Третья группа характерных для неврозов отноше-
ний, касающихся самоутверждения, связана с опре-
деленными запретами. Под самоутверждением я
имею в виду акт утверждения собственного <Я> или
своих притязаний и использую его без какого-либо
сопутствующего ему значения чрезмерной напо-
ристости. В этой сфере невротики обнаруживают об-
ширную группу запретов. У них существуют внутрен-
ние запреты на то, чтобы выразить свои желания или
просьбы о чем-либо, сделать что-либо в своих инте-
ресах, высказать мнение или обоснованную критику,
приказать кому-либо, выбрать человека, с которым
они хотят общаться, установить контакты с людьми и
так далее, Также имеют место внутренние запреты в
связи с тем, что мы можем назвать утверждением
своей позиции; невротики часто неспособны защитить
себя от нападок, или сказать <нет>, если они не
хотят уступить желаниям других, например отказать
продавщице, которая навязывает им ненужную вещь,
или не принять от друга приглашение в гости, или
пресечь любовные поползновений. Наконец, внутрен-
ние запреты распространяются и на знание челове-
ком того, что он хочет: трудности при принятии ре-
шений, формировании мнений, осознании собствен-
ных желаний, которые связаны лишь с их выгодой.
Такие желания подлежат утаиванию: моя подруга,
например, в своих личных отношениях ставит <кино>
ниже <образования> и <выпивку> ниже <здоровья>.
Особенно важной в этой последней группе является
неспособность что-либо планировать , будь то поезд-
ка за город или долгосрочные жизненные планы: не-
вротики проявляют пассивность даже в таких важ-
ных решениях, как выбор профессии или спутника
жизни. Ими движут в первую очередь определенные
Шульц-Хенке (Schicksal und Neurose) является одним из не-
многих авторов психоаналитических работ, уделивших адекват-
ное внимание этому важному моменту.
невротические страхи. Например, мы видим это у
людей, которые копят деньги, потому что боятся
впасть в нищету, или увязают в бесконечных любов-
ных историях, потому что страшатся приступить к
творческому разделу своей работы.
К еще одной группе трудностей, связанных с аг-
рессией, я отношу (в противовес отношениям, связан-
ным с самоутверждением) действия, направленные
против кого-либо, нападки, унижение других людей,
посягательство на чужие права и вообще любую фор-
му враждебного поведения. Расстройства такого рода
проявляются в двух абсолютно различных формах,
Одна форма заключается в склонности быть агрес-
сивным, властным, сверхтребовательным, распоря-
жаться, обманывать, критиковать или придираться.
Временами люди, склонные к таким отношениям,
осознают, что являются агрессивными, но чаще они
ни в малейшей степени не осознают этого и субъек-
тивно убеждены в своей искренности и правоте или
даже скромны в своих требованиях, хотя в действи-
тельности их поведение оскорбительно. У других лю-
дей, однако, эти расстройства проявляются противо-
положным образом. На поверхности лежит без труда
обнаруживаемое чувство, что их постоянно обманы-
вают, ими управляют, их бранят или унижают. Эти
люди также часто не осознают того, что это лишь их
собственное искаженное восприятие; напротив, они
полагают, что весь мир ополчился против них и обма-
нывает их.
Особенности следующей группы отношений, харак-
терных для невротиков, касаются сексуальной сферы.
В первом приближении их можно разделить на два ви-
да: это либо навязчивая потребность в сексуальной ак-
тивности, либо запрет на нее. Запреты могут проявлять-
ся на каждом шагу, ведущем к сексуальному удовлет-
ворению, Они могут вступать в действие при приближе-
нии лиц другого пола, в процессе ухаживания, прояв-
ляться в самой сексуальной функции или в сфере чув-
ственности, Все особенности, описанные в предыдущих
группах, будут также проявляться и в сексуальных от-
ношениях.
Можно пойти много дальше при описании названных
мною отношений. Однако позднее мне придется вновь
31
вернуться к каждому из них, теперь же более исчерпы-
вающее описание вряд ли сколько-нибудь существенно
поможет нашему пониманию. Для лучшего их понима-
ния нам следует рассмотреть те динамические процес-
сы, которые их вызывают. Зная лежащие в их основе
динамические процессы, мы увидим, что все отноше-
ния, какими бы разнородными они ни казались, струк-
турно взаимосвязаны,
Глава 3
Тревожность
.
Прежде чем перейти к более детальному обсуждению
неврозов, типичных для нашего времени, мне следует
уточнить один из моментов в первой главе и прояснить,
что я понимаю под тревожностью, Сделать это пред-
ставляется важным, потому что, как я уже говорила,
тревожность является динамическим центром неврозов
и поэтому нам постоянно придется иметь с ней дело,
Я использовала раньше этот термин в качестве сино-
нима термина <страх>, указывая таким образом на род-
ство между ними. Оба эти термина в действительности
обозначают эмоциональные реакции на опасность, ко-
торые могут сопровождаться такими физическими ощу-
щениями, как дрожь, учащенное дыхание, сильное сер-
дцебиение. Эти ощущения могут быть столь интенсив-
ными, что внезапный сильный страх может привести к
смерти. Однако между <тревогой> и <страхом> есть раз-
личие.
Когда мать, обнаружив у своего малыша прыщик или
повышение температуры, боится, что ее ребенок из-за
этого умрет, мы говорим о тревожности; но если мать
боится смерти ребенка, который серьезно заболел, мы
называем такую реакцию страхом. Или другой пример:
человек не решается вступить в дискуссию, хотя тема
разговора ему близка и интересна. Такое поведение
можно объяснить тревожностью. Но если человек, за-
блудившийся в горах во время сильного урагана, боит-
ся, мы говорим о страхе. До сих пор мы опирались на
простой и точный различительный признак: страх явля-
ется реакцией, пропорциональной наличной опасности,
в то время как тревога является несоразмерной реак-
цией на опасность или даже реакцией на воображае-
мую опасность,
Однако такая попытка разграничения имеет один не-
достаток, заключающийся в следующем: вывод о том,
пропорциональна ли реакция, зависит от среднего уров-
ня познания, достигнутого в данной культуре. Но даже
если на основании этого знания утверждается, что оп-
ределенная реакция является неадекватной, невротик
не затруднится придать своему действию рациональное
обоснование. В самом деле, можно погрязнуть в безна-
дежной аргументации, доказывая пациенту, что его
чрезмерные опасения по поводу того, что на него напа-
дет какой-то сумасбродный лунатик, является невроти-
ческой тревожностью. Он же будет указывать на то,
что его страх является обоснованным, и в доказательст-
во этого станет приводить примеры ситуаций, которых
он опасается. Дикарь проявил бы не меньшее упрямст-
во, если бы его реакцию страха сочли не соответству-
ющей реальной опасности. Например, дикарь из племе-
ни, в котором существует табу на употребление в пищу
определенных животных, будет смертельно испуган,
если случайно съест запретное мясо. В качестве посто-
роннего наблюдателя вы можете назвать это неадекват-
ной реакцией, ничем в действительности не оправдан-
ной. Но зная о верованиях племени в отношении за-
претной пищи, вам придется признать, что данная ситу-
ация представляет реальную опасность для этого чело-
века - опасность нарушить окружающий его живо-
тный и растительный мир или опасность подхватить бо-
лезнь.
Однако имеется различие между тревогой, которую
мы находим у дикарей, и тревогой, которую в нашей
культуре мы считаем невротической. Содержание не-j
Фрейдв своих <Новых лекциях по введению в психоана
лиз> (глава <Страх и инстинктивная жизнь>) проводит сходно"
различие между <объективным> и <невротическим> страхоП
описывая первый как <понятную реакцию на опасность>.
вротической тревоги, в отличие от тревожности у дика-
рей, не соответствует общепринятым представлениям.
В обоих случаях впечатление о непропорциональной ре-
акции исчезает, когда становится понятен смысл трево-
ги. Например, есть люди, испытывающие постоянный
страх умереть; с другой стороны, вследствие своих
страданий они испытывают тайное желание умереть.
Принимающий различную форму страх смерти, в соче-
тании с мыслями о ее желательности, порождает мрач-
ное предчувствие близкой опасности. Если вникнуть во
все эти обстоятельства, то нельзя не назвать их тревогу,
связанную со смертью, адекватной реакцией. Другим
упрощенным примером будет пример людей, которые
испытывают ужас, когда оказываются около пропасти,
или у окна, расположенного на большой высоте, или на
высоком мосту. Здесь опять, если смотреть со стороны,
реакция страха представляется непропорционально
сильной. Но такая ситуация может актуализировать или
пробуждать в них конфликт между желанием жить и
искушением по той или иной причине прыгнуть вниз.
Именно в результате этого конфликта может возникать
тревога.
Все эти соображения предполагают необходимость
внести изменение в определение. Как страх, так и трево-
га являются адекватными реакциями на опасность, но в
случае страха опасность очевидна, объективна, а в слу-
чае тревоги она скрыта и субъективна. Иначе говоря, ин-
тенсивность тревоги пропорциональна тому смыслу, ко-
торый для данного человека имеет данная ситуация. При-
чины же его тревоги, в сущности, ему неизвестны.
Практическое значение указанного различия между
страхом и тревогой заключается в том, что попытка убе-
дить невротика, что его тревога необоснованна, - ме-
тод убеждения - является бесполезной. Его тревога
связана не с той ситуацией, которая имеет место в ре-
альности, а с тем, как она представляется ему, Поэтому
терапевтической задачей может быть лишь выявление
того смысла, который имеет для него определенная си-
туация.
Определив то, что мы понимаем под тревогой, нам
надо получить представление о той роли, которую она
играет. Обыкновенный человек в нашей культуре плохо
представляет себе значение тревожности в своей жиз-
35
ни. Обычно он помнит лишь то, что в детстве испытывал
некоторую тревогу, что у него было одно или два тре-
вожных сновидения и что он сильно тревожился в си-
туации, выходящей за рамки повседневности, как, на-
пример, перед важным разговором с влиятельным ли-
цом или перед экзаменами.
Те сведения, которые мы получаем на этот счет от
невротиков, отличаются чем угодно, но не однообрази-
ем. Некоторые невротики вполне осознают, что их пе-
реполняет тревога. Ее проявления варьируются в гро-
мадном диапазоне: она может проявляться в виде неяс-
ной тревоги, в форме приступов страха: может быть
привязана к определенным ситуациям или действиям,
таким, как боязнь высоты, улиц, публичных представле-
ний: может иметь определенное содержание, например
опасение сойти с ума, заболеть раком, проглотить игол-
ку. Другие осознают, что время от времени испытывают
тревогу, зная или не зная о вызывающих ее обстоятель-
ствах, но они не придают ей какого-либо значения. На-
конец, есть невротики, которые осознают лишь наличие
у себя депрессий, чувства неполноценности, рас-
стройств в сексуальной жизни и тому подобного, но до
конца не осознают, что когда-либо испытывали или ис-
пытывают чувство тревоги. Однако более тщательное
исследование обычно показывает, что их первоначаль-
ное утверждение неточно. При анализе этих лиц неиз-
менно обнаруживается столько же, если не больше,
скрытой тревожности, как у первой группы. Анализ
способствует осознанию этими невротиками своей тре-
вожности, и они могут воскресить в памяти тревожные
сновидения или те ситуации, которые вызывали у них
чувство страха, Однако признаваемая ими степень тре-
вожности обычно не превосходит нормальную. Это ве- ;
дет нас к предположению о том, что мы можем испы-
тывать тревогу, не зная об этом. j
При таком рассмотрении этого вопроса остается не-
выявленным значение связанной с ним проблемы, 0на1
является частью более широкой проблемы. Подчас на-j
ши чувства привязанности, гнева, подозрительности
столь мимолетны, что едва достигают сознания, и CTOAI
преходящи, что мы забываем о них. Но за ними такж<
может скрываться громадная динамическая сила. Ст<
пень осознания чувства абсолютно ничего не говорит
о его силе, ни о его значении. Применительно к трево-
ге это означает не только то, что мы можем неосознан-
но беспокоиться, но также и то, что тревога может быть
определяющим фактором нашей жизни, оставаясь в то
же самое время не осознанной нами.
В действительности представляется, что мы делаем
все возможное для того, чтобы избежать тревоги. Для
этого имеется много причин, и самой общей из них яв-
ляется та, что интенсивная тревога является одним из
самых мучительных аффектов, которые мы можем ис-
пытывать. Пациенты, которые прошли через сильные
приступы тревоги, скажут вам, что предпочли бы ско-
рее умереть, чем пережить их еще раз. Кроме того, не-
которые составляющие аффекта тревоги могут быть
особенно непереносимыми для человека. Одной из них
является беспомощность. Можно быть активным и
храбрым перед лицом большой опасности. Но в состо-
янии тревоги чувствуешь себя - и на самом деле явля-
ешься - беспомощным. Оказаться беспомощным осо-
бенно невыносимо для тех лиц, для которых власть яв-
ляется преобладающим идеалом. Под впечатлением яв-
ного несоответствия своей реакции они негодуют на
нее, как если бы она показывала их слабость или тру-
сость.
Еще одним элементом тревоги является ее очевидная
иррациональность. Для некоторых людей сама мысль о
том, что какие-то иррациональные факторы могут руко-
водить ими, является более непереносимой, чем для
других. Ее особенно трудно выносить тем людям, кото-
рые ощущают скрытую опасность того, что их могут
захлестнуть иррациональные противоположно направ-
ленные силы, действующие внутри них, и которые не-
произвольно приучали себя осуществлять над ними
строгий интеллектуальный контроль. Так что они не по-
терпят на сознательном уровне наличия каких-либо ир-
рациональных элементов. Кроме индивидуальных моти-
вов эта последняя реакция содержит в себе влияние
культурного фактора, поскольку наша культура оказы-
Это просто пересказ одного из аспектов основополагающего
Укрытия фрейдом важного значения бессознательных факто-
ров
вает огромное воздействие на рациональное мышление
и поведение и считает иррациональное начало, или не-
что похожее на него, чем-то более низким. До опреде-
ленной степени с этим связан последний элемент тре-
вожности: посредством самой своей иррациональности
тревога представляет неявно выраженное указание на
то, что внутри нас что-то не в порядке, и поэтому она
является вызовом - сигналом для тщательного рас-
смотрения чего-то, скрытого от нас. Нельзя сказать, что
мы сознательно воспринимаем ее как вызов; но по сути
своей она является им, хотим мы это признавать или
нет. Такой вызов никому не может быть приятен; мож-
но сказать, что ничто другое не вызывает в нас столь
резкое противодействие, как осознание того, что мы
должны изменить нечто внутри нас. Однако чем безна-
дежнее ощущает себя человек в паутине своего страха
и защитного механизма и чем сильнее ему приходится
цепляться за иллюзию, что он во всем прав и соверше-
нен, тем сильнее он инстинктивно отвергает всякий -
даже самый отдаленный и глухой - намек на то, что у
него что-то не так и необходимо что-либо изменить.
В нашей культуре имеются четыре основных спосо-
ба избежать тревожности: ее рационализация; ее отри-
цание; попытки заглушить ее наркотиками; избегание
мыслей, чувств, побужденией или ситуаций, вызываю-
щих ее.
Первый метод - рационализация - является наи-
лучшим способом оправдания своего уклонения от от-
ветственности. Он заключается в превращении тревож-j
ности в рациональный страх. Если пренебречь психоло-1
гическим значением такого превращения, нетрудн<
представить, что при этом мало что меняется, Сверхза
ботливая мать в действительности обеспокоена по по
воду своих детей независимо от того, признает ли онг
наличие у себя тревожности или интерпретирует GBOI
тревожность как обоснованный страх. Можно, однак
сколько угодно раз проводить эксперимент, говоря т.
кой матери, что ее реакция является не рациональны
страхом, а тревожностью, подразумевая при этом, 41
она неадекватна существующей опасности и имеет пс
собой личные факторы, В ответ на это она будет отве]
гать такое предположение и приложит все силы для т
го, чтобы доказать, что вы абсолютно не правы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60