В самом крайнем случае можно допустить некоторые
виды наказаний, а именно: задержка удовольствия или
развлечения (если было назначено посещение кино или
цирка, отложить его); задержка карманных денег, если
они выдаются; запрещение выхода к товарищам.
289
Еще раз обращаем внимание родителей, что сами по
себе наказания не принесут никакой пользы, если нет
правильного режима. А если есть правильный режим,
свободно можно обойтись без наказаний, нужно только
больше терпения. Во всяком случае, в семейном быту го-
раздо важнее и полезнее правильный опыт, чем исправ-
лять неправильный.
Т. 4. С. 81—87
Ни в коем случае режим не должен скрепляться
строевой муштровкой. Шеренги, команда, военная субор-
динация, маршировка по зданию — все это наименее по-
лезные формы в трудовом детском и юношеском коллек-
тиве, и они не столько укрепляют коллектив, сколько
утомляют ребят физически и психически.
Разумеется это указание не относится к тем случаям,
когда строй действительно необходим. Например, на
праздниках, в каком-нибудь походе с оркестром, во вре-
мя физкультурных занятий должны быть и шеренги, и
команда, и стройное движение. Но только в этих случаях
и нужно пользоваться строем.
Специальное военное обучение и военные строевые за-
нятия составляют очень важный раздел воспитательно-
образовательной работы и имеют свою методику. Воен-
ные занятия непременно повышают общий дисциплинар-
ный стиль коллектива, но при всем своем значении
являются только частью общего процесса дисциплиниро-
вания.
Т. 1. С. 289
Никакая философия, никакая словесная мудрость не
принесут пользы, если в семье нет правильного режима,
нет законных пределов для поступка.
Т. 5. С. 173
Точный режим детского дня — совершенно необходи-
мое условие воспитания. Если нет у вас такого режима и
вы не собираетесь его установить, для вас абсолютно
лишняя работа чтение этой книги, как и всех книг о вос-
питании.
Т. 5. С. 175
Наша методика воспитания должна основываться на
общей организованности жизни, на повышении культур-
ного уровня, на организации тона и стиля всей работы,
290
на организации здоровой перспективы, ясности, особен-
до же на внимании к отдельному человеку, к его удачам
и неудачам, к его затруднениям, особенностям, стремле-
ниям.
В этом смысле правильное и целесообразное примене-
ние наказаний является очень важным. Хороший воспи-
татель при помощи системы наказаний может много сде-
лать, но неумелое, бестолковое, механическое примене-
ние наказаний приносит вред всей нашей работе.
Нельзя дать общих рецептов в вопросе о наказании.
Каждый поступок является всегда индивидуальным.
В некоторых случаях наиболее правильным является уст-
ное замечание даже за очень серьезный проступок, в дру-
гих случаях — за незначительный проступок нужно на-
.ложить строгое наказание.
Для того, чтобы воспитатель правильно применял на-
казание и другие меры воздействия, необходимо, чтобы
он усвоил советские принципы наказания. Если они для
него неизвестны или непонятны, он не может быть воспи-
тателем. ^*1
В буржуазной школе разрешаются телесные наказа-
ния. Логика их кратко может быть выражена так: всякое
нарушение правил должно сопровождаться некоторой
формой страдания для нарушителя. Переживание стра-
дания есть содержание буржуазного наказания. Предпо-
лагается при этом, что пережитое страдание (боль, лише-
ния, голод, уединение) заставит нарушителя «в другой
раз» воздержаться от нарушения из боязни снова пере-
жить страдание. По отношению ко всем остальным нака-
зание является формой террора по очень простой форму-
ле: кто будет нарушать, тот будет страдать.
Т. 1. С. 289
Чем наше советское наказание должно отличаться от
наказания буржуазного? В буржуазном наказании такая
логика: ты согрешил — теперь ты страдай, обязательно
страдай, сиди без пищи, либо сиди за решеткой, либо
палкой тебя треснут, страдай.
У нас такой советской логики быть не может. Наше
наказание должно быть таким способом воздействия,
когда конфликт разрешается до конца и нового кон-
фликта не получается. Такое наказание вполне возмож-
но и уместно, в особенности в семье.
Т. 4. С. 34
291
Отправной точкой нашего наказания является целый
коллектив: либо в более узком значении — отряд, бри-
гада, класс, детское учреждение, либо в более широ-
ком— рабочий класс, Советское государство. Интересы
коллектива, и в особенности интересы рабочего класса
и государства Советов, являются интересами общими.
Кто нарушает эти интересы, кто идет против коллектива,
тот отвечает перед коллективом. Наказание есть форма
воздействия коллектива либо в виде прямых его реше-
ний, либо в виде решений уполномоченных коллектива,
избранных, чтобы оберегать его интересы.
Т. 1. С. 290
Только отсутствием в школе организованного общест-
венного мнения можно объяснить беспомощность воспи-
тателей, позорящих себя подобными, например, характе-
ристиками непослушных питомцев:
«Мешает, сорит, бьет стекла, выражается, мажет кра-
ской лица товарищам, своим хулиганским поведением
разлагает не только учащихся, но и учащих...»
Такие аттестации звучат клеветнически. Школьник,
изображенный драматическим злодеем, разлагает даже
учителей.
Воспитатели, по существу, пишут приговор себе, рас-
писываясь в своей никчемности. А теоретическая педа-
гогика не осмеливается разработать проблему взаимо-
действия в школьном обиходе воспитательных мер и ре-
прессий, имеющих при должном применении не менее
воспитательное значение.
Странная вещь, педагоги боятся даже самого слова
«наказание». У нас в школе не знают даже выговора.
Маниловы от педагогики мечтают о таком идеальном
положении: от хорошо бы было, если бы дисциплину
поднять и никаких мер воздействия для этого не требо-
валось!
Подобный ложный гуманизм считается до сих пор
у теоретиков хорошим тоном. А школе это беспринцип-
ное сюсюканье наносит большой вред. Страх педагогов
перед наказанием истекает из боязни возродить нравы
старой школы. Но кто сказал, что разумно применяемое
разумное наказание грозит нам ужасами царской школы?
Ведь в нас нет социальной пропасти, антагонизма между
учителями и учениками, между школьниками и школьным
начальством. Если в старой школе наказание превра-
щалось в насилие и не разрешало конфликта, а только
292
усиливало его, загоняя язвы внутрь, то у нас система
наказаний, по характеру своему отличная от жестокого
и унизительного оскорбления человеческого достоинства
школьника, несомненно, сыграет положительную воспи-
тательную роль.
Разумная система взысканий не только законна, но
и необходима. Она помогает оформиться крепкому че-
ловеческому характеру, воспитывает чувство ответствен-
ности, тренирует волю, человеческое достоинство, уме-
ние сопротивляться соблазнам и преодолевать их.
Т. 4. С. 205—206
Основной принцип, который должен определять всю
систему наказаний: как можно больше уважения к че-
ловеку, как можно больше требования к нему.
Не приходится, конечно, доказывать, что никакая
система наказаний не принесет пользы, если не обеспе-
чена правильная организация коллектива — точнее вза-
имоотношение частей, воля директора, общественное мне-
ние, активная работа органов самоуправления, внешколь-
ная работа,— если ученики не гордятся своей школой и
не дорожат ее добрым именем. Не в наказании, а именно
в этом заключается секрет успеха, но в наказании про-
является стиль самого требования.
Соблюдение всех этих условий только и может дать
простор тому содержанию нашей работы, которое назы-
вается: деятельное, целеустремленное воспитание харак-
тера.
Т. 4. С. 210
Детские коллективы должны быть счастливыми кол-
лективами, и поэтому к «им должны быть предъявлены
большие требования. Я, например, в системе своих на-
казаний настаивал на таком принципе: в первую оче-
редь наказывать лучших, а худших в последнюю очередь
или совсем не наказывать. Это наш, советский принцип.
Мы от членов партии требуем больше и наказываем
сильнее, чем беспартийных. И поэтому лучшие комму-
нары, мои друзья, которым я могу доверить что угодно,
за пустяк* часто сидели под домашним арестом. Вот
есть в Москве мой друг Вася Клюшник, который коман-
довал три года первым комсомольским взводом. А что
такое комсомольский взвод, можете судить по тому, что
когда мы ехали в один поход и у меня был чемодан, в
котором было 55 тыс. рублей, я сказал: «Не хочу носить
293
двухпудовый чемодан в походе... Не могу носить его — я
не носильщик, кто будет носить?» Подумали, постанови-
ли: «Действительно, одному человеку все время носить
такой чемодан невозможно. Пусть носит первый комсо-
мольский взвод». Этот незапертый чймодан с 55 тыс.
болтался всегда у кого-то в первом взводе, и ни одна
трешка из него, конечно, не пропала.
Такой был комсомольский взвод. И вот его командир
Вася Клюшник, прекрасный человек, он у меня под аре-
стом сидел чаще других. Почему? Вот он говорит, что он
имеет право уходить без отпуска. Он не просил отпуска,
а докладывал мне: «Антон Семенович, я ухожу до семи
часов в отпуск».
Есть, записал. Я не имел права возразить. Он не
нуждался в разрешении, он сам отвечал за себя. Раз
уходит в отпуск,— значит, знает, что делает. Но пришел
в десять минут восьмого. Дал обещание, назначил срок
и опоздал. Садись под арест! Тебя никто не тянул гово-
рить, что вернешься в семь, а пришел в восьмом часу.
Дал обещание, назначил срок — исполни. А опоздал —
садись под арест!
От таких, как Вася Клюшник, я особенно требовал,
ничего не прощал. И Вася знал, что ему никакой пустяк
не будет прощен.
Я прощался с коммунарами... Вы понимаете; что для
меня это был один из трагических моментов моей жиз-
ни. Я получил телеграмму — немедленно прибыть к мес-
ту назначения в Киев. Неожиданная телеграмма. Я ра-
ботал в НКВД и должен был уехать с первым поездом.
Телеграмму я получил утром, а поезд отходил в пять
часов. И я должен был немедленно проститься.
Я работал шестнадцать лет в коллективе. И кто по-
нежнее, тот слезу пустил. И мне трудно было говорить.
На что уж заведующий хозяйством: такой хитрый был,
что к нему на козе не подъедешь, и тот стоит — плачет.
Вдруг вижу: в большом зале на рояле пыль. Я про-
должаю речь и тут же спрашиваю: «Кто сегодня убира-
ет?» Мне называют. «На пять часов под арест этого
коммунара!»
А он говорит: «Антон Семенович, ведь вы прощае-
тесь!» Но я и тут его наказал, и тут не простил.
И когда коллектив знает, что его лучшие получают
в первую очередь, тогда наказание приобретает настоя-
щий советский оттенок. Новенький придет, украдет, ну,
«попарят» его, но не наказывают. Если украдет во вто-
294
рой, в третий раз, его опять-таки не наказывают... И но-
вичок начинает мечтать о том времени, когда его начнут
наказывать, так как в этом заключается доверие к его
человеческой личности.
Вот условия дисциплины.
Т. 4. С. 354—355
Если воспитание ведется правильно с первого года
рождения, то наказывать никогда не приходится. Нака-
зание — это уже метод перевоспитания, а не воспитания.
Товарищам родителям это нужно очень хорошо знать.
В нашем советском воспитании не должно быть ника-
кого наказания.
Если вы настолько плохо воспитали своего ребенка,
что он начинает вас крыть, ругать и не слушается вас,
то вы хватаетесь за наказание, причем хватаетесь за не-
го неумеючи. Наказание — хитрая штука, а наказывать
нужно только умеючи. Наказывая неумеючи, можно ис-
портить все дело. О том, как наказывать умеючи, я в
своей книге думаю кое-что написать.
Но главная задача моя и ваша должна состоять в
том, чтобы воспитывать так, чтобы не нужно было нака-
зывать. Это очень нетрудно, если вы к делу воспитания
относитесь не как к забаве или игре, а как к серьезному
делу, порученному на вашу ответственность, как к та-
кому делу, за которое вы отвечаете перед всей Совет-
ской страной.
Вы должны понять, что плохо воспитанный ребенок—
это брак, который вы сдаете государству. В нашем се-
мейном производстве вы являетесь бракоделами, пользу-
ясь тем, что нет специального браковщика, который сто-
ял бы возле вас. Вы подсунете обществу либо лентяя, ли-
бо шкурника, либо портача, либо лакея, либо мошенника,
воспользовавшись тем, что его сразу не разобрали, а по-
том будут браковать, но вас уже не найдут. Если вы се-
рьезно, с первого дня рождения сына подумаете над во-
просом воспитания, то наказывать никогда не придется.
Уж на что босяки приходят в коммуну им. Дзержин-
ского, а ведь наказание там — редкое явление.
Т. 4. С. 33—34
Вообще всегда нужно стараться наказывать как мож-
но реже, только в том случае, когда без наказания нель-
зя обойтись, когда оно явно целесообразно и когда оно
поддерживается общественным мнением.
Т. 1. С. 294
295
Следующий вопрос — о значении поощрений.
Я противник излишних поощрений. У нас в коммуне
лучшим поощрением считалась благодарность в при-
казе, объявленная по коммуне. А приказ слушали все
стоя. Приказ — это выражение воли коллектива, это кол-
лективное поощрение. Так у нас велось непрекращаю-
щееся, постоянное соревнование отрядов по всем пока-
зателям.
Т. 4. С. 355—356
Точно так же нужно быть осторожным и с поощрени-
ем. Никогда не нужно объявлять вперед какие-либо пре-
мии или награды. Лучше всего ограничиться простой
похвалой и одобрением. Детская радость, удовольствие,
развлечение должны предоставляться детям не в качест-
ве награды за хорошие поступки, а в естественном по-
рядке удовлетворения правильных потребностей. То, что
ребенку необходимо, нужно дать ему при всех условиях,
независимо от его заслуг, а то, что для него не! нужно
или вредно, нельзя давать ему в виде награды.
Т. 4. С. 87
Мы решительно не рекомендуем применять в области
труда какие-либо поощрения или наказания. Трудовая
задача и ее решение должны сами по себе доставлять
ребенку такое удовлетворение, чтобы он испытывал ра-
дость. Признание его работы хорошей работой должно
быть лучшей наградой за его труд. Такой же наградой
будет для него ваше одобрение его изобретательности,
его находчивости, его способов работы. Но даже и таким
словесным одобрением никогда не нужно злоупотреблять,
в особенности не следует хвалить ребенка за произве-
денную работу в присутствии знакомых ваших и друзей.
.Тем более не нужно ребенка наказывать за плохую ра-
боту или за работу непроизведенную. Самое важное в
этом случае — добиться того, чтобы работа была все-та-
ки выполнена.
Т. 4. С. 101
Разумеется, в семье тоже возможно некоторое поощ-
рение, нечто похожее на премирование; но ни в коем слу-
чае «ельзя детей премировать за послушание, за хоро-
шее отношение к родителям. Можно премировать за хо-
рошую учебу, за выполнение действительно какой-ни-
будь трудной работы. Но и в этом случае никогда нель-
296
зя заранее объявлять ставку и подстегивать детей в их
школьной или иной работе соблазнительными обеща-
ниями.
Т. 4. С. 69
Ответы на вопросы
Вопрос с места. Одна из товарищей, говоря о
воспитании своих детей, сказала, что она премирует ребят
за хорошие поступки. Правильно ли это?
Макаренко. Я это записал. Что касается преми-
рования шоколадкой, то я против этого. В семье одно
премирование должно быть: «Ты поступил правильно».
Вы можете дать шоколадку независимо от поступков.
Мои коммунары жили богаче, чём многие дети в се-
мье. Они делали фотоаппараты. Мы построили прекрас-
ное здание: паркет, зеркала, прекрасные картины. Вы
можете прочитать «Флаги на башнях», печатается в
«Красной нови». Этот вопрос о премировании меня всег-
да занимал. Как это просто — подкупить ребенка: сдела-
ешь это — получишь премию. Я всегда сопротивлялся.
Никакой премии. Самая большая премия: «Правильно
поступил». Еще большая премия — благодарность в при-
казе. Это высшая награда, и никто из коммунаров ника-
кой другой награды не получал.
Если какой-нибудь мальчик поступил безобразно,
некрасиво, я его наказывал. Как я мог наказать? Под
арест или в наряд, но лишить его пищи или сладкого, не
дать чего-нибудь — этого я себе не позволял. Шоколад
всем полагается, и ты получи, как бы ты ни был плох.
Ни премирование, ни наказание при помощи сладостей
не допустимы.
Это небольшая опасность, но это приучает к бухгал-
терии, расчету. До одиннадцати лет эти «бухгалтеры»
себя не проявляют, а когда им будет 18—20 лет, вы уви-
дите неприятные последствия. У вас прекрасная норма
строгости и ласки, но в шоколадках что-то есть, что надо
пересмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47