Астрогаторы строят свои расчеты
на основании шифровок, отправленных людьми, не способными интерпретировать
полученные ими наблюдательные данные. Узнать, говорит ли капитан Мэлтби
правду, мы можем только при помощи психологических тестов. Как и прежде, я
делаю ставку лишь на ваше профессиональное мастерство. Несомненно, они
что-то замышляют, но мы не можем позволить страху парализовать нас. Мы
должны исходить из предположения, что сумеем выбраться из любых
расставленных нам ловушек - даже при помощи одних только простейших машин,
если ничего другого не останется. А пока пустите в ход все возможные
средства. Не спускайте с этого человека глаз. Нам необходимо выяснить,
каким образом "Атмиону" удалось уйти.
- Я сделаю все, что в моих силах, - сурово промолвила лейтенант
Неслор.

11
Целые потоки изверженной Новой антиматерии вторглись вглубь облака
межзвездных газов, и без того уже бушевавших в яростном безумии - это был
новый великий шторм.
Взорвавшись, гигантское солнце подстегнуло бешеную пляску
разреженного газа, добавив к ней нечто еще более смертоносное - скорость.
Причем скорость этого взбесившегося газа нарастала скачкообразно. Материя
шторма плясала и пылала все быстрее - уже с поистине адским неистовством.
Действия сменяли друг друга со стремительностью, чреватой едва ли не
полным разрушением материи. Впереди со скоростью свыше ста восьмидесяти
шести тысяч миль в секунду мчался свет Новой - сверкающее предостережение
всем, понимавшим, что вспыхнуло оно на границе межзвездного шторма.
Но значение предупреждения, которое нес собой этот ослепительный
свет, сводилось к нулю колоссальной скоростью шторма. Недели и месяцы
мчался он сквозь безбрежную ночь, лишь немного отставая от света.

Обеденная посуда была уже убрана. "Через полчаса, - подумал Мэлтби, -
полчаса!"
Он с содроганием попытался представить себе, что именно произойдет,
когда линкор внезапно столкнется с тысячами "же" торможения. Вслух же он
произнес:
- Чем я занимался весь день? Сидел в библиотеке. Меня интересовала
новейшая история земной межзвездной экспансии. Мне была любопытна судьба
сообществ, подобных мезоделлианам. Я уже упоминал, что после войны,
проигранной, главным образом, из-за нашей малочисленности, мезоделлиане
скрылись от Пятидесяти Солнц. Я был одним из попавших в плен детей,
которые...
Его слова были прерваны воплем, донесшимся из коммуникатора:
- Благородная леди, я нашла решение!
Мгновением спустя Мэлтби узнал возбужденный голос женщины-психолога.
Он почти забыл, что она, должно быть, наблюдала за ним. Следующие ее слова
заставили Мэлтби похолодеть.
- Два разума! Я додумалась до этого совсем недавно и сразу же
соорудила двойное наблюдательное устройство. Спросите! Спросите его о
штормах. А тем временем остановите корабль. Немедленно!
Пристальный взгляд темных глаз Мэлтби встретился со стальными,
прищуренными глазами главного капитана. Не скрываясь, он сконцентрировал
на ней усилия обоих своих разумов, заставив ее сказать:
- Глупости, лейтенант. Один человек не может обладать двумя разумами.
Объясните толком.
Мэлтби надеялся протянуть время. На протяжении десяти минут они еще
могли спастись. Он должен был заставить их потерять каждую минуту этого
времени, сопротивляться любым их попыткам овладеть ситуацией. Если бы
только его особый трехмерный гипноз мог действовать и через
коммуникатор...
Но он не действовал.
Световые лучи вырвались из стены и оплели тело Мэлтби, удерживая его
в кресле, подобно множеству неразрывных пут. Когда он оказался связанным
по рукам и ногам, перед лицом Мэлтби воздвигся силовой экран,
препятствовавший мысленному воздействию на главного капитана, а над
головой-конус, напоминающий дурацкий колпак [конический, иногда еще и
разрисованный бумажный колпак, который в американских - и некоторых
европейских - школах надевали на голову самому нерадивому в классе
ученику; провинившийся не имел права снимать его до конца урока, порой - и
до конца дня].
Мэлтби был схвачен не хуже, чем если бы дюжина человек всеми силами и
весом навалились на него. Он расслабился и рассмеялся:
- Слишком поздно, - насмешливо проговорил он. - Потребуется не меньше
часа, чтобы сбавить ход корабля до безопасных пределов: а на такой
скорости вы не успеете вовремя повернуть, чтобы избежать шторма -
величайшего в этой части вселенной.
Это не совсем соответствовало истине. Еще было достаточно и времени,
и пространства для маневра - чтобы уйти с опасного курса и избежать
столкновения со штормом, двигаясь в направлении его движения. Нельзя было
поворачивать только в сторону хвоста шторма или его огромных, разбухших
крыльев.
Размышления Мэлтби были прерваны пронзительным криком леди Лорр:
- Главные двигатели! Сбавить ход! Тревога!
Последовало сотрясение, от которого содрогнулись стены, и Мэлтби
ощутил разрывающее мышцы давление отрицательного ускорения. Он напрягся,
противодействуя этой силе, и через стол взглянул на главного капитана. Она
улыбалась, но это была застывшая маска смеха.
- Лейтенант Неслор, - сквозь зубы выдавила она. - Примените
психологические или любые иные средства, но заставьте его говорить. Надо
что-то делать.
- Ключ ко всему - его второй разум, - отозвался голос психолога. - Он
не деллианский по природе, и потому обладает всего лишь нормальной
сопротивляемостью. Я подвергну его наиболее концентрированному
воздействию, какое когда-либо сосредотачивалось на человеческом мозге,
опираясь на два базиса - логику и секс. В качестве предмета его страсти я
использую вас, благородная леди.
- Поспеши! - приказала молодая женщина, и в голосе ее прозвучал
металл.
Мэлтби пребывал во мгле - физической и психической. В глубине души он
сознавал, что реально существует, и что неодолимые силы пытаются
формировать его мысли. Он сопротивлялся, вкладывая в эту борьбу всю силу
жизни, тех миллиардов и квадрильонов импульсов, которые некогда творили
его самого.
Однако давление внешней мысли все росло. Как глупо с его стороны
сопротивляться Земле - когда эта восхитительная землянка любит его, любит,
любит... Великолепна цивилизация Земли и главной галактики. Триста
квадрильонов людей. Даже самый первый контакт с ними может преобразить
Пятьдесят Солнц. Как она привлекательна; я должен ее спасти. В ней для
меня средоточие мира.
Словно откуда-то очень издалека Мэлтби услышал собственный голос,
объяснявший, что надо предпринять, на какой именно курс положить корабль,
сколько времени у них в распоряжении. Он попытался было остановиться, но
голос его не умолкал, неумолимо произнося слова, означавшие второе
поражение Пятидесяти Солнц.
Мгла начала редеть. Ужасное давление на его напряженный мозг ослабло.
Проклятый словесный поток прекратил изливаться из его губ. Дрожащий, он
выпрямился на стуле, ощущая, что энергетические путы и силовой колпак
отпустили его. Он услышал, как главный капитан говорила в коммуникатор:
- Произведя поворот в точке 0100, мы минуем шторм в семи световых
неделях. Я допускаю, что это слишком крутая дуга, но чувствую, что это
наименьшее из возможных отклонений от курса. - Она обернулась и посмотрела
на Мэлтби. - Приготовьтесь. При скорости в половину светового года в
минуту поворот даже на сотую долю градуса вызывает у людей затемнение
сознания.
- Но не у меня, - отозвался Мэлтби, напрягая свои деллианские мышцы.
На протяжении следующих четырех минут она, как заметил Мэлтби, трижды
теряла сознание, но всякий раз через несколько секунд приходила в себя.
- Нам, людям, - вымученно произнесла она, - выпал жалкий жребий. Но
по крайней мере мы умеем это переносить.
Ужасные минуты все тянулись и тянулись. Мэлтби начал ощущать
напряжение, порожденное этим бесконечно малым поворотом. "Как эти люди
могли надеяться выжить, попав под прямой удар шторма?" - подумал он
наконец.
Внезапно все кончилось; мужской голос спокойно произнес:
- Корабль на расчетном курсе, благородная леди, и теперь мы находимся
вне опа...
Его прервал чей-то возглас:
- Капитан, свет Новой вспыхнул точно по курсу шторма!

12
В эти последние минуты перед надвигающейся катастрофой линкор
"Звездный Рой" сиял, подобно огромному и великолепному драгоценному камню.
Предостерегающее сверкание Новой наполнило все сто двадцать его палуб
непрекращающимся ревом колоколов громкого боя. Повсюду - от носа до кормы
- вспыхивали огни; ряд за рядом их полыхающие полосы пересекали
четырехтысячефутовый корпус корабля, пламенея, как ограненные самоцветы. В
отблесках этих огней подобный черной горе корпус корабля походил на
сказочную планету Кассидор, к которой он стремился, - какой видится она по
ночам из глубокого мрака космоса, усеянная бриллиантами сверкающих
городов. Безмолвный, словно призрак, невообразимо огромный, великолепный в
своей мощи корабль скользил сквозь тьму вдоль той особой реки пространства
и времени, которая и была его расчетным курсом.
И даже когда он влетел в зону шторма никаких видимых изменений не
произошло. Космическое пространство впереди выглядело чистым, как и
подобает вакууму. Столь разреженными были образующие шторм газы, что
корабль не ощутил бы их присутствия, даже двигаясь со скоростью
элементарных частиц. В известной части вселенной яростное разрушение
материи в этом шторме могло служить лишь источником жесткого космического
излучения. Причина грозившей "Звездному Рою" катастрофы таилась в
чудовищной стремительности его собственного движения.
При скорости в половину светового года в минуту столкновение с массой
газа было подобно удару о бесконечно твердую стену. Гигантский корабль
содрогнулся каждой плитой обшивки, когда его циклопическая сила
встретилась с энергией торможения. В несколько секунд был исчерпан ресурс
всех систем, которые по замыслу конструкторов и проектировщиков должны
были обеспечивать существование корабля, как единого целого.
"Звездный Рой" стал разваливаться.
Однако все происходило в соответствии с оригинальным замыслом его
создателей. Исчерпав пределы допустимых напряжений, корабли разлетелся на
девять тысяч изолированных отсеков.
Эти отсеки - обтекаемые металлические иглы четырехсотфутовой длины и
сорока футов в диаметре каждая - извилистой стайкой серебристых рыб
нырнули в облако газов, предоставляя их напору скатываться со своих
гладких боков. Но и этого было недостаточно. Металл стонал, пытаемый
торможением. Люди лежали в противоперегрузочных камерах, балансируя на
самой грани потери сознания и перенося страдания, казавшиеся
непереносимыми. Сотни отсеков кувыркались в пространстве, избегая
столкновений друг с другом посредством автоматических экранов.
Однако вопреки все еще сохранявшейся скорости, массы газов не были
пока преодолены; слой толщиной в целые световые годы по-прежнему отделял
отсеки от чистого космоса.
И вновь все пределы человеческих возможностей были исчерпаны.
Но для того, чтобы печься о благе этих несчастных, хрупких
человеческих существ, погибавших под прессом даже меньше, чем пятнадцати
"же", были задуманы и созданы удивительные спасательные устройства. Еще в
первые минуты, когда корабль только начинал распадаться, эти автоматы,
раздвинув в каждом из отсеков палубный настил, погрузили людей в
противоперегрузочные камеры. За этим механическим действием последовало
химическое; в камеры, обеспечивавшие безопасность тридцати тысяч человек,
хлынул газ.
Этот газ был влажным и липким; толстым слоем оседал он на одежде,
просачивался сквозь нее, достигая кожи, и дальше, сквозь кожу, проникал во
все уголки человеческого организма. Люди погрузились в спокойный сон,
вместе с которым пришло и чудесное облегчение. Кровь обрела способность
сопротивляться давлению; мышцы, за минуту перед тем мучительно
напряженные, расслабились; мозг пропитался живительным препаратом,
растворившим боль и превратившим ее в сладостную грезу. Человеческий
организм стал легко приспосабливаться к гравитационному гнету: при ста,
даже полутораста "же" отрицательного ускорения жизнь все еще не покидала
его.
Огромное сердце Вселенной пульсировало. Шторм мчался по его
безвозвратным путям, созидая сверкание жизни, очищая мрак от накопившихся
в нем ядов, - и наконец крошечные кораблики каждый своим курсом вырвались
из его пределов.
Сразу же они начали собираться вместе, разыскивая друг друга, словно
ими владела непреодолимая страсть, потребность слиться воедино.
Автоматически все они заняли свои прежние позиции; линкор "Звездный Рой"
вновь стал обретать форму; однако в нем зияли бреши - несколько отсеков
было потеряно.
На третий день исполняющий обязанности главного капитана Рутгерс
вызвал уцелевших капитанов на носовой мостик, где временно расположился
его штаб. В ходе совещания было выработано следующее коммюнике, доведенное
до сведения экипажа:
"Сегодня в восемь часов утра получено сообщение от главного капитана,
ее сиятельства Глории Сесилии леди Лорр из Благородных Лорров, И.К., К.З.,
О.П.Л. Она совершила вынужденную посадку на планете желто-белого солнца.
При посадке ее корабль потерпел крушение и уже не может быть восстановлен.
Поскольку связь с нею осуществляется только при помощи ненаправленного
подпространственного радио, а локализация столь распространенного типа
солнца среди миллионов других звезд совершенно невозможна, капитаны,
посовещавшись, вынуждены с прискорбием сообщить, что имя нашей благородной
леди пополнило длинный список жертв космических катастроф, список тех, кто
погиб при исполнении служебных обязанностей.
Адмиралтейские огни впредь до особого распоряжения будут гореть
голубым светом."

13
Когда Мэлтби подошел, она стояла к нему спиной. Поколебавшись, он
напряг разум и удержал ее возле отсека, служившего некогда капитанским
мостиком "Звездного Роя".
Длинная металлическая сигара лежала, наполовину зарывшись в
болотистый грунт долины; нижний ее конец был погружен в мерцающие,
глубокие, темно-желтые воды медлительной реки. Мэлтби остановился в
нескольких футах от высокой, стройной женщины и, по-прежнему не выдавая
своего присутствия, вновь осмотрелся по сторонам, внимательно изучая мир,
который стал теперь их жизнью. Слепой дождь, мелкой водяной пылью
посыпавший Мэлтби на всем протяжении его рекогносцировки сейчас удалился
за желтый край долины на западе. Маленькое желтое солнце выглянуло из-за
занавеса темных, охристых облаков и теперь заливало ослепительным сиянием
джунгли, чуждо отблескивавшие коричневым и зеленым. Все вокруг было
темно-коричневым и насыщенно, ярко-желтым.
Мэлтби вздохнул и вновь сосредоточил внимание на женщине, заставив
Глорию не ощущать его присутствия до тех пор, пока, обойдя вокруг, он не
очутился прямо перед ней. За время своей прогулки он много думал об ее
сиятельстве Глории Сесилии. В основном, конечно, проблема мужчины и
женщины, обреченных провести остаток своей жизни вдвоем на далекой
планете, была чрезвычайно проста. Особенно если учесть тот факт, что один
из них был подготовлен любить другого. Мэлтби мрачно улыбнулся. Он отдавал
себе отчет в искусственном происхождении этой любви, но это не
противоречило глубине чувства.
Гипногенератор ударил его в самое сердце. К несчастью, ее это не
коснулось совсем; и двое суток их совместного пребывания выявили жестокую
действительность: леди Лорр из Благородных Лорров и в мыслях не имеет
уступать естественным требованиям сложившейся ситуации. Времени для
размышлений ей хватило уже с избытком; срочно принимать решение не были ни
необходимо, ни даже желательно; однако должна она все-таки отдавать себе
отчет в том, что проблема существует! Мэлтби сделал шаг вперед и обнял ее.
Высокая, грациозная, Глория скользнула в его объятия, как если бы это
было ее естественным местом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19