«Почему?» – громко вскричал Себастьян. Да потому, что она была единственной страной, которая воплощала само человеческое достоинство. Его достоинство. Самая мрачная нищета и блистательная слава, о которой трубят архангелы. Самая дикая жестокость и неизменная память о высоком человеческом предназначении.Эта простая мысль потрясла Себастьяна. Помимо жалких людских амбиций на жизненном пути существовали потребности более насущные, чем все остальное, чем голод, жажда, желание. Это потребность человечности.В таком вот растревоженном состоянии Себастьян сошел на берег в Копенгагене. Город дышал благополучием и суровостью, как большинство протестантских городов, например Лондон или Гаага. Граф даже усмехнулся: суровое благополучие. Почему, не мог не спросить себя Себастьян, протестантизм так преуспел на севере? Не потому ли, что климат принуждает людей к более долгому одиночеству, а оно, в свою очередь, способствует общению с Богом без посредников и ходатаев? Но к какому именно богу обращались протестанты, коль скоро они никогда его не видели? Как и католики, они могли общаться лишь с выдуманным богом. С тем, к кому несколько десятков лет назад отчаянно взывал отец Исмаэля Мейанотте, задыхаясь в пламени костра инквизиции. Иудеи тоже разговаривали с выдуманным богом. Как и магометане. И всегда это был бородатый старик.Находясь в таком меланхоличном расположении духа, Себастьян остановился на постоялом дворе «Веселая рыба», который держала улыбчивая пожилая женщина. К несчастью, у нее было явно не все в порядке с головой. «Ваша жена скоро к вам присоединится», – доброжелательно пообещала несчастная Себастьяну. Граф попросил бумагу, перо и чернила, но получить все это оказалось совсем не просто: похоже, магазин, где все это продавалось, находился довольно далеко. Наконец Себастьян смог сесть за стол и набросать следующее послание:
«Ваше величество!От господина Иоганна-Франца фон Курштейна мне стало известно, что вы соизволили проявить интерес к Обществу друзей, которое я основал. Если вашему величеству будет угодно получить информацию об этом кружке, вдохновляемом стремлением к миру и благу, я, во время своего пребывания в вашей столице, нахожусь всецело в вашем распоряжении.Граф де Сен-Жермен, постоялый двор "Веселая рыба"». Нидерландская «Ла газетт» от 12 января 1761 г. сообщает как о практически достоверном факте, что граф де Сен-Жермен, будучи проездом во Фрисландии, в 1760 г. заключил тайное соглашение с королем Дании. (Прим. автора.)

Себастьян, разумеется, не говорил по-датски, а датчане плохо понимали немецкий. С немалым трудом ему удалось разузнать адрес королевского дворца Кристианборг, и он отправился туда пешком. Благодаря костюму стража пропустила его тотчас же, а мажордом поспешил предупредить дворецкого, важного господина в белом парике, который засеменил навстречу графу на своих тонких ножках, обтянутых шелковыми чулками. Осведомившись о личности посетителя, он любезно попросил подождать в гостиной и велел подать ему кофе, между тем как сам понес записку хозяину дома.К немалому удивлению Себастьяна, всего лишь несколькими минутами спустя в гостиную вошел властный господин, за которым семенил дворецкий в белом парике: это был сам король Фридрих V собственной персоной.– Граф де Сен-Жермен! – воскликнул он на правильном французском, протягивая руку посетителю, склонившемуся в почтительном поклоне. – Какая приятная встреча!– Ваше величество слишком добры к своему слуге. Честь, которую вы мне оказываете, приводит меня в смущение.– Полноте! Давайте сядем. Карл-Петер, велите мне тоже принести кофе. Потом пойдете на постоялый двор «Веселая рыба» за вещами графа. Вы ничего не имеете против синего цвета?– Вовсе нет, ваше величество.– Прекрасно, в таком случае устройте графа в Синей гостиной. Скажите, граф, вы сейчас откуда?– Из Москвы, ваше величество.Выражение монаршего лица мгновенно омрачилось.– Из Москвы? Вы были у Гольштейн-Готторпов?Себастьян быстро оценил ситуацию: герцоги Гольштейн-Готторпские находились на ножах с Данией, которая недавно отобрала у них Шлезвиг; они якобы отстаивали свое священное право на эти земли.– Отнюдь, ваше величество. Я гостил у людей, которые, как мне показалось, не испытывают к ним никакого почтения.Лицо Фридриха V прояснилось.– Ах, вы меня напугали. Этот мерзавец Петр, как вам должно быть известно, не принадлежит к числу моих друзей. Как подумаю о том, что он станет российским царем!– Долго он им не пробудет, ваше величество.Король в изумлении посмотрел на своего гостя:– Что вы имеете в виду?– Только то, что он не пробудет на троне долго. Его гороскоп подтвержден химическими и физическими законами.Фридрих V насторожился. Он отпустил слуг и попросил, чтобы его оставили с графом наедине.– Вы в этом уверены?– Я не позволил бы себе высказывать при его величестве соображения, в которых не уверен.– Так что же утверждают химические законы?– Что инородное тело враждебной природы разрушается телом большего объема. Если вы бросите кусок древесного угля в раствор серной кислоты, он мгновенно растворится. Великий князь Петр чужероден России, он ее отвергает. Он отзывается о ней с большим презрением. Это весьма неумно, поскольку эта страна, в свою очередь, тоже отвергнет его. Мало того, он только и думает что об альянсе с королем Пруссии, который, как мне представляется, в свою очередь, мечтает о том, как бы увеличить свою страну за счет России.– Так этот Готторп не просто дурак, а еще и негодяй! А что говорит гороскоп?– Что Марс окажется в противостоянии с Юпитером в тот самый момент, когда он познает самый великий день в своей жизни.Король помолчал и задумчиво отпил кофе.– И что это означает?– То, что жизнь великого князя окажется в противостоянии со славой.– Граф, это лучшая новость, которую я слышал за последнее время. Да благословит вас Бог.– Да благословит Он вас, ваше величество.– Но пока, под защитой царицы, этот недоумок может наделать много зла. Он может предпринять новое наступление против нашей страны…– Время работает против него, ваше величество.– А это что значит?– Близятся важные события, ваше величество. Но я не прорицатель.Король на мгновение задумался.– Боже мой, граф, мне не терпится примкнуть к вашему Обществу, коль скоро оно дает своим последователям столько полезных знаний. Я вас оставлю: отдыхайте и приходите в себя. Увидимся за ужином. Вы пришли сюда без слуги, я дам вам в услужение Олафа, он в этом доме самый опытный. До скорой встречи.С этими словами король поднялся и покинул комнату.Через несколько минут слуга Олаф попросил графа следовать за ним и проводил в предназначенные ему апартаменты, на вид очень уютные. Все вещи были уже здесь, в том числе ларец с иоахимштальской землей. Олаф спросил у гостя, не желает ли тот принять паровую баню.Не имевший возможности как следует вымыться после своего отъезда из Санкт-Петербурга, Себастьян охотно согласился, и, пока он потел в деревянной кадке в подвалах замка, ему вновь пришло в голову, что, избавляясь от избытка жидкости, он прибегает к сублимации, которая в философии алхимии характерна для Весов.Олаф забрал его одежду, чтобы отнести к прачке, и Сен-Жермен, отдавшись в руки цирюльника, а затем облачившись в свежее белье, ощутил приятную бодрость и решил, что вполне готов к королевскому ужину.Сублимация пошла ему на пользу. 5. ЭТОТ ПЕСОК СОБРАН В ПРЕИСПОДНЕЙ! Ужин во дворце Кристианборга нельзя было назвать торжественным. Кроме Себастьяна на нем присутствовали еще три человека: сам король, его причетник и пастор, бывший во дворце духовником. Себастьян тотчас же пожалел о том, что оделся будто для ужина в Версале. Если причетник, облаченный в черное, словно кающийся грешник, довольствовался тем, что бросал любопытные взгляды на перстни иностранца и бриллианты, украшавшие голубой камзол, то в суровом взоре пастора, направленном на каменья, читалось безграничное осуждение. Сам король был одет без всякой роскоши, в серое.Они расселись за квадратным столом, Себастьян напротив монарха, духовник справа, причетник слева.– Вы говорите по-немецки? – спросил король. И поскольку Себастьян ответил утвердительно, продолжил:– Значит, будем говорить по-немецки, так как господин Свендгард его понимает, а пастор Норгад не говорит по-французски.Пастор произнес молитву, и слуги подали филе сельди с картофельным салатом. Рюмки наполнили приятно пахнущей можжевеловой водкой.– Граф сообщил мне весьма приятную новость, – произнес король вместо вступления. – Он только что приехал из Москвы и утверждает, что великий князь Петр, когда получит престол, долго на нем не удержится.– Это не будет большой потерей, – заметил пастор Норгад. – Я слышал, что он идет по стопам этого безобразника Фридриха Гогенцоллерна, который не верит ни в Бога, ни в дьявола.Тон разговора был задан. Пастор повернулся к Себастьяну.– А на чем основаны ваши предсказания?– Я не делаю предсказаний, господин пастор. Я только сказал королю, что монарх, который презирает собственную страну, не может рассчитывать на долгое правление.Пастор с умным видом покачал головой.– Ваш анализ был основан на научных выводах, граф, – произнес король. – Вы призвали химию и астрологию.Пастор резко выпрямился, будто при нем помянули дьявола.– Химия, – пояснил Себастьян, – и в самом деле утверждает, что антагонистическое тело разрушается, когда оказывается погружено в более объемное тело. А гороскоп великого князя Петра сулит ему судьбу ничуть не более благоприятную, чем химические законы.– Гороскоп? Так вы торгуете гороскопами? – вызывающе спросил пастор, уставившись на бриллианты Себастьяна.– Нет, господин пастор, коммерцией я не занимаюсь. Я просто изучаю их для пополнения своего образования.– Это суеверие, противное истинной вере, – заявил Норгад тоном, не терпящим возражения. – Астрология – языческое блудодейство, возомнившее себя пророчеством. А всякому христианину должно быть известно, что пути Господни неисповедимы.Казалось, Фридрих V откровенно развлекался, слушая эти препирательства, так же как и причетник.Возможно даже, король спровоцировал спор умышленно, и мысль об этом неприятно царапнула Себастьяна. Ввиду отсутствия гладиаторских боев монарх доставлял себе удовольствие, наблюдая дуэль между пастором и вольнодумщиком – по крайней мере, таковым считал своего собеседника сам пастор. Дворецкий велел подавать жаркое из кролика, и слуги наполнили бокалы вином.– Разве Господь не создал всеобщей гармонии? – вновь заговорил Себастьян, сохраняя на губах ироническую улыбку и прекрасно понимая, как это должно раздражать пастора. – Вы не согласны с тем, что не может существовать гармония без законов?Король и причетник поспешили согласиться с этим высказыванием, что вызвало у пастора настоящую ярость.– А вы, сударь, полагаете, будто законы Господа вам ведомы?– Разве Он сам в своем милосердии не открыл нам хотя бы некоторые из них? – ответил Себастьян. – Именно Он поведал нам, что существует четыре времени года, что лунный месяц длится двадцать восемь дней, что нужно сеять весной, дабы собрать урожай осенью, и что главное во всем – это находить равновесие между антагонизмами. Так с чего бы Ему запрещать постигать и другие законы, например то, что с помощью огня можно извлечь чистый металл из очищенного минерала?Король прищелкнул языком, с удовольствием пробуя вино, довольно, впрочем, посредственное. Норгад метал громы и молнии.– Господь сам покарал это безумие всезнайства, – прогрохотал пастор, терзая свой кусок кролика, – когда изгнал из рая пару чад своих, отведавших плод с древа познания.– Тогда зачем же Он посадил это дерево в раю? – притворно удивился Себастьян.Король хохотнул, и причетник тоже не смог сдержаться.– Сударь, оспаривать замыслы Господа – это богохульство!– Пастор, если бы Господь хотел запретить нам размышлять о своих замыслах и намерениях, Он не возвел бы нас в ранг человеческих существ, наделенных разумом. Мне представляется, что это именно вы, пастор, сомневаетесь в Его мудрости.Норгад побледнел.– Я вижу, сударь, что вы одержимы манией все оспаривать, именно эта напасть породила в Париже распущенность и нечестивость!– Ну-ну, пастор, – счел необходимым вмешаться король, – люди в доброй компании могут позволить себе пофилософствовать.Монарший призыв к соблюдению приличий несколько успокоил Норгада; он продолжил тоном, который счел весьма ироничным:– Мне было бы любопытно узнать, какие же тайны удалось открыть графу де Сен-Жермену.– Соблаговолите потерпеть до конца ужина, – ответил Себастьян, – и вы будете удовлетворены.Пока Фридрих V и Сен-Жермен беседовали на не столь животрепещущие темы, салат и десерт, представлявший собой что-то вроде кокосового крема, были с аппетитом съедены. Подали кофе. Время от времени Норгад бросал на Сен-Жермена исполненные ненависти взгляды.– Я сейчас принесу кое-что из своей комнаты, – сказал Себастьян, – а затем попрошу, чтобы вынесли светильники. Мне потребуется полумрак.Когда Себастьян вернулся с ларцом, в котором находилась иоахимштальская земля, в зале оставался всего лишь один подсвечник. Сен-Жермен поставил ларец на обеденный стол, отпер его и отбросил крышку. Из глубин стал подниматься голубоватый отсвет. В недpax ларца иоахимштальская земля лучилась, как никогда прежде. Казалось, с течением времени и пребывая в ограниченном и закрытом пространстве, таинственная субстанция поглотила свои собственные отходы и подверглась сублимации.– Что это? – вскричал король.– Ваше величество, держитесь на расстоянии, это может быть опасно, – попросил Себастьян.– Но что это за материя? – изумился Свендгард.– Неизвестный элемент, который поглощает все, с чем соприкасается.Пастор схватил наполовину полный бокал воды.– Осторожно… нет!.. – воскликнул Себастьян.Но Норгад уже выплеснул воду в ларец. Вскоре из глубин шкатулки стала подниматься голубоватая фосфоресцирующая дымка. Но внутри ларца иоахимштальская земля по-прежнему оставалась нетронутой. Потрясенный, Норгад отступил и перекрестился.– Вы были неосторожны, – укорил его Себастьян. – А теперь взгляните сюда.Из маленького мешочка, который он принес с собой, граф вынул пластинку хрусталя и поместил на ларец. Сверху положил руку. Трое свидетелей склонились над ним, не отрывая взгляда. Плоть сделалась совершенно прозрачной, можно было различить кости фаланг пальцев. Король и Свендгард одновременно вскрикнули от изумления. Себастьян поспешно убрал хрустальную пластинку и захлопнул ларец.– Даже самые маленькие частицы, которые испускает это вещество, слишком сильно воздействуют на человеческую природу, – объяснил Себастьян.Он тщательно запер крышку ларца и поставил его на пол, на некотором расстоянии от себя. Слуги, которые присутствовали при этой сцене, не могли очнуться от изумления. Король отдал приказ внести светильники и потребовал графин водки.– Вот, пастор, одно из моих открытий, – сказал Себастьян Норгаду, который испепелял его яростным взглядом.– Объясните же, в чем дело, – попросил король.– Похоже, ваше величество, что эта природная субстанция является концентрацией всемирной энергии. Она поглощает все живое и передает свою силу элементам, с которыми вступает в контакт. Ее излучение способно пронзать материю. Ее имя мне неведомо. Я ее называю Phoenix redivivus.– А кто-нибудь еще знает о ее существовании?– Нет, ваше величество, за исключением тех, кому я ее демонстрировал, а таких весьма немного.– Истинное имя этой субстанции, вне всякого сомнения, Люцифер! – воскликнул Норгад, не в силах более сдерживаться. – Вы не соизволили объяснить, где вы ее добыли, но для меня в этом нет никаких сомнений, граф! Этот песок собран в преисподней! Простите меня, ваше величество, но я видел достаточно. Спокойной ночи.Пастор встал и решительными шагами покинул комнату.Король, Себастьян и Свендгард удивленно переглянулись. Затем король громко рассмеялся. 6. НАДЕЮСЬ, ВАС СОЖРУТ КРОКОДИЛЫ! На следующий день во время конфиденциального свидания король попросил, чтобы его проинформировали насчет целей и статуса всемирного Общества друзей. Не оставляло сомнений, что Фридрих V мечтал к нему присоединиться, но прежде хотел узнать, во что он все-таки намеревается ввязаться; подобный собрат мог быть чрезвычайно полезен братству, которое охватывало всю Европу. Себастьян изложил королю цели Общества. Он представил своему собеседнику восемь правил так, как они были сформулированы в Вене, См. том I. (Прим. автора.)

и спросил, одобряет ли монарх их.
«Разум, управляющий миром, несравнимо глубже разума самого глубокомысленного мудреца. Его законы – Порядок и Гармония через примирение противоречий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43