А
человека, живущего в обществе, дурные законы по-
буждают иногда наносить ущерб другим людям без
всякой для себя выгоды. Деспот приводит в ужас и
уныние своих рабов, но все это возвращается к нему
с еще большей силой и терзает его душу. Действие
страха в рамках семьи ограничено домочадцами, а
потому меньшей опасности подвергается семейный
деспот, превративший страх в орудие своего счастья.
Но когда страх становится орудием государственной
власти и воздействует на массы, то чем больше людей
подпадает под его воздействие, тем проще отыщется
какой-нибудь отчаянный или отчаявшийся человек
или искатель приключений, который использует дру-
гих в своих целях, возбудив в них их самые сокро-
венные чувства. И увлечь их будет тем легче, чем
228
большее число людей согласится нести риск задуман-
ного дела и чем меньше эти несчастные ценят свою
жизнь, что в свою очередь зависит от беспросветно-
сти переживаемых ими страданий. Причина, по кото-
рой одна обида порождает другую, заключается в
том, что ненависть долговечнее любви, поскольку для
первой продолжительность деяний - источник силы,
а для второй - источник слабости.

ХЫ КАК ПРЕДУПРЕЖДАЮТСЯ
ПРЕСТУПЛЕНИЯ

учше предупреждать преступления, чем карать
за них. Это составляет цель любого хорошего законо-
дательства, которое, в сущности, является искусством
вести людей к наивысшему счастью или к возможно
меньшему несчастью, если рассуждать с точки зрения
соотношения добра и зла в нашей жизни. Но средст-
ва, применяемые для достижения этой цели, до сих
пор оказываются по большей части негодными или
даже противоречащими поставленной цели. Невоз-
можно свести бурлящую деятельность людей к гео-
230
метрической строгости без исключений и неясностей.
Подобно тому как неизменные и простейшие законы
природы не препятствуют отклонениям в движении
планет, человеческие законы так же не могут при бес-
конечных и диаметрально противоположно направ-
ленных силах притяжения наслаждения и боли пре-
дупредить столкновения и нарушения в жизни обще-
ства. Однако именно об этом мечтают ограниченные
люди, захватившие власть. Запрещать множество безраз-
личных действий не значит предупреждать преступле-
ния, которые этими действиями не могут быть порож-
дены. Наоборот, такие запреты лишь способствуют со-
вершению новых преступлений и произвольно опреде-
ляют, что есть добродетель и что есть порок, понятия
вечные и неизменные. Что бы с нами стало, если бы
возникла необходимость запретить нам все, что может
привести к преступлению? Тогда пришлось бы лишить
человека возможности пользоваться чувствами. Каждо-
му стимулу, толкающему на явное преступление, проти-
востоят тысячи других, побуждающих к безразличным
действиям, которые в плохих законах именуются пре-
ступлениями. Таким образом, если вероятность преступ-
ления пропорциональна числу их побудительных моти-
вов, то расширение круга преступлений увеличивает ве-
роятность их совершения. Большая часть законов не
что иное, как привилегии, то есть подать, взимаемая со
всех в пользу немногих.
Хотите предупредить преступление? Сделайте так,
чтобы законы были ясны и просты, чтобы все силы
231
нации были сосредоточены на их защите и не ис-
пользовались даже частично для того, чтобы их рас-
топтать. Сделайте, чтобы они покровительствовали не
столько сословиям, сколько самим людям. Сделайте,
чтобы они внушали почтительный страх людям и лю-
ди боялись только их. Страх перед законом действует
благотворно. Но страх человека перед человеком гу-
бителен и чреват преступлениями. Рабы всегда более
распутны, разнузданны и жестоки, чем свободные
люди, которые думают о науках, об интересах нации,
о великом и стараются ему подражать. Рабы, доволь-
ные днем насущным, ищут в шумном распутстве
способ забыться и тем самым отвлечься от своего
унизительного положения. Никогда не уверенные в
исходе всех своих начинаний, они и неуверенность в
успехе задуманного преступления рассматривают как
возбуждающий стимул для его совершения. У нации,
отличающейся в силу климата склонностью к лени,
неопределенность законов еще больше способствует
усилению ее лени и глупости. Если же подобная ситу-
ация с законами у нации, склонной к наслаждениям,
но энергичной, неопределенность законов способству-
ет пустой трате сил на бесконечные мелкие козни и
интриги. А это порождает недоверие в сердце каждо-
го, измена же и лицемерие всюду взывают к осто-
рожности. Нация сильная и мужественная должна из-
бавиться в конце концов от неопределенности зако-
нов. Но не прежде, чем она пройдет долгий путь ша-
таний от свободы к рабству и от рабства к свободе.

ХЫ10 НАУКАХ

отите предупредить преступления? Сделайте так,
чтобы просвещение шло рука об руку со свободой.
Зло, порождаемое знаниями, обратно пропорцио-
нально их распространению, а добро - прямо про-
порционально. Ловкий обманщик, как правило, чело-
век недюжинных способностей, часто пользуется обо-
жанием невежественной толпы, а просвещенные лю-
ди его освистывают. Знания облегчают сравнения
между предметами и, увеличивая число различных то-
чек зрения на эти предметы, противопоставляют
233
мнотие ощущения друг другу, что взаимно их обога-
щает, причем тем легче, чем чаще встречаются у дру-
тих такие же взтляды и такие же сомнения. Свет про-
свещения, проникший вглубь нации, заставляет умол-
кнуть клевещущее невежество, и дрожит власть без
его поддержки, тогда как могущественная сила зако-
нов остается непоколебимой. Ибо нет ни одного
просвещенного человека, который бы, сравнивая по-
жертвованную им ничтожно малую, а потому беспо-
лезную для него толику свободы с совокупной свобо-
дой, пожертвованной другими, не отдавал бы свое
предпочтение ясному и полезному общественному
договору, обеспечивающему безопасность всем и ли-
шающему возможности остальных замышлять про-
тив него. Человек с утонченной душой, бросив взгляд
на хорошо составленный кодекс и поняв, что поте-
рял лишь печальную свободу причинять зло другим,
согласится с необходимостью выразить признатель-
ность престолу и тому, кто сто занимает.
Неверно, что науки всегда приносили вред челове-
честву, а когда это случалось, то это становилось не-
избежным злом для людей. Расселение рода людского
по лику земли породило войны, примитивное искус-
ство и первые законы, которые были договорами-од-
нодневками, вызванными сиюминутными потребно-
стями и вместе с ними исчезавшими. Так у людей
появились зачатки философии, первые скупые макси-
мы которой были верны, так как лень и недостаток
сметливости удерживали людей от совершения оши-
234
бок. Но с размножением людей их жизненные по-
требности возрастали. Появилась нужда в более силь-
ных и устойчивых впечатлениях, которые подавляли
бы в людях инстинкт возвращения в первобытное
дообщественное состояние, становившийся все более
гибельным. Следовательно, первоначальные заблужде-
ния человечества, заселившие землю ложными боже-
ствами и создавшие невидимый мир, который управ-
лял нашим миром людей, принесли ему пользу (я го-
ворю о пользе в политическом смысле). Те смельча-
ки, которые сумели внушить человечеству удивление
и привести к алтарям послушное невежество, оказа-
лись благодетелями людей. Представляя им предметы,
недоступные их восприятию и ускользавшие, прежде
чем они оказывались в их руках, и потому никогда
не презираемые ими, ибо никто их не знал, эти
смельчаки объединили и сконцентрировали человече-
ские страсти на одном-единственном предмете, кото-
рый занимал людей более всего. Так складывалась
жизнь всех наций, образовавшихся из первобытных
народов. Такова была эпоха формирования больших
сообществ. Такова была необходимая и, может быть,
единственная связь, их соединявшая. Я не говорю
здесь о богоизбранном народе, которому сверхъесте-
ственное и Божья благодать заменили человеческую
политику. Но так как заблуждение обладает свойст-
вом делиться до бесконечности, то порожденная им
наука превратила людей в толпу ослепленных фанати-
ков, которые так беспорядочно метались в замкну-
235
том лабиринте, что некоторые чувствительные и фи-
лософски настроенные души сожалели об утрате пер-
вобытного состояния. Это была первоначальная эпо-
ха, когда знания, вернее, мнения, приносили вред.
Вторую эпоху составляет трудный и полный ужа-
сов период перехода от заблуждений к истине, от
неосознанного мрака к свету. Страшное столкнове-
ние заблуждений, выгодных кучке могущественных
людей, с истиной, полезной многим слабым, сшибло
и всколыхнуло страсти, причинив неизмеримые стра-
дания несчастному человечеству. Кто размышляет над
ходом истории, которая повторяется через определен-
ные промежутки времени в своих главных эпохах,
обнаружит, что часто одно поколение приносится в
жертву следующим за ним в этот бурный, но необ-
ходимый период перехода от мрака невежества к све-
ту мудрости и от тирании к свободе, как следствие
развития этого процесса. Но когда улягутся страсти,
утихнет пожар, очистивший нацию от зол, ее угнетав-
ших, истина, сперва медленно, а затем все убыстряя
шаг, воссядет на престол рядом с монархами. И ког-
да ее начнут почитать как божество и возводить алта-
ри в честь нее в республиканских парламентах, кто
осмелится тогда утверждать, что свет просвещения
масс более вреден, чем мрак невежества, и что истин-
ные и простые причинные связи, познанные людьми,
гибельны для них?
Если дремучее невежество менее гибельно, чем по-
средственная и путаная ученость, -.потому что эта
236
последняя к заблуждениям невежества добавляет не-
избежно ошибки того, чей ограниченный кругозор
не достигает границ истины, - то просвещенный че-
ловек - ценнейший подарок, какой только государь
может преподнести нации и себе, назначив его хра-
нителем и стражем священных законов. Привыкший
общаться с истиной, а не бояться ее, не нуждающий-
ся, в основном, в опоре на чужие мнения, которые
никогда не бывают в полной мере удовлетворитель-
ными, но всегда используются в качестве доказатель-
ства добродетели большинством людей, он придержи-
вается более возвышенных взглядов на человечество.
Для него собственный народ - братски спаянная
семья, а расстояние между власть имущими и наро-
дом тем меньше, чем значительнее та часть человече-
ства, которая предстает перед его глазами. Простым
людям неведомы потребности и интересы филосо-
фов, которые, как правило, не отказываются излагать
открыто свои принципы, сформулированные в каби-
нетной тиши. И им свойственна бескорыстная лю-
бовь к истине. Выбор таких людей составляет счастье
нации. Но счастье мимолетное, если только хорошие
законы не увеличат число этих людей настолько, что
обычно большая вероятность ошибочного выбора
станет незначительной.

ли государь внешней пышностью и блеском, суровы-
ми указами и запретом подачи справедливых и не-
справедливых исков со стороны тех, кто считает себя
притесненным, приучит подданных бояться судей
больше, чем законов, то от этого больше выиграют
судьи, чем безопасность граждан и общества в це-
лом.
хиii судьи
ИЬругое средство предупреждения преступлении
заключается в том, чтобы заинтересовать коллегию
исполнителей законов скорее в контроле за ними,
чем в их искажении. Чем многочисленнее будет кол-
легия, тем меньше опасность узурпации ее членами
законов, поскольку сложнее осуществить подкуп лиц,
наблюдающих друт за другом. А заинтересованность
в усилении собственной власти тем меньше, чем
меньше доля власти каждого, в особенности по срав-
нению с опасностью замышляемого предприятия. Ес-
238


ЯНАГРАДЫ
ХЬУ ВОСПИТАНИЕ

ще одно средство предупреждения преступле-
ний - награждение добродетелей. Законодательство
всех стран молчит по этому поводу и поныне. Если
премии, присуждаемые академиями открывателям по-
лезных истин, умножили и знания, и число хороших
книг, то разве награды, раздаваемые щедрой рукой
государя, не умножат число добродетельных деяний?
Пусть никогда не скудеет и всегда остается плодо-
творной рука мудрого даятеля почетных вознаграж-
дений.
240

аконец, самое верное, но и самое трудное сред-
ство предупреждения преступлений заключается в
усовершенствовании воспитания. Этот предмет слиш-
ком широк и выходит далеко за рамки, в которые я
себя поставил. Воспитание, смею заметить, неразрыв-
но связано с природой правления. А потому еще
долго, вплоть до далеких веков всеобщего счастья,
это поле будет оставаться невозделанным. И лишь не-
многие мудрецы возьмутся спорадически то тут, то
там обрабатывать его. Один великий человек, просве-
241
щающии человечество, его преследующее, сумел в де-
талях прозреть основные принципы воспитания, дей-
ствительно полезные для людей . Оно должно состо-
ять не столько в бесплодном обучении множеству
предметов, сколько в выборе их и в ясном их разъяс-
нении. Детей следует обучать, знакомя их не с копия-
ми, а с подлинными явлениями из области морали и
естественных наук, с которыми случайно или в целях
познания сталкиваются вступающие в жизнь юные
души. Их следует вести к добродетели по легкой до-
роге чувств и отвращать от порока, показывая, поче-
му его роковые последствия наступают с неизбежной
необходимостью. Сомнительный метод приказаний
не приемлем для воспитания. Этим достигается лишь
притворное и кратковременное послушание.

ХЬУ10 ПОМИЛОВАНИИ
Ж.Ж.Руси (1712- 1778). Ею произидснм "Эмпп или о воспи-
тании" (Гим запрещено > Риме 6 октября 1763 i.

1 о мере смягчения наказании милосердие и про-
щение становятся менее необходимыми. Счастлива та
нация, у которой они считаются пагубными. Итак,
милосердие - это добродетель, которая иногда до-
полняет круг обязанностей, взятых на себя престо-
лом. Ей не должно быть места в совершенном зако-
нодательстве, где наказания умеренны, а суд праведен
и скор. Эта истина покажется суровой тому, кто жи-
вет в стране с неупорядоченной системой уголовного
законодательства. А потому в этой стране потреб-
243
ность в прощений и милосердий прямо зависит от
нелепости законов и суровости приговоров. Проще-
ние и милосердие являются самой любимой прерога-
тивой престола и желанным атрибутом верховной
власти. Но в то же время они являются немым уко-
ром со стороны благодетельных устроителей счастья
общества кодексу, который вдобавок ко всем своим
несовершенствам влачит за собой шлейф вековых
предрассудков, объемистое и внушительное приданое
из бесчисленных комментариев, тяжелый груз вечных
формальностей и тесную привязайность беззастенчи-
вых и пронырливых недоучек-прилипал. Однако если
учесть, что милосердие - добродетель законодателя, а
не исполнителей законов, что эта добродетель должна
проявляться во всем блеске в кодексе, а не в специ-
альных судебных решениях, то показывать людям,
что преступления могут прощаться и что наказание
не обязательное их следствие, значит порождать в
них иллюзию безнаказанности и заставлять их верить,
что если можно добиться прощения, то приведение в
исполнение приговора непрощенному скорее акт на-
силия власти, чем результат правосудия. Что можно
сказать о помиловании государем, то есть об уступке
со стороны гаранта общественной безопасности част-
ному лицу, преступившему закон? Только то, что
этому личному акту непросвещенной благотворитель-
ности придается сила акта государственной власти, де-
кретирующего безнаказанность. Вот почему неумоли-
мы должны быть законы и их исполнители в каждом
244
конкретном случае. Но и законодатель должен быть
мягок, снисходителен и гуманен. Подобно искусному
зодчему он должен возводить свое здание на фунда-
менте любви каждого к самому себе таким образом,
чтобы в общем интересе воплотились интересы каж-
дого. И тогда ему не придется каждый раз специаль-
ными законами и скороспелыми поправками разгра-
ничивать общественное и частное благо и создавать
на почве страха и недоверия иллюзию общественно-
го благополучия. И, как тонко чувствующий фило-
соф, он предоставит людям - своим братьям -
возможность мирно наслаждаться крупицами счастья,
которым бесконечная система мироздания, созданная
Первопричиной всего сущего, одарила этот уголок
Вселенной.

но должна уменьшаться суровость наказаний, если
хотят сохранить неизменным соотношение между
предметом и его адекватным восприятием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21