами, на ногах – черные бриджи и высокие сапоги. Маленькая серебряная брошь у ворота выдавала его звание – ни много ни мало капитан Ночных Стекольщиков, личной гвардии герцога, набираемой из «черных курток». С пояса у мужчины свисала рапира с прямой гардой.
– Скажи-ка, Стефан, отправлял ли ты кого-нибудь из своих ребят на Дюрону с визитом к дону и донье Сальвара? – без всяких предисловий обратилась к нему дона Ворченца.
– К Сальвара? – удивился мужчина. – Никак нет, госпожа.
– Ты в этом уверен? Абсолютно? – продолжала настаивать старая графиня. С пергаментом в руках она начала спускаться по ступенькам и едва не упала, споткнувшись. – Мне очень важно получить честный и прямой ответ. Причем немедленно.
– Ошибки быть не может – я отлично знаю супругов Сальвара, госпожа. Мы встречались с ними в прошлом году на обеде в честь Дня Перемен. Помнится, мы еще поднимались с ними в одной клети.
– Значит, ты не посылал к ним Полуночников?
– Да нет же, святые Двенадцать, никого я не посылал! С какой стати?
– Что ж… Я вынуждена сделать вывод, что кто-то воспользовался нашим добрым именем. И знаешь, Стефан, сдается мне, что не сегодня-завтра мы схватим Бича Каморра.
Рейнарт вскинул на старуху удивленные глаза, затем усмехнулся.
– Вы шутите, графиня, или нет? Ущипните меня – должно быть, я сплю… И объясните мне поскорее, в чем тут дело.
– Всему свое время, Стефан. Уверена, что твоя голова будет работать куда лучше, если мы слегка перекусим. Что ты скажешь насчет этого кусочка торта, мой милый сладкоежка? И кликни, пожалуйста, моего соню-слугу – я хочу куда-нибудь присесть.
– О боги! – воскликнул Рейнарт, выглядывая в прихожую в поисках слуги. – Такое ощущение, что кто-то уже изрядно поиздевался над бедным тортиком. Ну ничего, сейчас мы положим конец его страданиям. Тем более, что здесь и бутылочка припасена – по-моему, это ваше сладкое белое.
– О, дай боги здоровья Жилю! Я и забыла про вино – так торопилась к своим записям. Сделай одолжение, дружочек, уважь старую начальницу – разлей вино по стаканам.
– Тоже мне одолжение! За такой торт я готов расцеловать ваши шлепанцы!
– Отлично, ловлю тебя на этих словах, Стефан. Припомню их в следующий раз, когда ты выведешь меня из терпения. Наливай же скорее – мне ведь не тринадцать лет… А теперь садись вот сюда и слушай внимательно. У нас есть отличный шанс поймать этого хитреца – если только все обстоит так, как я думаю.
– И каким же образом?
– Сейчас объясню, Стефан, – графиня поудобнее уселась в своем кресле и сделала большой глоток вина. – Но прежде ответь мне на вопрос: что тебе известно по поводу производства аустерсхолинского коньяка?
3
– Н-да… Он действительно вел себя, как один из нас, – задумчиво произнес Рейнарт, выслушав рассказ доны Ворченцы. – Но каков нахал, а? И с чего вы уверены, графиня, что это Бич Каморра?
– В противном случае придется допустить, что в Каморре объявился еще один столь же опытный и дерзкий вор, решивший пощупать карманы нашей знати. Нет, Стефан, подобное предположение кажется мне натяжкой. Это чересчур даже для такого удивительного города, как наш.
– А это не может быть Серый Король? Говорят, он тот еще ловкач.
– Хм… не думаю. Он слишком занят устранением людей Барсави. Да и потом, вдумайся – почерк тот же, что у Бича Каморра. У него все всегда построено на чистом мошенничестве, никакого насилия. Насколько мне известно, во всех своих комбинациях он не пролил ни капли кройи. Нет, как хочешь, а я не верю в подобные совпадения.
Рейнарт отставил в сторону тарелку с крошками торта и тоже приложился к своему стаканчику.
– В таком случае, если полагаться на сведения доньи Сальвара, мы разыскиваем шайку из четырех мошенников. Сам главарь – назовем его для простоты Лукасом Фервитом, – его слуга Грауманн и еще пара деятелей, которые вломились ночью в усадьбу Сальвара.
– Это по меньшей мере, Стефан. Я бы назвала цифру пять или шесть.
– На каком основании?
– Полагаю, этот лже-Полуночник не лгал, когда сообщил, что нападение возле храма Благих Вод было подстроено – очень уж хитро все спланировано. Следовательно, мы имеем еще двух помощников – грабителей в масках.
– Если только их не наняли со стороны.
– Сильно сомневаюсь, учитывая отсутствие каких-либо сведений из города. Мы ничего не слышали об этом – ни докладов наших осведомителей, ни слухов, ни малейшего намека. Никаких указаний на то, что кто-то работал с Бичом Каморра. А ведь воры – такой народ… Они часами могут спорить, кто круче, и готовы мочиться кислотой, лишь бы доказать свое превосходство.
– Это не довод, – пожал плечами Рейнарт. – Легче просто перерезать глотку уже не нужному помощнику. Никаких разговоров, заодно можно сэкономить на оплате.
– Не забывай, что в качестве предварительной мы приняли версию Бича Каморра. А перерезанные глотки – не его стиль.
– Хорошо. Тогда, получается, у них своя лавочка; это не лишено смысла. Но все равно мне кажется, что шесть – слишком много. Те двое, что участвовали в сцене возле храма, потом вполне могли переодеться Полуночниками и заявиться в особняк Сальвара.
– Интересная мысль, дорогой Стефан. Вполне допускаю. Значит, скажем так – от четырех до шести человек. И давай на этом остановимся, иначе можно проспорить всю ночь. Во всяком случае, не больше. Более крупную структуру уже трудно было бы держать в тайне.
– Хорошо, пусть будет так, – Рейнарт на секунду задумался. – Теперь, что мы имеем со своей стороны? Прямо сейчас я могу предоставить вам пятнадцать или шестнадцать вооруженных человек. К сожалению, не больше – часть моих людей занята в Муравейнике, на похоронах Наццы Барсави, и боюсь, что я не смогу отозвать их до полуночи, пока там все не успокоится. Но дайте мне время до утра, и я смогу подыскать еще с десяток опытных и полностью снаряженных людей. Если учесть, что у нас в резерве еще Ночные Стекольщики, то сможем обойтись без «желтых курток». Мне очень не хочется привлекать их к операции – уж больно они ненадежны.
– Все это было бы замечательно, Стефан, желай я немедленно накрыть их банду. Но у меня другие намерения. Думаю, мы вполне можем потянуть денек-другой, чтобы дать петле потуже затянуться вокруг этого человека. По словам Софии, изначально они обсуждали вложения в размере двадцати пяти тысяч крон. Подозреваю, нашему подопечному понадобится какое-то время, чтобы вытянуть из них недостающие семь-восемь тысяч.
– По крайней мере, позвольте мне собрать отряд и держать его наготове. Я могу пристроить его во Дворце Терпения – там он будет незаметен среди «желтых курток». А когда он понадобится, можно будет сразу же пустить его в дело.
– Это на твое усмотрение. И вот еще что: пошли к Мераджио кого-нибудь из своих, поаккуратнее. Пусть разузнает, есть ли там счет у Бича, и если есть, когда он открыт.
– Я пошлю Маралиццу Кальвиро – это то, что надо.
– Отличный выбор. Кроме того, там замешан еще какой-то человек, знакомый адвокат Фервита. Дона Сальвара рассказывала, что они встретили его по дороге от храма.
– Эккари, что ли? Эванте Эккари – кажется, так.
– Именно. И, думаю, надо проверить храм Благих Вод. Займись этим лично.
– Я? М'леди, мне не с руки являться в храм. Вы же знаете, что я неверующий человек.
– Ничего, вполне достаточно просто изобразить верующего. Прощупай это место, посмотри, нет ли там подозрительных лиц. Есть шанс, хоть и ничтожный, что священники так или иначе замешаны в этой истории. Во всяком случае, мы обязаны исключить подобную возможность.
– Сделаем, донья Ворченца. А что насчет гостиницы?
– Ах да, «Скромное жилище»… Пошли туда одного человека, но только одного. У меня там уже есть пара осведомителей среди прислуги. Один из них считает, что передает информацию «желтым курткам», другая женщина думает, что работает на капу. Попозже я сообщу тебе их имена. Пока мне нужно только убедиться, что наши друзья все еще занимают Бушпритовый номер. Если это так, оставь несколько своих ребят для наблюдения, пусть переоденутся служащими гостиницы. И помни, Стефан, никакой самодеятельности – только наблюдение!
– Отлично, – Рейнарт поднялся из кресла и стряхнул крошки со штанов. – А что вы говорили по поводу петли? Нужно точно решить, где и когда мы устроим засаду.
– Это надо хорошенько продумать. Гоняться за Бичом Каморра – все равно что ловить рыбу голыми руками, – задумчиво покачала головой графиня. – Хорошо бы заманить его в какое-то место, откуда невозможно бежать. Затем отрезать от его людей и окружить со всех сторон СВОИМИ.
– Своими? – задумался Рейнарт. – О, я знаю такое место! Воронов Насест!
– Молодец, Стефан! Через полторы недели будет День Перемен, праздник, который устраивает сам герцог. Это как раз то, что нам нужно. Вся знать Каморра соберется в башне на высоте пятисот футов, и там будет полно стражи. Обязательно научу донью Сальвара, чтобы она пригласила на праздничный обед Лукаса Фервита. В конце концов, он почетный гость нашего города.
– Как бы он не заподозрил ловушку.
– Я думаю, такое приглашение будет выглядеть вполне естественно. К тому же все говорит о баснословной дерзости нашего подопечного. Полагаю, в данном случае это сыграет нам на руку. А донья София пусть наплетет ему что-нибудь о временных финансовых трудностях – якобы последняя сумма поступит к ним только после праздника. Таким образом, мы используем двойную наживку: сыграем одновременно на его жадности и тщеславии. Полагаю, он не сможет устоять.
– Следует ли мне привлечь своих людей?
– Конечно, Стефан, – графиня не спеша отхлебнула вина. Губы ее тронула легкая змеиная усмешка. – Я хочу, чтобы именно твои Полуночники принимали у него плащ, открывали перед ним двери и прислуживали ему за обедом. Если этот проклятый Лукас Фервит пользуется ночным горшком, я хочу, чтобы твой человек выносил его поутру. Глаз не спускайте с мерзавца, чтобы знать, кто к нему приходит и куда уходит.
– Понял, графиня. Что-нибудь еще?
– Нет. Выполняй, Стефан. Ступай, и через пару часов я жду от тебя сведений. Не бойся меня побеспокоить – ко мне еще должны прибыть гонцы из Плавучей Могилы, рассказать о возвращении похоронной процессии Барсави. А я тем временем напишу герцогу Никованте, поставлю его в известность о готовящейся операции.
– Ваш покорный слуга, госпожа, – откланялся Рейнарт и удалился из солярия размашистым шагом занятого человека.
Еще до того, как тяжелая дверь захлопнулась за его спиной, донья Ворченца поднялась и направилась к небольшой конторке, стоящей в алькове у двери. Там она быстро начертала несколько строк на чистом листе пергамента, свернула его в трубочку и запечатала голубым воском, который выдавила из специального тюбика. Материал был алхимического происхождения – он затвердевал на воздухе в течение нескольких секунд. Вблизи от своего драгоценного каталога старая графиня избегала пользоваться открытым огнем, даже простой свечой.
Порывшись в конторке, она достала перстень с печаткой, несколько мгновений смотрела на него… За пределами солярия донья Ворченца никогда не пользовалась этим перстнем. Многие удивились бы при виде знака, вырезанного на камне – он не входил в герб ее семьи. Однако графиню это не смутило: она плотно прижала печатку к застывающему воску, подержала пару секунд и отлепила с легким хлопком.
Затем она кликнула одного из своих ночных слуг, и уже в следующее мгновение тот мчался к посадочной платформе на северо-западной стороне башни. Именно отсюда уходила грузовая клеть к Воронову Насесту. Совсем скоро он передаст послание графини лично в руки старому герцогу Никованте.
И неважно, что час уже поздний. Так заведено: герцог обязан подняться с постели и бросить все дела, коль скоро ему доставят бумагу, запечатанную голубым воском с одиноким изображением паука.
Интерлюдия. Наставник из Обители Хрустальных Роз
– Не туда! Мое сердце выше. Нападай… Рази! А теперь сюда… Коли!
Серый холодный дождь изливался с небес на Обитель Хрустальных Роз. Такова уж зима в Каморре – лило целый день, весь двор покрылся водой, и по щиколотку в этой воде болтался Жеан Таннен вместе со своим учителем доном Маранцаллой. Крупные дождевые капли собирались на лепестках роз в саду и ручейками стекали вниз. Такие же ручейки заливали глаза Жеану, пока он раз за разом отрабатывал прием – делал выпад и колол рапирой кожаный мешочек чуть побольше мужского кулака, набитый соломой. Мешочек не давался, прыгал, уходил в сторону, поскольку крепился на конце палки, которую держал дон Маранцалла.
– Коли сюда… И сюда! Нет, Жеан, это слишком низко. Здесь уже не сердце, а кишки. Давай же, убей меня! Не тяни, это опасно. Нельзя давать противнику передышку. Выше! Еще выше, прямо в сердце, под ребра! Ну вот, уже лучше.
В разрывах меж тучами блеснула тускло-белая молния, будто свет далекого костра пробился сквозь пелену дыма. Чуть позже возник и звук – грохочущие перекаты грома наводили на мысли о могучих богах, которые там, на небе, злятся и грозят кулаками жалким людишкам. Жеан представил себе, каково в такой момент находиться на вершине одной из Башен (они неясными расплывчатыми колоннами уходили в небо и терялись в облаках), и невольно поежился.
– Все, Жеан, довольно. Ты вполне сносно владеешь своей колючкой и в случае нужды сумеешь воспользоваться ею. Настало время прощупать тебя на предмет особых талантов. Давай-ка выясним, к чему у тебя лежит душа, – дон Маранцалла, плотно укутанный в коричневый непромокаемый плащ, прошлепал по лужам к большому деревянному ящику. – Так, посмотрим… Это нам не подходит – вряд ли ты сможешь повсюду таскать за собой длинный клинок… Ну-ка, сходи за «болваном».
Жеан поспешил через стеклянный лабиринт к маленькой проходной, через которую можно было попасть вглубь башни. Мальчик по-прежнему испытывал уважение к розам – надо быть полным дураком, чтобы их не уважать, – но за последнее время как-то попривык к ним. Пропало ощущение, будто они, подобно голодным хищникам, затаились вокруг и выжидают момента, чтобы напасть. Теперь Жеан воспринимал их просто как некоторое препятствие, молчаливый сигнал «ходу нет!».
Поднявшись по ступенькам, он прошел в небольшую сухую комнатку, посреди которой стоял их «болван» – пухлый кожаный манекен в виде стилизованного человеческого торса с головой. Жеан взялся за железный шест, на котором крепилось чучело, и неловко взвалил его на плечо. Осторожно двигаясь, он снова вошел в стеклянный лабиринт и двинулся к центру Сада-без-Ароматов. Несколько раз по дороге он задел стеклянные лепестки своим «болваном», но розы, похоже, были безразличны к мертвому кожаному мешку.
Так как дон Маранцалла по-прежнему рылся в своем сундуке, Жеан установил «болвана» посреди площадки – железный шест с размаху вошел в предназначенную для него лунку, расплескав фонтанчик дождевой воды, – и приготовился ждать.
– Вот, посмотри, очень неприятное приспособление, – промолвил Маранцалла, вытаскивая цепь длиной в четыре фута. Каждое звено ее было заботливо обернуто тончайшей кожей. – Называется «выбивалка». Обрати внимание: упакована так, чтобы не звенеть. Если присмотришься, то увидишь, что с обоих концов у нее есть специальные крючки – в результате «выбивалку» можно укрепить на талии наподобие ремня. Ее легко спрятать под одеждой, хотя для этого лучше иметь цепь немного подлиннее.
Мастер клинка шагнул вперед и уверенным движением метнул оружие в голову «болвану». Раздался громкий влажный звук, и цепь отскочила обратно ему в руку.
– Теперь ты, – предложил Маранцалла.
Некоторое время Жеан развлекался, вполне успешно повторяя фокус учителя, а тот молча наблюдал. Затем, что-то бормоча себе под нос, он отобрал у Жеана «выбивалку», бросил ее обратно в сундук и достал оттуда новую забаву – пару кинжалов примерно в фут длиной с широкими изогнутыми лезвиями. На рукоятях имелись тяжелые гарды, усыпанные мелкими металлическими шипами.
– Тоже те еще штуковины. Известны под названием «воровские зубы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Здесь она с головой погрузилась в работу – забыв о времени, переходя от ячейки к ячейке, вытаскивая одну за другой интересующие ее бумаги. Некоторые пергаментные свитки она откладывала в сторону, другие, едва пробежав глазами, возвращала на место. При этом дона Ворченца что-то бормотала себе под нос, строя догадки, советуясь сама с собой.
Лишь когда снова щелкнула входная дверь, старая графиня оторвалась от своего занятия.
Вошедший мужчина был высок и широкоплеч. Угловатые черты лица выдавали в нем чистокровного вадранца. Льдисто-белые волосы он собирал в хвост, перехваченный лентой. На мужчине был черный дублет из хорошо выделанной кожи с разрезными рукавами, на ногах – черные бриджи и высокие сапоги. Маленькая серебряная брошь у ворота выдавала его звание – ни много ни мало капитан Ночных Стекольщиков, личной гвардии герцога, набираемой из «черных курток». С пояса у мужчины свисала рапира с прямой гардой.
– Скажи-ка, Стефан, отправлял ли ты кого-нибудь из своих ребят на Дюрону с визитом к дону и донье Сальвара? – без всяких предисловий обратилась к нему дона Ворченца.
– К Сальвара? – удивился мужчина. – Никак нет, госпожа.
– Ты в этом уверен? Абсолютно? – продолжала настаивать старая графиня. С пергаментом в руках она начала спускаться по ступенькам и едва не упала, споткнувшись. – Мне очень важно получить честный и прямой ответ. Причем немедленно.
– Ошибки быть не может – я отлично знаю супругов Сальвара, госпожа. Мы встречались с ними в прошлом году на обеде в честь Дня Перемен. Помнится, мы еще поднимались с ними в одной клети.
– Значит, ты не посылал к ним Полуночников?
– Да нет же, святые Двенадцать, никого я не посылал! С какой стати?
– Что ж… Я вынуждена сделать вывод, что кто-то воспользовался нашим добрым именем. И знаешь, Стефан, сдается мне, что не сегодня-завтра мы схватим Бича Каморра.
Рейнарт вскинул на старуху удивленные глаза, затем усмехнулся.
– Вы шутите, графиня, или нет? Ущипните меня – должно быть, я сплю… И объясните мне поскорее, в чем тут дело.
– Всему свое время, Стефан. Уверена, что твоя голова будет работать куда лучше, если мы слегка перекусим. Что ты скажешь насчет этого кусочка торта, мой милый сладкоежка? И кликни, пожалуйста, моего соню-слугу – я хочу куда-нибудь присесть.
– О боги! – воскликнул Рейнарт, выглядывая в прихожую в поисках слуги. – Такое ощущение, что кто-то уже изрядно поиздевался над бедным тортиком. Ну ничего, сейчас мы положим конец его страданиям. Тем более, что здесь и бутылочка припасена – по-моему, это ваше сладкое белое.
– О, дай боги здоровья Жилю! Я и забыла про вино – так торопилась к своим записям. Сделай одолжение, дружочек, уважь старую начальницу – разлей вино по стаканам.
– Тоже мне одолжение! За такой торт я готов расцеловать ваши шлепанцы!
– Отлично, ловлю тебя на этих словах, Стефан. Припомню их в следующий раз, когда ты выведешь меня из терпения. Наливай же скорее – мне ведь не тринадцать лет… А теперь садись вот сюда и слушай внимательно. У нас есть отличный шанс поймать этого хитреца – если только все обстоит так, как я думаю.
– И каким же образом?
– Сейчас объясню, Стефан, – графиня поудобнее уселась в своем кресле и сделала большой глоток вина. – Но прежде ответь мне на вопрос: что тебе известно по поводу производства аустерсхолинского коньяка?
3
– Н-да… Он действительно вел себя, как один из нас, – задумчиво произнес Рейнарт, выслушав рассказ доны Ворченцы. – Но каков нахал, а? И с чего вы уверены, графиня, что это Бич Каморра?
– В противном случае придется допустить, что в Каморре объявился еще один столь же опытный и дерзкий вор, решивший пощупать карманы нашей знати. Нет, Стефан, подобное предположение кажется мне натяжкой. Это чересчур даже для такого удивительного города, как наш.
– А это не может быть Серый Король? Говорят, он тот еще ловкач.
– Хм… не думаю. Он слишком занят устранением людей Барсави. Да и потом, вдумайся – почерк тот же, что у Бича Каморра. У него все всегда построено на чистом мошенничестве, никакого насилия. Насколько мне известно, во всех своих комбинациях он не пролил ни капли кройи. Нет, как хочешь, а я не верю в подобные совпадения.
Рейнарт отставил в сторону тарелку с крошками торта и тоже приложился к своему стаканчику.
– В таком случае, если полагаться на сведения доньи Сальвара, мы разыскиваем шайку из четырех мошенников. Сам главарь – назовем его для простоты Лукасом Фервитом, – его слуга Грауманн и еще пара деятелей, которые вломились ночью в усадьбу Сальвара.
– Это по меньшей мере, Стефан. Я бы назвала цифру пять или шесть.
– На каком основании?
– Полагаю, этот лже-Полуночник не лгал, когда сообщил, что нападение возле храма Благих Вод было подстроено – очень уж хитро все спланировано. Следовательно, мы имеем еще двух помощников – грабителей в масках.
– Если только их не наняли со стороны.
– Сильно сомневаюсь, учитывая отсутствие каких-либо сведений из города. Мы ничего не слышали об этом – ни докладов наших осведомителей, ни слухов, ни малейшего намека. Никаких указаний на то, что кто-то работал с Бичом Каморра. А ведь воры – такой народ… Они часами могут спорить, кто круче, и готовы мочиться кислотой, лишь бы доказать свое превосходство.
– Это не довод, – пожал плечами Рейнарт. – Легче просто перерезать глотку уже не нужному помощнику. Никаких разговоров, заодно можно сэкономить на оплате.
– Не забывай, что в качестве предварительной мы приняли версию Бича Каморра. А перерезанные глотки – не его стиль.
– Хорошо. Тогда, получается, у них своя лавочка; это не лишено смысла. Но все равно мне кажется, что шесть – слишком много. Те двое, что участвовали в сцене возле храма, потом вполне могли переодеться Полуночниками и заявиться в особняк Сальвара.
– Интересная мысль, дорогой Стефан. Вполне допускаю. Значит, скажем так – от четырех до шести человек. И давай на этом остановимся, иначе можно проспорить всю ночь. Во всяком случае, не больше. Более крупную структуру уже трудно было бы держать в тайне.
– Хорошо, пусть будет так, – Рейнарт на секунду задумался. – Теперь, что мы имеем со своей стороны? Прямо сейчас я могу предоставить вам пятнадцать или шестнадцать вооруженных человек. К сожалению, не больше – часть моих людей занята в Муравейнике, на похоронах Наццы Барсави, и боюсь, что я не смогу отозвать их до полуночи, пока там все не успокоится. Но дайте мне время до утра, и я смогу подыскать еще с десяток опытных и полностью снаряженных людей. Если учесть, что у нас в резерве еще Ночные Стекольщики, то сможем обойтись без «желтых курток». Мне очень не хочется привлекать их к операции – уж больно они ненадежны.
– Все это было бы замечательно, Стефан, желай я немедленно накрыть их банду. Но у меня другие намерения. Думаю, мы вполне можем потянуть денек-другой, чтобы дать петле потуже затянуться вокруг этого человека. По словам Софии, изначально они обсуждали вложения в размере двадцати пяти тысяч крон. Подозреваю, нашему подопечному понадобится какое-то время, чтобы вытянуть из них недостающие семь-восемь тысяч.
– По крайней мере, позвольте мне собрать отряд и держать его наготове. Я могу пристроить его во Дворце Терпения – там он будет незаметен среди «желтых курток». А когда он понадобится, можно будет сразу же пустить его в дело.
– Это на твое усмотрение. И вот еще что: пошли к Мераджио кого-нибудь из своих, поаккуратнее. Пусть разузнает, есть ли там счет у Бича, и если есть, когда он открыт.
– Я пошлю Маралиццу Кальвиро – это то, что надо.
– Отличный выбор. Кроме того, там замешан еще какой-то человек, знакомый адвокат Фервита. Дона Сальвара рассказывала, что они встретили его по дороге от храма.
– Эккари, что ли? Эванте Эккари – кажется, так.
– Именно. И, думаю, надо проверить храм Благих Вод. Займись этим лично.
– Я? М'леди, мне не с руки являться в храм. Вы же знаете, что я неверующий человек.
– Ничего, вполне достаточно просто изобразить верующего. Прощупай это место, посмотри, нет ли там подозрительных лиц. Есть шанс, хоть и ничтожный, что священники так или иначе замешаны в этой истории. Во всяком случае, мы обязаны исключить подобную возможность.
– Сделаем, донья Ворченца. А что насчет гостиницы?
– Ах да, «Скромное жилище»… Пошли туда одного человека, но только одного. У меня там уже есть пара осведомителей среди прислуги. Один из них считает, что передает информацию «желтым курткам», другая женщина думает, что работает на капу. Попозже я сообщу тебе их имена. Пока мне нужно только убедиться, что наши друзья все еще занимают Бушпритовый номер. Если это так, оставь несколько своих ребят для наблюдения, пусть переоденутся служащими гостиницы. И помни, Стефан, никакой самодеятельности – только наблюдение!
– Отлично, – Рейнарт поднялся из кресла и стряхнул крошки со штанов. – А что вы говорили по поводу петли? Нужно точно решить, где и когда мы устроим засаду.
– Это надо хорошенько продумать. Гоняться за Бичом Каморра – все равно что ловить рыбу голыми руками, – задумчиво покачала головой графиня. – Хорошо бы заманить его в какое-то место, откуда невозможно бежать. Затем отрезать от его людей и окружить со всех сторон СВОИМИ.
– Своими? – задумался Рейнарт. – О, я знаю такое место! Воронов Насест!
– Молодец, Стефан! Через полторы недели будет День Перемен, праздник, который устраивает сам герцог. Это как раз то, что нам нужно. Вся знать Каморра соберется в башне на высоте пятисот футов, и там будет полно стражи. Обязательно научу донью Сальвара, чтобы она пригласила на праздничный обед Лукаса Фервита. В конце концов, он почетный гость нашего города.
– Как бы он не заподозрил ловушку.
– Я думаю, такое приглашение будет выглядеть вполне естественно. К тому же все говорит о баснословной дерзости нашего подопечного. Полагаю, в данном случае это сыграет нам на руку. А донья София пусть наплетет ему что-нибудь о временных финансовых трудностях – якобы последняя сумма поступит к ним только после праздника. Таким образом, мы используем двойную наживку: сыграем одновременно на его жадности и тщеславии. Полагаю, он не сможет устоять.
– Следует ли мне привлечь своих людей?
– Конечно, Стефан, – графиня не спеша отхлебнула вина. Губы ее тронула легкая змеиная усмешка. – Я хочу, чтобы именно твои Полуночники принимали у него плащ, открывали перед ним двери и прислуживали ему за обедом. Если этот проклятый Лукас Фервит пользуется ночным горшком, я хочу, чтобы твой человек выносил его поутру. Глаз не спускайте с мерзавца, чтобы знать, кто к нему приходит и куда уходит.
– Понял, графиня. Что-нибудь еще?
– Нет. Выполняй, Стефан. Ступай, и через пару часов я жду от тебя сведений. Не бойся меня побеспокоить – ко мне еще должны прибыть гонцы из Плавучей Могилы, рассказать о возвращении похоронной процессии Барсави. А я тем временем напишу герцогу Никованте, поставлю его в известность о готовящейся операции.
– Ваш покорный слуга, госпожа, – откланялся Рейнарт и удалился из солярия размашистым шагом занятого человека.
Еще до того, как тяжелая дверь захлопнулась за его спиной, донья Ворченца поднялась и направилась к небольшой конторке, стоящей в алькове у двери. Там она быстро начертала несколько строк на чистом листе пергамента, свернула его в трубочку и запечатала голубым воском, который выдавила из специального тюбика. Материал был алхимического происхождения – он затвердевал на воздухе в течение нескольких секунд. Вблизи от своего драгоценного каталога старая графиня избегала пользоваться открытым огнем, даже простой свечой.
Порывшись в конторке, она достала перстень с печаткой, несколько мгновений смотрела на него… За пределами солярия донья Ворченца никогда не пользовалась этим перстнем. Многие удивились бы при виде знака, вырезанного на камне – он не входил в герб ее семьи. Однако графиню это не смутило: она плотно прижала печатку к застывающему воску, подержала пару секунд и отлепила с легким хлопком.
Затем она кликнула одного из своих ночных слуг, и уже в следующее мгновение тот мчался к посадочной платформе на северо-западной стороне башни. Именно отсюда уходила грузовая клеть к Воронову Насесту. Совсем скоро он передаст послание графини лично в руки старому герцогу Никованте.
И неважно, что час уже поздний. Так заведено: герцог обязан подняться с постели и бросить все дела, коль скоро ему доставят бумагу, запечатанную голубым воском с одиноким изображением паука.
Интерлюдия. Наставник из Обители Хрустальных Роз
– Не туда! Мое сердце выше. Нападай… Рази! А теперь сюда… Коли!
Серый холодный дождь изливался с небес на Обитель Хрустальных Роз. Такова уж зима в Каморре – лило целый день, весь двор покрылся водой, и по щиколотку в этой воде болтался Жеан Таннен вместе со своим учителем доном Маранцаллой. Крупные дождевые капли собирались на лепестках роз в саду и ручейками стекали вниз. Такие же ручейки заливали глаза Жеану, пока он раз за разом отрабатывал прием – делал выпад и колол рапирой кожаный мешочек чуть побольше мужского кулака, набитый соломой. Мешочек не давался, прыгал, уходил в сторону, поскольку крепился на конце палки, которую держал дон Маранцалла.
– Коли сюда… И сюда! Нет, Жеан, это слишком низко. Здесь уже не сердце, а кишки. Давай же, убей меня! Не тяни, это опасно. Нельзя давать противнику передышку. Выше! Еще выше, прямо в сердце, под ребра! Ну вот, уже лучше.
В разрывах меж тучами блеснула тускло-белая молния, будто свет далекого костра пробился сквозь пелену дыма. Чуть позже возник и звук – грохочущие перекаты грома наводили на мысли о могучих богах, которые там, на небе, злятся и грозят кулаками жалким людишкам. Жеан представил себе, каково в такой момент находиться на вершине одной из Башен (они неясными расплывчатыми колоннами уходили в небо и терялись в облаках), и невольно поежился.
– Все, Жеан, довольно. Ты вполне сносно владеешь своей колючкой и в случае нужды сумеешь воспользоваться ею. Настало время прощупать тебя на предмет особых талантов. Давай-ка выясним, к чему у тебя лежит душа, – дон Маранцалла, плотно укутанный в коричневый непромокаемый плащ, прошлепал по лужам к большому деревянному ящику. – Так, посмотрим… Это нам не подходит – вряд ли ты сможешь повсюду таскать за собой длинный клинок… Ну-ка, сходи за «болваном».
Жеан поспешил через стеклянный лабиринт к маленькой проходной, через которую можно было попасть вглубь башни. Мальчик по-прежнему испытывал уважение к розам – надо быть полным дураком, чтобы их не уважать, – но за последнее время как-то попривык к ним. Пропало ощущение, будто они, подобно голодным хищникам, затаились вокруг и выжидают момента, чтобы напасть. Теперь Жеан воспринимал их просто как некоторое препятствие, молчаливый сигнал «ходу нет!».
Поднявшись по ступенькам, он прошел в небольшую сухую комнатку, посреди которой стоял их «болван» – пухлый кожаный манекен в виде стилизованного человеческого торса с головой. Жеан взялся за железный шест, на котором крепилось чучело, и неловко взвалил его на плечо. Осторожно двигаясь, он снова вошел в стеклянный лабиринт и двинулся к центру Сада-без-Ароматов. Несколько раз по дороге он задел стеклянные лепестки своим «болваном», но розы, похоже, были безразличны к мертвому кожаному мешку.
Так как дон Маранцалла по-прежнему рылся в своем сундуке, Жеан установил «болвана» посреди площадки – железный шест с размаху вошел в предназначенную для него лунку, расплескав фонтанчик дождевой воды, – и приготовился ждать.
– Вот, посмотри, очень неприятное приспособление, – промолвил Маранцалла, вытаскивая цепь длиной в четыре фута. Каждое звено ее было заботливо обернуто тончайшей кожей. – Называется «выбивалка». Обрати внимание: упакована так, чтобы не звенеть. Если присмотришься, то увидишь, что с обоих концов у нее есть специальные крючки – в результате «выбивалку» можно укрепить на талии наподобие ремня. Ее легко спрятать под одеждой, хотя для этого лучше иметь цепь немного подлиннее.
Мастер клинка шагнул вперед и уверенным движением метнул оружие в голову «болвану». Раздался громкий влажный звук, и цепь отскочила обратно ему в руку.
– Теперь ты, – предложил Маранцалла.
Некоторое время Жеан развлекался, вполне успешно повторяя фокус учителя, а тот молча наблюдал. Затем, что-то бормоча себе под нос, он отобрал у Жеана «выбивалку», бросил ее обратно в сундук и достал оттуда новую забаву – пару кинжалов примерно в фут длиной с широкими изогнутыми лезвиями. На рукоятях имелись тяжелые гарды, усыпанные мелкими металлическими шипами.
– Тоже те еще штуковины. Известны под названием «воровские зубы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73